Полюбить я посмела Бога

Когда-то я даже стеснялся своего роста, но потом подумал: «К черту все это, я же Гарри Поттер». Дэниэл Рэдклифф

Единственное скучное правило, которое действительно может вам пригодиться в любой житейской трудности — будь то сдача квартального отчета нелюбимому начальнику, третий за единственную неделю вызов к строгому директору школы, или, чем черт не шутит, путешествие в иные миры; — это умение держать лицо. Лишь этот полученный кровью и потом талант помог мне сохранить мину в невозмутимо-каменном состоянии, когда, выпархивая из роскоши тронного зала, я наткнулась взглядом на юного рыцаря, со скучающим видом прислонившегося к кремовой гладкости стены. Надменный красавец мог состязаться в великолепии разве что с произведением скульптурного искусства, по жестокой ошибке посаженным на трон. Он медленно повернул голову в мою сторону, отчего золото прекрасных волос покорной волной соскользнуло с плеча. Чудесные васильковые глаза равнодушно прошлись по моей скромной особе, а самый краешек красивых губ дрогнул в едва заметной усмешке. Пелена восхищения пала, обнажая образ высокомерного одноклассничка, не далее, как вчерашним утром, одаривавшего свет подобными ухмылочками. Дерек Смит, чтоб его огнедышащая змеюка зажарила! Смазливый богатей, чей многоуважаемый отец владеет доброй половиной Хай-Норта, возомнил, что любая колкость с легкостью сойдет ему с рук. Судя по всему, местный аналог оного изволил явить светлый лик прямиком перед неудачливой графиней. Или волшебницей. Хотя в данный момент больше всего на свете я желала быть самой настоящей ведьмой. Оставаться в долгу — не в моих правилах, поэтому ответный взгляд, надеюсь, достаточно грозный и устрашающий, вперился ровнехонько в блондинистого двойника Дерека. Хотя, кого я обманываю? Кого в этом мире может напугать вид надутого, словно сыч, хоббита? — Что ж, юная графиня, мне было велено сопроводить вас в гостевые покои, — благосклонно молвил красавец, и от этого наставнического тона немедля заныли зубы. — Будьте так добры, если сие действие не составит вам труда, — стараясь держаться нейтрально, выдавила я, хотя до конца избавиться от ядовитых ноток в голосе так и не удалось. — С кем имею честь вести диалог? Отвесив полушутливый поклон, с невообразимой грацией, назло моему неудовольствию и предубеждению, юноша выпрямился и представился: — Мое имя Леголас, прелестная госпожа. Должен признать, очень рад знакомству с вами. Я раздраженно фыркнула. Готова поспорить, даже крошечный тушканчик будет счастлив встретить королевскую кобру больше. Кстати, о кобрах, а, тем паче, — о королевских. Светские беседы сквозь зубы не должны помешать мне явиться на обед к Владыке Лихолесья вовремя. Быть может, светловолосый очаровашка правильно прочел выражение вселенской скорби на моей кислой физиономии, потому как галантно подал бледную длань, помогая мне спуститься с крутых ступенек. Его акции верно поползли вверх. Я пыталась, честное слово, искренне пыталась выявить хоть малейший изъян в архитектурном совершенстве огромных чертогов лесного господина во время нашей неспешной прогулки. Тщетно. В этих стенах не нашлось места ни малейшему признаку обыденности, кроме, разумеется, вашей покорной слуги. Вкус Трандуила безупречен, впрочем, едва ли могло оказаться иначе. Наш путь оборвался внезапно, у двери с искусно вырезанной фигуркой единорога в качестве единственного украшения. Леголас отпер ее серебряным ключом, и пропустил меня вперед, одаривая блеклым подобием радушной улыбки. — Невообразимо благодарна вам за компанию, — от медовой неги моего голоса все сладкоежки в районе мили должны были захлебнуться голодной слюной. — Не смею задерживать. С явным облегчением на прекрасном лице юноша поспешил немедля ретироваться от полоумной "графини". Я пожала плечами — потеря такой завидной компании явно не будет оплакиваться — и с наслаждением захлопнула за провожатым дверь. Всю напускную веселость вдруг смыло волной откровенного отчаяния. Если дело обстоит следующим образом, и я действительно имела сомнительное счастье посетить один из сотни параллельных нашему миров, то вся жизнь глупой смертной девчонки вдруг начала попахивать керосином. Где-то на самом краешке сознания оставалась слабая надежда, что настоящая я лежит под печально известным кленом с сотрясением мозга и смотрит яркие видения пребывания в пенатах ледяного...эльфа? Кефир, всю дорогу бежавший за мной на крохотных ножках, с сочувствием наблюдал за страданиями новоявленной хозяйки. В ярких глазах плескалось самое настоящее сострадание. Что ж, по крайней мере, я не совсем одна, что уже является поводом для настоящей радости. — Ну что, пушистик, — с притворным воодушевлением обратилась я к единственному другу, — что там господин "падайте все передо мной ниц" изволил говорить про "одеть должным образом"? Коверкать надменные переливы голоса правителя оказалось на редкость приятным занятием. Буду позволять себе такую прелестную слабость иногда. Из чистой вредности. Хотя школьная форма, раз уж на то пошло, действительно нуждалась в костре святой инквизиции. Шерстяные пиджаки и вызывающие первые признаки чесотки гольфы, скорее, были призваны служить в качестве пыточного инструмента для поклонников известных брендов. Да и вообще для всего человечества, если быть честными до конца. Поискам шкафа с "правильной" одеждой не суждено было быть долгими, и, когда темные недра хранилища распахнулись перед опешившей мной, я вдруг осознала, к какой женской внешности местные мужчины привыкли. Стоит только упомянуть роскошный наряд цвета юной весны, пахнущий цветущей яблоней! А великолепный костюм из полотна, который податливо менял цвет, стоило только руке пробежаться по тончайшей материи! А чудесное платье, сотканное прямиком из полога ночного неба! Казалось, настоящее великолепие звезд блистало на темной глубине бархата. Как должна чувствовать себя та, что обряжена в шелковые объятия безлунной полуночи? Однако стоило только примерить приглянувшееся платье, я завыла от безысходности. При виде негодующей хозяйки, Кефир ощерился и забился под кровать, в ближайшую четверть века даже не думая показывать нос из безопасного укрытия. Блистательная насмешка! Судя по всему, местные дамы обладали параметрами настоящих моделей, а вдобавок к худощавым фигуркам прелестницам выдавался рост под шесть футов*! Итак, чтобы красочно изобразить болезненную действительность, объясню следующее: подол оказался безобразно длинным, про рукава – нечего и говорить, вырез – фривольно глубоким, а в талии произведение ткацкого искусства висело печальным парусом в период бриза. Вздохнув, как преступник перед казнью, я разоблачилась, кинув очередной непригодный наряд в пеструю кучу перед шкафом. "Ну что ж, господа хорошие, — злобственное настроение медленно вытесняло отчаяние от нахождения в чудовищном мире длинноногих дев и, до зубовного скрежета прекрасных, мужчин, — довольствуемся тем, что даровала природа и бюджет частной школы Хай-Норт. Сами виноваты!" Злополучная юбка вернулась на свое место, а я, костеря на чем свет стоит непредусмотрительных хозяев, вылетела из комнаты. Там меня уже дожидался очередной блистательный провожатый. Фирменная алебастровая кожа, четко очерченные губы, хранившие на себе печать гостеприимной улыбки, а вдобавок к бесчувственному величию изумрудных глаз — отброшенные за спину иссиня-черной волной длинные прямые волосы. — Госпожа, нам уже пора. Сегодня я имею удовольствие сопровождать вас к обеду, — соловьем залился мужчина, всем своим видом демонстрируя обратное. Однако вслух кроме любезностей из надменного рта не посмело вылететь более ни звука. — Благодарю за внимание, сэр, — раздраженно пробурчала я. Графский титул(голубая кровь, белая кость и прочая чепуха)требовал неукоснительных соблюдений очередной кипы правил этикета. Я с легкостью позволила увлечь себя прочь от комнаты с единорогом и милым крошечным Кефиром, мысленно предвкушая очередную сочную перепалку за абсолютно идеальным обеденным столом. Разве в этом мире бывает иначе?