Дневник Эффи

Я сидела на широком подоконнике в своей комнате и смотрела в окно, прислонившись лбом к стеклу. Дождевые капли тихо барабанили снаружи окна, успокаивая, умиротворяя и заставляя задуматься о чём-то высоком. Я потянулась к тумбочке за кружкой чая, отхлебнув немного, закрыла глаза от удовольствия. Малиновое варенье в кружке придавало чаю ещё больший аромат. Поздняя осень. Моё самое нелюбимое время года, но единственное, чем оно мне нравится, так это такой погодой. Я люблю во время дождя сидеть на подоконнике и смотреть в окно, думая о жизни. В некоторых дистриктах уже идёт снег, но в Капитолии его, увы, не бывает. Мало, что изменилось в моей жизни за эти пять лет. Разве что моя дружба с Ариадной и любовь к Сенеке стали крепче. Моя безответная любовь к Сенеке. Для Ариадны уже не было секретом, что Крейн влюблён в неё, он сам ей в этом признался как-то раз, когда провожал до дома. Да, несколько раз он провожал её до дома. Долгое время подругу мучила совесть, она боялась смотреть мне в глаза, но потом не выдержала и призналась. Я нисколечко не сердилась на Ариадну, ведь она же не виновата в том, что Крейн в неё влюблён. Только после этого Ариадна стала ещё больше избегать Сенеку, почти не разговаривала с ним в школе и старалась не идти гулять с нашей компанией, если шёл он. Глупо, но только так она могла сохранить нашу дружбу. А дружба дороже любви. Ведь именно так мы решили ещё давно в детстве. - Эффи, обедать, - послышался мамин крик из столовой. Я спрыгнула с подоконника, перед этим поставив кружку чая на тумбочку, и направилась к двери. Мама снова будет на меня ругаться за то, что я бросаю везде, где попало, недопитый чай. Ну, и пусть ругается. Прикоснувшись к дверной ручке, я на секунду задержала взгляд на своём отражении в зеркале. На меня смотрела стройная четырнадцатилетняя девушка с уже округлившимися формами. Ярко-фиолетовые волосы волнами ниспадали до середины спины, а под пышными ресницами виднелись голубые глаза. Слегка вздёрнутый носик и пухлые розовые губы. Я похожа на маму. Поедая восхитительную жареную курицу в сладком соусе, я наконец-то обратила внимание на пса, сидящего возле моих ног. Улыбнувшись, я оторвала кусочек от ляжки и кинула Маркусу. - Так, Эффи, хватит кормить собаку, сидя за столом, - спокойно, но строго произнесла мама, - у него есть своя миска, вот туда и клади ему еду. - Я только один кусочек ему дала. - Ни один, ни два кусочка. Сама ешь, давай. Я перевела взгляд на лабрадора. Он смотрел на меня, ожидая получить ещё мяса. - Прости, друг, но мне запретили тебя кормить со стола. Маркус посмотрел на меня жалобным взглядом, но, наверное, всё понял, раз отошёл в сторону и лёг возле стенки. - Я хотела сейчас пройтись по магазинам, – прервала тишину мама, дожевав салат из морепродуктов, - не хочешь со мной? - Нет, мне уроки ещё делать надо, - соврала я матери. На самом деле у меня просто не было никакого желания идти в такую погоду за покупками. Но моя мать, как истинный шопоголик, могла ходить по магазинам при любых погодных условиях. На самом деле, это было единственное её развлечение, ведь мама не работала. Нас полностью содержал отец. - Тогда я пошла собираться, – сказала мама, вставая из-за стола. Доев своё мороженое, я пошла в свою комнату и снова уселась на подоконник. Взяла чай в руки – холодный. Колокольчик, предназначенный для того, чтобы позвать безгласую, лежал на столе, а снова вставать и делать два шага мне было лень, поэтому я решила остаться без чая. Но вскоре жажда пересилила лень, и я всё-таки поднялась. Я позвонила в колокольчик, и уже через минуту прислуга была в моей комнате. - Сделай мне ещё чаю с малиновым вареньем, - сказал я ей, протягивая кружку. Домработница кивнула головой и удалилась из моей спальни. Я устало опустилась на кровать и включила телевизор. По всем каналам транслировали повтор тура победителей. В этом году победу одержал Дистрикт 11. Чернокожая семнадцатилетняя девушка крепкого телосложения – Сидер Янг. Я не люблю Голодные Игры со времён Квартальной Бойни. Стараюсь не смотреть их, не делаю больше ставок, не определяю для себя фаворитов. Сначала друзья были огорчены этим, успокаивали меня тем, что Мелания всё равно молодец, раз ей удалось дойти до финала и что я ещё большая молодец, раз угадала это, но уже и им сейчас всё равно. Однако здесь уже дело даже не в Мелании, а в разочаровании в отце. Я не знаю, как он наказал того победившего юношу, скорее всего, никакого наказания и вовсе не было, если он преспокойно разгуливает по Капитолию с бутылкой виски в руках и является ментором своего дистрикта. Уже ничто не может заставить меня интересоваться Играми, как прежде. Мама этому очень рада, она тоже не любит Голодные Игры и никогда не смотрит их. Почему? Ну, вы ведь уже догадались, что я никогда не спрашивала её об этом. Я уже давно допила чай, принесённый безгласой, и прочла 35 страниц книги, когда ко мне в комнату постучала мама. - Заходи, - громко сказала ей я. Дверь открылась и на пороге показалась мать. Она была одета в бирюзовую юбку-карандаш, чёрную блузку, красный парик, красные туфли на высоком каблуке, а на лице очень яркий макияж. - Ну, как я выгляжу? - Хорошо. Впрочем, как всегда, - честно сказала я маме. - Ну, тогда я пошла. Не скучай тут без меня, - мама улыбнулась и закрыла за собой дверь. Порывом воздуха до меня донёсся шлейф её ванильных духов. Я прочла ещё 70 страниц книги, потом посмотрела какой-то фильм по телевизору, затем всё-таки села делать уроки. После, когда я уже глянула на часы, стрелки показывали 9 вечера, а мама ушла ещё в 3 часа дня. Так долго она ещё никогда не отсутствовала, хотя, возможно, она встретила какую-нибудь свою подружку и засела с ней в кафе. Но я всё-таки решила ей позвонить. После пятого гудка я почти убедилась в том, что мама сидит в шумном баре и не слышит звонящий мобильник. Снова усевшись за неподдающуюся мне алгебру, я услышала телефонный звонок в гостиной. Подбежав к аппарату, я взяла трубку: - Алло. - Квартира Тринкетт? – Послышался мне встревоженный мужской голос на том конце провода. - Да, - я лениво прислонилась к стенке. - Могу я услышать кого-нибудь из родственников Сапфиры Тринкетт? - Я её дочь. - Что ж… Меня зовут доктор Августин… - Голос моего собеседника запинался. - Мне очень жаль… Но вашу маму сбила машина, и она скончалась час назад в больнице, так и не придя в сознание. Телефонная трубка выпала у меня из рук. Я согнулась вдвое, чувствуя, что начала задыхаться. В глазах потемнело, а по щекам уже бежали слёзы. Я жадно хватала ртом воздух, глаза уже совсем ничего не видели, но в мозгу усиленно пульсировала одна мысль: «МОЕЙ МАМЫ БОЛЬШЕ НЕТ». Тогда я впервые упала в обморок.