--we were exploding anyway--

<so we fought like tomorrow was promised>

За окном начинало светать, и холодный воздух, обдувавший его безжизненное тело, начал согреваться. Он застонал, пытаясь открыть глаза, но это ему не удалось. Он с трудом двинул рукой, шипя от боли в затёкшей конечности. Пальцы коснулись места, где должны были быть веки, стирая с кожи слой пыли и осыпавшейся штукатурки. Наконец, он смог позволить себе оглядеть то место, где он находился. Это было пустое здание, разваливающееся и выстроенное явно наспех, но при этом довольно крепкое и не шатающееся на ветру. Он находился на одном из верхних этажей — примерно пятьдесят пятом или что-то вроде того. С одной стороны стена отсутствовала в некоторых местах, и сквозь торчащую арматуру он смог рассмотреть бушующий в паре кварталов от здания океан. Это был седьмой сектор города, самый близкий к воде, новый и престижный когда-то. Что он тут делал — было загадкой даже для него. Кряхтя, темноволосый поднялся на ноги и почувствовал, как у него под ногами трещит пол. Он поспешно отскочил с начавшего обрушиваться места, оглядывая потолок. В нём, точно там же, виднелась дыра. Очевидно, он упал в неё. Парень судорожно вздохнул, потягиваясь. Когда с разминкой затёкших мышц было покончено, он быстро оббежал весь этаж в поисках лестницы, но ничего подобного не нашёл. И ту он понял одну важную вещь, которую умудрился забыть об этом секторе: в седьмом не было лестниц. Лифты, заменившие лестницы когда-то, работали даже в случае редко случавшихся ещё до Бойни пожаров, из-за чего потребность в лестницах, выполнявших, в основном, спасательную функцию, резко отпала, и в новых секторах перестали строить здания с ними. Но работали лифты от электричества, поэтому сейчас, когда в городе осталось только два ещё не обесточенных сектора, в таких зданиях никто не жил. Они стали настоящими домами-призраками, выделявшимися на фоне города, как настоящие скелеты. Седьмой сектор был почти нежилым, и Майк искренне недоумевал, почему он оказался здесь. Но, так или иначе, ему надо было выбираться из этого чёртового здания. Поэтому парень, устало вздохнув, выпрыгнул в ближайший проём в стене. *** — Хайми, мы можем поговорить? — Вик заглянул в комнату парня. Тот вздрогнул от неожиданности, мотнул головой и отложил книгу. — Вик? — Можно сесть, да? — Виктор подошёл ближе, присаживаясь на пол рядом с Хайми. — Ч-чёрт, Вик, садись лучше сюда, — Пресиадо подвинулся, и Вик сел на спальник напротив него. — Поговорить? Мы давно с тобой не... говорили. В смысле, серьёзно? Просто поговорить? — Да, просто поговорить. — Валяй. В чём проблема? — Хайми, я тебе нравлюсь? — Вик поднял взгляд на парня, которого такой вопрос, очевидно, застал врасплох. — Н-ну... д-да? — Пресиадо недоверчиво посмотрел на парня, ожидая объяснений такому странному на его взгляд вопросу. — Что ты чувствуешь, когда видишь меня? — Э-э-э... Вик, не тяни, в чем проблема? Почему ты спрашиваешь такие вещи у меня? — Просто... — Вик посмотрел на руки, стараясь унять дрожь. — Я не знаю, что со мной. Знаешь, приливы заботы и всякая подобная хрень. Я никогда не заботился ни о ком, кроме Майка, — Вик чувствовал, как слова льются из него сплошным потоком. Почему-то перед Хайми хотелось открыться. Но он не мог. Что-то внутри него, выстроившее стену вокруг тем, которые казались ему слишком личными, просто не дало ему это сделать. — Но я просто стал слишком чувствительным в последнее время. Знаешь, мы вчера ночью вспоминали Оливера. И я... я чуть не разревелся, Хайми, понимаешь? — И? — Чёрт, Хайми, я не знаю, что происходит. Я запутался. Я... — Вик закрыл лицо руками, бормоча ещё что-то, что Хайми не смог расслышать. — Вик, может, тебе просто нужно время, чтобы понять, что с тобой? Когда это всё началось? — П-пару дней назад... наверное. — Почему ты тогда так истеришь? Прошло ещё всего два дня. Вик, всё наладится, — Хайми ободряюще улыбнулся, наклоняясь и целуя Вика. Их языки сплелись вместе, и на секунду Фуэнтес даже забыл обо всём, что его тревожило, с охотой отвечая на поцелуй. Но в следующую секунду его мысли снова метнулись в сторону Келлина, который, Вик был почти уверен, сейчас был наверху, и старший отстранился, виновато потупив взгляд. — Я... я пойду, наверное, Хайми... я... — Вик хрустнул пальцами. — Спасибо, — привычно сухо почти прошептал он, покидая комнату. Вик поднялся на свой этаж, где ожидал обнаружить Келлина. Вот только брюнета там не было. Зато вернулся Майк. Весь пыльный, его рюкзак валялся на полу рядом с его спальным мешком. Из ванной доносились звуки текущей воды. Старший сел на подоконник, свешивая вниз, на улицу, худые ноги. Солнце уже поднималось над заливом, освещая и пригревая верхние этажи зданий. Откуда-то со скалы доносились крики чаек, гнездившихся в выемках породы и старых заброшенных трехэтажных домишках на электростанции. Это было довольно странно, но из их дома был прекрасно виден залив. При небольшой высоте и достаточной отдалённости от берега, он стоял на на холме, от чего они могли наблюдать из окон всё, что происходило в городе. Дверь ванной щёлкнула, открываясь. Майк, одетый в чистую толстовку и кепку, прошлёпал босыми ногами по пыльному полу, развешивая в соседней комнате с подветренной стороны, свои стиранные вещи на просушку. Младший вернулся в спальню, усаживаясь рядом с Виком. — Не говори мне, что всю ночь не спал, дожидаясь меня, — с досадой и явным оттенком вины в голосе выдохнул он. — Именно так, — сухо ответил Вик, не желая продолжать разговор о прошедшей ночи. Они провели её с Келлином, молча сидя напротив друг друга. Не сомкнув глаз. Не произнеся ни слова. Это было похоже на телепатию. Вику почему-то казалось в тот момент, что он мог читать мысли брюнета, так же как и Келлин мог читать его. Старший протянул руку, выуживая из кармана куртки пачку с сигаретами. — Тут две последние, будешь? Майк ничего не ответил — лишь кивнул, протягивая руку за сигаретой. Щёлкнул разряд из бластера, поджигая кончик никотиновой палочки. И снова наступила тишина. — Я был в седьмом секторе, — выдохнул дым Майк. Тот тут же растворился в холодном воздухе осеннего Сан-Диего. — И? — безразлично пожал плечами Вик. — Виктор, там нет лестниц. Там нет окон. Там почти нет стен и нет крыши. Как я там оказался? — Майк повернул голову, глядя на брата. Тот снова пожал плечами. — Не знаю. Ты постоянно так делаешь. Забираешься непонятно куда, а потом не можешь выбраться, — Вик поднял глаза на младшего, испепеляя его взглядом. — Это твои проблемы, я уже говорил тебе. — Вик, я не помню весь вчерашний день. Боюсь, я что-то натворил. — А вот об этом ты должен спросить у своего ненаглядного, милый братик. — Тони? Он исчез. Испарился, и я не знаю, что с ним и где он. — Майк потёр одной ладонью о другую, опуская голову. — Я даже не знаю, как его найти, — прошептал он, надеясь, что Вик не будет язвить. — Если хочешь, я помогу тебе. Но если ты меня выслушаешь и скажешь, что делать, — Вик снова почувствовал, как страх растёт в нём. Он не мог сказать точно, чего боялся, но он совершенно точно знал, что Майк заметит его волнение. — Что не так? — Майк выкинул окурок куда-то вниз. — Я, кажется... — нет, перед Майком ему точно надо было выговориться. Он всё же был ему братом. Любимым братом, которым он дорожил больше всего на свете. — Я... я влюбился? — это звучало, как вопрос. Вик не знал точно. Всё-таки ему казалось, что то, что происходит между ними с Хайми нельзя было так назвать. Но почему-то после разговора с Джошем ночью после налёта Вапперов, он не мог отделаться от чувства, что здесь всё не так просто. — И в кого же? — В... в Х-хайми? — снова вопрос. Вик почувствовал, как трясутся его руки. — Пф-ф, Вик, — заржал Майк. Брат пронзил его взглядом, полным ненависти, и младший понял, что если он не прекратит, то его, по меньшей мере, скинут вниз. — Не думаю. Ну... сам посуди. У вас ведь нет ничего общего, кроме регулярного секса друг с другом. — Должно быть что-то ещё? — недоумённо спросил Вик. — Ну... не знаю. Вот смотри, возьмём как пример меня и Тони. Не сказать бы, что я в него влюбился. Нет, но этот парень мне определённо приятен. И у нас очень много общего. Музыка, которую мы любили, когда была возможность её слушать, ночная жизнь, крыши... не знаю, ты должен... чувствовать этого человека. Знать почти наверняка, о чём он думает. По крайней мере, мне так кажется. Это, знаешь, как ментальная связь, — Майк замолчал, рассматривая пустынные крыши перед собой в надежде увидеть там худую фигуру того, по кому он, если честно, уже даже начал скучать. — Тогда почему у меня начались внезапные приливы нежности? С чего вдруг я стал заботиться обо всех окружающих? Майк, я никогда таким не был. — Может быть, дело не в Хайми? Может быть, это кто-то другой, просто ты не можешь этого понять? — и в этот момент оба Фуэнтеса подумали про Келлина. Парня не было на их этаже, и Майк, протяжно зевнув, решил, что пора брать дело в свои руки. — Иди лучше найди Келлса. Он куда-то ушёл, и я не уверен, что с ним всё в порядке. Я сказал ему ждать здесь, — пробормотал парень, укладываясь в спальник. — И не будить меня до вечера! — с этими словами он закутался в одеяло, застегнул молнию на мешке и моментально отключился. *** Уильям простонал от приятных ощущений. Сейчас всем, что он мог чувствовать, был Гейб. То тепло, что излучала его смуглая кожа, то тяжёлое дыхание, что срывалось с приоткрытых губ. Сапорта чмокнул парня куда-то в щёку, начиная двигаться внутри него. Уилл недовольно поморщился, чувствуя, как Габриэль выходит из него, но почти тут же шумно выдохнул, когда парень снова вошёл в него до самого основания. Они были в огромном президентском люксе в одном из отелей, принадлежавших "Кобре". Обставленный в золотых, красных и чёрных тонах, он был идеальной декорацией тому, что сейчас происходило. Уильям извивался на простынях из красного шёлка, полностью отдаваясь своим инстинктам и чувствам. Его руки были прикованы наручниками к спинке кровати, а глаза завязаны повязкой. Он любил чувствовать себя беспомощным, так что синяки на кистях и стёртые в кровь запястья были уже привычной вещью. Он почувствовал, как волной удовольствие проходит по его вмиг расслабившемуся телу, когда Гейб задел простату. Парень выгнулся в спине, явно ощущая, как металлические кольца наручников впиваются в кожу рук. Но это было неважно. Гейб, рыча, обернул пальцы вокруг члена младшего, двигая рукой в такт своим толчкам. Беккет дернулся, сжимаясь вокруг него, и с протяжным стоном кончил им на животы, стараясь немного отдышаться. Восстановление не заняло у него много времени, и он снова почувствовал, как возбуждается, уже через пару секунд. Гейб кончил в него, прикусив его плечо, и, легко поцеловав парня в губы, принялся за его шею, оставляя на ней краснеющие засосы и не прекращая действий рукой. Вскоре Уильям кончил второй раз, и его тело окончательно расслабилось. Гейб упал на кровать рядом с ним, одной рукой расстёгивая замок на наручниках. Длинноволосый стянул с себя повязку, слабо и устало улыбнулся. Его глаза слипались, так что он, пододвинувшись ближе к Гейбу, тут же уснул у него на плече, не обращая внимания на саднящие запястья и ноющую поясницу. На следующее утро, когда он проснулся в номере, там уже никого не было. Конечно, Гейб же был главой огромной корпорации и он не мог опаздывать на работу, так что он, скорее всего, уже ушёл. Экраны с одной стороны стены создавали идеальную иллюзию тёплого сентябрьского утра за окном, хоть он и находился на минус пятидесятом этаже одного из самых глубоких зданий Нижнего города. Над ним было несколько сотен метров земли, и никто из Нижних бы даже не заметил этого, но Уилл чувствовал, как пласт породы давит на него своей тяжестью. На стуле рядом со шкафом, аккуратно сложенная, лежала его чистая и сухая одежда. Видимо, Гейб попросил горничную занести её ему, пока Уильям спал. Парень потянулся, натягивая на себя боксеры, которые обнаружил около кровати, когда в дверь постучали. Парень открыл резную дверь, впуская внутрь молоденькую девушку, однозначно работавшую горничной. Она что-то пробормотала себе под нос, ставя на столик посреди гостиной чашку кофе и тарелку с сэндвичами, заправила кровать и так же тихо ушла, пока Уильям был в ванной. Беккет подошёл к столику, уже нагибаясь к чашке, чтобы взять её. И тогда прогремел взрыв. Парня отшвырнуло к противоположной стене. Посреди комнаты красовалась огромная дыра, через которую было видно следующий этаж, на котором располагались комнаты персонала. Сверху осыпалась штукатурка. Уильям внезапно почувствовал, как его зрение подводит его. В глазах потемнело, потом побелело, расплылось красным пятном и наступила темнота. Если бы парень видел себя со стороны, то он бы скорее всего увидел, что по стене из его затылка стекает струйка крови. И он бы скорее всего вызвал кого-нибудь, чтобы помочь. Но он был один, и на него было совершено покушение. Он так и потерял сознание, сидя в углу гостиной в президентском люксе, обставленном в красно-золотых тонах, не зная, что ему срочно нужна медицинская помощь. *** Джеку было ужасно холодно. Парень ёжился, пытаясь согреться, но не помогало ровным счётом ничего. — Джеки, может, мне надо сгонять тебе за свитером? Джастин суетливо дёрнулся, уже направляясь наверх — к Виктору, чтобы попросить у него что-то тёплое. — Н-нет, стой, — Джек остановил парня, ловя его за рукав. Зуб на зуб не попадал, болели глаза, брюнет не переставая шмыгал носом, но он не мог так поступать. Греться под пледом или в свитере, глядя как Джастин кутается в замызганную тонкую толстовку было по крайней мере нетактично. — Н-не надо, — Джек слабо улыбнулся, пытаясь сделать свои слова наиболее убедительными. — Джеки, — Джастин качнул головой, стягивая с себя огромный свитер, в котором ходил с самого утра. — Держи, — он натянул свитер на Джека, слегка целуя того в макушку. Джек дернулся. — Э-это что ты сейчас сделал? — Д-джеки, не истери, — запнулся Джастин, осознавая, что сделал что-то не так. — Джаст, что ты сделал? — Н-ничего, — улыбнулся блондин. — Это был рефлекс... прости? Джек смерил парня подозрительным взглядом, отворачиваясь к окну. Что-то здесь было не так просто, Фоулер это знал. Но вот то, что Джастину он, возможно, нравился, немного пугало, и парень не ожидал от себя такой реакции. Он столько лет провёл, пытаясь заставить себя признаться Хиллсу в своих чувствах, но одёргивая себя в последний момент, а теперь... вроде бы, ничего не должно было его держать, но в грудной клетке зарождался неприятный липкий страх. Он даже был почти благодарен послышавшимся на лестнице шагам, разбавившим неловкость. В комнату вихрем влетел Виктор. — Парни, Келлин не заходил? — спросил он, опираясь на косяк. Джек неопределённо пожал плечами, поворачиваясь к парню лицом. — Что-то не так? — тихо спросил он. — Его просто нет. Я не могу его найти. Вдруг он зашёл к вам. Я просто... не знаю, решил узнать у вас. — Нет, его не было... — Ладно. Я... я тогда пойду, — Вик ушёл так же быстро, как и появился, снова оставляя после себя не самую приятную тишину. В ней, кажется, не было того комфорта, который всегда был между Джеком и Джастином. Просто не было какого-то составляющего, делавшего её такой. — Послушай, Джеки, я... — Джастин уселся напротив Джека. — Я не знаю, возможно, это прозвучит глупо. Возможно, это сломает нашу дружбу, которой ты, однозначно, дорожишь. Возможно, ты не знахочешь меня видеть и знать. Но ты мне нравишься. Мне кажется, я должен был прояснить это уже давно, но всё как-то не выходило, — блондин опустил голову, перебирая руками шов футболки. Джек почувствовал, что значит "бабочки в животе". И того страха, который он чувствовал, не стало, как будто никогда и не было, когда он, наклонившись вперед, столкнул их губы. Джек никогда не чувствовал ничего подобного. Как будто внутри него взорвались миллионы фейерверков, будто каждая клеточка его тела отделилась от соседних и он растворился в воздухе, тут же собираясь вновь. Он легко провёл языком по губам Джастина, и тот послушно впустил его, сплетая их языки. Джастин был на вкус как клубника, виски и фруктовый лед. Фоулер мог поклясться, что это — самый неожиданный факт, который он мог узнать о Джастине. Джастин же чувствовал, как тает. Его руки тряслись, но то, что сейчас происходило, было вполне реальным. Он оторвался от Джека, вдыхая воздуха и переходя к шее брюнета. И, когда тот тихо простонал, Джастин улыбнулся, думая, что его может накрыть оргазм просто от этих звуков. Блондин прикусил кожу на шее парня, наблюдая, как на смуглой коже появляется тёмное пятнышко, означавшее принадлежность Джека Хиллсу. Навсегда. Даже если тот потом будет отнекиваться и говорить, что всё произошедшее было ошибкой, Джастин всегда будет помнить то, что Джек на самом деле всегда был и будет его Джеком. Блондин мотнул головой, отгоняя собственнические мысли. Он чуть приподнялся, глядя на Фоулера вопросительным взглядом. — Что? — прошептал тот, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение. — И что теперь, Джеки? — в груди Джастина всё сжалось в ожидании ответа, но он знал, что этот вопрос был необходим. — Я... я не знаю. Что ты предлагаешь? —Хм... — Джастин потёр подбородок, глядя, как Джек хихикает под ним. — Обниматься. Что может быть лучше? — поднял он палец вверх. — Определённо ничего, — засмеялся Джек, притягивая к себе парня. Вся неловкость куда-то исчезла. Было лёгко и непривычно просто. Хотелось кричать от счастья. Хотелось вернуться в прошлое и набить самому себе морду за то, что сомневался в Джастине. Хотелось, чтобы этот момент не заканчивался. — Я знаю, что может быть лучше обнимашек, — спустя пару минут, сказал Джастин. Глаза парня были закрыты, и Джек протянул руку, чтобы убрать упавшие на них прядки. — И что же? — Романтический ужин, — улыбнулся блондин своим мыслям. — Романтический... что? — прыснул Джек. — Джаст, это уже слишком. — Ну уж нет! Сиди здесь и жди, а я вернусь минут через двадцать. С этими словами Джастин вскочил с места. Он быстро стянул с полуобрушившейся стены чистую толстовку, надел её и убежал куда-то вниз по лестнице, оставляя Джека одного. У него в голове был прекрасный план, и он почти наверняка знал, для его исполнения ему придётся ограбить два склада. Ну, точнее, "посетить", как назвал это Виктор. Поэтому блондин не раздумывая кинулся в сторону Главного, находившегося всего в пяти кварталах от дома. *** Келлин вздрогнул от громкого звука захлопывающейся двери. Он не знал, как он здесь оказался. Точнее, конечно же, знал — он просто шёл, но куда он шёл, парень вспомнить не мог. Капающие звуки откуда-то сверху мешали думать. Келлин осторожно сделал ещё пару шагов. Раздался хлюпающий звук за стеной. Однозначно, здание было заброшенным только внешне. Откуда-то из-под ног вырвалась стая летучих мышей (разве они ещё остались?), и Куинн с тихим писком отпрыгнул назад, наступая на что-то мягкое. Парень оглянулся. И зря, потому что прямо перед ним лежало человеческое сердце. Кого-то утилизировали просто чтобы принести сердце сюда и положить его здесь? — И ты знаешь, что это значит, Келлин Куинн-Боствик, — здание наполнил звук, напоминавший старый громкоговоритель. Вот только в Верхнем Сан-Диего уже давно не было электричества. А значит, это было невозможно. — Ты зря приехал в этот город, — продолжал голос. — Все дорогие тебе люди рано или поздно умрут. И такое же сердце, ты будешь держать его в руках и плакать. Потому что это будет сердце самого дорогого из них. Уезжай из города. Забудь всё и всех, что с ним связано в твоей памяти. Пусть они уйдут в забвение, прежде чем им помогут. Келлин обнял плечи. Что-то было в этом здании, что пугало его. И это был не голос, нет. Ему уже много раз угрожали, и это его совершенно не пугало. Пугали таинственное наличие электричества, вода, капавшая с потолка и ещё тёплое человеческое сердце у его ног. И вполне ощутимое присутствие кого-то рядом. Келлин повернулся вокруг своей оси, ещё раз осматривая тёмный этаж. Ничего. Лишь только глухие удары капель о пол и звуки шагов этажами выше. Стоп, что? Звуки шагов? Келлин потёр виски, сжимая глаза, и попытался сфокусироваться на звуках, доносившихся до него. Однозначно, это были шаги. Они раздавались всего тремя-четырьмя этажами выше. Келлин медленно шагнул в сторону тёмного лестничного пролёта, видневшегося на другой стороне длинного коридора. Кеды промокли, и парень был уверен, что он бы наверняка обнаружил на них кровь, выйдя на свет. На втором этаже было пусто — только под потолком спали всё те же летучие мыши. Шагов слышно не было, и парня окружала глухая тишина, резавшая по ушам. Третий этаж был наполнен разным гниющим хламом: креслами, кроватями, шкафами — всем, что уже давно не было частью жизни Верхнего города. Четвёртый этаж. Келлин глубоко вдохнул, открывая полиэтиленовую занавеску на дверном проеме. Задержанное дыхание вырвалось из глотки облачком пара, когда парень увидел то, что ждало его внутри огромного зала, занимавшего весь этаж. Между двух колонн, подвешенное за цепи, висело чьё-то искалеченное тело. Кровь капала на пол, прямо в огромную лужу с водой. Вот откуда шли те капавшие звуки, эхом разносившиеся по нижним этажам. Парень осторожно подошёл к телу. Человек перед ним был без сознания. Его джинсы — единственное, что было надето на него — были порваны в некоторых местах. Худое тело выглядело измождённым и слабым. Кровоподтёки покрывали руки и живот. Келлин медленно обошёл вокруг незнакомца, стараясь ничего не задеть. Цепи были прикованы к рукам, голову держал в вертикальном состоянии ошейник, к которому также крепилась цепь, а на спине неровно было вырезано слово. Первый. Келлин мог поклясться, что почувствовал, как кровь стынет в жилах, когда, медленно обойдя фигуру, убрал длинную русую челку, мешавшую рассмотреть лицо, и понял, что знает этого человека. Перед ним, подвешенный на ржавых цепях, висел Уильям Беккет. *** Виктор начинал паниковать. Келлина не было в здании. Как и Майк вчера — без малейшего предупреждения — парень исчез. Зная, насколько плохо тот ориентируется в городе, Вик чувствовал, как начинают трястись его руки. Келлин мог оказаться где угодно: в каком угодно секторе и у какой угодно группировки. Парень хрустнул пальцами в сжатых кулаках. Майк странно посмотрел на брата. — Что не так, Виктор? — спросил он, сужая глаза. — Где Келлин? — Вик шумно сглотнул — выдерживать такой безразличный тон было почти невозможно. — Не знаю, — Майк глянул в окно. — Разве не у себя? — Его нет в здании, — выдохнул Вик. — Может, он пошёл прогуляться? Ему ведь тоже нужно узнавать город. — Он ничего никому не сказал. Я думаю, он бы предупредил хоть кого-нибудь. — Предлагаешь идти на его поиски? — зевнул младший. — Именно так, — Вик поднял глаза на брата. — Ты так сильно печёшься о нем, — Майк обвёл брата подозревающим взглядом. — Это очень странно. Вик раздражённо цокнул в ответ на это замечание. — Как будто ты о своём Тони печешься не меньше, — прошипел он. — Ну, Вик, Тони — это Тони. Стоп, то есть ты подтверждаешь, что Келлин тебе нравится? — Майк округлил глаза. — Что?! Нет! — вспыхнул Вик. Нет, Келлин, конечно же, оказался на редкость приятным человеком, но это не означало, что он... и, к тому же, Вик... нет, такого точно не могло быть. — Ну, как хочешь. Нет так нет. Продолжай убеждать себя в этом. Криво ухмыльнувшись, Майк поднялся с подоконника. — Ты куда? — На поиски твоего ненаглядного. Может, заодно и моего найдём. Вик поднялся с каким-то слишком большим энтузиазмом. Майк на это лишь пожал плечами, ещё больше растягиваясь в дурацкой ухмылочке. Они обошли больше половины города. Вик старался поддерживать хорошие отношения со всеми группировками, так что их почти везде встречали без боя, помогая данными. К закату им оставалось обойти только три сектора — четвёртый, шестой и седьмой. Вик молился, чтобы Келлин уже вернулся в небоскрёб к их приходу, но что-то подсказывало ему, что он в одном из секторов и вряд ли сможет вернуться домой сам. В сгущающихся сумерках они пробирались к последнему сектору. Седьмой встречал их своими серыми объятиями. Сердце старшего от осознания того, что Келлин, скорее всего, был здесь, билось как-то слишком отчаянно, слишком громко и слишком больно. От рушащихся стен высоток несло смертью. Если в остальном городе заброшенность чувствовалась как-то меньше, то в Седьмом она будто концентрировалась, серым пятном сливаясь в океан. Вик поежился, обнимая плечи. Было не то чтобы холодно. Было некомфортно — будто это место забирало из него всю энергию, питаясь ей. — Виктор, ты уверен, что мы не должны пойти домой? — Майк смерил брата недоверчивым взглядом. — Нет, всё нормально, — Вик поднял голову, рассматривая полуразрушенные стены высоток с четырёх сторон от него. На крыше одной из них что-то тёмное явно двигалось параллельно им. — Майк, — Вик не сводил взгляда с тёмного пятна. — Что за хрень? — Майк тоже поднял глаза, впрочем, тут же срываясь ко входу в здание. — Майки! — Иди внизу, я сейчас догоню, — донеслось до Виктора из пустого серого дома. Что брат там увидел — Вику оставалось лишь гадать, поэтому он, пожав плечами, пошёл дальше, стараясь игнорировать гнетущую энергетику Седьмого. От домов веяло затхлостью. Вик наугад заходил в некоторые из них, не находя там ничего, и скорее выходил на казавшийся более безопасным свежий воздух. Ближе к берегу страх почему-то усилился, а чувство чьего-то присутствия било тревогу. Фуэнтес не знал, почему. Очередная пустая высотка, казалось бы, не была чем-то особенным. Вот только на входе слой пыли был стёрт — совсем не так, как в других зданиях. Очевидно, что в ней совсем недавно кто-то побывал. Железная перекошенная дверь открывалась с большим трудом. Вик, просунувшись в небольшую щель, которую смог открыть, чихнул от количества пыли, начиная исследовать первый этаж, утонувший во мраке. Окна были заколочены, ботинки липли к полу, и Вик почему-то вспомнил тот момент, когда он, сидя в луже чужой крови в темноте, пытался спасти умирающего Оливера от утилизации. С потолка сыпалась бетонная крошка, что-то капало парой этажей выше. Слышались какие-то шорохи, скрипы и... шаги. Вик сглотнул. Он аккуратно прошёл к лестничному пролёту на другом конце полутёмного зала и попробовал наступить на первую ступень. Та тут же обрушилась под его весом, а за спиной что-то загрохотало, заставляя обернуться. То, что увидел Фуэнтес, поражало не потому, что это был старый лифт, обитый листами нержавеющей стали, а потому, что внутри, как это ни было странно, горел свет. — Я же говорил тебе, Келлин, — зал наполнил громкий шёпот, искажённый металлическим скрежетом и потрескиванием помех. — Они все умрут. Ты видишь его? — послышалось сдавленное мычание. Вик оглянулся по сторонам. В свете, исходившем из кабины, было видно не так уж и много, но Вик рассмотрел то, что хотел. Напротив лифта — на стене рядом с лестницей, висел небольшой громкоговоритель и камера. Очевидно, что в этом доме было электричество, а Седьмой не был таким заброшенным, каким его все считали. — Хочешь сказать ему что-нибудь? — снова послышался шёпот. Раздался резкий шуршащий звук, резанувший слух. — Вик! Викки! Уходи, Вик! Уходи отсюда, беги! Беги, Ви... ммф, — крики Келлина снова прекратились. Очевидно, ему снова заклеили рот. Сердце Виктора билось, как бешенное, руки тряслись. Он практически чувствовал адреналин, курирующий по венам, разогревая кровь. Дыхание участилось. Ноги как будто налились свинцом, но парень, переборов в себе желание остаться на месте ради своей безопасности, рванул к лестнице, мгновенно взлетая по лестнице на второй этаж. Дверь была закрыта. Выломав её, парень не обнаружил ничего, кроме ещё одного динамика, вплотную приставленного к микрофону. — Подпевай, Келлин, — шипел динамик. — Беги, беги, маленький кролик, беги, беги, маленький кролик, беги! Вик сглотнул, поднимая глаза на остаток лестницы. Очевидно, что дальше пятого этажа он бы не смог подняться — между пятым и шестым отсутствовал десяток ступеней подряд. — Беги, беги, Кролик, беги! — наполнял здание голос. Келлина не было на третьем этаже. На четвёртом он обнаружил огромное кровавое пятно на полу, и в груди похолодело. — Келлин! Келлс, где ты! — позвал он. Из динамика донеслось сдавленное мычание. — Ты уже близок, дорогой Викки, — прошипел голос, скрежеща на звуке "р". Вик залетел на пятый этаж. Он не был похож на остальные: на нём ещё были стены, снесённые на остальных этажах. И из каждой комнаты, которую они огораживали, доносились одни и те же звуки — мычание Келлина и чёртов шепот, который начинал уже бесить Виктора. Кто-то основательно подготовился. — Так и быть, Келлси, я тебя отпущу на сегодня. Но моя личность должна остаться нашей маленькой тайной, ты ведь понимаешь это? — ласково прошептал голос. Вик открыл дверь, чтобы увидеть человека в чёрном балахоне, выпрыгивающего в окно. Точнее, чтобы увидеть кусок его длинного плаща. — Келлс, — выдохнул он. Брюнет был привязан к стулу, рот его был заклеен, а вокруг него стояли столы с камерами. На каждом чертовом этаже. В каждой чертовой комнате. Вик аккуратно отклеил клейкую ленту ото рта Келлина. — Вик, — выдохнул тот, выглядя чуть менее взволнованным. Вик развязал парня, и тот сразу же кинулся к выходу из комнаты. — Билви здесь, в соседней комнате, — тихо проговорил он, когда Вик последовал за ним. — Билви? — Да, он избил и изуродовал его. — Кто он? — Ты сам его слышал и видел. Вик, я уезжаю из города. Иначе он убьёт вас всех. Я не знаю, почему именно я мешаю, но что-то, видимо, пошло не так. Вик кивнул, чувствуя, как осознание медленно давит на него. Келлин уезжает. И они больше никогда не увидятся. Не раздумывая, Фуэнтес поймал руки Келлина, наклоняясь и целуя его.