***
— И я такая: я Нострадамус! Мужики разразились хохотом. — Серьезно? — сквозь слёзы спросил тот, что без зуба. — И что они ответили? — Ну, они попытались скинуть меня с доски. Но у них ничего не вышло! — Звучит как тост! — крикнул парнишка, сидевший на траве. — За нового Нострадамуса! — За Нострадамуса! Я откинула голову, заливая в рот очередную порцию рома. Сколько я уже выпила? Не помню. Я даже забыла, как наткнулась на эту компашку. Помню только, они долго что-то мне втирали, кажется, утешали, а потом оп, и я сижу вместе с ними пьяненькая и пою матросские песни. Ну как, они поют, а я вою. Я чувствовала, что ещё чуть-чуть, и я полностью перестану контролировать свои слова и действия, но, чёрт возьми, а что мне ещё делать? Куда идти? Кенуэй, падла, меня кинул, “Галка” уже, скорее всего, уплыла. А если втереться к этим мужичкам, то, может, они возьмут меня с собой. Неплохие же, вроде, ребята, добрые. Поговорили, напоили. Не бомжевать же, в конце концов. Вот и сейчас кто-то затянул песню, и остальные тут же подхватили пьяными голосами. Только я собралась аккомпанировать им своим воем раненого мамонта, как уголком глаза уловила какое-то движение в кустах. Сначала я не обратила на это никакого внимания, но вдруг оттуда вырвалось темное пятно и перебежало к стене. Мать Честна́я, это же Джеймс Кидд! Я аж чуть не сломала свою упавшую челюсть об стол. За ним незамедлительно перебежал материализовавшийся Эдвард Кенуэй собственной персоной и взобрался на дерево. Пока я лицезрела представшего мне пирата, он перепрыгнул на крышу, а оттуда куда-то дальше, где я не могла его видеть. И тут я опомнилась. — КЕНУЭЙ!!! — рявкнула я так, что сидевшие рядом матросы все переполошились, а кто-то даже вытащил меч. — Детка, что случилось? — спросил мужик без зуба, потирая виски от ударной волны звука, что я нанесла. — Ребят, простите, но мне пора, — мгновенное протрезвев, ну, то есть почти, я, не отрываясь, смотрела туда, где в последний раз видела ассасина. Да, я не знаю, как мне выбраться из этого времени, но эта пиратская морда стопудов к этому причастна. — Было очень приятно пообщаться, спасибо что угостили! Я вывернулась из цепких рук парочки извращенцев и со всех ног помчалась вслед за Эдвардом, что было плохой идеей. Ром не захотел, чтобы я бежала, поэтому уже через пять метров я вдруг скосила влево и в следующую секунду подмяла под себя куст, чем вызвала оханье прохожих. Невнятно пробормотав “всё нормально, всё идет по плану”, я выбралась из лап растения и уже осторожнее припустила дальше. Ну ладно, помчаться-то я помчалась. А дальше что? Эдвард будто испарился, рьяно не желая попадаться мне на глаза, ассасин, чё. Я ориентировочно прошлась быстрым шагом по улице, пытаясь выхватить взглядом Эдварда. Он же единственный во всем этом чёртовом городе человек с капюшоном, так почему я не могу его найти?! Взбесившись, я наугад свернула в переулок, оттуда вышла во внутренний двор, а через него на ещё какую-то улицу. Такую операцию я проделала несколько раз, пока не услышала совсем рядом с собой: — Давайте завершим сделку и отпразднуем, как друзья! Я тут же посмотрела на источник звука и, ругнувшись, поспешила спрятаться за углом фирменной походочкой Джека Воробья. В метре от меня только что прошел Лауреано Торрес-Тамплиерская-Задница! А рядом с ним шел старичок в шляпе и с моноклем в глазу. Он держал руки за спиной и по-старчески горбился, а голос у него был такой скрипучий, что меня аж передернуло. И тут я вспомнила этот момент. Этот старик — не кто иной, как Лауренс Принс, работорговец, который собирался продать Мудреца. Ну, точнее, собирается. Мой мозг, вопреки алкоголю, начал лихорадочно работать, проведя прямую параллель между тамплиерами и Кенуэем: если эти парни здесь, значит, ассасины за ними следят (бадум тсс). Принс ещё с Торресом, значит, слежка Кенуэя и Кидда пока не раскрылась. Если я применю всю свою хитрожопость и аккуратненько прослежу за этими ребятами, то мне даже и не придется искать Эдварда — они найдут мне его сами. Хихикнув своему гениальному плану, я, вообразив себя ниндзя-ассасином, слилась со стеной. Правда, прохожие не оценили, так что пришлось быстро ретироваться в куст. Потом — за дерево, оттуда — к углу дома. Из-за моего вида у меня не получалось слиться с толпой, так как одежда XXI века сильно выделяла мою особу, плюс люди шарахались от меня как от больной. Ну да ладно. Тамплиеры были так увлечены своей беседой, что мало замечали что-либо вокруг себя, тем более бабу, конвульсивно пытающуюся найти себе новое укрытие. Да, пару раз они оборачивались, но я ж гребанный ниндзя, меня невозможно обнаружить. А если говорить по-простому, то я просто начинала изображать из себя куст среди ветвей. Или яблоки на прилавке вдруг казались мне чертовски интересными. Или я так, турист, разглядываю горизонт. Ладно, никудышный из меня ниндзя. Не знаю, как они меня не заметили, но моя слежка так и не обнаружилась. Пару раз я даже слышала обрывки фраз тамплиеров, типа: — Я многое слышал о вас, синьор. Вы ведь были губернатором Флориды? — Si, si. Почти вся наша семья – на службе короля и государства. — Я тоже подумывал податься в политику, но у меня… Я не услышала, что там у него, потому что они зашли за забор, который охраняли красные мундиры. Чертыхнувшись, я побежала искать обход. Нельзя терять их, Грейс! Это, блин, твой единственный шанс выбраться из этой жопы! Я уже начала паниковать, что упустила Торреса и Принса, как тут они вынырнули из-за угла дома прямо у меня под носом, так что я чуть не закричала от внезапности, но вовремя заткнула свой рот ладонью и спряталась за столб какого-то здания. Больше я не пыталась вслушиваться в их разговоры, а следила за дорогой. Я вспомнила место, к которому они подходили. Это место, где Принс сейчас откажется продавать Робертса, и которое чертовски охраняется. У меня не было никакой возможности туда пробраться незамеченной, но мне это и не надо было. Ведь мне нужен не разговор тамплиеров, а тот, кто его подслушивает. Я посмотрела вверх и усмехнулась. Страже было бы полезно хоть иногда поглядывать на крышу, а не полагаться только на стрелков. Эдвард стоял на черепице и ждал удобного момента, чтобы спрыгнуть в сено за забором — так ему не придется сражаться с громилами на входе. Прыжок — и ассасин уже там. Пока Кенуэй прокрадывался к Кидду, спрятавшемуся в кустах, я всё же решила подойти поближе и нашла участок, где смогла пролезть на запретную территорию. Элегантно шлепнувшись на траву по ту сторону забора, я поспешила занять свободный куст, пока стражник не заметил. — … я предпочитаю покупать славу, синьор, а не добывать её с помощью оружия, — смогла услышать я, когда тамплиеры подходили к маленькому… сарайчику? Наверное. Тут охранник подошел прямо к тому месту, где я пряталась, и повернулся к нему спиной. Я почувствовала, как с меня сбежали семь потов, а сердце от страха то ли замерло, то ли учащенно забилось, я не смогла понять. Однако он простоял рядом недолго, и снова пошел куда-то, так что я шумно выдохнула, за что себя сразу одернула. Но, к счастью, он ничего не услышал. Внезапно я заметила движуху в кустах неподалеку. Это Эдвард схватил Джеймса за руку, предотвращая преждевременное нападение. Он что-то коротко ему сказал и кивнул на работорговца. Я прислушалась. — Здесь тихое место. Покажите деньги, — сказал Принс, останавливаясь. Торрес достал мешочек и передал его Лауренсу. — Это лишь часть выкупа, — пояснил он. — Остальное – рядом. — Как-то неприятно продавать человека своей же расы, господин Торрес. Скажите… Чем этот Робертс вам так насолил? — Это что, проявление протестантского благочестия? — возмутился тамплиер. Работорговец, посмотрев на мешок денег у него в руках, криво ухмыльнулся и бросил его обратно Лауреано. — Может, в другой раз, — сказал он и, повернувшись к нему спиной, стал не спеша уходить. — Что?! — В другой раз… обойдетесь без слежки! — рявкнул он, так что я вздрогнула. — Разберитесь! Тут же появилась стража, состоящая из одних только громил. Ассасинам ничего не оставалось, кроме как покинуть свое убежище. Торрес, увидев подобную картину, поспешил дать деру, в то время как Лауренс Принс почти неспешной походкой удалялся прочь. Кидд тут же грозно рявкнул: — Ты не дал мне убить, Кенуэй! — Ради высшей цели! Но больше я задерживаться не собиралась. Принс приведет меня прямо к своей усадьбе, где держит Мудреца. Одна бы я ни за что её не отыскала, а так он отведет меня прямо в свою берлогу и не заметит. Азаза, какая я умная. Однако весь мой оптимизм вышибла взорвавшаяся совсем рядом бомба одного громилы. Я вскрикнула от неожиданности, но увлеченные боем мужчины не услышали меня. Взрыв вернул меня с небес на землю и заставил окончательно понять, что это уже не гребанная игра, а, мать его, самая что ни на есть реальность, где можно погибнуть. Я на четвереньках выползла из кустов, потом примкнула к стене сарайчика, а оттуда уже пулей пустилась за работорговцем. Когда я нашла его, тот уже шел расслабленным шагом — только сигары для пафоса не хватало. На ходу Принс протирал свой монокль, что-то ненавязчиво бормоча себе под нос. Мне, если честно, было абсолютно до лампочки, что он там говорит. Главное — чтобы привел меня к выходу из этой чертовщины. Что он и сделал. Работорговец величаво вошел в свои владения, окидывая взглядом плантации. Чернокожие рабы трудились, не покладая рук, а красные мундиры лупили их хлыстами за малейшую оплошность. Мне стало дурно и гневно от представшей картины. Одно дело читать об этом на страницах учебника истории, а совсем другое – видеть собственными глазами. Ни мужчин, ни женщин не щадили ни по каким критериям. Но мне пришлось оторваться от душераздирающего созерцания пыток чернокожих, чтобы проникнуть на территорию плантации. По своим любимым кустикам я углубилась в недра огромной территории, полностью усеянной сахарным тростником. Сначала я думала, что по-быстрому прокрадусь в особняк, найду Мудреца, он взмахнет волшебной палочкой и всё вернется на круги своя, но этот гениальный план обрушился на пункте “прокрадусь в особняк” Дом был окружен двухметровой каменной стеной, а ворота охранялись двумя мундирами. Я, причмокнув губами, похвалила себя за тупость. Что ж, тогда нужно место, где бы подождать Кенуэя. Я не без неприязни подумала о том, что без него и Кидда, – ну, это уже будет Рид, — мне не пробраться. Ведь именно Мэри хитростью откроет ворота. И как я могла забыть? Я, насколько позволяло мое укрытие, начала искать место, где можно было бы с комфортом переждать пару часов. В кустах особо не развалишься, с их-то ветвями. Крадучись, я начала обследовать плантацию, пока взгляд не наткнулся на стог сена совсем рядом со сторожевой вышкой. Я понаблюдала, проверяют ли тот стог стражники, и, убедившись в обратном, не удержалась от довольной ухмылки. Идеально! Опустим подобности, как я на подгибающихся коленках и еле сдерживаемым от страха мочевым пузырем пробралась к пункту назначения. Дождавшись, пока все красные мундиры отвернутся, я разбежалась и запрыгнула в душистое, на первый взгляд, сено. А на деле оно оказалось колючим, хрустящим и неудобным стукачом, только и кричавшим: “Э-эй! Здесь какая-то девчонка только забралась в меня! Не посмотрите?” Но, к счастью, стражники были либо супер уставшими на такой жаре, либо глухими, так что не услышали ни мой глухой плюх об дно тележки, ни как я ругнулась, когда кроссовка зацепилась за бортик повозки, и ни как тихонько шикнула, когда загнала себе занозу в ладонь о доску. Я, так медленно, как могла, приняла наиболее удобное положение и сложила руки на груди. А что, удобненько. Кенуэй явится только к ночи, так что у меня ещё дохера времени, которое можно потратить на отдых. Столько всего произошло за день… Я только сейчас почувствовала, как же смертельно устала. Мама, “Галка”, Кенуэй, тамплиеры, Мудрец — всё это случилось так быстро. Как раз есть время на то, чтобы обмозговать. О-о-ой *зевает*. Главное — быть начеку и не прошляпить Эдварда… а пока можно и отдохнуть… А, может, и поспать… Времени же полно… Хр-р-р…***
Мне снился арахис. Горы арахиса. Орехи были повсюду, они наплывали на меня волнами и сыпались сверху дождем. Я щучкой прыгала в эти божественные плоды, разгребая их руками, словно воду. Арахис так и норовил попасть мне в рот, чтобы заставить меня стонать от удовольствия вкуса. Я смеялась, лежа в ореховом море, ныряла и даже делала в нем “ангелочка” Вот она – моя Вальхалла. Мой Элизиум. Рай. Ну вы поняли. Арахис сыпался сквозь мои пальцы, словно песок; он заполнял меня всю. Его запах кружил мне голову, заставляя зарываться носом в плоды. Я бы с головой погрузилась в него и никогда не выныривала, но вдруг что-то сверху привлекло моё внимание. Оно приближалось к моей арахисовой планете, словно метеорит: сначала маленькое, но увеличивающееся в размерах с каждой секундой. Это не было похоже на арахис, или на любой другой орех. Но что бы это ни было, оно летело прямо на меня, и мне это не нравилось. Я зарылась в плоды, надеясь, что инопланетное существо меня не заметит. Но оно неизменно двигалось в мою сторону. Я зарылась ещё глубже. Однако даже толстый слой орехов не смог избавить меня от существа, грозящего размазать мое тело на громадной скорости. Нет, это точно не босс Арахис. По мере его приближения я смогла различить ноги и руки, как у человека. Его одежда слилась в одно черное-синее пятно, и только на голове был белоснежный капюшон. Капюшон… Когда ко мне пришло осознание значения сего элемента одежды, было уже поздно. Человек со всего маху врезался прямо в меня, разметая весь арахис прочь. Вместо него появилось колючее сено, которое тут же забралось под майку и шорты, а локоть снизошедшего “метеорита” с такой силой зарядил мне по носу, что из него незамедлительно хлынула кровь. — АААААААААААААААААЙ!!! — заверещала я от боли и неожиданности, окончательно просыпаясь. — Что за чёрт?! — тут же отозвался знакомый мужской голос. — Кенуэй? — я стала разгребать сено руками, чтобы найти лицо виновника моей крови. — Это ты? — Нострадамус? — пират нашел мою руку и рванул на себя так сильно, что я почувствовала, как у меня хрустнуло плечо. Я в одно мгновение оказалась на груди Эдварда и, наконец, смогла увидеть его лицо. — АУЧ, эй, а понежнее нельзя?! — Тихо! Он крепко зажал мне рот своей ладонью. Но вместе со ртом он зажал ещё и нос, так что я начала сдавленно, как получалось, кричать и извиваться. — Угомонись ты! Тогда я зажала его нос, и он понял мою просьбу. Я шумно вздохнула, наслаждаясь кислородом. Я обеими руками держалась за его ладонь, которая успела намокнуть от моей крови, на случай, если он опять решит перекрыть мне все пути дыхания. Восстановив газообмен, я вдруг услышала скрежет мечей, ор мужчин и даже пару взрывов. От близости происходящего боя я струхнула. — Что происходит? — шепнула я, но из-за того, что Кенуэй до сих пор зажимал мой рот, он нихрена не услышал. Тогда я, на свою голову, рискнула лизнуть его ладонь, и результат не заставил себя ждать: мужчина с отвращением отдернул руку. — Ты что творишь?! — зашипел он. Я, сморщившись так, будто съела лимон целиком, отплевалась в сторону и прошипела в тон ему. — То, что ты нихера не слышишь! Что происходит? Там драка? — Скоро всё закончится, — Эдвард попытался сказать это нераздраженным голосом, но у него не получилось. — Сейчас они поубивают друг друга и путь будет свободен. Как ты, чёрт возьми, здесь оказалась?! — Я ж пророк, забыл? — второпях выдуманная легенда сейчас могла состроить мне неплохую службу. — Я знала, куда ты пойдешь. Я проследила за Принсом, и… — Какого дьявола?! Откуда ты знаешь про Принса? — Ты действительно хочешь выяснять это сейчас? Я бы на твоем месте поторопилась, чтобы взять Мудреца! На слове “Мудрец” Кенуэй помрачнел, а затем, нахмурившись, вперил в меня свой злобный взгляд. — О господи, да не претендую я на вашего Робертса! — я всплеснула руками, забыв, что надо вести себя тихо. — Но я могу помочь вам его взять! — Нам? — Да ладно, не прикрывай ты уже Кидда. Я знаю, что он женщина. — Ты!.. Чёртов пророк… Мы не нуждаемся в помощи маленьких девочек. — Маленьких девочек?! — а вот это удар ниже пояса! — Если ты не возьмешь меня с собой, я закричу, и вся стража Кингстона сбежится на мой ор, а ты упустишь своего Мудреца! Ты действительно этого хочешь? — Ты будешь только мешать! — Раз! Два… В его злом взгляде читалось сомнение. Он колебался! Для пущей уверенности, я шумно набрала в легкие воздух. И когда я уже сделала вид, что собираюсь закричать, он сдался. — Ладно! Но если тебя убьют, я не виноват! Иди за мной и не отставай! Пират стряхнул меня со своего тела и выпрыгнул из тележки. Я выбралась следом за ним, что получилось у меня не сразу. Из любопытства, я оглянулась на поле боя, и… вся моя радость от того, что я навязалась к Кенуэю в попутчики, растаяла бесследно. На земле валялись изуродованные трупы, тонущие в собственной крови. В свете фонаря я видела их измученные лица, остекленевшие глаза. Это зрелище вышибло из меня весь дух, будто кто-то со всего маху ударил в солнечное сплетение. Я чувствовала, как стала постепенно сгибаться и оседать на землю, не в силах оторвать взгляд от трупов. Наверное, я бы даже грохнулась в обморок, если бы мне на плечо не приземлилась рука Эдварда. — Надо идти, — отчего-то спокойным голосом сказал он, заставляя меня смотреть на него. Когда я попыталась вернуть взгляд на место побоища, он с силой развернул меня обратно. — Не смотри. Пошли. Надо же, а у него есть чувства? Я была даже не в силах попросить его разжать мою руку. Перед глазами всё ещё стояли тела убитых. На экране телевизора это всё кажется таким нереальным, неестественным, поэтому ты косишь людей своим ассасином направо и налево. Но когда смерть стоит от тебя так близко, настолько, что ты ощущаешь её дыхание… стрёмно – это ещё мягко сказано. Я глянула на сторожевую вышку, откуда в сено спрыгнул мужчина, и чуть ли не заскулила: там лежало тело убитого стрелка. Эдвард провел меня через кусты, перебежал через дорогу и спрятал в соседних зарослях. — Я сейчас приду. Сиди тихо, а то нарвешься на вон того парня, — он кивнул в сторону стражника в парике. — Ты и их убьешь? Кенуэй смерил меня взглядом, говорящим, что он уже раз десять передумал брать меня с собой. Ничего не ответив, он нырнул в другой стог сена, рядом с которым стоял громила, и тут же убил его. Я отвернулась, чтобы ненароком не выблеваться. Затем я услышала, как падает шар от колокола, и шелест травы. Ассасин вернулся. — Всё. Пошли дальше. Эдвард проделал такую же операцию с ещё одним колоколом, и мы двинулись в сторону ворот особняка. Там уже сидела Мэри. — Ты закончил? — шепотом спросила она. — Да. Можно идти. — Хорошо. Тогда как только я отвлеку этих стражников, ты… Это ещё кто?! Рид только что заметила меня, затаившуюся по другую сторону от ассасина. — Долгая история, — отмахнулся Кенуэй, — потом объясню. От неё бесполезно утаиваться, и так знает всё наперед. — Это каким же образом? — Ну, — я вклинилась в разговор, — я типа… всевидящая. Ты ведь сейчас пойдешь изображать из себя раненую? Женщина округленными глазами посмотрела на Эдварда. — Я ей ничего не говорил. — К чёрту, — плюнула она. — Как только я избавлюсь от стражников, ты пойдешь искать Принса, а я проберусь в особняк и найду Мудреца. Понял? После утвердительного кивка Рид вышла из кустов и полуживой походкой направилась к красным мундирам, пародируя смертельное ранение. — Лауренс будет в беседке за особняком, — шепнула я. — А на крыше – два стрелка. Пират посмотрел на меня скептическим взглядом и ничего не ответил. Мэри расчистила дорогу и побежала к особняку. Туда же, опять, по кустам, направились и мы. Кенуэй с силой надавил на мою спину, заставляя чуть ли не распластаться у корней растения в лягушачьей позе. Только я хотела этому возмутиться, как услышала звук выпускаемого дротика, а немного погодя – рев взбешенного громилы. — Давай-давай, шевелись! — Эдвард за шкирку выволок меня из убежища и мы помчались к кустам под окнами дома. Оттуда Эдвард без проблем залез на террасу, но стоило мне полезть за ним, как мужчина шикнул: — Сиди здесь! Я приду, когда всё закончится. — Нихрена ты не придешь, гребанный пират! — гневно прошептала я, пытаясь подтянуться. — Знаю я, сколько весит ваше слово. Помоги мне! — Ну, раз знаешь. И он продолжил карабкаться на крышу. — ЭЙ! — я крикнула это слишком громко, но, к счастью, ближайшие стражники были слишком увлечены боем, чтобы услышать меня. — А ну вернись! Мы же договорились! Но Эдвард меня уже не слышал. Я чертыхнулась, обмякнув на стене. Да я ни в жизни не подтянусь! Это единственный норматив по физкультуре, который я никогда не могла сдать. Да, я тогда была похожа на хомячка, со своими громадными щечками и пухлыми формами, но даже спустя столько лет и скидывания больше десятка килограммов ничего не изменилось! На всякий случай я всё же попробовала поднять своё тело, но, кто бы сомневался, потерпела неудачу и свалилась обратно в куст. Ладно, Купер, попробуем по-другому. Я бросила попытки обойти здание поверху, так почему бы не обойти его со стороны? Но стоило мне перебежать в следующий куст за углом, как я чуть слышно ругнулась. Ну нахера так много стражи? Что вам, заняться больше нечем? Следующий куст был только за ними, так что если я хочу надрать Кенуэю зад, то он мне чертовски необходим. Бой, устроенный Эдвардом, ещё шел. Мгновенно созревшая в голове идея тут же взяла мозг под свой контроль. Я подобрала с дорожки пару камней, и кинула их в сторону боя, но так, чтобы шум их падения услышали стражники. Тупоголовые верзилы не сразу расслышали мой намек с%*баться отсюда куда подальше, но когда до них дошло, они резво припустили со своего места, давая мне проход, коим я незамедлительно воспользовалась. Не засиживаясь долго на одном месте, я перебегала от куста к кусту, пока не добралась до того, что был ближе к сигнальному колоколу. По-моему, именно здесь Кенуэй будет разговаривать с Мудрецом с балкона. Мудрец… Почему, каждый раз произнося это имя, у меня в мозгу что-то щелкает? Как будто я что-то упускаю. Может, это предупреждение будущего предательства Бартоломью? Да ну, я и так о нем знаю. Его побег? А вот пусть Эдвард обломится. Нехер было меня бросать. Нет, это было что-то…серьезнее. Но мой тупой мозг не мог расшифровать язык интуиции, диктующий мне какие-то знаки. Ладно, по ходу разберемся. О, а вот и Кенуэй. Так-с, сидим тихо, чтобы он ничего не заметил. Ассасин с прыткостью кошки прыгнул в соседний, слава богу, куст. Он немного посидел, видимо, перевел дух после беготни, и рванул на работорговца в беседке. Я вздрогнула от короткого вскрика Принса и звука вонзающегося в горло клинка. Блин, лучше бы заткнула уши. Пока Эдвард вел предсмертный разговор, что было непривычно видеть без бирюзовой завесы вокруг, я вглядывалась в балкончик особняка. Мудрец… Чего ж твое имя так будоражит моё сознание? — И я был таким… когда-то… — Лауренс посмеялся и испустил дух, произнеся последние слова. Эдвард молча развернулся и вышел из беседки, игнорируя тот факт, что оставил труп работорговца прямо на полу. Почему-то с моих губ слетела фраза Эцио Аудиторе: “Requiescat in pace” Должен же был хоть кто-то это сказать. — Я здесь, Кенуэй! — Мэри заставила меня вздрогнуть своим криком. — Я его нашла! Хм, да, нашла. Подумаешь, что приставил пистолет к виску. Зато нашла. — Я тебя помню, — тут же отозвался Мудрец. — Тамплиер из Гаваны. Мудрец… Что же такого о тебе знают потёмки моей памяти, что ты так будоражишь её, Робертс? — Я не тамплиер! — было прикольно смотреть, как ассасин перед кем-то распинается. Даже если это из-за денег. — Это была уловка! Мы пришли спасти тебя от работорговца! — Спасти? Я служу господину Принсу. Как же мне хотелось гоготнуть от вида растерявшейся рожи Кенуэя. Но мужчина быстро взял себя в руки и выкрутился: — Так знай, что он плохой хозяин! Он хотел продать тебя тамплиерам! И внезапно меня осенило. Мой путь спасения — это Предтечи. Как мне добраться до Предтеч без Предтеч? Как связаться с ними? И кто в конце концов является “связным” между людьми и Теми, кто был до? А тот, у кого наполовину их кровь! И сейчас от этого связного меня отделяли двадцать метров и балкон. — Видно, никому нельзя… — РОБЕРТС! Я выпрыгнула из своего укрытия, наплевав на скрытность. Ассасины и Мудрец вперили в меня свои ошарашенные взгляды. Особенно Кенуэй, который был уверен, что отвязался от меня. Но мне было не до созерцания его смазливой рожи. Я смотрела только на Бартоломью, а он на меня. — Это… это невозможно. Как ты здесь оказалась? — спросил он, отпуская Мэри. Женщина незамедлительно ударила его локтем под дых и перемахнула через ограждение. Разъяренный Мудрец выстрелил в сигнальный колокол, извещая о нашем присутствии всю плантацию, и скрылся. — НЕТ! — крикнула я. — Робертс! — не менее яростно проорал Эдвард. Стажа сбежалась отовсюду. Их было слишком много и все они были вооружены до зубов. Кенуэю ни за что не справиться с таким количеством врагов. Колени в который раз за этот день подогнулись, и даже начал дергаться подбородок от накатывающих слез страха. Я уже приготовилась шлепнуться в умоляющем жесте на колени, горланя: “ПОМИЛУЙТЕ, ДОБРЫЕ ЛЮДИ!”, как тут пират дернул меня за руку. — Сюда! Он несся прямо на трамплин, ведущий к дереву. Если быть цепким, как обезьянка, то по ним можно было и сбежать. Но возникла проблема: — Я НЕ ОБЕЗЬЯНА! — Твои проблемы! Мне ничего не оставалось, как припустить следом за Кенуэем. То ли от шока, то ли от переизбытка адреналина, но я резво забралась и поскакала по деревьям, чуть ли не наступая на пятки мужчине. Когда деревья закончились, я грохнулась оземь, как мешок с картошкой, кувыркнулась, и помчалась дальше. По погнутому стволу мы перебежали через каменный забор и со всех ног припустили к выходу через всю плантацию. Эдвард бегал куда быстрее меня, но я изо всех сил старалась не отставать. Особенным пинком ускорения мне послужила пуля, вонзившаяся в землю прямо у моих ног. Заверещав как резаная свинья, я в несколько прыжков догнала ассасина и даже чуть его не перегнала, если бы не споткнулась об малюсенький камушек. От падения меня спас тот же Кенуэй, так сильно рванув меня за запястье, что я не сомневалась, что оно теперь вывихнутое. Те несколько минут, что мы неслись по плантации, слились для меня в один большой цветной комок неразберихи. Я помню только, что было много листьев, мундиров, тростника и оружия. Мы тараном прорвались сквозь охраняемый вход, увеличив количество несущихся за нами стражников на четыре. Эдвард выбежал на главную улицу, а оттуда по дворам пытался запутать след, что вышло у него не скоро. Мне ничего не оставалось, кроме как быстро шевелить булками, чтобы поспевать за ним. Я не знаю, сколько мы так бегали, сколько стражников было у нас на хвосте и сколько, мать его, ещё придется от них убегать. Но я чувствовала, что ещё чуть-чуть, и я свалюсь замертво от усталости. Ноги уже еле несли мое тело, и с каждой секундой сбавляли скорость. Даже осознание того факта, что за мной бежит целая орава разъяренных британцев не заставляла меня бежать быстрее. Я просто устала на столько, что мозг даже отказывался бояться. Внезапно Эдвард резко завернул в тесный переулок, куда втянул и меня. Он рывком отодвинул меня за свое тело, так что я с размаху стукнулась головой об стену дома, за которым мы прятались. Я смогла выдавить только сдавленное “ой”, как ассасин зажал мне рот. Где я это уже видела? Стражники плотной кучей пробежали в паре метров от нас. Хоть ночная темень и скрыла нас от посторонних глаз, но я боялась даже вздохнуть, пока все до единого мундиры не пробежали. Мы простояли неподвижно ещё пару минут, после чего Кенуэй убрал ладонь с моего рта и вперил свой гневный взгляд, который возможно было различить даже в такой темноте. — Ничего не хочешь мне объяснить? — Неа. — Точно? А то ведь “я не претендую на вашего Мудреца!” — Эй! — вспылила я от такой пародии. — Я осознала это только десять минут назад! — В таком случае нам с тобой не по пути, — на этих словах Эдвард развернулся и собирался уйти, но я скакнула вперед и преградила ему дорогу. — А вот здесь ты ошибаешься! — Да? Это почему же? Усталость вдруг ударила с новой волной, заставляя исчезнуть весь мой боевой запал. У меня не было ни сил, ни желания сейчас препираться с ассасином, поэтому я, потерев глаза, почти тихо сказала: — Кенуэй, согласись, мы ведь оба неприятны друг другу. Но, как ни прискорбно мне это признавать, мне нужна твоя помощь. Я что, похожа на местную? — я оттянула свою одежду. — Я понятия не имею, как я попала на твой корабль, но не меньше тебя хочу это выяснить. А ещё больше хочу домой. Мой дом далеко, гораздо дальше, чем ты можешь вообразить. Поэтому мне нужен Робертс. Он... не совсем обычный человек. Не знаю, каким образом, но он должен знать, как вернуть меня домой. Ты хочешь от меня избавиться? Тогда приведи меня к Мудрецу, и клянусь, я навсегда исчезну из твоей жизни. Эдвард всё ещё смотрел на меня не самым доверчивым взглядом, но я видела, как осторожность постепенно таяла в его глазах. — Пожалуйста, — добавила я, — помоги мне. Я ж от тебя не отстану. — А какая мне от этого выгода? Гребанный пират, тебе лишь бы выгода во всем была. — Я... Я знаю всю твою судьбу вдоль и поперек. Я вижу твоё прошлое и будущее. Я могу предостеречь тебя от многого, или, наоборот, направить на верную смерть. Но это зависит от того, поможешь ты мне или нет. Мне, наверное, показалось, но после последней фразы он усмехнулся. — Не отстанешь… Это точно. Он отодвинул меня в сторону и вышел на главную улицу. Я следовала за ним как послушная собачка, лишь бы не потерять его снова. Ассасин этого не видел, но после нашего разговора я облегченно вздохнула. Больше не надо носиться за ним, как за угорелым. Уже хоть что-то. Пока мы шли, боль в запястье нарастала, и я то и дело осторожно потирала руку. Кенуэй нехило так её дернул во время нашего побега, так что медленно, но верно, боль становилась невыносимой. Вскоре я уже несла свою конечность, чтобы она не болталась как атрофированная. Я думала, что сейчас мы идем к "Галке", но пират направлялся к мельнице, где его уже ждала Рид. Я тактично стояла в сторонке, пока они разговаривали. — Снова упустил его, так? — спросила она. — Да. Этот Робертс хитер как дьявол, будь я проклят! Похоже, я упустил сегодня двоих… — Эдвард окинул женщину оценивающим взглядом и спросил: — И как тебя зовут, подруга? Та, усмехнувшись, сказала: — Мэри Рид. Для мамы. И для моих друзей, — она подошла к нему почти вплотную и грозно произнесла: — Но смотри, никому не слова. Не то сам станешь женщиной. Тишину ночи разрезал громкий глоток Кенуэя, отчего я еле сдержала усмешку. Мэри отошла от мужчины и перевела взгляд на меня. — А с ней что будешь делать? — Эй, я, вообще-то, здесь, — ненавижу, когда обо мне говорят, как об игрушке. — Возьму с собой, — ответил он и чуть хвастливо, что меня удивило, добавил: — Пророк на корабле никогда не помешает. — Пророк, говоришь… — задумчиво протянула Мэри. — Тогда скажи мне, пророк: сколько мне ещё осталось? Будучи уставшей, я не сразу поняла вопроса, а затем, встрепыхнувшись, спросила: — А какой сейчас год? — Тысяча семьсот семнадцатый. Это всё равно мне ничего не дало, так как я не знала, когда умрет Рид, но я знала, в каких мучениях она это сделает. Воспоминания о смерти пиратки заставили меня неосознанно сжаться, а лицо, видимо, приобрело какое-то супер грустное и жалостливое выражение, потому что Мэри внезапно усмехнулась. — Что, так скоро? Ладно, можешь не отвечать. Удачи, Кенуэй. И женщина, кивнув мне, удалилась с наших глаз в темноту. Пока я смотрела ей вслед, всё ещё прокручивая в голове её будущую смерть в тюрьме, ко мне подошёл Эдвард. — Пора на корабль. Я вздрогнула и больно дернула руку. Пират заметил моё на мгновение перекосившее от боли лицо и руку, которую я сжимала. Нда, видок у меня был шикарный: волосы, превратившиеся в один большой колтун, разбитый нос с засохшей кровью, грязная от постоянных падений майка и вспухшая рука прекрасно описывали меня как самую неуклюжую бабу на свете. Мужчина усмехнулся. — Тем более пора. Пошли. Мы медленно, никуда не спеша, заковыляли на пристань. Всю дорогу мы шли молча, никто из нас не проронил ни слова, и только у пляжа Кенуэй спросил: — Ну а тебя как зовут, Нострадамус? Несмотря на всю усталость, я усмехнулась. — Грейс. Грейс Купер. Я думала, ты уже и не спросишь.