***
Весь следующий день Женя провела в сборах и подготовке. Она наспех ответила на дюжину министерских писем, которые странным образом повторяли смысл друг друга, отличаясь лишь порядком предложений. Потом собрала рюкзак и долго смотрела на свой арсенал, прикидывая, стоит ли что-нибудь брать с собой. Остановилась девушка на коротком мече, скорее напоминающем длинный нож, зато очень остром, и, как водилось, изготовленном с добавлением серебра: против вампиров и оборотней. Из-за острой нехватки времени Жене пришлось пропустить завтрак, поэтому к обеду она вышла с громко урчащим животом, готовая съесть даже овцебыка, если такого подадут на стол. Флитвик, появившийся в Большом Зале несколько позже Евгении, хитро улыбнулся ей: — Поговаривают, что переаттестовывать вас приехала личность, гхм, весьма эксцентричная. — Не то слово, — улыбнулась Женя, запихивая в рот большой кусок пирога с ветчиной. — Я думала, что они со Снейпом друг друга поубивают. — С чего бы? Евгения и Флитвик одинаково втянули шеи, когда услышали за своими спинами холодный голос зельевара. Северус Снейп возвышался над ними, гневно сдвинув брови, словно услышал в свой адрес оскорбительную непристойность. — Полноте, Северус, — попытался выкрутиться из щекотливой ситуации маленький колдун. — Слухами земля полнится. Тем более, что свидетелями вашего общения было пол школы. Поговаривают, что между вами искры так и трещали. Женя усмехнулась, вспоминая возмущенное недоумение на лице Снейпа во время его милой беседы с Яковом. — Если бы вы пообщались с этим типом, Флитвик, уверен, вы бы разделили мое мнение, — неодобрительно взирая на Женину улыбку ответил зельевар. — Не знаю, где мисс Лютневич нашла его, но лучше она вернула бы его обратно. — Ничего не могу поделать, — еще шире ухмыльнулась девушка, она хотела изобразить грустное выражение, но лицо как-то совсем не желало ей подчиняться. — Господин Холодов — мое начальство. Мне остается принимать его таким, какой он есть. Тем более, что в школе он еще ведет себя прилично. Брови Снейпа поползли вверх: — Он может вести себя еще неприличнее? — Намного, — совершенно честно ответила Женя. — Вообще с ним стараются не спорить, он мало того, что орет громко, еще и маг довольно сильный. — Ощутимо сильнее, чем вы? — с невинным любопытством поинтересовался Флитвик. — Вынуждена признать, что да, — вздохнула Евгения, возвращаясь к своему пирогу. — Правда, я на несколько дней гарантированно избавлю вас от его общества, а заодно и своего. — Вы уезжаете? — в один голос спросили два колдуна. Получилось довольно громко, потому, что МакГонагалл, сидевшая чуть дальше, и Грюм, как раз подходивший к столу, разом повернули головы и всем своим видом дали понять, что они решили принимать самое непосредственное участие в разговоре. Женя покосилась на преподавателей и, тяжело вздохнув, снова отложила недоеденный кусок пирога: — Да, надо будет уехать на день-другой. Яков наведается сегодня, чтобы оповестить директора. — Может и меня, наконец, представят этому Якову, — недовольно прорычал Грюм, тяжело взбираясь на помост, где стоял преподавательский стол. — Дамблдор говорит, что вы должны были меня с ним познакомить еще вчера. — Уверяю вас, вы ничего не потеряли, — поджал губы Снейп. — Что, Северус, чуть встретил соперника покрепче — сразу спасовал? — злорадно поинтересовался Грозный Глаз. — Это тебе не Каркарова гонять, да, дружок? — А что с Каркаровым? — Флитвик переводил взгляд с Аластора Грюма на Северуса Снейпа, которые мрачно глазели друг на друга. — Я так полагаю, что это не наше дело, Филиус, — недовольно вставила МакГонагалл. Маленький колдун поспешил согласиться с ней и с повышенным интересом уставился в тарелку. Снейп и Грюм еще некоторое время таращились друг на друга, но все же разошлись и уселись за стол, а Евгения в очередной раз попыталась доесть свой пирог. Но и с третьей попытки пообедать у девушки не получилось. Дверь Большого Зала распахнулось, и в нее, как герой романтических баллад, вплыл Яков Холодов. Женя отчетливо услышала, как поперхнулся Снейп, увидела, как Флитвик пронес вилку мимо рта. Грюм громогласно выругался, за что был удостоен испепеляющего взгляда МакГонагалл. Не проявили никаких эмоций только Дамблдор, оставшийся спокойным, словно айсберг, и Хагрид, которого почему-то не было за столом. Студенты тоже слегка ошалели от увиденного, точнее студентки. Женя сочувственно хмыкнула, когда заметила, как две девушки, которые раньше активно охотились за Крамом и Дигори, смотрели на Яшу затуманено-влюбленным взглядом. Правду сказать, смотреть было на что: русые волосы, которые Яков обычно заплетал в тугой хвост, сейчас свободно спадали на плечи, воротник темной рубашки был небрежно расстегнут, демонстрируя узор татуировки, сползающей с шеи на грудь мужчины, короткую куртку Яша перебросил через плечо, приоткрыв тем самым тяжелые наручи, сродни тем, что носила Женя, но куда более массивные и оттого очень эффектные. Все это зрелище произвело бы впечатление даже на Евгению, если бы она не знала, что Холодову хорошо за восемьдесят, и не была бы осведомлена о его ужасном характере. Пока все окружающие были заняты созерцанием его внешнего вида, герой дня подошел к преподавательскому столу, небрежно махнул рукой Жене и с очень вежливой улыбкой вполголоса обратился к Дамблдору. Директор доброжелательно улыбнулся Яше и жестом пригласил его присоединиться к трапезе. Яков растянул тонкие губы в самодовольной ухмылке и поспешил усесться на стул, который выколдовал для него Дамблдор. Евгения мрачно покосилась на Холодова, который уже успел обменяться парой фраз с Аластором Грюмом, сидящим рядом с ним. До слуха девушки донеслось громогласное: «Да, что с нее взять, с дурочки малолетней!» и она спрятала лицо в ладонях. Флитвик понимающе хмыкнул, когда Яков выдал еще парочку своих коронных фраз чем, как это не парадоксально, добился полного взаимопонимания с Грюмом. Во всяком случае, после обеда Грозный Глаз довольно охотно пожал руку Холодову. — Ты не заметила, что он какой-то мутный? — спросил у Жени Яша, когда экс-мракоборец, хромая, удалился из зала, а сам Холодов подошел к девушке, ожидающей его у стола Гриффиндора. — По-моему, вы очень мило общались, — холодно ответила Евгения, бесцельно шаря глазами по Большому Залу. — Ну а что, сука, я должен был делать? Все-таки, я с заданием, — Яков поправил наручи, стискивающие его запястья. — Но тип он определенно мутный. Скрывает что-то. — Он бывший мракоборец, — Женя пристально посмотрела на пару школьниц, которые замерли неподалеку и, как загипнотизированные, разглядывали Холодова. Девушки смутились и поспешили прочь. — Может в этом проблема… Хотя он и мне не нравится. Яша фыркнул: — А кто здесь вообще может нравиться? Балаган на выезде. Ты видела, во что они рядятся? А тот, с которым ты рядом сидела, вообще болотника, блядь, напоминает. Пакость какая… — Между прочим, Флитвик довольно приличный маг и крайне любезный человек, — Евгения скрестила руки на груди и проводила взглядом Снейпа, который стремительным шагом вылетел из Большого Зала, очевидно спасаясь от преследующего его Каркарова. — Ты еще Хагрида не видел. — Что за зверь? — Лесник местный, — девушка, наконец, осознала тот факт, что не видела великана уже несколько дней. Из-за приезда Якова она совершенно упустила момент, когда Хагрид пропал.- Слушай, Яша, давай заглянем к нему. Что-то не видать его давно, как бы беды не случилось. — Ой, мать твою, Женек, что в этой богадельне может случиться, — закатил глаза Холодов, но Евгения уже пробиралась к выходу, и Яков, недовольно бурча, был вынужден последовать за ней. — Если б ты видел, каких он зверушек разводит, — бросила на ходу Женя, — то поменял бы свое мнение. — Мантикор, что ли? — поинтересовался Холодов и тут же напустился на случайно оказавшегося на его пути студента. — Отвали, молодость прыщавая! Растопырился, сука, на весь проход! Нормальные люди обходить должны! Евгения стремительно обернулась и обнаружила, что жертвой Якова стал белобрысый Малфой. И тут бы парню молча отойти в сторонку, но юношеская глупость взяла верх и Малфой зло выплюнул: — Это вы, что ли, нормальный? Губы Яши растянулись в кровожадной улыбке, а Женя спешно вклинилась между боевым магом Ордена и раскрасневшимся школяром. — Яков, не надо! Он студент, тебе нельзя! — бросив быстрый взгляд на преподавательский стол, девушка убедилась, что МакГонагалл их заметила и уже спешит на помощь. — Что значит, сука, нельзя? — Холодов бросил куртку на ближайший стол, уже пустой, и закатил рукава. — Дядя Яша не любит, когда молодежь ему хамит! Женя вцепилась в рубашку Якова и, повиснув на ней, прошипела на ухо мужчине: — Здесь тебе не Шенанди… Остановись. Это дети… — И он будет дальше хамить безнаказанно, сука?! — взревел Холодов, пытаясь высвободиться из цепких рук девушки. — Я разберусь сама! — Евгения поморщилась, когда Яша наступил ей на ногу и с силой сжал запястья. — Не лезь! Малфой, — девушка обернулась к студенту, который все еще злобно зыркал на заграничного гостя, очевидно, не понимая, что ему может грозить весьма чувствительное физическое воздействие, — проваливай отсюда, быстро! — Что здесь происходит? — МакГонагалл, наконец, добралась до замершей у выхода троицы. — Мисс Лютневич, мистер Холодов? Яков моментально прекратил наступать на Малфоя. Рывком стряхнул с себя Женю и очаровательно улыбнулся: — Простите, но этот юноша вел себя неподобающим образом. Он заявил, что я ненормальный, и я всего-навсего попытался выяснить причину такого странного поведения. Но Лютневич почему-то проявила высшую степень неадекватности, повиснув на мне. Видимо, это какие-то психологические проблемы, и я, не сомневайтесь, напишу это в своем отчете. А теперь простите за беспокойство, но нам с Лютневич нужно собираться в дорогу. Появилось неотложное дело, знаете ли. Пойдемте, Лютневич. Евгения медленно повернулась к Минерве МакГонагалл и, выдохнув: — Мне очень жаль… — на одеревеневших ногах потащилась за Яковом, который уже успел подхватить свою куртку и вылететь в холл замка. Они очень быстро прошли мимо прогуливающихся во дворе студентов и вышли на тропинку, ведущую к хижине Хагрида. Все это время Женя и Яков хранили молчание. Но если девушка нервно покусывала губы и щелкала костяшками пальцев, то Холодов беззаботно насвистывал простенький мотивчик, любуясь окружающими их пейзажами. — Домик, однако… — начал было мужчина, когда Женя постучала в дверь хижины лесничего, но Женя одарила его таким взглядом, что Яков на всякий случай прикусил язык. На стук откликнулся Клык, принявшись оглушительно лаять, но Хагрид дверь не открыл. Евгения прижала ухо к двери и услышала то, что ожидала услышать: помимо собаки в доме, несомненно, перемещался кто-то еще, довольно большой, судя по звукам. — Хагрид! — заорала девушка в щель между дверью и косяком. — Я знаю, что ты там! Открывай дверь немедленно! Я волнуюсь! — Ну да, — как бы между прочим, заметил Яша. — Я бы тоже волновался за того, кто живет в таком сарае. Женя цыкнула на Холодова и, не обращая внимания на его возмущенный взгляд, заорала снова: — Если ты не откроешь, то я выбью дверь! А если к этому делу подключится мой друг, то от твоего дома и камешка не останется! Но тебя я оттуда вытащу! — она замолчала на миг, ожидая ответа, но его не последовало. — Считаю до трех! — крикнула Евгения. — Раз! Два… Дверь хижины распахнулась и на пороге возник красный, с опухшей физиономией, пьяный вдрабадан лесничий. Яков даже попятился от открывшегося ему зрелища: — Имел я твою бабку да во все дыры! — выдохнул он. — Женек! Это кто?! — Знакомьтесь, Яша — это Хагрид, Хагрид — это Яша! Великан взглянул на Холодова мутными глазами и что-то нечленораздельно промычал. Девушка решительно уперлась в живот лесничего и с силой втолкнула его в хижину: — Нечего такой рожей светить! Идем, Яша, будем отрезвлять твоего нового знакомого! Спустя полчаса и три ведерные кружки чая, Хагрид, наконец, смог показать Жене и Якову причину своего горя: небольшую статью в колдовской газете, где в красках повествовалось о том, что лесничий Хогвартса — полувеликан с явно бандитскими наклонностями. Девушка бегло просмотрела текст и, передав газету Холодову, недоуменно спросила: — И ты из-за этого так набрался? Хагрид кивнул и печально икнул: нормальная речь к нему еще не вернулась. — Хера тут расстраиваться?! — тут же влез Яков. — Тут гордиться надо, сука! Это ж живой феномен, блядь! Вот только, мужик, меня всегда интересовало… Как этот процесс выглядит физиологически… — Совесть имей! — возмущенно перебила Яшу Женя. Хагрид тяжело вздохнул, отпил немного чаю и похлопал по косматой башке Клыка, который тут же принялся радоваться и пускать слюни на и без того грязные штаны лесничего. — Хагрид, миленький, — ласково начала Евгения, — ну это же все глупости. Все знают, что ты славный. В отношении соплохвостов, я, конечно, с этой писюлеткой согласна, но в остальном — бредятина же полная. — А что есть соплохвост? — снова не удержал язык за зубами Холодов.- Где на это чудо света можно посмотреть? Я, сука, сгораю от любопытства. — Они там… — с трудом выдавил из себя Хагрид, махнув рукой в неопределенном направлении. — Я это… Уйду из школы… И их… Того… Заберу… — Ага, — недовольно вскинула брови Женя, — уйдешь. Держи карман шире. Кто тебя отсюда отпустит-то? А если у тебя проблемы с самооценкой, то посмотри на это создание, — девушка бесцеремонно ткнула пальцем в Якова, который самозабвенно ковырял ногтем в зубах. — Он вообще неполноценный какой-то, но живет и весьма неплохо, еще и бабам нравится. — Это все из-за моего врожденного, сука, обаяния! — гаркнул Яша, сильно толкая Евгению острым локтем. — А ты и правда, мужик, не расстраивайся. Про меня тоже один раз дерьма написали. Но там обвинения пострашнее были. Ну и ничего, сука, смотри — жив и здоров! Правда пришлось тому журналюге ручки укоротить, чтобы больше всякого дерьма не печатал, но это ж только на благо общества! Хагрид совсем скис. — Вот видишь, — Женя похлопала великана по руке. — Он даже не понимает, что у него есть проблемы. А у тебя все отлично: работа, друзья, вон, даже девушка на горизонте объявилась. — Не объявилася… — грустно вздохнул Хагрид и шмыгнул громадным носом. — Ну у меня, как ты знаешь, тоже со Снейпом не все гладко, — девушка продолжала гладить ручищу лесничего, бросив Якову предостерегающий взгляд. — Ты не грусти, я прошу тебя. Мне на пару дней уехать надо, и чтобы к моему возвращению ты уже был в строю. Договорились? Великан несколько раз кивнул, что должно было означать согласие. Жене не хотелось оставлять бедолагу в таком состоянии, но нервно ерзавший на стуле Яша, и неумолимо убегающее время не оставляли ей возможности побыть со здоровяком подольше. Поэтому, посидев еще немного, Евгения попрощалась с Хагридом и покинула его хижину. Девушке пришлось еще раз вернуться в Хогвартс — за вещами. Ночевать она планировала в Хогсмиде, в компании Яши и Максима, чтобы с рассветом отправиться в дорогу. Якова девушка предусмотрительно отправила в деревню, не желая видеть его рядом со студентами дольше, чем того требовала легенда Холодова. По счастью, Яша не сопротивлялся, и, потребовав от Жени максимального ускорения, бодро зашагал по дороге в Хогсмид. Едва дверь ее комнаты закрылась, а ключ щелкнул в замке, в дальнем конце коридора возник очень знакомый силуэт. Женя, как ни в чем не бывало, забросила на спину рюкзак, поудобнее перехватила ножны, спрятанные в длинный футляр и, сунув ключ в карман, двинулась в сторону прямо противоположную той откуда появился Северус Снейп. — Мисс Лютневич! Девушка и не подумала повернуться на зов, но и шаг не ускорила. — Мисс Лютневич! — в голосе зельевара послышалась с трудом сдерживаемая злость. Евгения миновала коридор и вышла на лестничный пролет, где Снейп все-таки догнал ее. — Что за представление устроил ваш знакомый в Большом Зале? — Снейп замер перед девушкой, перекрыв ей проход к лестнице. Его бледное лицо прямо-таки светилось гневом, и Женя не могла не признать, что понимает зельевара. Разумеется, свои мысли она оставила при себе и лишь вопросительно приподняла брови: — Вы о чем, профессор? Ответить Северус не успел, потому, что за его спиной раздался гнусавый голос: — Спешу заметить, что приближение к особе противоположного пола ближе, чем на полметра, является верхом неучтивости… Женя и Снейп синхронно повернулись на источник голоса. На картине, изображавшей весьма подозрительного вида старуху в черной вуали, расположился давнишний Женин знакомец — губастый дядька с бородавкой на носу, всем своим видом демонстрирующий, что намерен довести внушение до конца. — Ох, не к вам ли я планировала заглянуть со скипидаром? — встрепенулась девушка. Толстогубый моментально шарахнулся в сторону, и, на всякий случай, перескочил на соседнее полотно, внеся некоторую сумятицу в сборище молящихся монахов. — Я жду ответа, — зельевар вперился взглядом в Женю так, будто хотел просверлить ее им насквозь. — Ну ладно, — недовольно поджала губы Евгения. — Ваш студент повел себя грубо и неосмотрительно, за что и получил внушение. — Странно, что мои ученики начинают вести себя, как вы выразились, грубо и неосмотрительно, только после того, как в наших с вами отношениях возникают сложности, — Северус скрестил руки на груди. Женя поставила тяжелый рюкзак на пол, а футляр осторожно облокотила о стенку: — Профессор, ваши студенты всегда ведут себя отвратительно. То, что этот Малфой нарвался на Якова — очередное тому подтверждение, не более. Заметьте, я парня защищала, хотя могла бы спокойно отойти в сторону и любоваться на то, как Холодов заколачивает малолетнего хама в пол. Поэтому оставьте свои глупые домысли и займитесь воспитанием своих учеников, а не гоняйтесь, чуть что, за мной по всему замку, как рассерженная наседка. Стоило последним словам сорваться с губ девушки, как за ее спиной раздался истерический хохот — это веселился Пивз, который все время разговора висел между этажами и старательно подслушивал. — Снейп — наседка! Хо-хо-хо! Куд-куда, куд-куда побежали слизеринчики… — договорить полтергейст не смог. Зельевар молниеносным движением извлек из карманов своей мантии палочку и Пивз со странным свистящим звуком умчался куда-то в полумрак коридоров, оставляя за собой спиральное облачко дыма. — Если надумаете что-то такое проделать с Яковом, — холодно сказала Женя, провожая полтергейста взглядом, — то запомните, что маги сродни мне, а особенно Холодов, слабы в обороне. Если вы уличите момент между атаками и сможете качественно прицелиться, то у вас будет вполне реальный шанс выйти из стычки, если не победителем, то, хотя бы, целым. А теперь, профессор Снейп, простите, мне пора, — девушка просочилась мимо Северуса Снейпа и сбежала вниз по лестнице. У последней ступеньки Евгения обернулась и увидела, что Снейп по-прежнему стоит на лестничной площадке. На миг девушке показалось, что зельевар хочет ей что-то сказать, но тот только покачал головой и ушел, сильно сутулясь.***
В Белфаст отправились на пароме. Самом обыкновенном, не имеющим к магии никакого отношения. До Ливерпуля, правда, пришлось добираться на «Ночном рыцаре», что оказалось жутким стрессом для кондуктора Стэна, который с первого взгляда узнал Якова и шарахнулся от мага, как от прокаженного. Яша тут же разразился бранью, поэтому Жене и Максиму пришлось оттащить Холодова на третий этаж автобуса и забиться в самый дальний угол салона. Поток ругательств иссяк, как только их источник убедился, что они никого не трогают. Евгения даже умудрилась подремать, прильнув к груди вампира. На пароме же Яков заявил, что Женю и Максима знать не знает и принялся заигрывать с двумя симпатичными британками, которые были младше самого Холодова лет на пятьдесят. В целом дорога прошла сносно, включая последние километры пути, которые троица проделала на такси. Крохотный городок неподалеку от Дерри притаился в ложбинке, между двух скальных берегов, поросших редкими низкорослыми деревьями. Шум моря и запах соленой воды доносился до самого города с его неширокими дорогами и низкими домиками. Евгения зябко поежилась, когда со стороны моря подул сырой, холодный ветер, пробирающий до костей. По светло-серому небу неслись рваные свинцовые тучи. Очередной порыв опрокинул вывеску у маленького магазина, заставив полную кассиршу выйти из теплого зала. Рыжеволосая женщина недовольно покосилась на незнакомцев, замерших на автобусной остановке, где их высадило такси. Яков тут же лучезарно улыбнулся ей, но, получив в ответ только мрачный взгляд и сердитое бормотание, громко заявил, что проклятый ветер не снес ее магазинчик только потому, что там сидит такая жирная задница. Максим уверенно двинулся по узкой улице, минуя уютную гостиницу и паб, отделение полиции, школу. — Мы не в отеле остановимся? — спросила Женя, рассматривая домики, которые словно сошли с поздравительной открытки. Вампир покачал головой: — Нет, у моего знакомого нам будет удобнее, заодно обсудим дела насущные. — И правильно, — встрял Холодов, — а то если у них в гостинице окажутся такие же нравы, как у той жирной коровы, то я, сука, за себя не ручаюсь! — Мы уже час как поняли, что ты проголодался и злой, — вымученно ответила Якову Женя. — Нет, вы, сука, вообще не поняли, насколько я проголодался! — Тогда пойди и сожри ту тетку, — будничным тоном предложил Максим. — Думаю, что тебе ее надолго хватит. — Очень, сука, смешно, — ощетинился Яша. — Особенно смешно это слышать от блядского кровососа. — Ты еще громче поори, пусть все узнают, кто мы и зачем здесь, — Женя к своему неудовольствию заметила, что несколько мамаш с колясками уже успели проявить к гостям города повышенный интерес. — Не умничай, соплячка, а то задницу надеру так, что неделю сидеть не сможешь! — огрызнулся Холодов, но язык прикусил. Троица вышла за пределы городка и двинулась по неровной, разбитой дороге вдоль живописного обрыва, с которого открывался вид на рваную береговую линию, омываемую холодными зеленоватыми водами. Неожиданно из-за нагромождения массивных валунов показался человек в инвалидной коляске. — Макс! Ну наконец-то! — обрадовался калека и принялся размахивать руками. Максим улыбнулся во весь рот и припустил к своему знакомому, Жене с Яковом ничего не оставалось, как ускорить шаг. Девушка не сразу поняла, что в инвалидном кресле сидит вампир. — Первый раз вижу кровососа-калеку, — Холодову хватило чувства такта, чтобы сказать это Евгении на ухо. Девушка только пожала плечами. Ветер сильным порывом растрепал ей волосы, которые тут же оказались во рту и глазах. — Познакомьтесь, ребята. Это Лорган, — Максим почти кричал, чтобы перекрыть шум волн, разбивающихся о камни, и завывания ветра. Вампир-калека доброжелательно улыбнулся: он выглядел лет на пятьдесят, не меньше, был седовлас, а вместо ног имел две культи: — Давайте зайдем в дом, вы наверняка проголодались с дороги, а у меня как раз кое-что припасено. Яков с сомнением хмыкнул, было весьма трудно представить, что может предложить гостям вампир, который, помимо прочего, ездит на инвалидной коляске. Но Максим ободряюще подмигнул своим спутникам и направился к дому Лоргана, по пути переговариваясь со своим знакомым. Лорган смотрел на обедающих Якова и Женю с отеческим умилением: — Я знал, что боевые маги любят покушать, поэтому попросил Бриджит подсобить мне по хозяйству. — Значит, она до сих пор за тобой ухаживает? Сколько же лет прошло? — Максим явно знал о ком идет речь. — Почти тридцать, — печально вздохнул Лорган и пошарил кочергой в камине, от чего из огня полетели ярко-красные искры. — Это ей… — Шестьдесят три, — вздохнул вампир-калека. — Да, молодость миновала, но она до сих пор рядом, за что я ей очень благодарен. В конце-концов, без нее у меня были бы большие трудности с… С поисками пропитания. — Как так получилось, что ты без ног остался? Вроде, сколько я знавал вампиров, все целые были? — Яша облизнул пальцы, испачканные в томатном соусе. Максим недовольно сверкнул желтыми глазами, но Лорган только печально улыбнулся: — Видите ли, друг мой. Регенерация у вампиров очень высокая, но ее недостаточно, чтобы отрастить новые конечности. Я лишился ног более ста лет назад, и с тех пор влачу жалкое существование только благодаря тем, кто видит во мне некую привлекательность и соглашается помогать мне по хозяйству и с питанием. Вот, например, Бриджит, — вампир-калека показал рукой на фотографию в красивой рамке, украшенной цветными стекляшками. На фото улыбалась полная женщина с длинными рыжеватыми волосами и очаровательными ямочками на щеках. — Она работает медсестрой в местном госпитале. Это дает ей доступ к некоторому количеству донорской крови. Ну а если ее добыть не удается, то Бриджит с радостью делится со мной своей. И так продолжается, как я уже говорил, тридцать с лишним лет. До Бриджит была Стефания, до Стефании — Джозеф. — И вы их не обращали? — Женя окинула Лоргана прохладным взглядом. Она не питала иллюзий относительно добропорядочности вампиров. Даже Максим иной раз вызывал у нее противоречивые чувства, что и говорить о странном типе в инвалидной коляске, который запоем рассказывал о своих, так сказать, донорах. — Нет, — Лорган снова потянулся к кочерге, но, видимо передумав, положил руку на подлокотник своего кресла. — Видите ли, милая девушка, я никому не пожелаю той жизни, которая была суждена мне. Я вижу, что вы достаточно умны, чтобы осознавать, что в вампирских реалиях нет ничего светлого и романтичного, как склонны считать некоторые личности. — Да уж, сука, тут гением быть не надо, — встрял в разговор Яков. — По мне, так я бы за обращение карал по всей строгости. Распустил, блядь, зубья кровосос, а ты только клац — и голова долой! — Весьма радикально, — вздохнул Лорган. — Мы приехал не за тем, чтобы обсуждать права и обязанности вампиров, — в голосе Максима явственно прозвучала сталь. — Предлагаю закрыть эту тему и заняться делами насущными. Лорган, что с тем туманом? Вампир-калека живо закивал: — Туман, как же, туман! Друзья мои, дело крайней степени важное! Поверьте, я очень не хочу, чтобы здесь начали работать специальные службы, а уж тем более, Орден. Поэтому обратился к Максиму, чтобы решить все в частном порядке. — Мы можем взглянуть на этот туман? — Женя решительно отодвинула тарелку с остатками жареной курицы и отварного картофеля. Яков последовал ее примеру и приложился к бокалу с пивом. — Да хоть сейчас, — тут же ответил Лорган. — Затянуло с самого утра. От моего порога прекрасно видно весь восточный берег, весьма заурядный, надо сказать, если не считать старой пристани, а сейчас там сплошное молоко. — Мы успеем? — с сомнением посмотрел на своего знакомого Максим. — Как-никак, мы у тебя сидим уже больше получаса… Но вампир-калека решительно двинулся в сторону двери, ловко маневрируя между тесно составленной мебелью его уютной гостиной: — Успеете. Если, конечно, до вечера собираться не будете. Идемте, я покажу как туда добраться… — Только приехали, сука, — недовольно пробурчал Холодов и вылез из-за стола. Весь восточный берег действительно окутывал плотный туман, заходивший далеко за береговую линию и утопавший в жиденьком леске у самого подножия невысокой горы. Лорган указал троице на неприметную тропку среди огромных замшелых камней, которая должна была привести их к побережью. — Прямо туда полезем? — Яков сильно вытянул шею, пытаясь высмотреть что-то в бледно-сером туманном полотне. Женя ответила не сразу: ноги заскользили на мелких влажных камешках и она едва не поехала вниз на спине. Максим ловко ухватил девушку за руку, предотвращая падение. — А смысл вокруг бегать? — Евгения поправила куртку и растрепавшиеся волосы. — Зайдем и узнаем, что к чему. Только щит, на всякий случай, поставим. — Ясен хрен, что без защиты не пойдем, — отозвался Яша. Спуск занял не много времени. Женя, Яков и Максим обогнули городок и вышли на пустынный пляж, усыпанный грязно-серым песком. Вокруг, словно молчаливые часовые, возвышались покрытые мхом каменные стены. Волны бросались на песчаный берег, оставляя на нем клочья белой пены и широкие ленты спутанных водорослей. Прямо на пляже, будто разбросанные расшалившимся великаном, лежали гигантские валуны зеленовато-бурого цвета. Троица скорым шагом пересекла западную часть побережья, опасаясь, как бы странный туман не растворился в пропитанном солью воздухе. Но бледная, непрозрачная пелена поднималась над сырым песком, даже не думая рассеиваться. Женя быстро вынула меч, которым подпоясалась в доме у Лоргана. Шелестящий звук по левую руку от нее говорил о том, что Яков тоже не был безоружным. Все трое не отрываясь смотрели на колышущееся марево. — Поехали, сука! — Яша шмыгнул носом и шагнул в туман. Воздух вокруг Холодова задрожал и покрылся мелкой рябью, которая, впрочем, очень быстро исчезла — маг набросил на себя щит. Евгения поспешила сконцентрировать и сформировать защитное поле вокруг себя и вампира. Они с Максимом пошли следом за Яковом, отставая, быть может, на полшага. Непроницаемая мгла окутала их. Евгения с трудом смогла разглядеть свои ноги, что уж говорить о ее спутниках. Туман странным образом поглотил все звуки, включая шумное, хрипловатое дыхание Якова и шорох одежды Максима. Девушка осторожно двигалась вперед, мелко перебирая ногами. Неожиданно, когда курящаяся мгла посветлела, пропуская сквозь себя холодный зимний свет, льющийся с серых небес, до ушей Жени донесся властный голос: — Мертвый должен остаться за границей, — говорил тот, кто скрывался за туманом. — Живые могут войти. Поднимите руки высоко и выбросьте оружие перед собой. За любую глупость вы заплатите жизнью! Догадка осенила Евгению молниеносно; девушка не задумываясь вышвырнула свой клинок туда, где по ее мнению заканчивалась обозначенная туманом граница и шагнула за ним, зажмурившись, словно готовилась нырнуть в холодную воду. Дневной свет больно ударил по глазам, когда, наконец, она выбралась из-за молочной пелены. Рядом появился Яков, бледный, натянутый словно струна, и безоружный. В двух шагах перед Холодовым на сыром песке лежал его любимый меч с прямым узким лезвием и заостренным концом. Тучи, скользящие по ослепительно серому небу, отражались в безупречно полированном лезвии клинка. — Не пытайтесь подобрать его. Вы сможете получить оружие обратно только после того, как вернетесь за границу. Женя смотрела на говорящего с ней мужчину и не верила своим глазам: эльфы, старший народ, здесь, в Ирландии, под самым носом британских магов, которые и не подозревают об их существовании. Тем временем эльф неспешно подошел поближе и поднял с земли оружие Жени и Якова. Высокий, темноволосый, одетый в кожаную тунику, поверх которой был наброшен теплый меховой плащ, эльф двигался с тягучей грацией, свойственной только старшему народу. Его светло-серые большие, раскосые глаза, лишенные белков и зрачков, не отрываясь, смотрели, на непрошеных гостей. — Мы не знали, что здесь ваши земли, — осторожно начала Евгения, благодаря бога за то, что у Якова хватает благоразумия на то, чтобы хранить молчание. — Если бы нас предупредили, то мы бы не ступили сюда без вашего дозволения. — Незнание не освобождает от ответственности, — чистый высокий голос эльфа был холоден. — Ваши жизни спасла лишь ваша природа. Мы будем говорить с вами, чтобы донести весть до остальных. — До остальных? — переспросила девушка, пристально вглядываясь за спину эльфа. У старинной пристани, о которой говорил Лорган, покачивался на волнах небольшой парусный корабль. Нос судна, украшенный лошадью, взвившейся на дыбы, явно вышедшей из-под руки умелого резчика, высоко поднимался над водой. От корабля на берег и обратно сновали эльфы, все, как на подбор, рослые, стройные, широкоплечие, с длинными волосами. И вооруженные, все до единого. Колчаны, забитые стрелами, длинные эльфьи луки из светлого дерева, бьющие без промаха, мечи с плоскими изогнутыми лезвиями — девушка понимала, что они с Яковом остались в живых, лишь благодаря чуду и странному желанию эльфов поговорить с чужаками. По меньшей мере четыре лука были готовы пустить стрелы в незваных гостей, а щит, которым Евгения себя окружила, перед тем, как войти в туман, смело начисто. На саму девушку накатило странное чувство, словно из нее вытягивали силу, всю до остатка. Камни силы, раньше переливавшиеся перламутровым светом погасли и казались мертвыми, а магия напрочь исчезла из Жени, стоило ей пересечь эльфийский кордон. Старший народ делал все, чтобы обезопасить свои земли, в том числе и от колдунов. — Раньше границу пересекали редко. Суеверный ужас, который внушала смертным наша граница, держал их на расстоянии, — тонкие губы эльфа скривились, словно он не с человеком разговаривал, а в навозе ковырял. — Времена изменились, и нас все чаще стали тревожить. Последний раз, через туман прошло двенадцать смертных… — Которых вы прикончили, стоило им пройти через заслон? — не выдержал Яков. Женя бросила на своего спутника гневный взгляд: фамильярность с эльфами может стоить им жизни, а значит для эмоций нет ни времени, ни места в этом разговоре. — Смертный перебивает меня последний раз, — эльф не повысил голоса, но только глухой не услышал бы угрозы в его словах. — У этой пристани уже больше пятисот лет швартуются наши корабли. Смертные не нарушат этого уклада, а тех, кто попытается, ждет незавидная участь. Вы, маги, умнее обыкновенных смертных, поэтому вам дозволено один раз войти в наши земли и один раз выйти из них. Больше такой чести вам не окажут. Если вы не хотите смертей — добейтесь, чтобы нас не тревожили. Тогда эльфы не будут обнажать оружия и люди не будут умирать. Евгения молчала, всматриваясь в лицо эльфа. Неестественно чистая, тонкая, шелковистая кожа, делала это лицо похожим на маску, а странные глаза усиливали это сходство. — Мы передадим ваши слова тем, кто имеет власть для принятия мер, — тихо сказала девушка, после продолжительной паузы. — А теперь позвольте нам уйти с миром. — Идите, — величественно склонил голову эльф. — Ваше оружие вам бросят, когда вы минуете туман. Пусть звездный свет озаряет ваш путь. — Идем, — шепнула Женя Якову, который пристально смотрел на то, что происходило за спиной говорившего с ними эльфа. Мужчина с трудом оторвал взгляд от восточного берега и кивнул девушке. Они разом повернулись на каблуках и быстро вступили в туман. Стоило им миновать непрозрачную завесу и столкнуться с взволнованным Максимом, который нервно бегал вдоль границы эльфийских владений, как два клинка, звякнув, упали на сырой песок. — Старший народ, — вампир не спрашивал. — Нам нужно сделать так, чтобы сюда никто не лез, — выдохнула Женя, принимая из рук, необычно тихого Якова свой меч. — Иначе будут смерти. Максим чертыхнулся во весь голос и пошел к морю. Евгения обессиленно села на плосковерхий камень и взглянула на свои наручи: камни силы пробудились и снова начали переливаться наполняющей их энергией. Подняв глаза, она увидела, что Яша нервно перебирает амулеты на своей груди, словно среди них есть тот, который сможет защитить их от того, с чем они только что столкнулись. Максим стянул с себя одежу и обувь, разбросав их на песке, и с разбегу нырнул в темно-зеленую воду. Ветер усилился, горизонт потемнел, затянутый тяжелыми свинцовыми тучами.