Полюбить я посмела Бога

(В Стране Чудес для Алис нет места. Тебе нет места среди людей.) Angel Of Dead

Утро встретило меня непривычной, но от этого не менее чудовищной, головной болью. Сонно озираясь, я силилась вспомнить события праздничного вечера, но память объявила нерадивой хозяйке глубокий бойкот. Впрочем, я ее не винила. Кубарем скатившись с роскошного ложа и до смерти напугав мирно сопящего на соседней подушке Кефира, юная чародейка решила оценить причиненный собственной физиономии ущерб. После увиденного, ни в чем не повинное зеркало захотелось вымыть. Дважды. С мылом. На крайний случай — занавесить бархатным покрывалом до скончания веков. С обратной стороны стекла на меня напряженно вытаращился светловолосый зомби, невесть по какой причине обряженный в роскошное платье. Правда, после беспокойного сна невезучий предмет гардероба был далеко не таким шикарным, как накануне вечером, но антуража добавлял. Умертвие решительно не желало превращаться в симпатичную мамзельку, и я, махнув рукой на все, просто решила не показываться на люди приблизительно ближайшую сотню лет. Скинув отвратительное платье и выбрав из огромного арсенала ночных рубашек нечто наименее фривольное, спивающаяся аристократка отправилась в ванную комнату. Быстро освежив лицо, я аккуратно расчесала спутанные волосы(болтливые розы, судя по всему, магическим образом ретировались сразу после моего отхода ко сну). — Гадство, — подвело неутешительный итог отражение, стоило мне вернуться обратно в опочивальню. Решение устроить небольшой выходной было поддержано громким урчанием пушистого малыша, который медленно, но верно из милого создания превращался в создание шарообразное. По уши закутанная в одеяло, я уже было решила отойти ко сну, как вдруг в дверь безбожным образом постучали. В висках незамедлительно взорвался фейерверк нестерпимой боли, а утреннего гостя захотелось отправить так далеко в известном направлении, насколько бы фантазии хватило. Поступая абсолютно по-детски, я притворилась спящей. Кушать хоть и хотелось, о чем немилосердно напоминало брачное пение китов в районе желудка, но сохранение приличного лица было многим дороже. Еще Дюма-старший утверждал, что одно из важнейших искусств женщины — это умение смотреть сквозь длинные ресницы, будто бы не размыкая глаз. Хитрость Миледи Винтер пришлась как раз кстати, когда упертый гость, не услышав ответа, вломился в святая святых. К моему облегчению, нарушителем личного пространства оказалась Индис, которая несла в тонких руках изящный резной поднос. От последнего исходил такой чудесный аромат, что я незамедлительно прекратила ломать комедию и открыла глаза. — Доброе утро, Индис, — сонно приветствую вошедшую я, нарочито громко зевая для пущего эффекта. Признаваться в нежелании открывать дверь не хотелось. — Доброе, госпожа, — эльфийка не улыбается, но держится уже намного более уверенно, что вселяло в меня слабую надежду: тактику по приручению прекрасного, но пугливого обитателя леса я выбрала верную. — Пахнет восхитительно, — подмечаю между прочим, но девушка правильно понимает намек. Если сегодня мне и придется покинуть лебяжье ложе, то лишь для того, чтобы выразить глубочайшее почтение дворцовому повару. Сказать, что это лучшие оладушки, которые мне приходилось пробовать — приблизительно также глупо, как и назвать самооценку таура "слегка завышенной". К главному кушанью на выбор предоставлялся янтарный текучий мед, а также несколько сортов варенья для дегустации. Вишенкой на торте стал чай(благо, не вино), который все еще нес аромат моего нежно-любимого жасмина. Ожидаемая сонливость накатывала волнами, и я даже не пыталась с ней бороться, сквозь затуманенные глаза наблюдая за ловкими манипуляциями служанки. Досмотреть эту картину мне не удалось, так как любвеобильный Морфей все-таки утащил меня в свои объятия. Приснившийся мне бред показался, мягко говоря, странным, но чуть позже я пришла к выводу, что всему виною еще не до конца просветлевшее после ивового сока сознание. Я, обряженная в доспехи, достойные двора короля Артура, захожу в негостеприимную пещеру, расположенную где-то глубоко в горах. В затхлой темноте туннеля страшно прямо до икоты, но храбрым рыцарям бояться не пристало, прекрасные принцессы сами себя не спасут, алчные драконы сами себя не победят, а сладкий мед сам себя не разопьет(на свадебном пиру, конечно). Неловко подбадривая собственную неудачливую тушку, я осторожно пробираюсь все дальше и дальше к сердцу горы, тщетно надеясь на необитаемость последней. Панорама, представшая передо мной, поразила бы даже человека с очень больной фантазией. Просто на минуту представьте... Огромное помещение, радующее глаз зрителя положенными мрачной пещере сталактитами и сталагмитами, доверху заполнено бутылками с разнообразными алкогольными напитками. Выпивки так много, что даже печень заправского пьяницы взывала бы от предстоящей экзекуции. Разверзнувшуюся идиллию нарушает характерный звон, когда из очередной стеклянной горы выползает, иначе эту поступь назвать нельзя никак, Его Величество Владыка Лихолесский. Из аристократичных ноздрей эльфа вылетают клубы дыма, как у заправского дракона, а взгляд небесно-синих глаз с вертикальным зрачком рептилии обещает скорую кончину в стиле Жанны Д'Арк. — Мое, — шипит жадный таур, сгребая под себя своеобразное богатство. Апофеозом этого абсурда стала леди Эрианэ, откуда не возьмись появившаяся прямо передо мной. Картинно сложив губки бантиком, она возмущенно взглянула на подоспевшего спасителя в лице вашей покорной слуги: — Я уже думала, папенька и не вспомнит, что его дочь нуждается в спасении, — "принцесса" любовно обернулась в сторону "дракона", который все еще опасался посягательств на самое дорогое и недобро косился на меня. — Но ты, доблестный рыцарь, опоздал. Чувствуя себя героем знаменитого мультика — великаном Шреком, которому, к слову, тоже досталась несговорчивая благородная леди, я с легкостью перекидываю изящную Эрианэ через плечо, отчаянно желая смыться из этого дурдома, как можно быстрее. Вопящая девица меня никоим образом не волновала, поэтому я побрела в сторону выхода, насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию старой баллады. К сожалению, уйти красиво мне не дал белокурый обитатель пещеры, который закрыл желанный проход своей внушительной фигурой. — Это тоже мое, — шипит злодей, указывая длинным тонким пальцем на недовольную спасением деву. — Слушай, красавец, — устало бормочу я, порядком устав от драматических эффектов. — Дай пройти, а? Ты же потом еще приползешь с благодарностью, что такое сокровище тебе не досталось. "Дракон", судя по всему, обдумывал мое щедрое предложение, разве что хвостом не молотил из стороны в сторону. Прелестная Эрианэ уже смирилась и затихла, когда тишину пещеры нарушил сладострастный шепот алчной рептилии: — Забирай девчонку, но сперва заплати. Я даже не успела сполна возмутиться, как губы мужчины оказались в опасной близости от моих собственных. Нечеловечески яркие глаза, знакомые и чужие одновременно, с опасно расширившимся зрачком и минимальная дистанция между нами заставляют адреналин бурлить в крови против всякого здравого смысла. Чертов мерзавец усмехается слишком "по-Трандуиловски", и я резко просыпаюсь, безуспешно пытаясь выровнять дыхание. Даже во сне он оставил последний выпад за собой. Со стоном накрываю лицо подушкой, постепенно начиная осознавать, насколько глубоко влипла, при этом даже не заметив потенциальной опасности. Никакой тяги нет и быть не может. Эта холодная, беспринципная особа королевских кровей вызывает лишь раздражение и возмутительное желание препираться до последнего. Мне нравится, когда Трандуил зол. И особенно греет душу осознание, что взбешен он из-за меня. Мне нравятся наши словесные пикировки, но почти равный счет в очередной баталии становится причиной противного зуда в позвоночнике. — Он меня не интересует! — взвыв от безысходности, запускаю ни в чем не повинную подушку в сторону шкафа. В таком боевом настроении меня и находит принц Леголас, постучавший в дверь как раз, когда я закончила одеваться. Простое опаловое платье и небрежно заплетенная коса на французский манер — мой максимум на сегодня. — Уже проснулась? — жизнерадостно вопрошает принц, смеривая цепким взглядом мою скривившуюся физиономию. — Знаешь, отец на завтраке откровенно скучал. — Не нашел более занятной жертвы? — Скорее, слишком привык к старой, — смазливый паразит улыбается, и я постепенно оттаиваю, не сумев устоять под натиском обаяния аранена. — И это за пару-то дней? А мне казалось, это я к людям быстро привязываюсь. Юноша хмыкнул, явно соглашаясь с моими словами. — Как я понимаю, на обеде ты тоже не слишком жаждешь появиться? Я пожала плечами, в действительности желая только вновь завалится в объятия перины, но пока я придумывала остроумный ответ, принц заметил спящего богатырским сном Кефира. — Можно погладить? — мягко спрашивает Леголас, направляясь в сторону разомлевшего малыша. — Только прошу, не затискай до смерти. В итоге мы провозились с котенком еще добрую четверть часа, в ходе активных игр случайным образом выяснив, что мой Кефир — самая настоящая Простокваша. Извинившись перед, как оказалось, леди, мы оставили ее дремать на пуфике, осторожно прикрыв дверь в комнату. — Как гостеприимный хозяин я не могу бросить деву в одиночестве, — аранен отвесил мне шутливый поклон. — Так какую часть дворца милая леди хотела бы осмотреть? "Комнаты таура" против воли пришли на ум в самую первую очередь, но я отторгла эту неподобающую мысль за ненадобностью. Чего я там не видела? — Я бы с удовольствием отправилась в библиотеку. С притворным энтузиазмом подхватываю Леголаса под локоть, уже представляя, как взбесится Трандуил, стоит ему сопоставить два простейших факта: на обеде отсутствует не только взбалмошная девица, но и собственный сын.