--we were exploding anyway--

<just one more time before i go i’ll let you know that all this time i was afraid to let it show>

Джек вытащил-таки Джастина на улицу. Они медленно двигались по улицам Третьего в сторону океана. Вокруг сновали проснувшиеся люди, улицу наполнял шум. Это было довольно странно, ведь в этой части города они почти не бывали, а на другом его конце, там, где они провели последние несколько месяцев почти безвылазно, было гораздо тише. Населения в старых кварталах было больше, ведь многие не желали переселяться со старых, насиженных мест и оставались жить здесь, благо, места хватало всем. Этот район города был довольно опрятным, можно было даже сказать, что живописным. Дома шли ровными рядами, они даже почти не рушились, а в некоторых вообще можно было встретить стёкла в оконных рамах. Вывески магазинов здесь не были серыми и полуобвалившимися, они, хоть и потрескавшиеся, держались на местах. В Третьем словно не было Бойни, казалось, что человечество просто пришло в упадок само собой. На площади около границы с воинственным Четвёртым как ни в чём не бывало резвились дети, и Джек даже ненадолго остановился, думая о том, что в соседнем квартале, скорее всего, шла очередная потасовка, а здесь о ней никто даже и не думал. Это было сложно понять. Ещё сложнее было влиться в такую жизнь после всего того, что случилось с ними за их двадцать с небольшим лет. Они пришли к воде минут за сорок, и Джастин тут же уселся на желтеющий на солнце песок, прикрыв глаза. Он откинулся назад, падая на спину, но Джек уже сидел за ним, так что Джастин ударился головой об колено парня, зашипев. — Ты б хоть предупреждал, Фоулер, — улыбнулся он, закрывая глаза. — Аккуратней надо быть, — парировал брюнет, наклоняясь и коротко целуя Хиллса в лоб. Тот улыбнулся ещё шире. Они оба замолчали. Океан шумел около их ног, иногда задевая кончики пальцев ног Джастина. Вода была холодной, несмотря на то, что дни стояли достаточно тёплые, но жар пронизывал обоих до самых костей, и на леденящую воду было наплевать. Ветер доносил до их слуха говор людей с улиц. Кто-то вдалеке возился в воде. Кричали чайки на скалах. На самом деле, Джастину всё чаще начинало казаться, что это их последние спокойные дни. Возможно даже часы — он не знал наверняка. Он не знал также, что его наталкивало на подобные мысли. Но ему хотелось вцепиться в Джека и закрыть глаза, чтобы продлить этот момент. Кому из нас хочется вечно бежать от преследования? Крик чаек назойливым звоном висел в ушах, словно сирены. Интересно, как часто использовали сирены ещё до их рождения? Джастин отчётливо помнил те моменты в самом начале Бойни — ему было тогда едва ли десять — когда сирены работали чуть ли не круглосуточно. Громкоговорители визжали на максимальной громкости. Не давали спать и есть. Так людей предупреждали о взрывах. Вскоре, от перегруза взорвалась электростанция на скале, и электричества в городе практически не стало: оно появлялось только от генераторов, которые были, увы, не у всех. Ну и про бластеры не надо забывать. Они стали практически последним источником общедоступного электричества. Городские улицы пришли в упадок, превратились в подобие Содома. В экстренном порядке тогда расширили Нижний город, доведя его до тех же размеров, что и Верхний, и все, кто мог себе это позволить, переселились вниз. В основном, туда попали молодые люди, только окончившие институты, бездетные парочки, молодые семьи и работники «Кобры». Они же — те, кто был слишком мал для того, чтобы переселиться вниз, — вместе со своими матерями и отцами остались наверху. Образовали Либертов, группировки… Никто тогда не мог подумать, что разделение на «Кобру» и Либертов проникнет так далеко, как оно проникло сейчас. Ни в одном городе тогда ещё этого не было. Сейчас всех больше удивляло наличие мирных горожан и группировок. Забавные реалии Сан-Диего. Они всегда были странными, и в этом была индивидуальность города. По крайней мере, в то время, которое Джастин помнил, Сан-Диего отличался от всех остальных городов штата, что уж говорить о всей стране и континенте. Вопрос был в том, узнает ли Джастин такой Сан-Диего, который похож на остальные города. Ведь тот же Лос-Анджелес, превратившийся теперь в город-призрак, тоже уходил вниз, разница была лишь в том, что его давно забросили. Ещё до начала Бойни, если Джастин не ошибался. Когда Сан-Диего прекратит своё существование? Когда Габриэлю Сапорте всё надоест, и он вывезет «Кобру» отсюда, взорвав Верхний и Нижний города к чертям? Никто не знал, да и дату своей смерти знать никто не хотел. *** Джош вышел на улицу чуть позже Стиллов. Он тут же направился в сторону девятого сектора, до сих пор не зная, как к нему отнесутся на территории «Кобры». Впрочем, Хейли всё-таки работала в группировке, так что ничего плохого произойти не должно было. Ещё лучше было то, что он умудрился встретить девушку даже раньше, чем пересёк границу Девятого. Хейли вышла оттуда в нейтральную зону у скал, что совмещала Пятый и территории «Кобры», предоставляя воинственным обитателям пятого сектора всё необходимое продовольствие за счёт склада, находившегося в нейтралке. Он бы даже не заметил её, если бы не рыжие волосы, развевавшиеся на сильном ветру, закручивавшемся об скалы. Джош уверенным шагом нагнал Хейли и положил руку ей на плечо. Девушка подскочила и обернулась. — Привет, — улыбнулась она. Их отношения были немного неловкими, неуверенными, и Джош всегда подсознательно сравнивал её с Оливером, с которым никогда не возникало неловких пауз и заминок, когда Джош не знал, мог ли он прикоснуться к Хейли. Тем не менее, она была очень приятным человеком, и Джош был рад, что она есть у него. Пусть даже их отношения были больше дружескими, чем романтическими. — Утра. Куда пойдём? — Джош взял её за руку. Хейли слегка покраснела и сглотнула. — Гулять… не знаю, — пожала она плечами. Джош на секунду рассматривал возможность пройти мимо старого дома и посмотреть, что там происходит, но вероятность того, что «Кобра» была там до сих пор, была слишком велика, и Франчески не хотелось подставлять Хейли под удар, поэтому он предложил самую безопасную перспективу. — Тогда в Третий, на пляж? — Я плохо ориентируюсь в Верхнем городе, Джоши, веди меня сам, — пробормотала она. Такое сокращение имени резануло Джошу по ушам, хотя он и должен был понимать, что иначе девушка сказать просто не могла. Но в голове прозвенел отзвук голоса Оливера, произносящий это имя, промелькнул перед глазами образ его губ, и Джош мотнул головой, чтобы отогнать мысли. Сравнивать двух любовников не хотелось. К тому же, их нельзя было сравнивать. Мало того, что это было нечестно по отношению к Хейли. Оливер был явно уровнем выше, он был больше, чем любовником, он был любимым человеком, кем Хейли вряд ли смогла бы когда-нибудь стать. — Ты же должна ориентироваться в Нижнем городе, в чём проблема понять устройство Верхнего? — спросил он, чтобы отвлечься. — Ваш город делится на сектора, а наш — на ветки метро. Кроме того, Нижний давно разросся больше Верхнего, поэтому сейчас довольно тяжело стало представлять, где какой сектор находится, — пожала плечами Хейли. Они шли по пятому сектору, и Джош молился, чтобы на их пути не попалось стычек. Жители четырех секторов, окружавших Седьмой, вечно не могли что-то поделить, они постоянно сражались друг с другом, скалили зубы при встрече, как настоящие животные. В стычках давно почти никто не погибал: так они натренировались. — Ты когда-нибудь жила наверху? — внезапно спросил Джош. В тишине рядом с Хейли было менее комфортно, пусто, поэтому он решил продолжать разговор, во что бы то ни стало. — Нет, я родилась уже в Нижнем. В детстве я часто бывала здесь. Мы навещали бабушку в доме престарелых. Этот дом не перевезли туда, и он работал до тех пор, пока не умер последний старик. Ему было, кажется, около девяноста, представляешь? Он помнил Сан-Диего, когда тот ещё был туристическим центром побережья. Я обожала слушать его рассказы, — Хейли говорила много, но Джоша это не раздражало, тон её голоса был приятным, да и уходить в мысли не хотелось, поэтому он продолжал её слушать. — Наверное, ему было неприятно умирать в одиночестве, — заметил он, снова думая об Оливере, несмотря на все попытки не делать этого. — Одиночество всегда неприятно, но когда ты умираешь, оно особенно давит на плечи, мне кажется. — Откуда тебе знать? Может, если человек не хочет, чтобы его видели слабым, то он наоборот сторонится людей при смерти, — заметила она. — По крайней мере, я бы не хотела, чтобы кто-то увидел мою смерть. Особенно, если этот кто-то — дорогой мне человек. — Разве не присутствие любимого человека рядом делает смерть спокойнее? — Не думаю. Моя мама, когда умирала, запретила пускать к ней в палату родственников и друзей. Мы увидели её только после того, как её сердце остановилось, — вздохнула Хейли. — Я не успела сказать ей многого. Хотя, не думаю, что стоит и об этом жалеть. Мало ли, как бы она отреагировала на мои слова. Не хотелось бы заставлять её грустить перед самой смертью. Погибать — так с музыкой. Джош пожал плечами. Она говорила разумные вещи, будто зная, что у него на душе. Она заставляла его почувствовать себя невиновным в том, что он струсил, не бросился к Оливеру, когда тот умирал у Вика на руках. На секунду в его голове даже пронеслась мысль, что Оливер, возможно, видел его перед смертью, что, возможно, только возможно, он умер счастливым, что Джош всё-таки был рядом. Или с грустью о том, что парень всё же видел его смерть. Джош тихо улыбнулся, и его улыбка блеснула в свете солнца, палящего их фигуры, идущие через нейтральную зону между четвёртым и третьим секторами. *** Солнце уже почти начало заходить, когда Джастин открыл глаза. На свежем океанском бризе его разморило, и он сам не заметил, как уснул. Джек сидел по-турецки с закрытыми глазами. Думал, скорее всего, о чём-то далёком и мирном, как и обычно. Хиллс мотнул головой, приподнимаясь на локтях. Чайки до сих пор парили над их головами, визжа своими противными голосами. Холодные брызги падали на лицо. Слабые тучи иногда прикрывали светило, и тогда свет внезапно становился сероватым, словно сумеречным. На пустынном пляже не было видно ни души, только вдалеке виднелись две серых, расплывчатых точки, но та часть берега принадлежала уже Четвёртому, так что они ещё не скоро бы увидели тех двоих — двое ли их было? — людей. Он снова прикрыл глаза, ложась на спину. Открыл он их только тогда, когда Джек навис над ним, поставив руки по разные стороны его головы. — Ты думал, что я не заметил, как ты проснулся? — прошептал он. Джастин улыбнулся, не открывая глаз. — Да, если честно. К тому же, не хотел тебе мешать, — пробормотал он и приподнялся, чтобы чмокнуть Джека в губы. Как только они соприкоснулись, Джека пробило током. Нет, не от поцелуя. Отнюдь. Разряд ударил прямо в бок живота, под печень, и брюнет даже на секунду задохнулся. Джастин заметил это и тут же вскочил на ноги, закрывая Джека собой, пока тот восстанавливал дыхание. — Где они? Джек? — прошипел он. Здания вокруг них смыкались почти стеной, и в каждом из окон мог быть кто-то, ведь улица, отходившая отсюда в город, была пустынна. Джастин взглянул направо. Две фигуры медленно приближались к ним: теперь их уже можно было слабо различить. Ещё несколько секунд — и они пересекли бы границу Третьего и Четвёртого. Он оглядел здания рядом с ними. Они бы не прорвались отсюда живыми. Он был почти что уверен в этом, равно как и в том, кто нападал на них. «Кобра», одинаково ненавидевшая как Стиллов, так и Либертов, цепные псы Габриэля Сапорты, когда-то пообещавшего им, что он не тронет их, теперь сидели в этих зданиях, скрытые тенью бетонных перегородок, готовые расстрелять их в любой момент, и Джастин не знал, что им делать. Оставалось бежать. Куда? Джастин не имел ни малейшего представления. Скорее всего, разумным было рвануть в сторону тех двоих, что шли в их сторону, но смысл? Чтобы они увидели, что двоих людей неподалеку коротит? *** Джош не ожидал увидеть здесь ещё кого-то. На пляж обычно приходило мало народу, так что он надеялся насладиться здесь тишиной и спокойствием. Надежды рухнули окончательно тогда, когда громкий грохот волн прервал звук трещащих разрядов. Две фигуры вскочили и побежали в их направлении. Что-то было в них знакомым, но Джош не мог понять, что же именно. Вплоть до того момента, пока не увидел их слегка ближе. Это были Джек и Джастин. Стиллы, которых Вик принял в стаю совсем недавно, пару месяцев назад, и которые почти даже не стали её полноценными членами. Стиллы, которые основали крупнейшую мирную группировку в Сан-Диего. Стиллы, которыми он всё равно дорожил не меньше, чем кем-либо в стае. Они бежали в его сторону, и Джош почти что проклял себя за своё умение появляться в неуместных ситуациях повсюду, когда Фоулер вдруг остановился. Улыбнулся Джошу, схватил Джастина за руку, притянул к себе, поцеловал, и ему в спину ударил разряд. Парня затрясло. Его ноги подкосились, и он упал коленями на мокрый песок. О берег ударилась волна. О его спину ударился ещё один разряд. Джастин продолжал держать его руку в своей. Джек смотрел ему в глаза. Джастин опустился на колени рядом с ним. Обнял. Закрыл от обстрела. Что-то прошептал, Джош не смог разобрать ни слова, хотя и отчётливо видел, как шевелились губы. Джек улыбнулся. Следующим разрядом поразило и Джастина. Тот сжал зубы: его желваки напряглись. Но ничего не сказал. Джош хотел сделать что-то. Джош хотел помочь. Но что он мог сделать с одним бластером против целого отряда стрелявших? Если ребята не смогли убежать от них за весь тот путь, что они проделали со своего первоначального места, то смысл был предпринимать какие-либо действия? Джастин глянул в его сторону, и в его глазах было ещё что-то, помимо смирения. Предупреждение? Джош разобрал это именно таким образом. Он схватил Хейли за руку и бросился бежать, не заботясь о том, что за его спиной погибали парни. Он всегда мог вернуться сюда чуть позже, чтобы сжечь их тела. Им было уже не помочь. Оставалось только спасти свою шкуру. *** Джастин заглянул в глаза Джеку, чувствуя, как веки схлопываются под натиском электричества. Теперь, когда они оба были поражены разрядами, ток курсировал через их сплетённые руки, заставляя их сжиматься вокруг друг друга сильнее. Было чертовски больно. Мышцы по всему телу сокращались, и любое движение было чем-то за гранью возможного. Всё тело тряслось, слегка подпрыгивая на песке. Хотелось сказать что-то, но язык, распухший от застывшей в нём крови, не влезал в рот, что уж говорить о речи. Единственное, что им оставалось — это сжимать руки друг друга. До тех пор, пока смерть не разлучит их. До тех пор, пока весь разряд нехилой такой величины не уйдёт в землю. Для этого надо было ждать. Они были вместе, и это было очень важно. С самого детства. До самой смерти. Перед глазами Джастина проносились лучшие моменты их жизни, и он знал, что Джек вряд ли будет вспоминать что-то иное. Они были связаны. Два лучших друга. Единственное, что было у каждого, — это они сами. И было, наверное, правильным то, что они пошли тогда на тот склад, что согласились пойти с Уильямом, что объяснились… всё всегда было правильным. Ничего в их жизни не было сделано просто так. И поэтому Джастин знал, что ему не о чем жалеть. Он почувствовал, как по щеке стекает слеза, щиплющая кожу электричеством. Он сжал руку Джека сильнее, хотя, вроде бы, это было уже невозможно.