--we were exploding anyway--

<and all of a sudden-- i'm eating my insides>

Грязные тёмные стены этого дома больше не могли сдерживать его. Он чувствовал, как сила растёт в нём с каждой секундой, подогреваемая невероятной яростью, бушевавшей где-то в глубине его грудной клетки. Миг — и он уже рвёт те цепи, что были закованы вокруг его запястий, оставив на них теперь уже тёмно-красные ожоги от раскалённого металла. Миг — и он уже на самом нижнем этаже огромного разваливающегося здания, скрипящего и серого. Огромный, заваленный мусором и телами холл вонял гнилью, тухлым мясом и ржавчиной. Стены, измазанные в крови и машинном масле, по крайней мере, он надеялся, что это было масло, обрушились в некоторых местах, и треснувший ровно посередине потолок трещал, крошась и с каждой секундой опускаясь всё ниже и ниже. Он чувствовал животный страх, растущий в груди, и адреналин, закипающий в венах. Он слышал своё частое дыхание, он практически терял равновесие от гулких ударов сердца, раскачивающих его рёбра. Время на секунду остановилось, чтобы перевести дыхание и снова понестись в бешеном ритме. И тогда раздался стон. Парень оглянулся по сторонам, пытаясь уловить источник звука. На другой стороне зала, заваленного гниющими трупами и обломками ржавых механизмов, виднелась серая стальная дверь, как и стены измазанная в крови и заметно проржавевшая в некоторых местах. Её гладкая и блестящая когда-то поверхность была покрыта пятнами разрядов, ручка сорвана, а замок, судя по внешнему виду, было невозможно открыть. Но разве его бы это остановило? Почувствовав новый прилив силы, что таилась внутри него, грозя вырваться каждую секунду, он даже не понял, как оказался у двери, срывая её с петель одним ударом ноги. Темнота пахла затхлостью. Подвалами, плесенью и, как ни странно, сигаретным дымом. Света не было вообще, поэтому пришлось полагаться только на слух и инстинкты. В темноте слабо позвякивали цепи, и до его обострённого из-за огромного количества адреналина в крови слуха донеслось тяжёлое прерывистое дыхание. Парень моргнул, надеясь, что глаза немного привыкнут к темноте, и он сможет рассмотреть хоть что-то. Мысль глупая, но это действительно помогло ему рассмотреть худой силуэт, едва выделявшийся на чёрном фоне и слабо освещённый лучами заходящего солнца, льющимися сквозь дверной проём. Впрочем, эти лучи почти мгновенно исчезли, и парень даже не успел задуматься куда и как. Человек прямо перед ним был подвешен на цепи так же, как и он недавно — раньше такое называлось "дыба". Суставы его рук были неестественно вывернуты, а от одной кисти к другой тянулась тёмная перекладина. Ноги незнакомца были привязаны к полу — прямо как у витрувианского человека. — Т-ты жив? — парень не узнал собственного голоса — слишком низкого и хриплого. Внятного ответа, как он и предполагал, не последовало — незнакомец только тихо застонал. — Эй, давай, я помогу тебе выбраться отсюда, — парень подошёл к подвешенному телу, пытаясь разорвать цепи на ногах. — Н-нет... — выдохнул до боли знакомый голос. — Оставь меня, Майки, беги. Они придут за тобой. Мне уже ничем не помочь. Всё это до безумия напоминало ситуацию из какого-нибудь боевика, которые Майк смотрел в детстве. И голос, он был таким знакомым, что что-то внутри грудной клетки бушевало от осознания. Внезапно в комнате начал появляться свет. Люк над их головами открылся с ужасным скрежетом, впуская в комнату яркие лучи. — Т-тони? — это было последнее, что успел сказать Майк. Лучи распространялись, закрывая собой худое искалеченное тело напротив. И уже через секунду Майк не смог вспомнить ничего. *** К середине дня небо заволокло пеленой облаков. Туман спустился на улицы Сан-Диего, и влажный воздух улицы продувал верхние этажи зданий, завывая наподобие привидений. Солнце, обычно жаркое и не щадящее ничего, скрылось, и Келлин почувствовал, как ледяной воздух пробирает его до костей. Он стоял на этаже Фуэнтесов, глядя на пейзаж с другой стороны от окон своей комнаты. Серые тучи над разрушающимся городом навевали не то грусть, не то раздражение. Чем бы это ни было, в груди Келлина что-то сжимало лёгкие в стальные тиски, вызывая чувство бесконечного одиночества. В какой-то момент он даже подумал о том, что это, возможно, депрессия. Хотелось закричать. Хотелось выплеснуть всё плохое настроение, но почему-то из горла не вырывалось ни звука. Вик ушёл пару часов назад, сказав что вернётся через пятнадцать минут. Но, видимо, Фуэнтес не умел рассчитывать время. Судя по свету, иногда пробивающемуся сквозь завесу облаков и туч, солнце уже почти начало садиться. Океан бушевал, серый и бесконечный. Келлин вздохнул, начиная напевать какую-то песню. Он даже не осознавал, что он поёт. Просто первое, что пришло в голову. — I don't want to be alone, I don't want to die alone... — У тебя очень красивый голос, Келлс, — тихий голос из-за спины заставил Келлина вздрогнуть и обернуться. — В-вик, я... прости, я н-не думал, что кто-то меня слышит, и... — Куинн замолчал, уставившись на свои руки. — Всё нормально, — улыбнулся Фуэнтес. — Я принёс еды, будешь? И ещё пледы. Они, конечно, немного драные и не самые чистые, но зато мы не простынем. — Ты какой-то слишком заботливый, — нахмурился Келлин, подходя ближе к Вику. В руках мексиканец держал сумку, в которой, судя по комку флисовой ткани в другой, лежала еда. — Просто мы ничего не ели со вчерашнего утра. А еще тут очень холодно. Пришлось сбегать на ближайший склад. — Т-ты ограбил склад?! — глаза Келлина, судя по ощущениям, были близки к тому, чтобы вылезти из орбит. — Не ограбил, а посетил. Гейб давно отдал нам его в пользование, — пожал плечами Вик, скидывая сумку около спальников. Он приземлился на свой, садясь по-турецки, и из ниоткуда достал складной нож, который внезапно разделился на две части. — На, тут ложка, — Келлин со страхом осмотрел раритет, трясущимися руками принимая его у Вика. — Ешь, не бойся, — с этими словами Вик вытащил из сумки несколько банок с консервами. — Эт-то всё нам? — недоверчиво осмотрел их Келлин. — Да, не парься, — Вик открыл банку, начиная уплетать бобы за обе щёки. — Да ешь уже, что ты прикопался, в самом деле! — Просто у меня были порции гораздо меньше... в смысле, в Медфорде... Вик испепелил парня взглядом. — Хватит болтать. И Келлину ничего не оставалось, кроме как приняться за еду. Через пару часов погода окончательно испортилась, и от дождя, заливавшего в пустые глазницы окон не могли спасти даже пледы. Келлин окончательно продрог. Он не переставая дрожал и иногда покашливал. Вик сидел рядом. Просто молча. Они так и не разговаривали с тех пор, как поели. С нижних этажей послышался топот, пробивший такую комфортную тишину, установившуюся между ними. Вику хотелось обнять Келлина. Руки практически тряслись от этого странного желания. Парень трясся и, казалось, готов был замёрзнуть в ледышку под холодным ветром. Странный приступ заботы окутал Фуэнтеса, и он придвинулся ближе, укрывая Куинна своим пледом и приобнимая его за плечи. Брюнет уже хотел возразить, но... — Парни, вы видели Майка? — через несколько мгновений в комнату ворвался Хайми. Вик пожал плечами. — Наверное, уснул у себя в картографической. — Его нет там. Я обыскал всё здание. — Ч-что? — Майка нет в небоскрёбе. Совсем, — выдохнул Хайми. Вик побледнел. — Н-но он ушёл ночью... — Видимо, он не вернулся. *** Джек сглотнул. Чёрт, кто же знал, что они будут уходить из своего собственного небоскрёба, как последние трусы? Джастин закинул свёрнутый в рулон спальник за спину, кивая соседу. — Джеки, не трясись, — тихо сказал он. — Суматоха нам на руку. Никому не будет до нас дела, — блондин поднял руку, проводя ей по щеке Фоулера. Дурак, Хиллс, дурак. Кто же так делает? Но времени для самобичевания уже не было, и Джастин потянул брюнета через кишащий людьми коридор. Это был их последний день в группировке. Сегодня им надо было молчаливо попрощаться с семьёй, которой стали им Стиллы. И Джек остановился на середине пути, осматривая серое небо и ещё более серый город за выбитыми окнами лестничного пролёта. — Ты помнишь самое начало? — тихо спросил он Джастина, удивлённо глядящего на него. — Какое? — Когда Стиллов ещё не было. Когда мы были втроём против целого мира. — С-с Гейбом? — Да. Помнишь, какой был отсюда вид тогда? — Джек подошёл ближе к проёму. Джастин промолчал. — Джаст, ты помнишь? — Н-нет... — Всё было гораздо менее разрушено. Как будто... как будто не было Бойни. Как будто никто никогда не умирал. Как будто нормальная жизнь не прекращалась. — Д-джеки? П-пойдём? — Да, конечно... Джеку было больно. Они прожили в этом месте около восьми лет, и сейчас он понимал, что уходит отсюда, скорее всего, навсегда. Что-то в груди побаливало, напоминая о тех днях, когда Бойня ещё только началась и они, пятнадцатилетние, поселились здесь, деля здание с ещё тремя стаями. Одной из них и управлял Виктор Фуэнтес. Подросток на два года младше их, совершенно неопытный, но уже достаточно сильный, он с лучшим другом и младшим братом не раз спасал их здание от нападок уже образовавшихся группировок и Кобры. И, чёрт, он даже покинул высотку, когда внезапно к стае Джека и Джастина начали примыкать толпы людей. Но даже тогда он не перестал их защищать в стычках с кем-либо. Вик всегда держал руку на пульсе новостей города, успевая прийти на помощь Стиллам, когда на их здание кто-то нападал. Вик потерял связь с ними только после того, как его лучший друг Оливер отдал жизнь за Джастина. Если бы не Сайкс, Джек был бы сейчас один. Возможно, его бы вообще не было. Джек был благодарен Вику Фуэнтесу. Он готов был оставить разваливающуюся группировку, чтобы присоединиться к его стае. Он был готов на всё. Именно поэтому он подхватил сумку с вещами, следуя за Джастином к выходу из здания. *** — Вы точно проверили там? — Вик недоверчиво осмотрел комнату, указывая на соседнее помещение. Этаж картографической был огромным и имел достроенные в некоторых местах стены и комнаты, так что Фуэнтес-старший не мог быть уверен, что ребята посмотрели везде. Ливень, льющий за окном, заливал в окна, поэтому все участники «поисковой экспедиции» уже давно промокли до нитки, обыскивая здание. — Да, Вик, его нигде нет, — тихо проговорил Джош. — Может, он вернётся. Может быть, он пошёл куда-то. Может, он… — Если он опять с этим придурком… как его там зовут… — Тони, — почти прошептал Келлин. — Да мне насрать! — гаркнул Вик. — Если он с этим придурком, и с ним что-то случится, то я лично утилизирую его! — Вик, не надо утилизировать. Достаточно просто убить. — Нет! Я его именно утилизирую, Хайми! Это, блять, мой младший брат! Я не могу допустить, чтобы с ним что-то случилось, — Вик запустил пальцы в волосы. Чёрт, он и правда готов был разорвать первого, кто к нему приблизится. Как ни странно, никто, даже Хайми, не решился этого сделать, так что Вик выдохнул. — Ладно, давайте подождём ещё немного, — разочарованно сказал он, подходя к окну. Джош пожал плечами, спускаясь к себе на этаж, Хайми немного посмотрел на него и тоже ушёл. Келлин подошёл чуть ближе, становясь у соседнего окна. — Ты любишь дождь, — совершенно уверенным голосом сказал он. — Что? — Вик посмотрел на брюнета. — Ты любишь дождь, — повторил парень. — Не особо, — хмыкнул мексиканец. — Это был не вопрос, Вик. Ты любишь дождь. Может быть, ты не понимаешь этого, но это так. Он успокаивает тебя. Живя в самом жарком городе самого жаркого штата страны, так или иначе начнёшь наслаждаться прохладой, которую он даёт, — Келлин прикрыл глаза, высовываясь из окна и подставляя лицо холодным струям воды. Вик сглотнул от того, как это выглядело. Вода стекала по длинным темным ресницам парня и текла вниз по шее, скрываясь под воротом футболки. — Т-тебе не холодно? — заикнулся он. — Я вырос в климате гораздо холоднее того, в котором мы сейчас. Я бы сказал, что мне жарко, но не люблю преувеличивать, — всё так же не открывая глаз проговорил младший. Вода капала с его приоткрытых губ, приковывая взгляд Фуэнтеса. — Что ты чувствуешь, когда идет дождь, Вик? — Келлин, наконец, убрал голову из-под потока воды. — Я… — Подумай, что у тебя на душе прямо сейчас? — Вик подумал о том, что всем, что у него было на уме, был мальчишка прямо перед ним и то, как его мокрые чёрные волосы липли к его не менее мокрому лицу. — Т-ты… — выдохнул он, сразу же спохватившись. — Ты первый. — Мне грустно. Но это, знаешь, светлая грусть, — пожал плечами Келлин. — Будто сейчас самое время вспомнить всех, кто умер или был утилизирован. Будто это их души плачут на небесах, чтобы дать нам время успокоиться и подумать. Вик задумался. Сколько смертей видел этот невинный, на первый взгляд, мальчишка? Сколько людей он убил? Сколько утилизировал? Сколько из них пытались убить его? — Я пытался убить себя, — почему-то сказал Фуэнтес. Об этом почти никто не знал, но это было так. — Это очень плохо, Вик, — пробормотал Келлин. — Давай спустимся к тебе. Мне здесь некомфортно разговаривать, — Вику оставалось лишь пожать плечами и последовать за удаляющимся Келлином. Спустившись, Келлин накинул на плечи плед, присаживаясь на подоконник. Вик последовал за ним, тоже прихватив плед. — Расскажи, как и зачем ты это сделал? — тихо проговорил Келлин, и его слова превратились в облачко пара, сорвавшись с губ. — Я… — Вик вздохнул, глядя на парня рядом с ним. Куинн поднял глаза на него, и мексиканец понял, что он хочет, чтобы только этот член стаи знал всю правду. Вне зависимости от того, уйдёт он или нет. — Изначально, в стае было три человека. Мы с Майком и наш друг, Оливер. Мы с ним выросли вместе и, когда Бойня началась в Верхнем Сан-Диего, решили держаться вместе. Мы прошли через столькое, — Вик почувствовал, как у него начинают собираться слёзы. — И мы сблизились с одной стаей. Они жили в той же высотке, что и мы. Гениальные хакеры, прекрасные добрые люди, они не были мастерами в драках. Но стычки были, и мы часто помогали им. Потом к ним начали присоединяться люди, они стали полноценной группировкой, а мы решили, что мы должны дать им больше места для размещения всех участников. И мы ушли, но я всё равно продолжал присматривать за ними. И однажды, в одной из стычек Оли погиб. Он отдал свою жизнь за одного из глав этой группировки. Он умер у меня на руках. Я был рядом, но я, как это обычно бывает, просто не успел спасти его. Я не дал утилизировать его, но, тем не менее, это было очень больно, — слеза скатилась по щеке, и Келлин протянул руку к смуглой щеке Виктора, чтобы стереть её. — Тише, всё хорошо, — прошептал он, приобнимая парня. — Ты можешь не рассказывать, если не хочешь. — Я… — Вик сглотнул, хотя во рту давно было сухо. — Я не знал, как быть. Управлять разросшейся стаей в одиночку казалось невероятно сложной задачей, хотя нас было всего лишь четверо без Оли. Но он был настолько важным членом стаи, что я просто не мог справляться в одиночку. Это давило на грудь, и я решил, что так больше не может быть. Об этом знает только Майк. Я ограбил склад, располагавшийся неподалеку от нашей высотки. Взял лезвия для бритв и ушёл в здание заброшенного завода на окраинах. Дальше всё прошло как по маслу. Только вот я не рассчитал, что у Майка смена начиналась через час после того, как я ушёл из здания. Он составлял карту и нашёл меня. Он еле смог меня спасти и принёс домой, где никого не пускал ко мне неделю. Я выкарабкался, но легче не стало. И я очень долго приспосабливался жить без участия Оливера. Не знаю, как Джош не сорвался. — А что Джош? — Он… я не знаю, могли ли они с Оли считаться парой. Они просто были. Флиртовали, целовались… Оли часто говорил, что любил его. И все знали, что это взаимно. Чёрт, я и правда не знаю, как он перенёс это всё. — Влюбиться в наше время подобно безумию, — прошептал Келлин. — Мы все рано или поздно станем безумцами. Проблема в том, как быстро это произойдёт, — пожал плечами Вик. — Что же… я, видимо, уже пережил эту фазу. Можно ли меня считать безумцем? — И что стало с тем, кого ты любил? — Вик посмотрел в серые глаза, чувствуя, что время откровений подходит к концу, и ему совершенно не хочется этого знать. Но отступать было поздно. — С той. Её звали Кейтлин. И её утилизировали. Она умирала, пока меня держали рядом с ней, не давая сдвинуться с места. «Проведи остаток своих дней, отжигая для мёртвых», — чёрт, как эта её фраза была к месту! Я старался быть сильным, и, наверное, это её пожелание помогло не сдаться. Я не хочу об этом говорить, Вик. И Вик понимал его. Прекрасно понимал. Просто что-то в этом парнишке, живущем мечтой, парнишке с серыми глазами и невероятно бледной для Сан-Диего кожей заставило его излить ему душу. Облака текли плотным полотном, которому не было ни конца, ни края. Ливень заливал пыльный Верхний город свежестью и прохладой. Они сидели на подоконнике на двадцатом этаже дышавшей тишиной высотки. Джош сидел у разобранной стены этажом выше картографической, глядя на бушующий серый океан. Хайми пытался починить свой старый бластер. На другом конце города, Джек и Джастин прыгали под дождём, как маленькие дети. И всё в этом мире должно было подождать, чтобы не разрушить этот идеальный мирный момент.