***
Даичи первым входит в коридор третьего этажа с лестничной площадки. Тишина. Полумрак, только дальше, где кабинеты, пол освещён белым светом из окон. Савамура проходит вперёд, за ним следует команда. До сегодняшнего утра с третьего этажа ничего не было слышно, но всего пару часов назад одна тварь забрела на второй, где её пристрелил вовремя заметивший Тсукишима. Тварь оставляла за собой кровавые следы, шедшие вверх по лестнице — точно на следующий этаж. Перед проходом тёмный мазок и капли, уходящие в приоткрытую дверь кабинета директора. Даичи касается плеча Сугавары, зовя его с собой, и кивает остальным, уже скрываясь вместе с товарищем внутри. Нишиноя проверяет пистолеты, шагая в сторону кабинета биологии, Танака и Асахи следуют за ним. Тсукишима, оглядев коридор и сняв автомат с плеча, молча направляется к классу информатики, зная, что Ямагучи точно пойдёт следом. Почти все парты в кабинете биологии стоят ровно, разве что некоторые из них сдвинуты с мест. На партах и полу лежат раскрытые, где-то даже разорванные, учебники, ручки и тетради. — Вот здесь они и попались, — озвучивает мысли товарищей Танака, имея в виду учеников. В самом классе пусто, будто кто-то знал об их приходе и заранее спрятался. Нишиноя приподнимает руки с крепко сжатыми в них пистолетами, настороженно вслушиваясь и медленно-медленно вертя головой в стороны. Асахи проходит вперёд, к двери лаборантской, внимательно следя за всем происходящим — мертвец может вылезти даже из-за перевёрнутой парты. Рюноске, пожав плечами, идёт к шкафам. Перед одним разбросаны колбы и склянки, а запах какой-то знакомый. Формалин. Да, точно. Открыв дверцы шкафа, Танака раздвигает занавески, которыми прикрыто всё внутри, и вскрикивает от неожиданности. Азумане подбегает к нему, но с Танакой всё в порядке. Он лишь указывает пальцем на закрытые занавески. Недоумевающий Нишиноя, кинув взгляд на доску, подходит и одной рукой приподнимает ткань. Ещё несколько секунд длится молчание, и Ю нарушает его: — Они тоже мутируют? — растение, стоящее на полке, издалека напоминает венерину мухоловку: разделенные надвое листья, согнувшиеся, образовав пасть, чёрные пятна на ядовито-зелёной поверхности листов и острые, тонкие зубцы на пастях. — Оно не двигается, — замечает Нишиноя. Танака указывает вниз: — Формалин пролит, банки все разбиты. Трупами, может, питается? — Что первое попалось, к тому и привыкло, наверное, — добавляет Асахи. — А почему сейчас оно не- Тихое шипение. — Тихо! — Нишиноя выпрямляется и вытягивает руку с пистолетом в сторону учительского стола. Его друзья тут же прекращают разговор. Едва-едва слышно, как из-за стола раздаётся рычание. Нишиноя добавляет к первому пистолету второй и усмехается, заходя сбоку: — Сенсей остался. Секунда — он отпрыгивает назад, два раза выстреливая, и к его ногам падает тело твари, на которой ещё остались обрывки строгого костюма. — Он пытался подкрасться? — Асахи осторожно касается носком ботинка замершего тела. — Я думал, они нападают сразу же. — Да кто знает, — отмахивается Ю, обходя стол и вытаскивая из шкафчика аптечку. — Мало ли что его задержало. В лаборантской тоже, наверное, кто-то... Что-то осталось. Танака первым подходит к деревянной двери лаборантской, обернувшись, проверяет готовность товарищей и резко дёргает ручку на себя, пропуская друзей вперёд. Внутри темно, лишь слабые отголоски света из кабинета как-то помогают сориентироваться. Нишиноя проходит вглубь, рассматривая полку с микроскопами, пока Танака, открыв шкаф, вертит в руках модели органов. Что-то странной формы в углу прикрыто лёгкой тюлью. Асахи приподнимает ткань, и раздаётся тихий вопль. — Асахи-сан, — дёрнувшийся было Ю более-менее успокаивается, — это же макет. — Хоть и стрёмный, — добавляет Танака. И правда: в полумраке неестественно сильно наклоненный вбок череп, его пустые глазницы и словно ужасающая улыбка — от неожиданности испугаться может кто угодно. На полках ничего. В шкафу — тоже. Однако Рюноске замечает что-то позади полок и подзывает к себе товарищей. Убрав доски, они обнаруживают... очертания двери.***
— Я первый, ты за мной, — Коуши пожимает плечами и пропускает Даичи первым внутрь директорской. — У завуча и директора кабинеты смежные, вроде. Вон там, значит, большая комната — это директора. В части завуча только пыльный компьютер, принтер и полки с документами на стене. А вот из директорской доносится тихое-тихое рычание, но обращено оно не в сторону Даичи и Сугавары. Савамура прижимается спиной к стене и выглядывает в проход. Впереди чисто. Но стоит ему переступить порог и войти в комнату, как рычание внезапно усиливается. Капитан поворачивает голову в сторону звука, и резко отпрыгивает подальше. Коуши взволнованно дёргается, вбегает следом и тут же прижимается к косяку: переставляя руки, на него ползёт нечто в разорванном окровавленном жёлтом платье, волоча за собой тело без ног и оставляя за собой багровый след. Оно рычит, ползёт и пытается тянуть руки с ссадинами к Коуши. От шока Сугавара не может двинуться, отворачивается, зажмурившись, но Даичи тут же пристреливает бывшего директора. Коуши приоткрывает глаза, выдыхает и кидает взгляд на мертвеца. — А... — его вопрос прерывается, стоит ему оглядеть комнату: большой шкаф упал, и, видимо, ноги твари остались под ним. Жуткое зрелище. Сломанные серые кости с пятнами засохшей крови, разорвавшие кожу, торчат под неестественным углом. — Забудь о ней, — Даичи касается его плеча, едва заметно улыбаясь — пытается приободрить, — тут наверняка должны быть хоть бинты. Посмотри в стенке, — Сугавара кивает и открывает дверцы, сразу замечает пару аптечек и вынимает их из шкафчика. Савамура обходит большой массивный стол директора, но, не найдя ни на нём, ни возле упавшего шкафа ничего дельного, оборачивается к товарищу и только собирается позвать его уходить, как замечает в зелёной стене покрашенную в этот же цвет дверь. — Выломаем? — предлагает Даичи. Коуши только пожимает плечами — проверить нужно всё, как-никак — и кивает. Дверь поддаётся легко, а впереди — тёмный коридор, ведущий, может быть, в кладовую — там запасный выход на случай пожара. Да, безопасность директора явно поставили высоко. Другой вопрос, почему дверь закрыта, а если пожар? Но сейчас нужно проверить этот ход — вдруг там остался кто-то живой? Или хотя бы какие-нибудь припасы. — Я первый, ты за мн... — Даичи не успевает договорить: Коуши молча проходит мимо него, входя в тёмное пространство: — Не держи меня за слабого, — в его голосе чувствуется улыбка и лёгкая усмешка. Вот же, мысленно хмыкает Савамура, на секунду остановившись. И, прикрыв глаза, усмехается, а после устремляется вслед за исчезающей в темноте спиной товарища. В кладовой темно, но откуда-то исходит еле заметный свет. Коуши оглядывает комнату и замечает валяющийся фонарик в уголке. Похоже, его кто-то выронил, а раз он ещё светится — то выронил совсем недавно. Кто-то живой в школе точно остался. Сугавара делится догадками с Даичи, а тот обращает его внимание на ещё одну дверь — открытая, в стене, и ведёт она также в тёмный коридор. — Кладовка ещё с каким-то кабинетом соединена? — удивляется Коуши. — Не учебное заведение, а лабиринт. Идём, этот выживший точно пошёл туда.***
— Тихо! Кто-то идёт! — Нишиноя замирает, следом затихают Танака и Асахи, всматриваясь в темноту впереди. Оттуда ясно слышны чьи-то шаги и дыхание. — Фонарь? — По стенке бегает жёлтое пятно, наверное, где-то там поворот. — Отошли! — Ю пятится назад — если это живой человек, то не нужно пугать его прямо у выхода. — Кто там? — из коридора доносится испуганный женский голос. — Девушка? — удивлённо спрашивает у товарищей Асахи, пока Танака пытается как можно мягче ответить: — Это свои! — но Нишиноя одёргивает его: — Какие свои, Рю, мы её даже не знаем! — и уже тише бросает в темноту: — Мы не тронем. Тихо-тихо, но незнакомка всё же выходит в лаборантскую и замирает, оказавшись перед лицами троих мужчин. Заметив Асахи, она пятится обратно, на что Азумане только печально вздыхает и отходит подальше. Похоже, она здесь давно: её волосы, одежда и кожа в пыли, на лице виднеются засохшие царапины и кровоподтёки, а говорит она едва-едва — силы на исходе. Девушка, втянув голову в плечи, с опаской разглядывает всех. — Как тебя зовут? — Нишиноя оглядывает её, пока Танака выходит обратно в кабинет биологии, осматриваясь. — Х-хитока Ячи, — слабо и с запинкой, но отчеканивает девушка. А из коридора слышатся ещё одни тяжелые шаги, и Ю настораживается. — Лаборантская? — раздаётся оттуда знакомый мягкий голос. Нишиноя выгибает бровь и неуверенно спрашивает: — С-Суга-сан? — Нишиноя? — слышно в ответ, шаги ускоряются, и к ним выходят Даичи и Сугавара. — Вы уже проверили кабинет? Ю кивает, и указывает на девушку. Ячи замирает, даже не пытаясь как-то обратить на себя внимание. — Это, наверное, твой? — Коуши улыбается, показывая фонарик — она кивает. — Это Хитока Ячи. По крайней мере, так она сказала, — сообщает Нишиноя. — Рю, там всё? В дверном проёме показывается рука с поднятым вверх большим пальцем, и Ю зовёт всех с собой: — Идём? Ей, — указывая на девушку, — наверно, поесть надо. И раны обработать, — он замечает кое-где на её ногах и руках небольшие ранки и ушибы.***
— Они остались включёнными? — шёпотом спрашивает Ямагучи, входя в кабинет информатики вслед за Тсукишимой и останавливаясь. Экраны мониторов, стоящих на столах, светятся. — Может, тогда надо сначала отключить питание? Мало ли, замыкание или... — он замолкает, заметив поднятую вверх руку Кея. — За компьютерами, похоже, сидят, — он проходит вглубь кабинета вдоль ряда с компьютерными столами у стены, а Тадаши идёт к противоположной стене, оглядывается, и его глаза расширяются. — Тсукки! — Тсукишима поворачивается назад и успевает среагировать: выстреливает в мертвеца, который спрыгивает на него с небольшого шкафа у входа; тварь успевает задеть провода на стене и срывает их, дёргая на себя, и всё вместе падает на пол — гул компьютеров резко прекращается. Ямагучи, заметив позади Кея ещё двоих, подбегает к ним, выстреливает одному в голову, но запинается о стул и падает вперёд, на искрящиеся провода, однако Тсукишима успевает подхватить его одной рукой, прижав к себе, а другой выхватывает пистолет и стреляет во второго монстра. Тварь валится набок и затихает, а Тадаши под боком товарища, инстинктивно вцепившийся в его одежду, приоткрывает глаза. Он-то уже готов был упасть и почувствовать, как его прошибает разряд электричества, а мысль о том, что Тсукки поможет ему, закралась куда-то в отдалённые уголки разума. Они стоят так ещё какое-то время, и Ямагучи отмечает, что Кей очень тёплый — это ощущается даже через рукав его водолазки. Тсукишима оглядывает кабинет, убирая пистолет обратно за пазуху, и отпускает Тадаши: — Осторожней, — уходя к дальней стене. — Напряжение высокое, — он замечает в промежутках между столами конечность и выстреливает в неё: тварь тут же поднимается, ища того, кто её потревожил, резко втягивает воздух и поворачивает голову в сторону Кея, но, не успевает сделать и шага, как он всаживает в её голову очередной патрон. Убедившись, что монстр окончательно мёртв, Тсукишима оборачивается, подходит к Ямагучи и, нахмурившись, оглядывает его под недоумённым взглядом самого Тадаши. Вроде бы, ничего нет. Но тут он поднимает руку: — Тсукки? — и Кей замечает рану: от начала указательного пальца до запястья, по диагонали перечёркивающую ладонь. Взяв её в свою руку, он проводит пальцем около неё — невольно замечает, как его сердце бьётся быстрее — и выдыхает — обычное ранение, видимо, он где-то порезался и не сказал ему, а ведь из-за неё вполне могло пойти заражение. Ямагучи едва дышит — такие прикосновения для него необычны. В кармане Тсукишима нащупывает бинт и ловко перевязывает ладонь, накладывая ткань ровно и умело. Завязав узелок, он зачем-то сжимает предплечье товарища и, словно очнувшись, отпускает его: — В следующий раз говори, если поранишься, — твёрдо произносит он и добавляет, подумав: — Можешь заразиться, и меня заразить, — Тадаши позади него удивлённо смотрит на его спину, но на последних словах только усмехается: может, Тсукки и говорит так, он всё же о нём заботится, думает он, глядя на свою перебинтованную ладонь. — Держи, — Тсукишима находит-таки, где лежат аптечки, и одну за другой кидает их в руки товарища. Ямагучи, прижимая их к себе, отодвигает жалюзи и выглядывает в окно: на улице непривычно пусто. С этим блоком покончено. Пора выходить и узнать, как дела у команды. Осторожно переступая через лежащий на земле провод, первым выходит в коридор Тсукишима, но, не слыша шагов Тадаши, оборачивается и вздрагивает: товарищ тянется к выключателю, явно намереваясь вырубить здесь всё к чёрту, но его может нехило ударить током. В последний момент что-то толкает Кея, и он хватает предплечье Ямагучи, но тот спокойно обесточивает кабинет и — Тсукишима мгновенно отпускает его руку — спокойно выходит из комнаты. В какой-то момент Кей хочет сказать ему, чтобы не пугал так больше, но одёргивает себя, медленно спускаясь по лестнице на второй этаж. Напоследок Ямагучи оборачивается ещё раз, задаваясь вопросом, откуда только на этом этаже электричество. Может быть, где-то установлен какой-нибудь генератор?***
Больница не внушает никакого спокойствия. Тёмные окна, ведущие в пустые палаты, бросают в дрожь. Ханамаки, к их счастью, хорошо знает медицину и сразу же говорит, какие медикаменты нужны. В любом случае, решает Куними, если выносить, то набить сумки лекарствами как следует — всё-таки не каждый день так рискуют, ныряя в самое пекло. Аптеки-то они уже обчистили, да и другие выжившие не отстают. Или ты, или тебя. Они знают, что как только пересекут дверь, сон снимет как рукой, а в голове отчаянно будет биться только одна единственная мысль — выжить любой ценой. Матсукава машет рукой, давая всем команду двигаться. Они часто общались жестами, если шуметь опасно. Твари слишком чуткие, а некоторые улавливают даже шёпот. А им хватит только шагов, эхом отражающихся от обшарпанных стен. Ватари осторожно закрывает дверь госпиталя, осматриваясь. Большой холл, где разбросаны разные бумаги. Резкий приглушенный шум бьёт по ушам, заставляя сжать нож сильнее и, озираясь по сторонам, прислушаться. Глухое рычание где-то в глубине здания. Киндаичи цыкает. Он-то ещё надеялся, что тварей тут не будет... ага, как же. Мало ли в этой больнице было пациентов до всего этого хаоса? Отделение реанимации — самые опасное. Те, кто и без того был на грани пересечения черты смерти и жизни, могли скончаться сразу же, как только им не оказывали должного лечения и первой помощи. Они доходят до середины холла, к лестницам, ведущими в разные отделения. Матсукава опять жестикулирует руками, и остальные, кивнув, расходятся. Он и Ханамаки отправляются в неврологическое отделение, Куними и Киндаичи — в хирургическое, а Яхаба, прихватив с собой Ватари — в отделение скорой помощи. Чем ближе к лестницам, тем отчетливее можно услышать шум. Ханамаки, делая неторопливые шаги, ближе к себе прижимает нож, постепенно приближаясь к белой двери. Сердце колотится как сумасшедшее, когда он, остановив Матсукаву, начинает медленно открывать дверь, чтобы, в случае нахождения за ней тварей, у них была возможность убежать обратно вниз, а там уже расправиться с ними. Отделение их встречает пустотой и грязными стенами, местами испачканными в крови. Ни одного ходячего трупа — в чём-то, значит, определенно есть подвох. Просто не может быть, чтобы больница была пуста на момент начала катастрофы — одна из самых крупных в Токио. Да и к тому же, мерцает в мыслях у Матсукавы, не могли выйти отсюда абсолютно все. Он уверен, что те, кто был в реанимации и хирургии без сознания — убежать явно не могли. Даже если их не укусили или сожрали сразу, это сделали потом. Вечно прятаться в одной палате невозможно, рано или поздно возникает банальный выбор — выйти, попробовав выбраться и найти пищу, или остаться тут и умереть от голода и обезвоживания. А без оружия среди тварей — исход уже решен. Значит, мертвецы были куда-то загнаны, что в одно время упрощает задачу, а в другое — наоборот. Твари ведут себя тихо, если не чувствуют пропитание рядом. Они могут просто стоять, пялясь ничего не видящими глазами в одну точку. И открыть какую-то из дверей, обнаружив кучу монстров — желания нет совсем. Патронов у них, конечно, достаточно, отстреляться смогут, если тварей не будет слишком много и если они не окажутся проворными, как некоторые, подбирающиеся со спины, пока ты ничего не замечаешь, сражаясь за жизнь с теми, кто перед глазами. Когда, чёрт возьми, мир успел стал таким? Они идут спиной к спине, увеличивая таким образом свой обзор. Сумка висит на плече Матсукавы, мешаясь, — он постоянно путается локтем в широком ремешке, перекинутом через одно плечо. Автомат крепко зажат в руках и снят с предохранителя, магазин полон. Шаги тихие и осторожные, но звук шлепка подошвы обуви по кафелю громко разносится по коридору. Они подходят к одной из палат, останавливаясь, переводя дух. Ханамаки кивает, и, положив руку на ручку двери, кидает взгляд на напарника, готов ли тот. Матсукава отходит немного назад, к стене узкого коридора, направив дуло автомата на дверь — указательный палец перемещён на курок и чуть надавливает. Такахиро, медленно повернув ручку, резко распахивает скрипучую дверь и отскакивает назад, хватаясь за своё оружие. — Несказанно повезло, что тут нет трупов, — шепчет Иссей, опуская автомат и проходя внутрь за Ханамаки, не забывая закрыть за собой дверь.***
Время продолжает утекать, подобно быстрому горному ручью, стекающему в какую-нибудь реку, где останавливается. Голова гудит, глаза покраснели не хуже, чем у тварей. Он сидит, боясь отпустить руку, словно как только он разожмёт свою ладонь — пульс остановится, оставляя в убивающей тишине. Холод проскальзывает под одежду, сжимая чуть дрожащее тело в своих холодных руках. Отопления нет, как и одеял на соседних кроватях — должно быть, те парни всё забрали, оставив только одно лёгкое для Оикавы. Вся вера остается только на свою команду. Откуда-то сверху слышатся громкие выстрелы и шум, эхом доносящиеся до медкабинета. Ещё один судорожный вдох, сжимает руку Оикавы в своей сильнее, и лихорадочно глазами бегает по кабинету. Два небольших шкафа с книгами, среди которых стоит медицинское пособие для новичков — поражённо цыкает — шкаф, в котором стоят ещё какие-то колбочки, наполненные лекарствами. Не то. Ещё два выстрела и чей-то крик. Взгляд быстро падает на забытые приборы, на скальпель. — Я... — запинка, — ... не уйду, — негромко говорит Иваизуми, больше для того, чтобы успокоить самого себя, и встаёт, отпуская руку Оикавы, — выберемся, — он тянется к небольшой коробке потёртого серого цвета, хватая скальпель. И возвращается на место, с прищуром прислушиваясь к шуму. Одной рукой он по-прежнему держит ладонь Оикавы, второй сжимая оружие. Скальпеля и силы должно хватить, чтобы пробить голову твари. Иваизуми переводит взгляд на Оикаву, осматривая его и задерживается на белом косом шраме, который тянется диагонально от ключицы до живота. Хаджиме цыкает, недовольно вспоминая, откуда это у Тоору... н-да, когда его ранили тогда, всё было значительно проще. Был дом, были медикаменты, было спокойствие, что их не сожрут. Сверху опять доносится выстрел, и Иваизуми опять напрягается.***
По рукам Куними стекает вязкая кровь, падая крупными каплями на кафельный пол. Он выдыхает, прижимается спиной к холодной стене, не обращая внимание на рядом стоящего Киндаичи, жилет которого тоже забрызган — даже на щеке есть несколько капель. Как только они переступили порог одной из палат, где, они проверили, не должно было быть никого — несколько раз на свой риск постучали автоматом по стене — выпрыгнуло несколько тварей. Не было ни шороха, ни рычания, ничего, чтобы можно было предугадать атаку. Не будь реакция обострённой из-за страха смерти, то им бы повезло, если отделались бы хотя бы укусами. Акира отталкивается от стены, застёгивая слабо набитую сумку. К их счастью, немного медикаментов в палате осталось. — Идём, — обращает на себя внимание Киндаичи, хлопнув напарника по плечу ладонью, и направившись вперёд. Ютаро, крепко сжав нож в ладони, уверенно двигается вперед, прислушиваясь к шорохам. Твари-то, оказывается, проворные. В больнице на удивление тихо, ещё не было слышно ни выстрелов, ни криков, значит другим повезло больше и они не наткнулись на мертвецов. Хочется выйти отсюда тем же составом, что и пришли, без потерь. А потом вытащить капитана с того света, и спасти Иваизуми от депрессии. Они подходят к операционной, и Ютаро чертыхается про себя — дверь настежь открыта, и вдоль коридора видно тянущиеся алые следы. Или тут побывали выжившие, или мертвецы. Ни то, ни другое не радует. Но, судя по всему, — Киндаичи ещё раз окидывает взглядом дверь и следы — побывал тут именно мертвец. Куними сдувает челку с лица, вытирая руку с липкой кровью о штанину и крепко берёт свой нож, входя в операционную перед Киндаичи. Он пересекает порог, отходя вправо — пропускает напарника и останавливается, обводя всё глазами. На середине заляпанный кровью операционный стол, опрокинутые на пол штативы и раздавленные, лопнувшие пакетики капельниц, высохшие уродливыми разводами. Кровавые следы видно по всей операционной, словно кто-то взял пакет с кровью и разорвал его, проливая всё содержимое на ранее светлую плитку. Куними подходит ближе, уткнувшись глазами в пол, что-то ища или из-за любопытства. Он щурится, заметив часть катетера, залетевшего под операционный стол; снимает с плеча автомат, зацепляя дулом катетер и рывком отправляет к шкафчикам. Киндаичи качает головой и начинает с другого конца операционной, стараясь как можно тише открывать скрипучие дверцы. Акира, подойдя ближе к катетеру, застывает на месте, чувствуя, как к горлу подступает комок тошноты — на игле что-то тёмное, склизкое и покрытое вязкой кровью, — как он смог понять, часть вены. Куними ещё раз оглядывает опрокинутый штатив, понимает, что тварь скорее всего запуталась во всей этой штуковине, сильно дёрнув рукой. Акира поднимает голову, прикрывая глаза. И, открыв их, идёт к противоположной стороне, расстегивая сумку.***
Они сидят в доме за столом, не прерывая тишины. Куроо и Лев напротив Кагеямы и Хинаты, Кенма — где-то сзади на диване, уткнувшись в найденную Инуокой книгу, Такетора и Со, как Бокуто и Акааши, стоят рядом с Тетсуро. Незнакомцы напряжены и благодарны Кенме уже второй раз за день, что тот спас их жизнь. Козуме вовремя выскочил из дома, останавливая Куроо, готового спустить курок прямо в лоб. Хината держится за живот и продолжает волноваться, каждую минуту смотря на хмурого Кагеяму. Если их сейчас выгонят, то куда идти уставшими и не выспавшимися? Из-за притупившихся инстинктов на опасность каждый будет реагировать запоздало — нельзя, а по пути в место, про которое говорил Даичи, трупы точно будут, и далеко не один-два. Патронов тоже осталось немного, а делиться эти парни уж точно не станут. Живот Шоё урчит, он отводит взгляд к полу — на губах Куроо усмешка. Он не собирается жалеть их. Он не собирается оказывать им какие-то услуги, как делают многие — вытаскивают свои запасы, чтобы помочь тем, к кому ни капли доверия. Куроо заботится о своей команде, а теперь придётся ещё и об Акааши с Бокуто. — Ну и что вы делаете в этом районе? — спрашивает Тетсуро, складывая руки на груди. — Если верить вашим словам, то до него вам идти было далеко. Тем более, что север в противоположной стороне. — Мы искали место, где наши, — начинает Кагеяма, — ночью пришлось укрыться в одном из домов, а рано утром там появились твари. Когда убегаешь от них, не особо задумываешься, в какую сторону, — не удержавшись, язвит он. — О как, — взгляд скользит по эмблеме с головой ворона, — потерявшиеся птенцы, значит. Куроо видит их насквозь — и его это забавляет. Он совершенно расслаблен, опять доверяет свою жизнь Льву: если что — Хайба защитит. Несмотря на то, что их оружие у Бокуто и Акааши, никто не знает, что эта парочка могла припрятать — в самом деле, не раздевать же их, чтобы всё полностью проверить? Тетсуро переводит взгляд на Хинату и опять усмехается: как он ещё остался жив? Если только Кагеяма постоянно прикрывает и даёт время, чтобы этот рыжий удрал. — Нам надо только отдохнуть, — Тобио чётко произносит слова, — мы можем это сделать и в соседних домах. Их тут всё равно полно. Со стороны Такеторы слышится смешок: — Вы действительно думаете, что мы вас так просто отпустим? Мы не намерены ходить тут постоянно с оружием, ожидая, когда вы решите напасть. Одна мысль на двоих — влипли. Кенма отрывается от книги, прожигая взглядом спину капитана. Он раздражён, но продолжает молчать. Хайба замечает это краем глаза и легко толкает локтем Куроо под рёбра, кивая головой на Козуме — Тетсуро немного оборачивается, думает, и обречённо вздыхает. — Мы позволим вам переждать тут одну ночь, — хмыкает, — утром вы должны уйти.***
Даичи, направив дуло автомата девушке в спину, идёт позади всех, не выпуская её из прицела. Что может сделать незнакомка — непонятно, а доверять ей просто так, потому что, как сказал Нишиноя, она девушка, капитан не собирается. Он начинает считать, что они не пытаются выжить, а устраивают благотворительность для бездомных — военные здесь, теперь эта особа. Ячи мелко семенит, прижав к себе руки, впиваясь ногтями в кожу до красных отметин. Никто против решения капитана держать её на прицеле не выступает, хоть Нишиноя и считает, что это лишнее, — их много против одной маленькой девушки, куда ей? Тем более, еле ходит. Они двигаются по длинному коридору, проходя мимо пыльных табличек кабинетов, и где-то сломанных дверей. Нишиноя шагает рядом с Ячи, если что поддерживая её, чтобы не упала. Спускаются по лестницам, ускоряя шаг. Взгляд Сугавары задерживается на медкабинете, но он, качнув головой, проходит мимо, за всеми, — чуть отстаёт, дожидаясь Даичи, и идёт рядом с ним. Заходят, видимо, в какой-то класс — Танака предлагает Хитоке сесть, и она, буркнув благодарность, выдвигает один из стульев, присаживаясь. Она сильно напряжена — прямая спина, сжатые в кулаки руки. Асахи закрывает дверь и кивает Савамуре — он опускает винтовку. — Так что ты тут делала? — спрашивает Сугавара, понимая, что другим доверить это нельзя: Нишиноя и Танака слишком вспыльчивые, Асахи мягкий, а Даичи строгий. — П-пряталась, — подумав, всё-таки отвечает она, убирая светлую прядь волос за ухо. — Ну, это понятно, — Коуши пожимает плечами, — что ты тут вообще делала. Даже снаружи со всех входов были твари, не проскользнёшь. — Я была здесь, когда всё это началось, — Ячи сжимает грязную юбку в руках, — ученица третьего класса, — торопливо, — в столовой была пища, хватило на две недели, — она улыбается и пожимает плечами, внимательно смотря на серьёзного Сугавару, — а потом там появились мертвецы и пришлось найти другое место. Я спряталась в кладовой, а потом услышала шаги... — прикладывая палец к губам и оглядывает Коуши и Даичи, — ваши, получается. Испугалась, — ещё одно пожатие плечами, — а в стене ещё дверь была — решила туда пойти, а там уже вы, — обращаясь к Нишиное и Танаке. Даичи с подозрением суживает глаза: — Как тебя тогда зараза обошла? — Хитока вздрагивает под его взглядом. — Я не знаю. — Ячи прижимает ладони к груди. — Я правда не знаю. Меня не было в школе из-за болезни, а когда я пришла, то все сначала были какие-то тихие. Потом, помню, я отпросилась, — она снова задумчиво смотрит в пол. — Когда пришла, увидела, что все парты перевёрнуты, одноклассники лежат на полу и... кричат. Перед ней снова мелькает всё то, что ей довелось пережить в тот день: корчащиеся на полу друзья, крики по всей школе, боль от царапин, оставленных одноклассниками и размытые двери столовой перед глазами. Проведённые в давящем страхе несколько дней и бешено бьющееся сердце, боязнь собственных тихих шагов по коридору, тьма кладовой и только жёлтое пятно от фонаря на потолке. Угнетающий взгляд Даичи всё ещё прожигает Ячи насквозь. Не выдержав, она закрывает лицо руками, всхлипнув. Коуши кладёт руки на её плечи: — Даичи, — укоризненно. Савамура вздыхает и задумывается: с этой надо что-то делать. — Э... Эй, — слышится слегка взволнованный голос Нишинои. — Она уснула? — действительно, голова Ячи клонится к предплечью Коуши, а дыхание становится умеренным. — Даичи, — повторяет Сугавара, — мы же решили помогать выжившим? — Напоминает он. — Оставим её пока у нас, — предлагает Коуши, выжидающе глядя на Савамуру. Выдохнув, капитан согласно кивает под заинтересованными взглядами товарищей.***
Выстрелы сверху прекращаются и Иваизуми выдыхает, бросая ещё один злой взгляд на сдохшую рацию. Он вертит в руке скальпель, понимая, что сейчас, как ни крути, а преимущество на стороне той, другой команды. К сожалению. За дверью слышатся шаги и голоса, постепенно удаляющиеся — значит, просто проходят мимо. Иваизуми, зацепив ногой передвижной столик, подтягивает к себе, кладя скальпель обратно. Наверное, думает Иваизуми, на верхних этажах ещё остались твари. Он немного расслабляется, опять проверяя пульс Оикавы.***
Яхаба и Ватари совершенно спокойны — сначала проверяют всё отделение, а затем начинают ходить по палатам. Их сумка не то, чтобы набита, но лекарств там достаточно — Ватари прихватывает ещё и хирургический набор — на всякий случай, когда-нибудь точно понадобится. Они осматривают каждую палату в отделении, прошарив везде, где только возможно — от туалета до кроватей. В одной из светлых палат, окна которой выходят в город, на стене красуется короткая надпись: «уходите». Шигеру, проигнорировав странное послание, оставленное кем-то, возможно выжившим, которому удалось выбраться, подходит к окну, смотря на тонущий в хаосе Токио. Где-то на улицах видно медленно переставляющих свои конечности тварей, тёмные окна ранее жилых домов, в которых кипела жизнь... все рушится. С каждым днём всё больше. В больнице слишком тихо, подозрительно тихо, они бы ещё поняли, если тут побывали другие выжившие, но если находят такое количество медикаментов, то вряд ли тут была нога живого с самого начала апокалипсиса, а те, что выбрались, в суматохе не успели что-то схватить. Странное везение и предчувствие, что должно что-то случиться. Хотя сейчас это предчувствие постоянно. Оно не даёт потерять концентрацию, и сосредотачивает на случай реальной опасности. Они медленно идут по очередному тёмному коридору, всматриваясь в сумрак — даже если тут ничего нет, осторожность быть должна. Пол грязный, покрыт пылью и кровавыми разводами, в углах валяется разный ненужный мусор типа бумажек от шприцов или игл. Будто бы тут был не госпиталь, а пристанище наркоманов, отправляющих в себя очередную дозу в этих стенах. Они уже идут обратно в холл, может быть, там кто-то из команды или уже все, а может они будут первыми и придётся подождать. Закончили легко и быстро, не потратив ни одного патрона — что может быть лучше? Яхаба, закинув руки за голову, морщится от резкого запаха гнили. Он также резко тормозит, вытягивая правую руку и останавливает Ватари — ловит ничего не понимающий взгляд. — Принюхайся, — тихо шепчет Шигеру, левой рукой доставая пистолет, — этого запаха тут не было. Мы проходили здесь несколько раз. — Тц, — Ватари, отойдя к стене, снимает пистолет с предохранителя — то же самое делает и напарник, — чёрт. Ужасный запах за поворотом, Яхаба смотрит назад — нет ли чего, и, кивая Ватари, медленно двигается вперёд, готовясь в любую секунду пустить парочку пуль в голову твари. Близко. Ещё ближе. Оба сглатывают, чувствуя, как в груди бешено колотится сердце, сжимаясь. Ватари смотрит на него — ждёт сигнала. Шигеру, показывая ему три пальца, по очереди загибает по одному, а затем они резко выскакивают из-за поворота, едва не нажимая на курки и не оглушая себя громкими выстрелами. Шинджи, опустив пистолет, пожимает плечами и выдыхает. Яхаба подходит к нему ближе, указательным пальцем тыкая напарнику в плечо и указывая вперёд, шепча одними губами: «смотри». Впереди на полу валяется штатив от капельницы с окровавленным катетером и куском кожи. Дыхание спирает то ли от нарастающего страха, то ли от тошнотворного запаха. Значит... они были в другой части отделения Скорой помощи, раз не услышали звук. От одной мысли, что, оказывается, они тут далеко не одни — становится плохо. Где один мертвец, там и обязательно будут другие, один или два. А это — больница, значит надежды, что они тут действительно без разлагающихся гостей разрушена, и то, что их будет мало — тоже. Взгляд цепляется за грязный штатив и идёт дальше вглубь коридора — Шигеру хмурится и делает несколько шагов вперёд, чтобы рассмотреть. Кривые кровавые следы ступней, по которым можно сказать, что тварь шла шатаясь в разные стороны. Ватари подходит ближе, присаживаясь на корточки рядом со штативом и осматривая его, а затем, немного подвинувшись в сторону, он смотрит на кусок кожи — тёмный, сморщенный, с синим пятном, — скорее всего, трупным, — и воняющий, как несколько тварей. — Похоже, дружок-то уже давно, — хмыкает Шинджи, — гуляет, — он поднимается на ноги, — хотя, знаешь, важнее, куда он пошел. Э? — Он обеспокоенно смотрит на замершего Яхабу. — Ты в порядке? Яхаба? Э-э-эй? — Дело дрянь, — в голосе скользит беспокойство, — этот коридор ведёт, — он переводит взгляд со следов на Ватари, — в соседнее хирургическое отделение. Ватари смотрит вдаль, на темнеющий вдалеке коридор и тянущиеся туда следы, и просто кивает, соглашаясь с напарником. Дело не просто дрянь. Дело слишком дрянь.***
— Ну что, можем возвращаться? — задаёт вопрос Киндаичи, шагая по пустому коридору. — Да, можем. — Куними застёгивает сумку с необходимым. — И чем быстрее, тем лучше. Они выходят из последней палаты в конце коридора, тихо закрывая за собой дверь. Ютаро зевает; спать дико хочется, но он, боясь закрыть глаза здесь хоть на секунду, только потягивается и идёт дальше, в пару шагов нагоняя спокойного Акиру, сжимающего в ладони ремешок от автомата на плече. Напряжен. Он молчит, и когда Киндаичи ускоряет шаг — хватает за жилет, возвращая в прежний тихий шаг. Торопиться — лишнее. Они могут банально не услышать шаги из-за адской усталости, всё-таки, как-никак, а сегодня не спали всю ночь, дежуря на балконе. В глазах иногда плывёт, но они, стараясь не обращать на это внимание, идут дальше. Однако Куними неожиданного останавливается, отходит к стене и открывает сумку. — Что ты делаешь? Нам уходить надо. — Ищу модафинил, — тихо отвечает Акира, копаясь. — Ты с ума сошёл? — усмехается Киндаичи. — На кой хрен он тебе? — Сам не догадываешься? — Куними достаёт из сумки шприц и подаёт напарнику, кивнув на него, чтобы тихо вытащил из шуршащей упаковки, — ты уснёшь быстрее, чем доберёшься до выхода. — Ты точно сумасшедший. Тебе обязательно искать его в жидком виде? Таблетки никак? — Это долго, — он вытаскивает небольшую баночку с прозрачным веществом, — через кровь будет быстрее, — Куними, замерев, прислушивается к звукам с лестницы через два коридора, но открывает крышку, забирая шприц и набирает необходимую дозу. Звуки наверняка показались — если бы твари, то было бы рычание. А так, может быть, это остальные? Киндаичи, задрав рукав чёрной водолазки, подставляет руку напарнику. Куними машет ладонью вниз, садясь на корточки, и кладя руку присевшего Ютаро себе на колено — так удобнее, чем навесу, да и рука, если что, не дрогнет. Игла шприца касается кожи, проникая глубже, в вену — Киндаичи хмурится, ощущение не из приятных. Место, откуда входит игла, немного жжёт. Ютаро чувствует, как Куними давит на шток и препарат попадает внутрь, смешиваясь с кровью. Не вытаскивая иглы, Акира другой рукой тянется к сумке, к вытащенным кусочкам ваты. Рядом раздаётся тяжёлый вздох, и Куними, прижав вату к локтевому суставу, вытаскивает иглу, кладя использованный шприц на пол — здесь и оставит. Они поднимаются, Киндаичи — с согнутой в локте руке, ремень автомата слетает с плеча и повисает — Куними, проходя рядом, поправляет оружие, делая несколько шагов вперёд — обгоняя. Скорее всего, они самые последние — остальные в холле дожидаются. Сколько времени прошло с тех пор, как они сюда зашли? Часа два? Три? В тишине проходят первый коридор, затем второй, — Киндаичи бросает использованную вату в угол и идёт дальше. Они заворачивают налево, резко останавливаясь. Адреналин сразу бьёт в голову, и Ютаро понимает, что этого, чтобы не уснуть, ему хватит с головой — он снимает с плеча автомат, щёлкая предохранителем, начиная целиться. Перед ними — очередная тварь, судя по одеянию и дыре в животе — тот самый сбежавший из операционной. Тварь поднимает руку, рычит и медленно-медленно двигается к ним. Киндаичи перемещает указательный палец на курок, и только-только хочет нажать, как его останавливает прислушивающийся Куними. Со стороны лестницы дальше по коридору доносится громкое рычание, не одного и не двух, гораздо большего количества тварей. — Их там много, шум — опасно, — Акира смотрит то на напарника, то на приближающуюся тварь и выходящих из лестничного пролета ещё нескольких, более быстрых, — надо валить. Они мгновенно передумывают идти к лестнице. Им повезло, что впереди ещё можно пройти по коридору, но вот что находится там — не знает ни один из них. Но сейчас не время для раздумий — главное выиграть хотя бы какое-то время. Куними и Киндаичи срываются с места, пробегая мимо одной открытой двери палаты за другой. Впереди видна только стена, и Ютаро мысленно чертыхается: рычание сзади становится агрессивнее, громче; будет хреново, если придётся растрачивать патроны на этих тварей — непонятно, что их ждёт дальше в коридорах госпиталя, а затем на улице. Вдруг впереди показывается указывающая влево стрелка на стене — Акира чувствует пробежавшую по телу волну облегчения и, добежав до конца, вслед за Киндаичи сворачивает. Это оказывается неосвещённая лестница, ведущая вниз, но на тьму всё равно — они бегут по ступенькам, словно знают их с детства. В какой-то момент за стенкой, будто совсем рядом с телом, слышится рычание, ещё кучка тварей, застрявших в темноте. Впереди что-то похожее на двери, Киндаичи с готовностью выламывает их, с разбега навалившись — хмурится от лёгкой боли в плече, и в его глаза ударяет свет. Ютаро первым с удивлением вбегает в холл, поворачивает голову влево, шокировано замирает, но, спустя мгновение, хватает Акиру за рукав и тянет на себя, отступая к столам и диванам возле стены: чёртовы мертвецы полукругом расположились у стен холла, закрыв проходы во все отделения. Контейнер чудовищно мешает бегать, думает Куними, сглатывая вязкую слюну. Обрывки мыслей мечутся в голове Киндаичи: остальные не смогут выйти, ведь твари наверняка заполонили коридоры, капитан не получит необходимых лекарств, чёрт знает, что тогда будет с Иваизуми-саном, да и самому Ютаро, может быть, осталось пожить всего пять-десять минут, пока не закончатся патроны. Одна из мыслей становится реальностью: отмечая медленно ползущих монстров краем глаза, Ютаро замечает в проходе возле лестницы к отделению скорой помощи два силуэта — Ватари и Яхаба, не дошедшие до хирургического и свернувшие, как они надеялись, в запасной выход. Оба они замирают, сдёргивают с плеч автоматы и, за несколько секунд перебив пятерых-шестерых мертвецов перед собой, срываются с места, подбегая к товарищам возле стены: — Давно вы тут? — с беспокойством спрашивает Ватари, добежав и тут же обернувшись: теперь все твари двинулись с места, приближаясь к ним. Первым выстрел делает Киндаичи: — Только что. Вы взяли, что было нужно? — Шинджи кивает, заменяя магазин автомата. Теперь мертвецы идут со всех сторон, выходят из коридоров, путей эвакуации, и отстреливаться от них всех будет очень проблематично. Одна падает, на её месте оказывается другая, рычание, шипение и стрёкот автоматов смешиваются в один звук. Он бьёт по ушам, оставляя после себя звон и шум. Они обязаны отсюда выбраться живыми — просто не могут так легко и глупо погибнуть. В голове периодически мерцают ужасные картинки, рисуемые фантазией — заставляет поёжиться и потерпеть бегущие по телу мурашки. Вот тебя кусают — больно впиваются в тело зубами, сжимая челюсть; вот тянут на себя, отрывая кровавый кусок плоти; ты чувствуешь ужас происходящего, беспомощность, адскую боль, а укусы не стихают, они всё продолжаются, ещё глубже, ещё больше. Ты кричишь, пытаешься освободиться от натиска чудовищ, понимая уголком своего сознания, что тебе всё равно конец — наклоняешь голову вниз — видишь гниющие морды мертвецов, по которым бежит твоя кровь, из уголков рта тянется тонкой линией твоя плоть. Боль, чудовищно жгучая, как раскалённое масло, течёт в каждом уголке разорванного тела. Киндаичи машет головой, отгоняя свои мысли — нет уж, он выберется отсюда. Вдруг справа сыпется стекло, со звоном падая на пол, и кто-то присоединяется — твари под балконом валятся набок одна за другой. Киндаичи позволяет себе на секунду оторваться от разглядывания трупов, поднимает взгляд туда, вверх, и замечает на балконе перезаряжающего автомат Ханамаки и зовущего их всех жестом Матсукаву: он указывает на вход — Ютаро прикидывает, как можно до него добраться — и тычет большим пальцем куда-то себе за спину. Возможно, там выход. Киндаичи окликает товарищей, прослеживая возможный путь до лестницы к балкону. Можно пройти до шкафов вдоль стены, взобраться на них и уже оттуда сразу залезть на балкон, без риска попасть в лапы мертвеца на полу. Ютаро делится предположением с Куними, Акира соглашается и передаёт идею Ватари и Яхабе. Киндаичи снова переглядывается с Матсукавой, и, кажется, Иссей тоже поможет им: щелчок крышки небольшого контейнера и в его руках красный пакет — Куними прищуривается — с кровью для переливания. Ютаро показывает три пальца, два, Матсукава резко кидает в угол пакет — кровь разбрызгивается во все стороны, орошая стены, мутанты одновременно поднимают головы и кидаются к алой луже, почуяв запах. — Пошли, пошли, пошли! — Киндаичи срывается с места, следя и за тварями, и за направлением, быстро взбирается на стол, шкаф, следя за товарищами, стреляет в отбившегося от стаи монстра и, добежав до конца шкафов, резко прыгает, хватаясь за перила рукой. Ханамаки и Матсукава хватают его, затаскивая, и помогают взобраться остальным, держа в руках всё тот же контейнер. — Уходим? — спрашивает Яхаба, следя за снова разбежавшимися по холлу мутантами. Остальные молчат: оставить этих мертвецов здесь нельзя, однажды их всё равно отправят сюда на зачистку. Нет, не так. Они уже должны были её здесь провести. Но для того, чтобы уничтожить всех тварей в этой больнице — нужно команды две, если не больше. Будь они даже сейчас все вместе, все девять, не смогли бы и кто-то точно стал бы обедом. А может быть не кто-то, а все. Матсукава пожимает плечами и достаёт из контейнера ещё один пакет с кровью, который ещё раз сойдёт для приманки, и бросает в середину пола, куда тут же сбегаются в кучу все твари — хорошо, что Куними прихватил это с собой. Ватари берёт несколько гранат, дёргает за кольцо и бросает их поочерёдно в эпицентр кучи и к её краям. Донорская кровь необходима капитану, а приходится растрачивать ценные пакеты на чёртовых тварей, чтобы выбраться самим. Они успевают залезть по лестнице и выйти на крышу, как чувствуют толчки от взрывов. — Не факт, что это убьёт их всех, — предупреждает Иссей. — У нас нет времени на это, — произносит Ханамаки, и команда смотрит вперёд, на одну из многочисленных освещённых солнцем крыш вдалеке — крышу академии, где находится их капитан.***
Небо светлое, без облаков — легко пропускает солнечные лучи. Матсукава, не прекращая шаг, опять вытирает лоб рукой, стирая пот. В униформе жарко и тяжело, бронежилеты хочется снять, чтобы стало хоть немного легче, оставшись в легких кофтах. Ходячих трупов, к их счастью, сейчас мало — они вошли в район с маленьким населением. Киндаичи уверен, что твари сбились в одну стаю где-то здесь, тупо топчась на месте. Их существование без надобности, они как массовая зачистка всего живого — убивают, пытаясь насытиться, но ничего не получается. Словно в их голову поставили какую-то хреновину, и она контролирует всё, давая один ясный приказ: жрать. Руки в перчатках потеют сильнее, и ткань неприятно трёт влажную кожу, периодически съезжая с ладоней — Куними опять поправляет их, тяжело вздыхает и поудобнее перехватывает винтовку, в другой руке держа ручки контейнера. Он смотрит на Ютаро, у которого сон ушёл, и искренне начинает ему завидовать. И сожалеть о том, что не вколол препарат и себе. Сильное напряжение, перемешавшись с постоянным страхом, очень сильно отражается — заснуть готов прямо здесь, прямо на раскалённом асфальте под солнцем, на котором, кажется, можно заживо сжариться. Лёгкий короткий ветерок становится мгновенным спасением, как глоток холодной воды. Желудки сводит, ничего не ели с прошлого утра, воды тоже мало. Пить из каких-то источников опасно — непонятно, что там, в трубах. Один раз, вспоминает Ханамаки, когда они набирали воду около полторы недели назад, в пластиковую бутылку влилась вода, перемешанная с кровью и чем-то очень похожим на человеческую гнилую и распухшую кожу. До академии остаётся немного, ещё минут десять-пятнадцать ходьбы, а там уже будет всё куда проще — найти капитана с Иваизуми, и наконец-то оказать необходимую помощь. Он всем им, ну... необходим. Ещё и двое суток назад был день рождения Иваизуми. После зачистки они хотели вернуться в их временный дом и поздравить, но вместо этого пришлось ждать, теряя надежду на их возвращение. Яхаба волнуется, не зная, что за рана у капитана. Вся команда строит догадки и домыслы, но в голове всё равно отчаянно крутится мысль, что это может быть укус. Его могут просто-напросто цапнуть, но Иваизуми не захочет в это верить, отбросив весь здравый рассудок, поддастся эмоциям, в глубине души надеясь, что спасти ещё возможно. А может, их капитан просто неудачно упал на что-то. Голова кружится то ли из-за жары, то ли из-за ещё чего-то — непонятно. Ноги переставлять тяжело, а в больнице было очень хорошо — прохладно. Сейчас уже, наверное, середина дня, раз так печёт. Шаг за шагом, грязный асфальт плавится под ногами. Они переходят широкую дорогу, огибая несколько брошенных машин, замечая, что количество тварей увеличивается — вон, на другой стороне улицы бредут двое, сразу получивших по пуле в голову от Ватари. По середине дороги тянется засохшая линия крови, большей частью размытая из-за прошедшего ливня — Киндаичи щурится из-за яркого солнца, скользнув взглядом вдоль бардовой линии, тянувшейся до большого белого здания с хлипким металлическим забором в сетку. Они молчат, больше настораживаясь — здесь трупов становится больше. — Вот же грёбаные твари, — шёпотом ругается Яхаба, медленно-медленно снимая автомат с предохранителя. — Там не получится как-нибудь обойти к выходу? Не думаю, что пробьёмся через них без шума, — рука скользит по корпусу, перемещаясь на рукоятку и курок. Впереди здание академии. Ханамаки, поправив сумку с медикаментами на плече, вытягивает шею, высматривая обходной путь. Он видит забор и выломанную дверцу с металлической сеткой. Шесть мертвецов проходят вперёд, к чёрным воротам: они тянут руки, царапая тёмный металл, рычат и хотят проникнуть внутрь. Матсукава поднимает руку — жест замечают все — следит за тварями, а затем указывает на боковую сторону академии, где небольшая закрытая калитка в заборе. Если они смогут пройти через неё, то с уверенностью можно сказать, что пока им везёт. Твари медленно идут впереди, прибиваясь к забору, хватаясь пальцами за сетку. Слишком тупы, чтобы обогнуть и пройти через сломанную дверь. Один мертвец останавливается и принюхивается, рычит, оборачиваясь. Налитые кровью глаза с жаждой жрать, гнилая кожа — всё как обычно, а в животе — большая дыра. Тоже жрали, а потом бросили, оставив на превращение в такого же? — Твою мать. Киндаичи достаёт нож, делая несколько быстрых шагов вперед, опережая сокомандников. Тварь впереди рычит, привлекая шумом других — они оборачиваются, начиная идти к команде. Нож пронзает висок — тварь прекращает рычать, падая с глухим стуком на асфальт, а Ютаро делает несколько шагов назад, возвращаясь на своё прежнее место — спиной к спине Куними. Они идут кругом, лихорадочно оглядываясь. Твари тянутся к ним со всех сторон. — На счёт три бежим, — предупреждает Иссей прокладывая мысленно траекторию, как добежать и не попасться. Один шанс. — Раз... — пауза, — два... — все готовы, — три, — они рывком срываются с места, бегут со всей силы к двери, не обращая внимание на трясущиеся от страха руки. Твари замечают, твари идут на шум. Матсукава дёргает пару раз дверь — она отдаёт громким шумом и вибрацией, мертвецы рычат ещё громче. Глаза широко раскрыты, сердце бешено стучит, опять, опять. Мертвецы окружают со всех сторон, только за забором не слышно звуков, значит, там чисто. — Я, — Яхаба прицеливается, отойдя чуть подальше, — я выстрелю в замок. — С ума сошел?! В ответ оглушающий выстрел и слетевшая защелка, со звоном упавшая на асфальт. — Быстрее, быстрее! — командует Ханамаки, сглотнув, открывает дверь и пропускает всех вперёд себя, а затем ныряет по ту сторону забора сам, захлопнув дверь буквально перед самым носом твари. Такахиро часто дышит, задыхается от ударившего в голову адреналина, но боится отпустить ручку. К забору с шумом льнут мертвецы, давят на него и на эту чертову дверь, которая к чертям откроется, если отпустить и не подпирать. — Матсукава, Киндаичи, тащите вон то бревно, — шипит Ханамаки, плечом подпирая дверь, — быстрее. Они слушаются, кое-как вдвоём поднимая ношу и таща её к забору — Ватари подхватывает и помогает донести, пока Яхаба держит дверь. Страшно. Они аккуратно опускают бревно, подпирая им дверь — забор дрожит от толчков с обратной стороны, Ханамаки выдыхает. — Убираемся отсюда, эта хрень, — он кивает на бревно, — долго не выдержит. Они быстрым шагом обходят здание, более-менее восстановив дыхание. Уже скоро. Скоро они должны увидеть Иваизуми и капитана. Ханамаки заходит за угол, резко останавливаясь — то же самое делают и другие. Взгляд Такахиро скользит выше — на автоматы, дула которых направлены точно на них. Медленно-медленно Ханамаки опускает свой автомат, за ним следует и команда — вполне возможно, что эти люди держат в заложниках Оикаву и Иваизуми, поэтому лучше не устраивать перестрелку, победители которой уже предопределены — уставшие и измотанные, они не выдержат. — Кто такие? — Даичи выходит немного вперёд, трое его людей крепче сжимают держащие оружие руки, готовые выстрелить в любое мгновение. Такахиро сглатывает, товарищи встают в одну с ним линию, и, ощущая поддержку, Ханамаки отвечает: — В этой академии находится наш раненый капитан, — бровь Савамуры слегка выгибается, Асахи и Коуши ослабляют хватку на винтовках, выпрямляются и переглядываются — явно знают что-то. Незнакомцы замирают, пока Даичи оглядывает их форму: эмблема на ней явно не та, что была у тех двух — на их жилетах нет аиста, только лист и буквы AJ, видимо, аббревиатура. Кто знает, какой может быть у них предлог? Они могут прийти сюда за чем угодно, может, их вообще послали специально, чтобы перебить команду Карасуно? — Это наша территория. — пришедшие вздрагивают от твёрдого голоса Савамуры. — Не надейтесь, что мы впустим вас сюда без боя или будем искать кого-то раненого. Это... — Коуши справа замечает напряжённость в лицах, хватает Даичи за плечо, останавливая, и обращается к незнакомцам: — Вы принесли всё необходимое, да? — Осторожно спрашивает он, оглядывая сумки. — Сугавара-сан? — Нишиноя и Танака явно не понимают, в чём дело, а люди напротив спешат кивнуть. Сугавара разворачивается и делает взмах рукой, зовя за собой. Савамура собирается преградить путь, но в последнее мгновение решает довериться товарищу — Коуши ещё никогда их не подводил. Ханамаки решается, делает шаг вперёд и, словно за секунду что-то обдумав, снимает автомат с плеча, протягивая его Даичи, который вешает его себе за спину. За Такахиро повторяют и остальные, под пристальными взглядами проходя вглубь академии вслед за ушедшим Коуши. Остальные из Карасуно ждут и, направив дула оружия в их спины, следуют за ними. Они медленно бредут по коридору и поднимаются по нескольким ступенькам вверх. Нервы словно натянутые струны, дула сзади чувствуются, будто ими тыкают в спину в упор. Однако тот человек впереди идёт уверенно, может быть, их не тронут. Он заворачивает в сторону медпункта, Сейджо — следом.***
Иваизуми вот уже в который раз за время пребывания здесь оглядывает помещение. Пустые койки без одеял и подушек, белые и в то же время мрачные стены, никогда не открывающаяся дверь. Порой кажется, что вот, сейчас она откроется, и в медпункт войдёт их команда с нужными препаратами, которые помогут Оикаве. Иваизуми лениво поднимается со стула, подходя к двери и на всякий случай щёлкая защёлкой, открывая дверь. Он возвращается на свое место, с тяжёлым, усталым вздохом опускаясь обратно на стул. Да даже если бы они не смогли их, препараты, достать, иногда думает Хаджиме, он просто был бы рад их присутствию — наличие товарищей за спиной придаёт уверенности, команда всегда поддержит, поможет и прикроет, если нужно. А здесь, в окружении белых стен, за которыми находятся почти противники, держаться становится всё тяжелее. Ему, как и Оикаве, никто не поможет в случае чего. Хаджиме бросает очередной взгляд на Оикаву. Его лицо уже выглядит более-менее здоровым, мертвенная бледность исчезла. Грудь медленно вздымается и опускается — дышит. Пульс ровный, но иногда сбивается, пугая — он недавно кое-как вколол Оикаве жаропонижающее, находящееся недалеко — температуру сбило на удивление быстро. Он, Тоору, жив; ему лишь нужно помочь восстановиться окончательно, и они уйдут восвояси, не тронув никого. Да что там, они будут обходить эту чёртову академию. Может быть, это будет нарушением приказов свыше, но Иваизуми с самого начала этого кошмара решил для себя, что в этом изменившемся мире самое важное для него — собственная жизнь, команда и... Оикава. Да, Оикава Тоору, который, как может показаться с первого взгляда, жутко его бесит. Но так уж сложилось, иначе бы он не сидел здесь в мучительном ожидании либо помощи, либо смерти Тоору. Ожидание скапливается в груди, стягивая всё в тугой холодный узел. Руки Оикавы лежат вдоль тела. Иваизуми осторожно накрывает его ладонь своей. Тёплая. Медленно ведёт по ложбинкам между пальцами Оикавы, затем ещё раз пробегаясь по запястью — проверяя, не сбился ли пульс. Короткое движение обратно — и он переплетает пальцы, крепко сжимая руку Тоору в своей. Его ладонь расслаблена, и Иваизуми думает, что, будь его напарник в сознании, то обязательно бы сжал в ответ, тепло улыбнувшись. Внезапно ручка двери поворачивается, Иваизуми отцепляет чужую руку и с готовностью подскакивает с места, потянувшись к скальпелю. Коуши входит в медпункт, окидывая взглядом вскочившего Иваизуми, за ним вбегают Ханамаки и Матсукава, осматривают помещение, их взгляд падает на Хаджиме, и они рывком кидаются к нему. — Иваизуми-сан! Следом входит остальная команда, сразу же направляясь к лежащему Оикаве, расспрашивая Иваизуми и поражаясь тому, как он изменился за эти пару дней: совершенно ничего не ел, под глазами — тёмные круги, щетина, но взгляд всё ещё твёрдый. — Никто не ранен? — спрашивает Иваизуми, обходя кровать и немного её отодвигая от стены, нахмурившись — не легко. — Всё в порядке, — отвечает Ханамаки, жестом показывая другим, чтобы доставали содержимое сумок, — что у него? — Огнестрел. Ханамаки хмыкает, кивая Матсукаве, чтобы тот пока помог остальным разложить необходимые медикаменты. На членов Карасуно ноль внимания, словно их тут вовсе нет, и в спину им не наставлены автоматы. Такахиро берёт из своей сумки медицинские перчатки, натягивая их на руки, и, оглядев лицо Оикавы, аккуратно сдёргивает с него одеяло. Бинт, завязанный кем-то на животе, успел пропитаться сочащейся кровью. Иваизуми напрягается, сглотнув, наблюдает, как сокомандник аккуратно развязывает ткань и осматривает как-то зашитую рану. Ханамаки, внимательно следя за своими движениями, несильно нажимает пальцами вокруг пореза и пробитой кожи — он, уйдя на несколько миллиметров влево, резко останавливается, поднимает голову и осматривает людей Даичи, задавая чётко вопрос: — Кто это делал? — Я, — Сугавара делает шаг вперёд. — Пуля находится всё ещё внутри, — сквозь зубы шипит Такахиро, сжимая руки в кулаки, — ты её даже не вытащил. Остановил кровотечение, а пуля, думаешь, сама рассосётся? — У нас не было необходимых лекарств и приборов, чтобы её вытащить, — Коуши хмурится, бросая осторожный взгляд в сторону Иваизуми, сзади которого встаёт Матсукава, готовый его, если что, удержать, — я сместил её немного в сторону, чтобы не было риска для жизни. Иваизуми зол. Этот... этот же сказал, что всё уже позади и волноваться не о чем! А теперь он говорит, что пуля всё ещё внутри? Что Оикава мог, фактически, умереть в любой момент? Это у него называется «нет риска для жизни»?! — Пуля может попасть по кровотоку в любое другое место, — с нажимом говорит Ханамаки, — в любое, чёрт возьми. Сугавара опускает голову, не зная, что ответить — Ханамаки прав. — У нас тут не роскошь, но гексенал есть, — Куними подходит ближе, протягивая Ханамаки хирургические приборы, найденные Ватари и Яхабой в больнице, а затем он поднимает небольшой контейнер и ставит перед Матсукавой, — подготовьте это, пожалуйста. — Иваизуми, я и Матсукава здесь, остальные на выход, — хмыкает Ханамаки, протирая скальпель. — Я тоже могу помочь вообще-то, — раздаётся тихий ответ Акиры рядом с кроватью, — я не усну, правда. — Тц, — Матсукава набирает в шприц препарат, — Куними тоже здесь, остальные на выход. Нечего вам тут делать, — он кладёт шприц на столик, натягивая протянутые перчатки — то же самое сделал и Акира. Киндаичи коротко кивает и уходит следом за Сугаварой и своими сокомандниками, около двери отбирая у Даичи их оружие, резко дёргая их на себя — Савамура, не успевший дёрнуть их обратно из-за неожиданной выходки, хмурится; Нишиноя и Танака сразу начинают прицеливаться. Яхаба хмыкает — что за идиоты — проходится рукой по ремешку и берёт в руки — также делают и остальные, становясь около закрытой двери в медпункт. — Если тут появятся, к примеру, трупы, — Ютаро сжимает рукоять винтовки, — то защищать их, — он кивает на дверь, — будете вы? Даичи с минуту думает, а затем рассекает рукой воздух — сверху вниз, и его люди опускают автоматы. Савамура не может не согласиться — тут они правы.***
Куроо бродит по дому без дела, просто шатается из комнаты в комнату, иногда зевая, но спать всё равно не идёт, хотя сейчас прекрасная возможность немного отдохнуть. Он, как и остальные, успевает переодеться в более лёгкую одежду, наконец-то стянув с себя военную униформу. В футболке и джинсах даже дышится куда легче. Естественно, через какое-то время ему снова придётся нацепить тяжёлую форму — в целях безопасности, да и крепить оружие на ней куда проще, чем цеплять все ремешки на простую гражданскую одежду. Тем более, бронежилеты так просто не прокусят, если что, конечно же. Хотя перед тварями не чувствуешь себя защищённым даже в скафандре. Куроо готов поспорить, что от них можно спрятаться только в танке, и то ненадолго. Тетсуро заглядывает в гостиную на первом этаже — Лев, развалившись на диване, закидывает одну ногу на спинку и, кажется, спит. Отросшая светлая чёлка падает на лицо и Хайба хмурится, не открывая глаз. Куроо, облокотившись на дверной косяк, несколько секунд наблюдает за напарником, а потом усмехается — как ни крути, а он всё-таки измотался за эти сутки: сначала дерево и пришлось сидеть на ветке, а затем гнать куда-то с незнакомцами, с которыми им двоим просто сказочно повезло. Капитан легко отталкивается и идёт дальше, наворачивая уже далеко не первый круг по дому — словно ищет что-то очень ценное и не может найти. Бокуто и Акааши обнаруживаются в соседней небольшой комнатке. Они сидят около окна, спинами к Куроо, и о чем-то тихо разговаривают. Куроо никогда не заботится о чужаках, но этим двоим он обязан, фактически, жизнью, как и Лев. Такетора по-прежнему старается всячески избегать капитана, но сейчас, кажется, немного успокоился, болтая о прошлой неделе с Инуокой. Кагеяма и Хината к ним не лезут, они были в довольно просторной комнате на втором этаже и спали. Из-за грозы уснуть как следует не получилось, ещё и бежать от трупов прямо на рассвете. Под глазами залегают мешки, от которых, судя по всему, теперь избавиться не удастся. Влажные, ещё не высохшие волосы падают на лицо, кожей ощущается приятная свежесть — как хорошо, что здесь в душе оказалась вода. Можно на немного почувствовать себя живым и смыть всю грязь с тела. Кагеяма находит ножницы и предлагает немного подрезать отросшие волосы — мешаются, и Хинате ничего не остаётся, кроме как согласиться. Тобио, конечно, далеко не парикмахер, как и сам Хината, но выбирать не приходится — и так сойдёт. Кенма занимает диван на кухне, держа в руках очередную книгу. Раньше, как Куроо помнит, он не выпускал из рук приставку или телефон — а сейчас, когда нигде нет электричества, чтобы зарядить, Козуме подсел на книги. Как он сам говорит, должен быть чем-то занят, когда не хочется ни спать, ничего другого, и на вылазки не надо. Куроо окидывает друга взглядом, качает головой и опирается на стол руками, немного склоняя голову вниз. — Всё нормально? — спрашивает Кенма, пронзая острым взглядом широкую спину. — Долго ещё шататься туда-сюда будешь? Куроо растягивает на губах усмешку, поворачиваясь к другу лицом. — Просто нечем заняться, — пожимает он плечами, — а где, кстати, Яку, Нобуюки и Шибаяма? Кенма, кажется, ждал этого вопроса. — Мы не знаем, — всё так же безэмоционально продолжает он, — Яку пытался связаться с нами по рации рано утром, но та сдохла. Уверен, Куроо, они в безопасности. Тетсуро медленно набирает в лёгкие прохладный воздух, и делает пару шагов вперёд, к холодильнику, осматривая то, что внутри — не густо. Пара бутылок с водой. Всё, что нашел Кенма, съели остальные, особенно проголодавшийся Лев — Куроо сам отказался от еды, сославшись, что не хочет. Желудок против такого решения, и постоянно урчит, неприятно. Вроде бы Кенма говорил, что тут супермаркет был не далеко... Куроо кивает сам себе, резко закрывает белую дверцу — с громким шлепком, и быстро удаляется из кухни под удивленный взгляд Кенмы. Тетсуро выходит в гостиную, сразу же найдя Такетору — тот резко замолкает, поникнув, и отводя взгляд. — Эй, Такетора, — зовёт Куроо, — сгоняй-ка в магазин недалеко тут. Холодильник совсем пустой. Ямамото, как будто к спине привязали деревянный кол, мешающийся нормально двигаться, молча поднимается с дивана, и, ни слова больше не сказав, послушно идёт за автоматом и рюкзаком.***
Время тянется. Киндаичи опять зевает — действие препарата начинает проходить и сонливость опять наваливается на тело — она тяжёлая, как камень, что невозможно просто легко сбросить с себя. Сознание периодически начинает покидать, оставляя после себя тёмные пробелы, а глаза, в которых всё плывёт — закрываться. Он опять резко вздрагивает, быстро мотая головой и ещё раз произнося у себя в голове чёткое: не спать. За дверью слышна возня и переговоры сокомандников, а ещё то, что Ханамаки часто говорит Иваизуми прилечь отдохнуть — еле стоит на ногах. Куними достает из контейнера, фактически, с прохладной водой — лёд растаял, пока они шли сюда — пакет с кровью и довольно быстро делает из него что-то подобное обычной капельницы. Жаль, что нет штатива, но тащить его из самой больницы — никак не вариант. — У меня всё готово, — кидает Акира, держа в одной руке прохладный пакет с алой жидкостью, а в другой — острую иглу. Они понимают, что делать это безумно опасно для Оикавы, но так же и понимают, что капитан потерял слишком много крови и переливание необходимо. — Подожди, осталось только зашить, — фыркает Матсукава. Ватари обеспокоенно смотрит на Киндаичи, чтобы тот случайно не уснул прямо так, стоя с автоматом в руках и не упал. Танака и Нишиноя сидят напротив них, ни на секунду стараясь не сводить взгляда — не знаешь даже, чего ожидать от группы военных. Информация, рассказанная Иваизуми, толку никакого не даёт. Судя по всему, он тоже понятия не имеет, что за хренотень ломает их мир, превращая людей в тех тварей. А обещание, скрипя зубами, пришлось выполнять — как не хотелось на них тратить и каплю какого-то препарата! Сугавара никогда не был медиком, и особо не увлекался этим, но когда мир стал таким, то кому-то из их команды необходимо разбираться в медицине, знать хотя бы базовый уровень. Коуши, несмотря на свою меткость и умение обращаться с оружием, старается стрелять как можно реже, вот и взял роль медика на себя, и, найдя необходимые книжки на вылазках, погружался в чтение. Сейчас ему было стыдно за то, что он немного приврал — он мог вытащить пулю сразу. Но тогда кровь хлынула бы ещё сильнее, чем прежде, а как её останавливать в таком случае он совершенно не знал. А эти люди, Сугавара усмехается, видимо, очень преданы своему капитану, раз рисковали собой, шастая по госпиталю, а затем прорывались через тварей — Тсукишима успел сообщить про толпу трупов за забором на улице. Даичи напряжён, ему не нравится, что у этих незнакомцев на руках оружие. — Киндаичи, — обращается к нему Яхаба, — ты бы всё-таки зашёл туда и прилёг, а. Вторые сутки держишься. — Всё правда нормально, в этом нет необходимости, — Ютаро зевает, — но всё-таки надо было взять у Матсукавы-сенпая какой-нибудь стимулятор. А-а-а, чёрт, — и опять мотает головой под тяжёлый вздох Ватари. Киндаичи видит перед собой сейчас и ещё одну цель: продержаться до того времени, как они не закончат. Ватари и Яхаба, в случае чего, вдвоём не справятся. Голова болит, сильно пульсируя в области висков. Киндаичи, повесив автомат на руку, трёт их, нахмурившись. В глаза, кажется, насыпали песок — ощущается противная сухость и боль при повороте покрасневших глазных яблок. Он надеется, что они скоро закончат вытаскивать капитана с того света.***
Такетора медленно подкрадывается к магазину. Здесь въезд, автомобильная стоянка, вход находится прямо посередине её. В машинах вполне могут ещё остаться трупы, если, конечно, они не разбрелись кто куда. Стараясь держаться не на середине въезда, а ближе к белым бордюрам, Ямамото быстро перебегает ко входу и, ещё раз окинув взглядом стоянку, скрывается в дверях. В магазине холоднее, чем на улице. Противного запаха не чувствуется, и можно прикрыть глаза — холод освежает. У входа рабочие места кассиров, которые, скорее всего, где-то здесь. Персонал, наверное, тоже скрылся в недрах магазина. К отделу с хлебобулочными изделиями идти точно не следует, думает Такетора — все хлеба точно затвердели или, ещё чего, плесенью покрылись. Прямо в магазине есть аптека, там можно взять бинтов и чего-то, что подольше хранится — туда Ямамото и решает направиться первым делом. Двери у аптеки стеклянные, открываются легко. В углу тут же обнаруживается труп, в который Ямамото, не раздумывая, стреляет. Затем оглядывает полки за стёклами и хмурится — здесь не так уж и много всего, наверное, остальное всё на складе. Но ничего, то, что сейчас нужно им, тут есть. Стеклянные дверцы закрыты на ключ, который вечно находится у фармацевта, но Такетора не собирается с ними церемониться — один удар прикладом автомата, и осколки со звоном сыплются на плитчатый пол. Несколько пачек активированного угля сразу летят в рюкзак — каждый раз в воду, да и вообще, мало ли, какая здесь еда. Уголь уж точно пригодится. На полке ниже обнаруживается йод, который, судя по сроку годности, ещё будет храниться, а раны обработать надо всегда. Пару бутылочек перекиси водорода, что-то сильное от головы, что-то для случая отравления и прочие препараты первой необходимости. Минуту-другую Ямамото сверлит взглядом упаковку аскорбиновой кислоты для детей и всё же хватает её, баночку витаминок и несколько коробочек с витаминизированным мармеладом - это всё себе, он же рисковал жизнью, пробираясь сюда. Пока бесплатно, надо брать. Бинты, вата и прочее, наверное, за прилавком, который Такетора тоже спокойно сносит. Так и есть. Рюкзак довольно вместительный, а на обратном пути, по его расчётам, не должно встретиться монстров, поэтому можно набрать побольше. Сразу же Ямамото скидывает себе бинты, упаковки ваты, подумав, кидает в сумку и шприцы, мало ли. Всё, здесь он закончил. В отделе с консервами довольно много всего, но нужно смотреть на срок годности и дату производства. Как обычно, старое — сверху, а за более свежим надо покопаться. Рыба, какие-то овощи и консервированные салаты и фрукты — всё летит в рюкзак. Что-нибудь нужно на... ужин — Ямамото издевательски усмехается своим же мыслям — и ещё что-либо для завтрашнего утра, и он берёт пачки лапши быстрого приготовления, которую можно съесть сухой, если с водой всё плохо. В любом случае, что-то для подкрепления всё равно надо, на пустой желудок сил идти куда-то не будет вообще. Жуя мармелад в форме разноцветных червячков уже из второй упаковки и периодически стреляя в попадающиеся на глаза тела — мало ли, вдруг поднимутся, — Ямамото обходит почти весь магазин. Остаётся только отдел с алкогольными напитками и, подумав, Такетора направляется туда. Несколько банок с не слишком большим содержанием алкоголя он тоже берёт. Впереди спокойная ночь, можно расслабиться. Правда, сам он это пить не будет, скорее всего, но, может, сплавит их Куроо-сану, и тот меньше злиться будет. Всё, можно выходить. Рюкзак стал гораздо тяжелее, но ничего — зато он взял всё, что нужно, и качественно выполнил данное задание. Ямамото прокрадывается к дому, выглядывая из-за других домов и, дойдя до крыльца, вздыхает — отлично, он всё сделал, Куроо-сан должен уже остыть. — Нормально дошёл? — первым делом спрашивает Куроо. Всё же, как бы он ни злился на Такетору, Ямамото — член его команды, за которого он тоже волнуется. — А... Ага. — несмело отвечает Такетора. После он снимает с плеча тяжёлый автомат и открывает рюкзак. — Здесь бинтов взял, йод, угля ещё... Консервы набрал тут... — А на ща пожрать? — в коридор выглядывают заинтересованные Инуока и Бокуто. — Здесь лапшу взял, пойдёт же? — Ямамото демонстрирует большую пачку. — Если только вода здесь чистая. А так можно и сухую. — Кенма сказал, нормально всё с водой, но, — Тетсуро смотрит в потолок, — всё равно лучше не рисковать. — У нас есть таблетки для обеззараживания, — вспоминает Бокуто. — Акааши, остались ещё? — Кейджи, которого он притащил с собой, согласно кивает, указав пальцем в сторону улицы. — Да, в багажнике должны лежать. — И ещё тут это, — Такетора осторожно вынимает банки и показывает их капитану. Куроо выгибает бровь и хмыкает: — Отлично, много взял? Гони всё, — Ямамото, пожав плечами, выгребает в руки капитана весь алкоголь и, дождавшись его кивка, ретируется в одну из комнат. Куроо убирает в холодильник консервы, на полку гарнитура скидывает пачки лапши и ставит банки на стол, садясь на один из стульев. Кенма внимательно наблюдает за ним краем глаза какое-то время, и вновь возвращается к тексту в книге. Тетсуро с тихим шипением открывает одну банку и вливает в себя почти половину её содержимого. Проходит ещё минута или две, в этой части дома стоит тишина, все находятся в комнатах. Куроо выпивает алкоголь до конца и разглядывает кухню, останавливая взгляд на неподвижно сидящем Козуме. — Кенма, — негромко зовёт он. Кенма поднимает голову, вопросительно выгнув бровь. — А ты здесь как вообще был-то? — Тетсуро складывает руки на столе и опускает на них голову, следя за другом из-под растрепавшейся уже чёлки. — Нормально, — Козуме пожимает плечами и продолжает читать. — Чего так сухо-то, — вздыхает Куроо. — Я же волнуюсь всё-таки. Мы не виделись практически двое суток, и вообще... Я ж скучал. Кенма выдыхает, слегка ёжась: — Сходил до детсада, встретил тех двоих. Больше ничего особенного не произошло. Лев поднимает ногу, чтобы переступить порог, но, услышав разговор, опускает обратно на пол, прислоняясь спиной к стене. — Не поранился там? — слышит он чуть взволнованный голос Куроо и закусывает губу, скосив глаза в сторону дверного проёма. — Не, — Кенма отмахивается. — Может, проверю? — что задумал Куроо? Лев хмурится, его рука тянется к приоткрытой двери и замирает. — Давай, — цепкие пальцы Хайбы хватаются за закрытую дверь, и он быстро входит в кухню: — Куроо-сан, — Тетсуро замирает в половине шага от Кенмы, выпрямляется и складывает руки на груди, задавая немой вопрос. — Там это... — Лев раздумывает не больше секунды и хватает капитана за предплечье. — Такетора-сан Вас, кажется, звал. Какое-то время назад. Да. — А, ну, — Куроо кивает и идёт вслед за товарищем, по пути хватая ещё пару банок со стола, махнув Кенме рукой. Они проходят мимо комнаты, в которой должны находиться Такетора и Инуока, но та закрыта. Лев предполагает, что они уже улеглись спать, и ведёт Тетсуро к концу коридора. У Акааши и Бокуто дверь, наоборот, почти наполовину открыта, и из неё на пол и стену проглядывает полоска света. Бокуто, почувствовав шаги, привстаёт с кровати, на которой сидел, и выглядывает из комнаты. Увидев спины своих новых друзей, он, прикинув, чем могут те заниматься в одной комнате, щёлкает пальцами и на цыпочках выходит в коридор под недоумевающим взглядом Акааши. Войдя в комнату, Лев крепко закрывает за собой дверь. — Чёрт, — Котаро сжимает руку в кулак и вплотную прижимается к двери, прикладывая к ней ухо. Благо, двери тут открываются наружу, и Бокуто может не опасаться, что ввалится внутрь. Странно совсем, думает он, эти двое ходят вечно вместе, в машине Куроо вообще на коленях Льва сидел — хотя это была необходимость из-за нехватки мест, и почему только он один, Бокуто, увидел что-то между ними? Акааши же тоже был рядом, почему он ничего не заметил? А за своими раздумьями Котаро пропускает несколько фраз, произнесённых из комнаты, и снова чертыхается про себя. — Нормально, да, Куроо-сан? — голос Льва тихий, скорее всего, он говорит шёпотом. — Норма-ально, — а вот Куроо говорит так, будто у него что-то есть во рту. — Когда во рту, правда, не особо ещё, а когда до глотки доходит... — и снова умолкает. Брови Бокуто ползут вверх, он ищет кого-нибудь, с кем можно поделиться услышанным и вдруг замечает бредущего к нему Акааши. — Акааши! — слишком громко и радостно восклицает он, Кейджи удивлённо прижимается к стене, а дверь комнаты — Котаро вздрагивает — приоткрывается. — Вы тут чё? — Куроо непонимающе хмурится. Бокуто быстро обдумывает ситуацию и произносит наигранно радостно: — О, Акааши! — хлопает того по плечу. — Ты в ванную, да? Пошли-пошли, — под хмурыми взглядами уже Куроо и Льва, Бокуто толкает Акааши в сторону ванной комнаты, — спину мне потрёшь, — он заталкивает Кейджи внутрь и, подмигнув замершим Хайбе и Тетсуро, закрывает за собой дверь. Куроо, как и Лев, недоумённо пожимает плечами, скрываясь за дверью своей комнаты. Что на Бокуто нашло? Странный он. На мягком диване приятно, темнота создаёт странные ощущения. Свет, хоть в доме оказалось электричество (наверное, где-нибудь припрятан работающий генератор), они не стали включать — второй этаж, всё-таки, твари могут заметить. День прошёл быстро и утомительно, сейчас на город спустилась ночная темнота и где-то вдалеке, если выйти на улицу или открыть окно и прислушаться, можно услышать тихое рычание трупов. Лев вздыхает, думая о том, как должно быть Куроо тяжело — вести за собой стольких людей и быть ответственным за их жизни. Со стороны капитана тишина, и Хайба смотрит в окно, чуть прикрыв глаза — его немного покачивает. На чёрном небе светится красивая россыпь звёзд, мерцающих цветными огнями. — Куроо-сан, смотрите, — шёпотом зовёт Лев, и поворачивает голову, — Куроо-сан? Со стороны Куроо слышно только тихое сопение — уснул, значит, да? Лев улыбается уголками губ, осторожно прикасаясь ладонями к капитану — немного наклоняет того на себя, проверяя, не проснётся ли. Тетсуро слабо мотает головой, так и не открыв глаза, словно даёт разрешение. Руки Хайбы немного дрожат от волнения и выпитого алкоголя, но он, преодолевая это, аккуратно кладёт капитана себе на колени — Куроо немного ворочается, поворачиваясь лицом ко Льву и затихает вновь. Бледные пальцы зарываются в чёрные мягкие волосы, взъерошив их ещё сильнее обычного — приятно. Лев почему-то всегда думал, что волосы Куроо жёсткие на ощупь. Пальцы скользят по длинной чёлке, убирая её за ухо — пара прядей всё равно выпадает. Видеть Тетсуро таким — уязвимым и расслабленным непривычно. Лев вовсе не хотел мешать его разговору с Кенмой, просто... просто что-то переклинило, нажимая на рычаг и заставляя двинуться. Льву не нравился их разговор, он сам не знает почему — просто. Щемит в груди, и один выход — переступить порог, кусая губы, и увести с собой. Куроо хмурится во сне, дышит спокойно. Слишком вымотан. Лев усмехается, чувствуя, как перехватывает собственное дыхание, и он спешит вернуть свой взгляд на окно, за которым сверкают горящие далеко-далеко звёзды, продолжая не спеша перебирать одной рукой тёмные волосы капитана. Похоже, сегодня ночью будет спокойно и все, кроме тех, кто будет сторожить дом, могут наконец-то выспаться.