Полюбить я посмела Бога

Тысячи льдинок того, о чем он солгал И миллионы – о чем она только солжет. Чешира

Стараясь казаться хотя бы чуточку значимее и горделивее, я вплыла в обеденную залу, заранее предполагая наличие сотни заинтересованных взглядов на своей скромной персоне. А как иначе? Думаете хоть один неудачливый путешественник между мирами, а тем паче — школьница, может похвастаться таким эффектным восседанием на королевских коленях? Ради справедливости стоит отметить, что с размахом и, порой, вызывающей изысканностью во дворце Владыки все в порядке. Счастье, что здесь не работает принцип, — чем больше алого бархата, да сусального золота, — тем краше. А что? В "земных" обителях августейших особ подобный расклад считается зубодробительной нормой. Восхитительная все же здесь мебель( а еще более восхитительны те, кто на ней восседает). Несколько столов черного дерева и массивные стулья с резным кружевом спинок, как ни странно, занимали непостоянство моего внимания больше всего. Мысленно прикинув стоимость всего окружающего великолепия, я, так же мысленно, присвистнула. Да уж, чувствовать себя принцессой гораздо легче, когда тебя потчевают сказочными яствами, а не унылым подобием традиционной порридж, которая весь остаток дня остается в прилипшем к пищеводу состоянии. Меня передернуло. Пакость какая! Хотите раскрою маленький секрет? Каждый раз во время ежегодных балов у тетушки Эллисон(да, такое событие еще имеет место быть прямиком в двадцать первом столетии) я проигрываю в мыслях арию Элизабет и Смерти из знаменитого немецкого мюзикла. Почему выбор пал именно на это произведение? Все достаточно просто, по крайней мере, принцип работы чудодейственного самовнушения никогда не подводил. "Вот и мой триумф!" — ласково шепчет подсознание, когда среди всех подозрительных, ощупывающих, местами — презрительных, взглядов я чувствую на себе лишь один единственный. Подбородок мстительно вздергивается, подпитывая образ юной выскочки из высших аристократических кругов. Во всяком случае, те язвочки, которых мне, к величайшему сожалению, пришлось узнать в старом мире, вели себя похожим образом. Темная бровь короля(кстати, а почему бровь темная? волосы же — чистейшая платина) взлетает в изумлении, но блеклая тень улыбки, замершая жалким подобием маски на мраморном лице, вторит мне: — Нет, мой! — Праздник мой! — настаивает женский голос в голове, заставляя губы растягиваться в победной улыбке. Все внимание приковано ко мне, и я несу( надеюсь, миллионы скучных упражнений для сохранения царственной осанки хоть капельку помогли) свое бренное тело, легонько придерживаясь крепкой руки темноволосого визави. Взгляд сосредоточен везде и нигде одновременно, хотя довольно сложно сдерживать любопытство и вновь не переводить торжествующий блеск глаз на одну печально известную, к тому же, достаточно высокомерную статую. — Мне дело не до всех, — продолжаю прислушиваться к успокаивающей мелодии, блеклым призраком играющей в черепной коробке. — Теперь мое запомнят имя! Мучительный променад заканчивается, когда псевдогалантный спутник отодвигает роскошь преступно дорогого стула аккурат рядом с... Даю вам подсказку — заносчивый, никогда не переступающий границу мнимой любезности, и...да. Ошеломительно красивый. Опускаюсь на предложенное место, отвесив в мечтах звонкий подзатыльник противному брюнету, который удалялся прочь от проклятого стола с гаденькой ухмылочкой злодея первого сорта. — Добрый день, графиня, — опять печально знакомый тон змея-искусителя. Коронный королевский, да? — Благодарю за приглашение отобедать, сэр, — в той же манере отозвалась я, сдерживая переполнявшее разум желание придавить под бесценным столом ногу садиста. — Это большая честь. — Позвольте поинтересоваться, неужели некто смел уничтожить одежду в гостевой комнате? Или вы считаете, что примерять предложенные наряды ниже вашего достоинства? Плохая идея — наступать на едва затянувшуюся мозоль. Очень плохая. — Простите, сэр, но у вас в Лихолесье что, принято указывать даме на ее недостатки? Это по меньшей мере — мелочно, — в голосе — смирение кроткого ангела, — а по большей — такое поведение недостойно истинного джентльмена. Ого! Мне показалось, или нечеловеческая прелесть синих глаз затуманилась непониманием? — Возможно, я не совсем понимаю, о каком проступке идет речь. — Видите ли, Владыка, не всем женщинам, смею заметить, суждено быть одинаково высокими. Конечно, если вы столь сильно жаждете лицезреть мои прелести в непозволительно глубоком для леди вырезе — смею покориться воле короля. — Покорнейше благодарю, — как ни в чем не бывало возразил Трандуил, хотя сапфировая смешинка, крошечная похвала за остроумие, блеснула на дне витражных глаз, — у меня нет ни времени, ни, что самое главное, желания любоваться вашими достоинствами. Я равнодушно пожала плечами, безуспешно пытаясь заткнуть уязвленное самолюбие. Глупец еще не до конца осознал, от чего отказался. Подавив зарождавшуюся в глубине сердца обиду, я решила, пусть и не совсем по доброй воле, попросить короля о крошечной услуге. — Сэр, мой котенок наверняка страшно проголодался после всего случившегося. Не могли ли бы вы попросить слугу принести для малыша миску с молоком прямо в гостевую комнату? Бедный Кефир пережил слишком много ужасов за столь короткий промежуток времени. — Ваша просьба не составит никакого труда, — нечто едва приметное в светлом лике Трандуила заставило меня поморщиться, — взамен, однако, я желаю получить правду в чистом виде. — Безусловно, — на редкость покорно соглашаюсь я, немедля составляя в голове план будущей словесной и умственной баталии. Эх, сам Горацио Нельсон бы похвалил столь удивительно отработанную стратегию. — Начнем с самого простого, — вздохнул Лихолесский Владыка, вперивая немигающий взгляд лазоревых очей прямиком в мои смешливые глазенки, — откуда вы родом? Вытянувшись в струну, я титаническими усилиями воли представляла на месте мужчины мечты доброй половины женского населения земного шара ненавистного преподавателя латыни, при этом бодро рапортуя: — С превеликой гордостью сообщаю, что являюсь подданной Соединённого Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Король соизволил горделиво кивнуть, намекая на скорое продолжение банкета. Я мысленно потерла шаловливые ладошки, готовясь к новой порции необходимых надменному правителю сведений. — Ваша покорная слуга действительно является потомственной дворянкой(ни капли лжи, как ни крути), имеет счастье(впрочем, скорее – наоборот) обучаться в частной академии Хай-Норт для юных лордов и леди, отличившихся...особыми талантами. — То есть, вы по-прежнему смеете утверждать о наличии магического дара? — ясные очи небожителя сузились, вызвав непреодолимое желание нырнуть под произведение мебельного искусства. — Утверждаю, что только учусь. Сладостная эйфория от неосторожной игры с огнем заставляла желудок скручиваться узлом. Хотя, быть может, виною всему был банальный голод. — Сэр, не сочтите меня нахальной, но я ужасно проголодалась. И я была бы очень признательна, если бы вы позволили мне насладиться пищей без постоянного, пусть и весьма лестного, внимания с вашей стороны. Конечно, все вышесказанное было в разы преувеличено, но на что ни пойдешь ради "милости" короля? Лишь балансируя на острие смертельного ножа, я могла в полной мере вкусить удовольствие от опасного разговора. А мраморное великолепие королевского лица даже не дрогнуло. Ледяная маска непробиваемого спокойствия прикипела к безупречной коже так плотно, что избавление от оной соседствовало бы, скорее всего, с чудовищной болью. Владыка клонится чуть ближе, чем требовали того строжайшая секретность разговора и неукоснительные правила приличия. — После того, как закончите трапезничать, соизвольте посетить сад. Мой слуга проводит вас. Похоже вашим... — опять эта театральность в паузах, от пугающего красноречия которых вниз по позвоночнику бежит табун мурашек, — ...особым талантам придется подвергнуться небольшой проверке. Король встает из-за стола с пугающей грацией истинного хищника. — Приятного аппетита, графиня Вестминстерская. Лед синих глаз обжигал, а от небрежности брошенной фразы неприятно засосало под ложечкой. "Что ж, — флегматично подметила рациональная сторона сознания, — перед смертью не надышишься. А вот хорошенько накушаться не помешает".