Семейное счастье Вустеров

Утром я едва смог выбраться из чёртовой детской кроватки, а распрямить ноги мне удалось, лишь описав по комнате добрую дюжину кругов. За моими мучениями с сочувствием наблюдал Дживс, поставивший стакан с неким напитком на пеленальный столик — за неимением в комнате другого. Мерзкая вонь заполонила спальню и способствовала моему окончательному пробуждению. — Дживс, что это — новый сорт кофе? Я уже проснулся от его тонкого аромата, так что можешь вылить эту дрянь и передать торговцу, что ему стоит получше вести свои дела, если он не хочет растерять покупателей. — Это не кофе, сэр, а травяная настойка, которую для вас собственноручно заварила миссис Шолфилд. Кстати, она просила меня проследить, чтобы вы выпили её, сэр, так что... Зажмурившись, я сделал несколько глотков. Вкус полностью соответствовал аромату, если не превосходил по омерзительности. — Всё, Дживс, я прикончил эту дрянь, так что тащи сюда завтрак. — Не могу, сэр. Миссис Шолфилд сказала, что к завтраку вы должны спускаться в столовую. Живот ощутимо повело, и урчание оповестило меня — а заодно и Дживса — что гордость Вустеров только что пропела лебединую песню. Облачившись, я потащился в столовую со смутным ощущением, что ничего хорошего меня там не ждёт. Едва ступеньки лестничного пролета, ведущего на второй этаж, заскрипели под ногами, четыре очаровательные дамы синхронно повернули головы в мою сторону. — Доброе утро, Берти, — приветливо сказала Миртл, — это чудесно, что ты не проспал кормёжку. Мы оставили тебе место во главе стола, чтобы ты почувствовал себя хозяином дома. Хотя бы за завтраком. Девицы одновременно закашлялись, и мое чувство голода рассеялось, будто утренний туман. — Спасибо, Миртл, но я не голоден. — Жаль, — Миртл отложила в сторону бутерброд, который только что старательно намазывала сливочным маслом, — ведь силы тебе понадобятся. Скоро приедет мисс Глоссоп, с которой вы договаривались отправиться на пробежку. Она не успела договорить, как я уже приступил к этой самой пробежке, которая закончилась у ворот гаража. Одарив ненавидящим взглядом огромную яблоню, я нажал на педаль газа, вывернул руль и покатил в сторону города. В квартире меня уж точно никто не ждал, а поскольку я нуждался в еде и дружеском участии, то направил свои стопы, а заодно и колёса автомобиля, в сторону «Трутней». Дружеское участие можно было черпать вёдрами. — А вот и отец семейства! — обрадовался Проссер. — Как прошёл день в кругу любящих родственниц? Ты уже умеешь вышивать крестиком и писать в альбомах всякие стихотворные глупости? — Нет, что ты, — сказал Китекэт, — ведь сестра гостит у Берти всего один день, а этого явно недостаточно, чтобы научиться рукоделию. Но зато Берти наверняка уже здорово умеет сплетничать за утренним чаепитием. — А какие шляпки сейчас носят, Берти? Хочу сделать подарок сестрице, а ты наверняка теперь знаешь всё о новинках моды? — Да, Берти, — с воодушевлением подключился и Таппи Глоссоп, — как тебе прелести семейной жизни? Купаешься, небось, в женской любви и обожании? — Вовсю, и даже едва не утонул, — я вспомнил о шестом стуле на другом торце стола, и колени подогнулись, когда я понял, кому он предназначался, — не хочешь разделить со мной это счастье на правах почти что родственника? Поварихино мастерство, конечно, не идёт ни в какое сравнение с шедеврами Анатоля, но вполне пригодно к употреблению вовнутрь. А Миртл привезла с собой отличный травяной чай. Таппи издал тот же звук, какой я уже имел счастье слышать от своих племянниц, и не далее, как сегодня утром. Это явно означало отрицательный ответ, но мне так хотелось разделить своё счастье хоть с кем-нибудь, что я ухватил Глоссопа за руку и потащил к выходу. — Подожди, — проворчал Таппи, высвобождаясь из моих объятий, — давай сначала поедим: мне не понравилось, что ты там говорил о своей поварихе. Пару часов спустя автомобиль бодро катил в сторону Лойсток-Мэнора, но с каждой минутой я все сильнее сбрасывал скорость. — Чёрт побери, Берти, а давай пойдем дальше пешком? А если мы будем толкать машину перед собой, то получится ещё медленнее. Если бы ты ещё в Лондоне сказал, что до такой степени не торопишься домой, то я бы указал тебе чудную объездную дорогу, и мы бы приехали в твой Вустер-хауз не раньше завтрашнего дня. — Я... я немного задумался. — Машина уже бодро катила по пригороду, и чёрным пятном на горизонте и моей спокойной жизни маячила огромная яблоня. Пара поворотов — и колёса автомобиля, тормозя, заскрипели на гравии. — Отличный домишко! — разомлевший в дороге Таппи выбрался наружу и обозрел окрестности. — Свежий воздух, аромат цветочков, и... и... Тут Глоссоп издал булькающий звук, а затем залился краской, выпятил грудь и принял какую-то странную позу, словно античный мраморный Геракл (или Геркулес — всегда их путал), по ошибке опёршийся вместо Немейского льва на капот автомобиля. — Аромат цветочков попал тебе не в то горло, Таппи? — дружески поинтересовался я, но Глоссоп кивнул куда-то мне за спину, продолжая глупо улыбаться. Я обернулся. В проёме калитки стояла мисс Шолфилд с зонтом наперевес. Скорее всего, она планировала просто его раскрыть, но если бы Эбигейл вдруг развернула зонт в мою сторону и открыла огнь, я бы не очень удивился; брови девушки были нахмурены, а взглядом ледяных глаз она могла пригвоздить к месту и дюжину Таппи. — Вы уже вернулись, дядя? Надеюсь, алкогольная промышленность Англии и сегодня оказалась на высоте? — Да, оказалась. Познакомься, Эбигейл, этот краснокожий дуралей — Таппи Глоссоп, кузен Гонории. — А я всё думала: должен же у мисс Глоссоп быть хоть один недостаток. Теперь я его вижу. Эбигейл, более не обращая на нас внимания, захлопнула калитку, распахнула, наконец, зонтик и зашагала прочь. Пришедший в себя Таппи, словно клещами, впился в мою руку повыше локтя: — Берти, как я тебя теперь понимаю! Быть главой семьи, сидеть в центре стола, гулять под ручку с красавицей женой, слушать лепет своих милых деток... Эта богиня красоты, звезда, сошедшая с утренних небес, воплощение любви и грации... это твоя племянница?! Прости, Берти, но я вынужден тебя оставить. Передай поварихе, что я весьма сожалею, что так и не оценю её кулинарные таланты. Таппи разжал руку, перебежал через дорогу, воровато огляделся по сторонам и надёргал из пышного куста каких-то красных цветочков, похожих на маленьких птичек. Затем Глоссоп вернулся на правильную обочину и потащился вслед за Эбигейл, которая шла с такой идеально прямой спиной, будто бы к ней привязали доску. Недолго поскорбев по спокойной жизни Таппи, я открыл калитку и вошёл во двор... и тотчас что-то острое впилось в мою лодыжку. Я яростно затряс ногой, и крохотная собачонка с визгом улетела куда-то в кусты. — Дядя, что вы наделали?! Зачем вы убили Мими?! — одна племянница кинулась в кусты за собачкой, а последняя оставшаяся мисс Шолфилд, не сказавшая ещё сегодня, что думает о своём дядюшке, подбежала ко мне. Судя по её злым глазёнкам и мокрым полоскам от слёз на раскрасневшихся щёчках, от меня требовалось нечто вроде покаяния. — Прости, милая, когда я утром уезжал из дома, никакой Мими и в помине не было... — А теперь она есть. А ещё есть Жужу, Патрик, Мисс Катарина и Крошка Лу Бонифаций. Криспи мама пока не купила, но она обещала, что купит, если мы будем себя хорошо вести. Число обитателей дома явно значительно возросло, но я понятия не имел, кто все эти люди. Пока я пребывал в размышлении, кто из них будет теперь спать в моей кроватке, кусты затрещали, и мисс Шолфилд номер два выбралась на солнышко, сжимая в загорелых ручонках рыжего пекинесика. Собачка покосилась в мою сторону и сердито заворчала. Убедившись, что Мими, в отличие от меня, не пострадала, я непринуждённо поправил ленточку на шляпке Племянницы номер три и захромал к дому, но в какой-то момент пришлось резко ускориться, так как из глубин очередной клумбы выскочила чёрно-белая собачонка и с лаем кинулась ко мне, рассчитывая, вероятно, попробовать на вкус вторую ногу. Ввалившись в холл, я встретил (здорово толкнул, если точнее) Миртл, которая любезно подпёрла ножкой собачью дверцу, и Зубастая Пасть осталась снаружи. — Сестричка, я попал в зоопарк или сошёл с ума? — Насчёт второго варианта тебе лучше поговорить с сэром Родериком Глоссопом, а что касается зоопарка... Знаешь, Берти, в Калькутте у девочек было множество домашних животных: лошадка, козочки, маленькая обезьянка. Дочки привыкли, что в доме живут братья наши меньшие... кстати, ты же читал замечательную книгу мисс Ройс, а значит, сможешь понимать собачек с полуслова. В доказательство её правоты я молча продемонстрировал Миртл порванную и окровавленную штанину. — Миртл, премного благодарен тебе за то, что ты не притащила сюда козочек, лошадок и обезьянок. — Ну, везти лошадку в Англию пожалуй что глупость, а за отсутствие обезьянки можешь поблагодарить таможенную службу: Пушту сейчас на ветеринарном карантине. Убедившись, что визита гостя из-за границы мне не избежать, я перевёл разговор на гостя из Лондона. — Ну, и твой брат вернулся не один... — Ты тоже привёз какую-то зверюшку? — обрадовалась Миртл. — Да. Это Таппи Глоссоп, кузен Гонории. Он с огромным букетом погнался вслед за твоей дочерью, но, боюсь, парень понятия не имеет, что будет с ней делать, когда догонит. — Эбигейл ему расскажет, — фыркнула Миртл. — Идём, посмотрим, что там с твоей ногой. Далеко мы не ушли, так как сестра обнаружила, что горничная вешает на окна столовой вовсе не те занавески, что Миртл с такой любовью и тщанием выбирала в лавке, а поэтому моей ногой занимался Дживс. — Сочувствую вам, сэр. Получить такой укус должно быть очень неприятно, особенно когда не ждёшь, что с тобой случится нечто подобное. — Совсем не ждёшь, Дживс. Особенно когда уезжаешь утром из уютного полупустого коттеджа, а возвращаешься в какой-то Ноев ковчег... Откуда взялись все эти твари? — После завтрака миссис Шолфилд с мисс Глоссоп и девочками отправились на прогулку. Они были очень расстроены тем, что вы забрали машину и им пришлось вызывать такси, так что они утешались как могли, сэр. Я положил счета на ваш пеленальный столик. — Мне что, ещё и придётся платить за двух этих зубастых монстров? — Боюсь, это так, сэр. А ещё за двух кошек и морскую свинку. И, возможно, за попугайчика, который очень понравился мисс Линн: она говорила, что почти такой же был у её подружки в Индии. — Слава богу, что она не вспомнила, что в Индии у неё была ещё и лошадка. — Да, сэр. — Кстати о лошадке, Дживс: как насчёт того, чтобы перетащить в детскую диван? Ещё одну ночь в люльке я не переживу. Ответить Дживс не успел, так как внизу хлопнула входная дверь, оповестив обитателей дома, что мисс Эбигейл соблаговолила вернуться с прогулки. Зонтик упокоился на крюке подле входной двери, а по взгляду племянницы я понял, что ей очень хочется повесить рядышком и меня. — Дядюшка Бертрам, вы поистине святой человек: привезли какого-то бедного безумца за город, подышать свежим воздухом и вдохнуть аромат цветов — по крайней мере, других слов я от него не услышала. Мы с мамой уже впечатлились вашей добротой, так что можете вернуть беднягу в бедлам, так как сейчас этот джентльмен стоит за дверью и пускает слюни на веточки фуксии — видно, никак не надышится ароматом. Я приоткрыл дверь и высунул нос наружу. В данный момент Таппи вовсю наслаждался как свежим воздухом, так и видом окрестностей, а вот наслаждаться ароматом цветов в процессе непринуждённого бега ему мешала мисс Уоллес, старушенция из коттеджа напротив и недавняя счастливая обладательница роскошного куста фуксии. Старушка бодро рысила в паре метров от Глоссопа, и в её руках ритмично мелькало что-то похожее на садовые грабли. Фаворит забега был очевиден, и я осторожно втянулся обратно в холл и плотно прикрыл дверь.