Мир Духов неплох, если к нему привыкнешь.

От высокоскоростного полёта у Сэн вышибло весь воздух из лёгких, а мир вокруг превратился в одно яркое пятно. Где-то над головой слышался радостный смех Раззари, перед глазами иногда промелькивали рыжие пряди, с трубками, больно бьющими по щекам. Ведьмы неслись на умопомрачительной скорости прямо по улицам города, умудряясь не врезаться в прохожих, лавки и дома. У девочки было странное ощущение, что сейчас они не впишутся в поворот и превратятся в тонкое пятно на какой-нибудь стене. Но метла уверенно гнала вперёд, скакала выше, падала ниже, словом, врезаться не думала. Сэн никак не могла представить себе торможение на таком вот летательном аппарате. Если они затормозят, то их попросту сдернет с метлы инерция и заставит пролететь ещё пару метров, правда, уже без метлы. В лучшем случае гроб будет открытым. Но, несмотря на все опасения, девочка даже не заметила, когда остановилась. Она ощутила, как её осторожно стянули с метлы и поставили на землю. Отсчитав десять секунд, Сэн открыла глаза. Она стояла на деревянной платформе в сотне метров от земли. Сверху грозно качались верхушки деревьев, сквозь которые пробивались необычайно горячие лучи солнца. Вокруг были аккуратные домики, разукрашенные в самые разные яркие цвета. Висячие мосты не качались от ветра, вообще, в городе не было ветра, только небольшой легкий бриз. Откуда-то тянуло морем, хотя моря в лесу точно не было. Все лавочки и урночки были вытесаны из дерева и выкрашены в нежно-зелёный. Дороги, составленные из сбитых друг к другу досок, были наполнены в основном детьми, причем были как девочки, так и мальчики. И мальчиков было ничуть не меньше девочек. Сэн удивлённо озиралась, рассматривая чудесный городок. Все обитатели выглядели ярко и совсем не походили на жителей деревни. У всех девочек и девушек в волосы были вплетены ленты, колечки, трубочки, на руках и ногах звенели браслеты, а вместо кофт и рубашек, иногда даже юбок, они носили большие и маленькие цветастые платки. Мальчики тоже носили множество браслетов и фенечек, но платкам предпочитали майки, ничуть не менее яркие, чем одежды девушек. Да, ведьмы были близки к природе и пользовались всем многообразием природной палитры, выглядели, как яркие бабочки и были опасны, словно осы. — Раззари, отведи девочку в кухню и накорми, потом подыщем ей место где-нибудь. Раззари кивнула, подхватила Сэн под руку и пешком отправилась к ярко-синему домику с белоснежной крышей. Дети вокруг оборачивались на необычную девочку, так странно одетую и не звенящую на каждом шагу. Сэн чувствовала себя неловко и отчаянно краснела. И с чего знакомая Бруна решила, что она похожа на ведьму? Да разве мог хоть один нормальный человек одеться так ярко и броско, но в то же время очень красиво? Нет, не мог. Сэн с грустью вспомнила серенькую деревушку, с темноглазыми людьми в тёмных одеждах. — Извините, — Сэн тихо потянула Раззари за рукав, — Это Зелёный Утёс? Рыжая ведьма на секунду приподняла брови, а затем расхохоталась. — Во-первых, обращайся на «ты». Ко всем. Даже к старшим. Здесь никто не «выкает», пусть люди считают друг друга чужими, а мы все — семья. Девочка серьёзно кивнула, про себя удивляясь несколько странному мышлению ведьм. «Ничего удивительного, — отозвалось сопрано в голове. — Вы — внешние, ты — тыловые. Ведьмы „выкают“ всем, кроме своих». — А во-вторых, здесь — Костяной Двор. Зелёный Утёс ближе к морю и довольно далеко от нас. Хотя мы и имеем с ним сообщение. Поэтому, кстати, у нас здесь постоянно морем пахнет, а у них там — цветами луговыми. Но Утёс — это одна из обителей, которая за нами закреплена. То есть, — Раззари остановилась перед синей дверью и на мгновение задумалась, — тебе объяснят потом, но вообще, просто запомни: Дворы — это как большие ульи, а Утёсы — во-первых, близко к морю, во-вторых, подчиняются Дворам. Раззари уверенно кивнула и вошла в домик, потянув за собой девочку. Сэн понравилось сравнение Дворов и ульев, как некой природной системы. Внутри синего домика всё было выкрашено в яркие, солнечные цвета. Желтые стены, оранжевые столы и стулья, лимонные занавески, картины с изображением мандаринов и апельсинов, бананов, персиков, ананасов и грейпфрутов. Кухня, а это была именно она, выглядела очень изящной и невероятно продвинутой для этого мира. Здесь на стенах висела целая армия полок и ящичков, украшенная войсками тарелок, блюдец и чашек; вместительные тумбы хранили в своём нутре столовые приборы из меди (Сэн была уверена, что именно из меди), начищенные кастрюли, мешки с крупами, с макаронами, лапшой, сахаром и солью. В углу, напротив двери, уместилась плотная печка, а рядом стояла современная электрическая плита. Сэн почему-то знала, что этот странный металлический объект, с кнопками и дверцей в самой середине, назывался плитой и что на нём можно было готовить. На одной тумбе стояла новёхонькая, белоснежная микроволновка. В высоких сервантах красовались сервизы из тончайшего, прозрачного костяного фарфора и бокалы из чистейшего горного хрусталя, самые различные мелочи: слоны, лягушки, кони, мыши, рыбы, львы и другие фигурки. На четырёх столах, устеленных белоснежными скатертями с лимонами по краям, стояли небольшие солонки, перечницы, сахарницы, и плетёные корзинки с хлебом. Всё подчинялось солнцу и цитрусовым. Даже у хозяйки этого солнечного буйства были оранжевые глаза и белые, как кафельная плитка на полу, белки. Волосы девушки тоже были апельсиново-рыжие, убранные в длинную, до колен, косу и совсем не напоминали локоны Раззари, которая была рыжей в сторону пламени. Несмотря на прилив сил и бьющее через край радостное настроение, в этой кухне было страшновато. Стены давили своей яркостью, всё вокруг пестрило и прыгало в глазах, заставляя мозги плавиться от подобного ужаса. — Привет, Багель, как дела? Тут девочку надо накормить, — Раззари усадила Сэн на ближайший стул и сама села рядом. Багель внимательно осмотрела гостью, покрутила в руках строго-прямоугольные очки в тонкой оправе и кивнула. Её безукоризненно белые, холёные руки по старой привычке, почти на автопилоте, начали доставать продукты из полочек и ящичков и обрабатывать их. — Да как у меня могут быть дела? — отозвалась девушка, промывая помидоры и огурцы для салата. — Всё как всегда. На кухне больно-то не разгуляешься. Тут магия простая — нарезал, накромсал, сварил, поджарил, дел-то. Лучше ты рассказывай, что нового? Говорят, с Юного Моря какие-то люди приплыли? Сэн продолжала осматривать комнату вокруг себя и саму хозяйку. Свою стройность Багель подчеркнула платьем с завышенной талией, в этническом стиле. Оно доходило ей до колен и открывало стройные голени, сверху платье оставляло полностью открытые руки и круговым вырезом показывало ключицы. Ноги красавицы были обуты в плетёные сандалии, на них позвякивали бусины. Несколькими щелчками она заставила салат самостоятельно нарезаться, посолиться, поперчиться, заправиться и приземлиться вместе с тарелками прямо перед гостьями. — Да, были люди, — подтвердила Раззари, отщипывая понемногу от хлеба из корзинки и отправляя кусочки себе в рот. — Почти все они больны Белым шумом. Ты знаешь людей: долго церемониться не стали. Сожгли тех, кого не спасти, а тех, кого ещё можно, — упекли в свои здания для больных. Всё равно, что в тюрьмы посадили. Лисы только и рады выполнять свою работу, видела бы ты костры, что горели на площадях… Жуть! — Я видела дым, — коротко ответила кухарка. Сэн не придала её словам особого значения, лишь позже задумавшись: насколько же высоко должно взвиться пламя, как сильно оно должно гореть, чтобы дым от него виднелся далеко за пределами городов! — Ясно. Разговор потух. Как-то не очень хотелось разговаривать двум девушкам, а Сэн просто молчала, не зная, что бы такого сказать или спросить. Некоторые темы могли быть запрещены в обители ведьм. Хотя не мешало бы хоть узнать, что это за болезнь, спасением от которой стал огонь. — А что это за болезнь? — тихо-тихо, словно боясь, что кто-то её услышит, спросила девочка. — Белый шум? — Багель задумчиво оторвала от зелёного лука одно перо и начала жевать. — Это очень противная штука. Неизвестно, как люди подхватывают её, но потом они постоянно слышат какой-то шум в ушах. Что-то шипит и шипит круглые сутки, иногда ты даже не слышишь, о чем тебе говорят. А в глазах белая рябь стоит. И сами глаза, радужка, мутным, беловатым налётом покрывается. Словно паутиной. Вот тебе и Белый шум. Сэн пожевала губами и повторила про себя несколько раз: «Белый шум, белый шум». Эти слова отдались в памяти чем-то знакомым, но про болезнь не было ничего. Она всё больше запутывалась в себе, ведь некоторые воспоминания никак не хотели сходиться с законами этого мира. Перед задумавшейся девочкой опустилась тарелка с горячим супом, от которого поднимался пар. — Приятного аппетита, — улыбнулась Багель. Сэн благодарно кивнула и взялась за ложку. Всё в мире показалось не таким страшным и жутким, каким было на первый взгляд, а Багель — родной, домашней и уютной. Девочка съела пару ложек, вслушалась в небольшой разговор двух рыжих девушек и ещё раз посмотрела на хозяйку кухни. Она была уверена, что видела её где-то.