Полюбить я посмела Бога

прости – я люблю тебя доводить до бешенства, ты в отчаяньи просто дьявольски хороша. Хедвиг

Прошлая ночь давала о себе знать, несмотря на мои отчаянные попытки привести физиономию в божеский вид. Памятка номер один: даже если вы обладаете магией, она не является гарантом спасения от утренних отеков и синяков под глазами после полуночных догонялок по королевскому саду. Нельзя сказать, что я не пыталась наколдовать себе достойное чинной аристократки отражение в зеркале, но вместо чистой и сияющей изнутри кожи юная графиня изменила себе цвет левой радужки. Я слышала отвратительное хихиканье подруг–роз, когда после десятой попытки перестать быть похожей на Мессира, криворукая колдунья сдалась. Отлично. Может быть, столь нелепой оплошности на завтраке никто и не заметит. Будто вероятность родиться с глазами разного оттенка так невелика. Еще один взгляд в зеркало. И кого я обманываю? Кричаще–изумрудный, словно драгоценный камень в помолвочном кольце матери, левый глаз красноречиво намекал, что в индустрии магической косметологии таким умельцам, как ваша покорная слуга, делать нечего. Кстати, о вчерашних находках. Я вздохнула, переведя взгляд на злополучный бархатный футляр. Никаких новых идей, зачем мистер Блумфилд принес мне драгоценность матери, у меня не появилось. Ни за ночь, ни за не слишком приятное утро. Подозрительно потяжелевший котенок запрыгнул мне на колени, оглушительным мурлыканьем пытаясь успокоить не на шутку взволнованную хозяйку. Я принялась механически гладить пушистую леди, но тревожные мысли не желали покидать неподъемную от бессонной ночи голову. В дверь опочивальни постучали, отвлекая от все более мрачных раздумий. Аранен сияет, подобно бледному осеннему солнцу, так, что от собственной несвежести хочется взвыть. — Доброе утро, Эвелин. Как вчерашняя вылазка? — Леголас бесцеремонно стащил с моих коленей сонную Простоквашу, которая явно была обрадована появлению эльфа куда сильнее, чем мне. Принц поднял васильковые глаза на юную аристократку, и его собственное лицо подозрительно вытянулось. — О Эру! Что с твоим глазом? Я отмахнулась от друга, не желая еще раз становиться предметом насмешек из–за своих неудачных утренних экспериментов. — Не обращай внимания, мистер Очаровашка, просто к столу таура подают слишком много зелени. Леголас звонко рассмеялся. — На минувшем обеде отец явно скучал по неподражаемому чувству юмора одной примечательной гостьи. К ужину у него скопилось столько невысказанных острот, что страдали почти все советники и придворные. И даже лучший дворцовый повар получил свою порцию королевского гнева. Искренне надеясь, что аранен не заметит моих заалевших щек, я отвернулась к буйствующим зарослям роз. — Какая жалость, новая игрушка имела наглость пропасть. — В глубине желудка зарождался непрошеный пульсирующий комок. Жилка на шее грозилась порвать ворот платья. — Что ж, не будем заставлять таура ждать нас хотя бы к завтраку. Мне искренне жаль повара, готовит он, надо признать, отменно. Вдруг неудовлетворенность короля скажется на его профессиональных навыках. Путь до трапезной показался мне предательски коротким. Не успев прокрутить в голове хотя бы с десяток возможных остроумных ответов на выпады Трандуила, я с тоской подумала, что и сегодняшняя пикировка закончится моим грандиозным провалом. Пара десятков прекрасных эльфов по обыкновению слонялись по террасе, выходящей в сад. Решив не мозолить местной аристократии глаза, я остановилась в неприметном уголке. Мои попытки спрятать неудачный магический эксперимент под волосами потерпел фиаско. Нос защекотало от местного аналога парфюма Dior, и до меня снизошло понимание, что Трандуил прошествовал в трапезную. Все будто подобрались, и я с тяжелым сердцем направилась к своему законному месту за столом. Show must go on. Таур лениво развалился в кресле, пока слуга наполнял его кубок кроваво–красным вином. Я опустилась на стул, стараясь даже не смотреть в сторону Владыки Лихолесья. — Ваше самочувствие улучшилось, графиня? — Трандуил задал вопрос с абсолютно скучающим видом. — Да, благодарю вас за заботу. Со стороны складывалось впечатление, что я вела диалог с роскошной тарелкой. — Рад это слышать. Потеряв ко мне жалкие крохи интереса, Трандуил обратил свое внимание на одного из советников. Не сумев отговорить себя от безумной затеи, я все же подняла глаза на его рогатую корону. Мысли вертелись вокруг теорий доктора Фрейда различной степени откровенности. — Вас разве не учили, что столь пристальное внимание юной леди можно счесть невежливым? — Таур перевел свои ужасные глаза на меня, и я вдруг поняла, что невероятным образом проиграла этот раунд. Темная бровь взлетела в недоумении. Он все–таки заметил мой левый изумрудный. — Что с вами? — Прошу прощения, разве со мной что–то не так? — невинно захлопав ресницами, я продолжала строить из себя дурочку. — Ваш глаз. — Ах, это. Вы же упомянули, что зеленый цвет мне не к лицу, — картинно обвожу физиономию рукой. — Быть может, на лице он смотрится несколько лучше. Уголок точеных губ дрогнул, как если бы он отчаянно пытался скрыть улыбку. Леголас наклонился ко мне и одними губами прошептал: «Туше». О–па–па... Неужели на этот раз последнее слово осталось за мной? Ноги ощущались подозрительно ватными. На губах расцветала та самая улыбка, которая при попытке ее скрыть, скорее всего, вызовет спазм лицевых мышц. Надеюсь, желание Трандуила выглядеть в глазах придворных совершенством пересилит мечту убить меня вилкой. Стоило мне поймать на себе взгляд прекрасной Эрианэ, как по спине побежали мурашки. Даже леди, не обремененные тяжелым поведением, чувствовали себя в большей безопасности в лапах Джека Потрошителя. Я не смогла выдать ничего иного, кроме обезоруживающей улыбки большой белой акулы. Хотя, судя по удивленному взгляду эллет, сходства с безумным Джокером у меня вышло больше. После завтрака Леголас отправился по каким–то важным королевским делам, которые явно не терпели отлагательства. В конце концов, он же аранен, а у принцев всегда больше обязанностей, чем привилегий. Я поклялась ему не натворить ничего дурного в его отсутствие, хотя, сказать по правде, пальцы в крест за спиной все же сложила. Оставив пушистого друга на попечение служанки, лучшего выхода, чем снова совершить променад по злополучному саду, моя скудная фантазия не придумала. Предоставленная сама себе, злобственная натура не знала, чем же ей заняться. Осознание того, что вероятность умереть от безделья куда выше, чем от королевской вилки, приносила за собой уныние. В одной из кружевных беседок, бесстыдно обвитых чайными розами, я разглядела огненноволосую Эрианэ, которая сидела подобно королеве среди группы хорошеньких эллет. Даже с такого расстояния я поняла, что они занимаются рукоделием. Довольная тем, что ненавистная дамочка не смогла меня заметить, я свернула в противоположную сторону и продолжила свой нехитрый променад. Вы помните, как я упоминала про тяжелую степень топографического кретинизма? Забудьте. Она тяжелейшая. Четверть часа блужданий по роскошному саду, и вот ноги сами вынесли меня… куда–то. По правде сказать, мне было абсолютно все равно, куда именно, если в этом пресловутом «куда» можно было найти провожатых обратно во дворец. В кончиках пальцев нарастал назойливый зуд. Раздраженно расчесывая руки, я приближалась к изящной эльфийской постройке. Угадаете с первого раза единственную вещь во всем дворце, которая не отличалась особой грацией? Покалывание растеклось выше, захватив своей неприятной природой ладони и запястья. Терпеть подобное ощущение становилось все невыносимей. Массивные двери строения резко распахиваются, и вот, словно со стороны, я наблюдаю за тем, как огромный белоснежный конь с невероятной скоростью несется прямо на меня. Несколько взволнованных эльфов тщетно пытаются догнать прекрасное животное, у которого на пути стоит всего одно препятствие. Конь встает на дыбы, и, в отчаянной попытке защититься, я закрываюсь от смертельных копыт до безумия зудящими руками. Перед глазами мелькает ослепительная вспышка, но ожидаемого жестокого удара не чувствуется. По правде сказать, болезненных, или же неприятных ощущений нет и в помине. Вместо этого, постепенно отходя от шока, до меня доносятся удивленные голоса эльфов: «Что, во имя Эру, происходит?» Их недоумение было оправдано. Благородное животное стоит передо мной, опустившись на длинную переднюю ногу в церемониальном поклоне. Во всем этом было нечто неестественное. Ошалевшая нервная система воскрешает в памяти сцену из третьей части Гарри Поттера, где Хагрид знакомит учеников Хогвартса с особенностями обращения с гиппогрифом. Искренне не понимая, зачем я повторяю трюк Мальчика–Который–Выжил, склоняюсь в поклоне перед конем. Не знаю, как эльфы, а я отказываюсь понимать, что здесь вообще происходит. Конь, видимо, удовлетворенный моим жестом, встает на ноги и тут же жадно тянется серой мордой к моей руке. Высокий и столь же прекрасный, как и все обитатели дворца, эльф подходит ко мне ближе. На его лице читается такое неподдельное удивление, что мне хочется противно захихикать. — Как у вас это получилось? — Откровенно говоря, я в таком же недоумении, как и вы. — Он никому не дается. Самый своенравный жеребец из всех, с которыми мне когда–либо посчастливилось работать, — белоснежный красавец удовлетворенно всхрапнул. — Можете поверить мне на слово, через мои руки прошло огромное количество лошадей. Становилось все больше не по себе, особенно учитывая, насколько преданно конь заглядывал мне в лицо. — Леди… — Эвелин. Леди Эвелин. — Леди Эвелин, не поможете ли вы довести его до конюшни, пока удача на нашей стороне? Я пожала плечами, понимая, что до обеда все равно заняться нечем, а возможность быть затянутой в очередное приключение сулила хотя бы малую толику веселья. Я совершенно точно чокнулась. Я безумнее, чем Шляпник. — Почему бы и нет?