Полюбить я посмела Бога

Не зарекайтесь от болезни, тюрьмы и сумы. И от любви, пожалуйста, не зарекайтесь. Джио Россо

— Добрый вечер, Эвелин, — Леголас поджидал меня около опочивальни, всем своим видом пытаясь доказать, что стоит здесь недавно. Мысленно я показала блондинчику язык. — Я подумал, что тебе стоит появиться на празднике со мной, иначе наши многоуважаемые гости могут подумать, что ты...уязвима. — И попытаются сожрать легкую добычу с потрохами, — хмыкнула я, вцепившись в надежного принца. Если понадобится — провишу на локте красавца большую часть вечера, тем самым вызывая долгожданное бешенство Великого и Ужасного Владыки. Чем не прекрасная плата за ныряние в аквариум к светским акулам? — Платье выбирал отец? — скорее утверждение нежели вопрос. Я тряхнула неподъемным парчовым подолом и плотоядно обнажила зубы: — Ты правда думаешь, что у меня настолько плохой вкус? Леголас засмеялся, и на душе вдруг стало невероятно легко, будто бы у меня действительно появился настоящий друг, пусть немного высокомерный и блондинистый. Сказать по правде, у меня даже таковых никогда не водилось, и эта перемена была крайне приятна для одной маленькой, но очень голодной смертной. Отсмеявшись вдоволь, наглец наклонился к моему уху и сказал: — Если ты выдашь нечто подобное при отце, он прикажет вымыть тебе язык с мылом и высечь розгами, дабы на будущее неповадно было. И ни дворянские титулы, ни магическая сила тебе в случае королевского гнева не помогут. — А пороть собственноручно будет? Я уже почти загорелась, — благодушно щебечу по мере нашего приближения к огромной резной двери. Мне показалось, или благопристойные розы в моей прическе едва слышно захихикали? Леголас возводит синие очи к небесам, отчего золотые волосы изящно стекают за спину. Что ж, стоит признать: изумрудный сюртук сидит на принце выше всяких похвал. Даже бывший лучший школьный враг, Дерек Смит, рядом с белокурым эльфом выглядел самым обыкновенным мальчишкой. Хотя на что-что, а на недостаток красоты противный одноклассничек пожаловаться не мог. — Ты уверена, что ничего не спутала? Чародейка? Или все же ведьма — более подходящее определение вашему уникальному характеру, миледи? — кротко интересуется мой собеседник. — Все женщины — ангелы, просто на метле и правда быстрее. Судя по выражению прекрасного лица, принц Леголас молился. Молился, дабы отцу хватило терпения не учинить кровавую баню прямо на светском приеме. На минуту я все же представила Владыку в гневе и решила несколько сбавить обороты. Моргнула пару раз, изгоняя бесенят из взгляда, вновь возвращая глазам былое смирение и невинность. — Alea jacta est*, — выдыхаю я, когда подходит срок для открытия дверей в преисподнюю. Светскую версию последней. — Заклинание? — уже как-то обреченно молвит принц, и я киваю, не желая разбивать его хрупкие надежды. Что ж, наше появление было довольно...эффектным. Из многочисленного арсенала своих улыбок я выбрала ту, что была наиболее близка к Джоконде да Винчи, стараясь при этом особо не акцентировать внимания на великолепии окружения. А посмотреть было на что, тут даже природная вредность замолчала. Владыка Лихолесья расстарался, чтобы зала тонула в цветах всех мыслимых и немыслимых оттенков — от уже знакомого винно-алого, до горечавочно-синего. Запахи, плотным коконом опутывающие помещение, сбивали с ног не хуже дорого шампанского, а роскошные наряды гостей лишь добавляли своеобразного шарма празднику. Сильная рука Леголаса была надежна, белоснежная улыбка добродушна, а в васильковых глазах плясали бесенята, ожидая очередного незабываемого представления. Что ж, господа, вам нужно шоу? Вы его получите. Когда мы подплыли к Трандуилу, лишь для того, чтобы почетная гостья церемониально склонилась в глубоком реверансе, мне стало откровенно жаль принца. Местная знать, должно быть, сочла открывавшуюся панораму весьма занятной, даже шепотки прекратились, что уже само по себе невероятно. А обратить внимание было на что. Например, на невысокую даже по человеческим меркам мамзельку, клещом повисшую на локте у принца и даже во время реверанса не желавшую отпускать добычу. На едва сдерживающего улыбку Леголаса, изящно опустившего светлую голову в знак уважения правителю. И на десерт — на Владыку, скрипящего зубами с риском раскрошить произведение стоматологического искусства. Присутствующие дамы быстро оценили мое до смешного тяжелое парчовое платье с преступно узким лифом и почти вульгарно глубоким вырезом. "Одобрено Владыкой", — отвечал модницам мой взгляд исподлобья. — Леди Эвелин, — фирменное шипение королевской кобры даже у меня вызвало нервную дрожь, — я бесконечно рад видеть вас своей гостьей сегодня. — Ар-Трандуил, присутствовать на вашем празднике — огромная честь для меня, — хлопать ресницами, выставляя себя безобидной дурочкой — сложнее, чем казалось мне в начале. — Наслаждайтесь вечером, графиня, — добавил мистер Злыдня, пожирая недобрым взглядом мою ручонку на локте у сына. — Он обещает быть интересным. — Вы даже себе представить не можете, насколько, — против воли вырывается у меня, и в ту же секунду отчаянно пытаюсь исправить завуалированную угрозу елейно-сладкими нотками в голосе. И все же, как же чертовски хорош Владыка. Особенно сейчас, когда маска напускного равнодушия сидит на прекрасном лице недопустимо криво, совершенно не скрывая гнева в глазах, цвета моего платья. Холеные кисти рук, унизанные бесценными перстнями, напряжены, он явно из последних сил борется с собой, чтобы не придушить одну зарвавшуюся девчонку. Однако внутри меня от созерцания этой картины не страх, а какое-то болезненное веселье. Однако секундой погодя электрические заряды в воздухе между мной и Трандуилом мгновенно разрядились, стоило графине Вестминстерской узреть стол с угощениями. Леголас, внимательно следивший за моим настроением, извинился перед отцом, и мы наконец-то вырвались на свободу. А точнее — к трапезному столу. — Держу пари, принц, — шепнула я блондинчику, — Владыка специально приказал швее потрудиться над как можно более узким лифом. Должно быть, опасается, что я сумею уничтожить все съестные припасы во дворце. — Ему скорее нужно бояться за винные погреба, — протянул юноша, наблюдая за моими манипуляциями с тяжелым резным кубком. — Позволишь помочь? — Всегда пожалуйста. До официального пира, как позже объяснил Леголас, еще есть немного времени, поэтому нам приходилось довольствоваться легкими закусками с нежнейшим паштетом и удивительно вкусным сыром. Даже на зимнем приеме у лорда Генри не встретишь подобных деликатесов, хотя на недостаток средств отец Люси пожаловаться не мог. Принц пробыл подле меня совсем немного, самого завидного жениха в королевстве ожидали нудные обязанности царственной особы: улыбнись этой, отсыпь парочку витиеватых комплиментов той, удели лестное внимание третьей и далее по списку. Меня мое одиночество более не расстраивало, совсем не так, как в старом мире. Перед глазами против воли встает мой первый и последний визит с Люси в ночной клуб: тогда лорд Генри поручился за нас, и даже чопорная тетя Эллисон не нашла нелепого оправдания, дабы не пускать любимую племянницу в "оплот разврата". К величайшему моему удивлению, к выбору наряда она подошла достаточно либерально, и страх выглядеть послушницей монастыря отступил. Я чувствовала себя без малого Золушкой на первом балу, и удивленный взгляд отца Люси был мне наградой. Удивленный и... восхищенный. Но я расслабилась, почувствовала себя особенной и по-настоящему красивой, за что и расплатилась немногим погодя. Конечно, как и большинство пустоголовых молоденьких девушек, я искала в толпе танцующих того, в кого смогу влюбиться с первого взгляда. И нашла. Сейчас это желание почему-то казалось постыдным, и я топила непрошенное чувство в глотке крепкого эльфийского вина, с удивлением отмечая похожесть на то, что плескалось в драгоценном кубке таура во время обеда. В голове вновь, будто через толстый слой ваты, заиграла громкая современная музыка, отдававшаяся вибрациями в висках и грудной клетке. Он был необычайно хорош, это я отметила сразу, но далеко не красота так привлекла меня в зеленоглазом юноше с холодной улыбкой настоящего аристократа. Молодой человек оказался невероятно харизматичным и эрудированным собеседником, это осознание пришло ко мне во время довольно продолжительной беседы на открытой летней террасе, где оглушающая мелодия казалась лишь незначительной помехой на заднем плане. Все шло прекрасно. Настолько прекрасно, что это должно было насторожить вечно влипающую в неприятности юную аристократку с первой секунды. Я была неосторожна, за что и поплатилась. Через некоторое время юноша начал ненавязчиво расспрашивать меня о Люси, и каждая новая реплика была все менее отстраненной и все более заинтересованной. Вскоре он извинился и вновь исчез в бесконечном живом организме беснующейся толпы. Я чувствовала, чем все должно закончится, но оттягивала неприятный момент до последнего. Только когда обнаженные руки покрылись гусиной кожей(даже летом в Британии ночи оставались холодными, с тяжелым и влажным воздухом), я решила вернуться в душное помещение. Конечно, они были вместе. Высокая, стройная красавица с улыбкой, будто из рекламы зубной пасты, и прекрасный юноша, чья ладонь так естественно покоилась на тонкой талии собеседницы. Слез не было. Как не было и неприязни к Люси, или же к моей неслучившейся любви. Я помню, как вышла на улицу и как попросила у случайной прохожей сигарету. Внутри было пусто и одновременно как-то до боли равнодушно. Будто по-другому в моей жизни быть не могло. От первой затяжки я надрывно закашлялась, и слезы хлынули из глаз, нещадно размазывая некогда красивой макияж. — Скверная привычка, — насмешливый голос лорда Генри заставляет съежиться. — Я знаю, — с удивлением обнаруживаю, что даже противная часть моего характера оказалась слишком подавлена для острого и саркастичного ответа. — Так почему ты это делаешь? — мужчина накинул мне на плечи пропахший баснословно дорогим одеколоном пиджак, совершенно не боясь, что творение модного дома окажется испорчено ароматом дешевого табака. — Так я чувствую себя менее...скучной. Из воспоминаний меня вырывает деликатное покашливание темноволосой змеюки, которая успела подползти непозволительно близко к загрустившей чародейке. — Добрый вечер, прекрасная леди, — соловьем заливается злодей, хватая цепкими пальцами мою до смешного неаристократичную руку. — Уже менее добрый, — едва слышно отвечаю я, страстно желая, чтобы нежелательная личность растворилась в воздухе. — Моя компания вам настолько противна? — притворно расстраивается Миналкар, но в изумрудных глазах лишь сильнее разгорается смешливый огонек. — Что вы, милорд, как вы могли такое подумать. — Тогда, как насчет танца? — Сожалею, но мой кубок пока не опустел, а значит, в ближайшее время я буду слишком занята. Извольте меня простить. Приседаю в почтительном реверансе, старательно пряча непрошенную улыбку. — Надеюсь, мне еще удастся выкрасть вас хотя бы на один танец чуть позже. Лучший недруг уползает восвояси, а я наконец-то остаюсь один на один с угощениями. Несмотря на необыкновенный вкус последних, желудок требует чего-нибудь более существенного, и когда в мечтах я уже почувствовала на кончике языка вкус нежного картофельного пюре, мою скромную персону почтил своим драгоценным вниманием сам Трандуил. — Ваша любвеобильность начинает меня несколько изматывать, — холодно заявляет мистер Совершенство, лениво пригубляя вино из резного кубка. — Обычно мужчинам свойственно говорить такое после более продолжительного знакомства, — не сумев сдержать неуместную остроту, я прикусываю язык. — Вот как? — темная бровь слишком знакомым жестом взлетает вверх. — У столь юного существа было достаточно знакомств с противоположным полом для таких умозаключений? — Достаточно, чтобы осознать, что любовь — разрушительный и опасный недостаток. — Не слишком ли пессимистичные взгляды на жизнь для столь нежного возраста? — К счастью, этот недостаток у представителей моего рода быстропроходящий, — мимолетная улыбка прямо в прекрасное лицо дала понять, что дальнейший диалог не имеет смысла. — Я вам нравлюсь, — твердо заявляет Трандуил, и от этой его уверенности мне становится нехорошо. Не оттого ли, что, к огромному моему сожалению, королевское умозаключение не беспочвенно? — Ваши винные погреба привлекают меня многим больше, — смешливо отзываюсь я, встречаясь с прямым взглядом синих глаз. Теперь я понимала, в какой цвет окрасились живые цветы в моей прическе. Должно быть, еще одна шутка древнего Леса, ведь, как ни крути, розы — всего лишь Его верные слуги. — Отец, леди Эвелин, — Леголас появляется в самый нужный момент, и я с благодарностью хватаю верного друга под локоть. — Я не пропустил ничего важного? — Нет, сын, — таур улыбается уголками губ. — Все самое интересное лишь начинается. — Ар-Трандуил, если вы сейчас намекаете на пир, — подаю голос, чувствуя себя рядом с Леголасом намного увереннее, — то я невероятно счастлива. Владыка едва удерживается, чтобы не закатить глаза, а белокурая мечта женской половины зала — от хихиканья. Быть может, все пройдет лучше, чем на зимнем балу у лорда Генри. По крайней мере, у меня был неплохой шанс пропустить нежеланный танец с одним противным эльфом. И неконтролируемый доступ к винным погребам самоуверенного короля.