Несколькими часами ранее. Звукозаписывающая студия.
— Ничё, блять, объяснить мне не хочешь? — вваливаясь в комнату и осторожно прикрывая за собой дверь, гневно шипит Джордж. Тот, к кому он обращается, будто не слышит, ровно стоит на ногах и сильно оттягивает сжатыми кулаками серую кофту, неудачно скрывая расплывающуюся на лице идиотскую улыбку. — Я говорю что-то смешное? — Прости, — кашлянув, произносит мужчина, прикладывая ко рту ладонь. — Продолжай. — Продол… ты что, совсем ебанулся? — Джордж морщится и опасливо оглядывается по сторонам. — О чём ты думал, Чарли? Где твоя голова, блять? — Джонни… — Зачем ты это сделал? — Сделал что? — виноватый вскидывает бровь и совсем не виноватым взглядом смотрит Рейгану в глаза — в них злость и явное непонимание. — Не прикидывайся дурачком. Зачем ты поцеловал меня? Вернее… — он психовано усмехается и проводит обеими руками по лицу, стараясь в своей голове подобрать правильные слова, но когда эта задача с треском разваливается, он сдаётся. — Блять, ты ведь всё понимаешь. — Понимаю, — вкрадчиво соглашается Джордан. — Но не понимаю твоей истерики. — Для тебя это всё шутки, да? Но, знаешь что, у каждой шутки есть свои грани. Нельзя просто брать и… вот так целовать меня. — Как вот так? — Не развязывай драку, Чарли! — рычит он. — То есть… ты сейчас за поцелуй хочешь мне набить морду? И меня после этого называешь ебанутым? — Син проводит пальцами по уголкам рта и стискивает челюсти. — Мы занимаемся таким уже херову тучу лет и только сейчас ты решил устроить скандал? — Слушай, все эти показушные чмоки и мацания друг друга за зад, все эти подколы и прочее дерьмо — всё это делается исключительно для камер и публики, понимаешь? У меня есть семья, Джордан. У меня, блять, есть дочь и жена, с которой, ты прекрасно об этом знаешь, мы недавно поругались. На этой же, сука, почве. — Если твоя мадам не разделяет интереса к таким шуткам, то это сугубо её личное дело. Я сделал то, что захотел сделать. Всё. — Я не собираюсь из-за этой хуйни терять семью, слышишь меня? — Джордж делает несколько шагов вперёд и хмурит лоб. — Не ты моя семья, Джордан, а они! Син чуть прикусывает губу, дёргает головой и, поправив кепку, натягивает на неё капюшон. — Чёрт, то есть… я не это имел в виду! Да куда ты…?~
Джордана не спасала накинутая поверх рубашки куртка, потому что осень в этом году холодная и сырая. И люди в ней холодные. Наплевавшие на других и заботящиеся только о себе и о своём положении в обществе. Джордану хотелось бы стать наркоманом со стажем, чтобы знать как, под каким углом и сколько. Но в руках у него только полупустая бутылка виски, а где-то в заднем кармане джинсов неполная пачка сигарет. Внутри у него извергался вулкан, лавой заполняя лёгкие и всё свободное пространство. Было трудно дышать и существовать в общем. Тряслись пальцы, подкашивались ноги, а в голове формировался чёрный ком из обиды и ощущения предательства. Бешено колотилось сердце от осознания фразы «пусто на душе». Джордан всегда смеялся, когда слышал из чьих-нибудь уст или читал в какой-нибудь заумной книге похожие высказывания. Такое состояние описывали как нечто болезненное по физическим меркам, а Джордан снова смеялся, потому что души у людей нет и никогда не было, потому что эта «душа» — просто выдумка из священных пылесборников, пытающаяся оправдать дурные — или как повезёт — поступки. Он смеялся и сейчас, потому что боли не чувствовал, а пиздануть эту фразу хотелось очень сильно. Он не чувствовал ничего, кроме мимолётных покалываний где-то в районе сердца. От которого осталось, наверное, только название. — Я не твоя семья, — под нос пробубнил он, делая несколько глотков подряд и жмурясь от неприятного жжения в глотке. — Я не твоя семья, — чуть громче, делая паузы, повторил он, с глухим звуком падая на деревянную скамейку и откидывая тяжёлую голову за спинку. — Не твоя, блять, семья! — прокричал какой-то подорвавшейся с ветки птице, швыряя в толстый дубинный ствол уже ставшую пустой бутылку спиртного. Та со звоном разбилась, а Джордан иронично усмехнулся, проводя аналогию со своей собственной жизнью. Потом завопил телефон. Он достал его, взглянул на экран, сдержался от вырывающегося истеричного смеха, увидев печатными буквами «Джонни», и нажал на красную трубку справа, нахуй посылая абонента и его чёртовы «я не это имел в виду». Нахуй послал он и самого себя, посильнее натягивая капюшон, пряча за ним наливающиеся мерзостью глаза. Джордану хотелось бы оказаться сейчас рядом с Дэнни. В его большой и уютной квартире, где всегда тепло. Где пахнет хвоей и домашней выпечкой.«— Что бы не случилось, я с тобой, окей? Какую бы чушь ты не натворил, кого бы не убил или подставил, я всегда на твоей стороне, брат. Я буду с тобой и помогу всем, чем только смогу, слышишь? Обещаю».
Это было семь месяцев назад, когда Джордан потерял своего Джонни. Того доброго и ласкового парня, которому он отдал всего себя, без остатка и не жалея. Он, не зная куда податься, потому что Мэтти уехал к родителям, а Джей с Диланом просто свалили из города, поплёлся к Даниэлю. Тогда шёл дождь и пахло червяками. Тогда у него насквозь промокла куртка, штаны и заполнились по щиколотку водой кроссовки. Тогда Джордан бы умер — морально, конечно, но кто знает, как бы всё обошлось — если бы не Дэнни, его ароматизированные свечки и горячий фруктовый чай. И если бы не он, тогда бы Джордан заблудился в самом себе и навряд ли нашёл выход. Сейчас Джордану бы не помешало приглушённое щебетание вокалиста над ухом, но он слишком слаб — или горд — чтобы просить помощи ещё раз. Словно побитый и оставленный на произвол судьбы пёс, он остался сидеть на той лавочке до самого утра, прожигая лавовые лёгкие никотином и мечтая стать на секундочку наркоманом с героиновым шприцом в кармане.