Семейное счастье Вустеров

Началась последняя неделя моей беззаботной холостяцкой жизни. По уши поглощенный скачками, ставками и лошадьми, я и думать забыл о приезде сестры и племянниц, так что подготовкой к их приезду занимался Дживс. Хоть иногда он говорил что-то там такое о кухарке, горничной и садовнике, но я, признаться, пропускал все мимо ушей, предпочитая заниматься проблемами по мере их поступления. Проблема, волновавшая меня сейчас, звалась Гонорией, Гонорией Глоссоп. Таппи растрепал ей все новости о скором пополнении в моём семействе, и эта добродетельная дева с комплекцией и ухватками опытного китобоя-гарпунёра, взялась за исправление моего морального облика. — Как ты можешь опекать своих племянниц, Берти? Какой ты подашь им пример? Каким образцом британского джентльмена ты послужишь? — и все эти оскорбления я вынужден был выслушивать, сидя в своей собственной гостиной в половине первого утра. И почему бы мисс Глоссоп не заняться каким-нибудь рукоделием, а еще лучше — продолжительными путешествиями, да подальше от Англии? — Ты меня не слушаешь? — Гонория хлопнула меня по плечу, и я почувствовал, как ножки дивана, на котором я сидел, хрустнули и надломились. — Что ты, я само внимание! Ты говорила, что я должен показать девочкам образец истинного британского джентльмена. — Говорила — примерно полчаса назад. А потом сказала, что нужно заняться твоим усовершенствованием, и поскорее, три дня — это очень маленький срок для такого запущенного случая. — Гонория, единственное, чего мне не хватает для полного соответствия гордому имени «Британский джентльмен» — это такой вот таблички на дверях моей квартиры. — На твоей двери не хватает таблички со словами «Британский джентльмен живет этажом выше». Вот, смотри: я составила список, что нам нужно в тебе изменить. Он довольно длинный, но я подчеркнула самые важные пункты. Я с ужасом смотрел на длиннющий список. Ну, если Господь вдруг забудет о каком-то из моих прегрешений, он всегда сможет обратиться к тете Агате или мисс Глоссоп. — Итак, Берти, с чего мы начнем? — Гонория смотрела на список с таким вожделением, что мне по-настоящему стало страшно. — Пожалуй, с самого сложного: с интеллектуального развития. Вот список книг, который для тебя составила, обязательно прочитай. — Прочитать список? Для Берти Вустера это пара пустяков! Слушай... — Не сам список, глупый. Книги, которые в нем перечислены. Это было хуже, намного, намного хуже. — Ты уверена, что я успею прочитать всё это? — Уверена. Если читать тебе буду я. — Что?! — И начнём прямо сегодня, — Гонория выудила из своей сумочки книженцию размером с Библию. — Для первого раза я взяла нечто попроще: это басни Эзопа. В этот тяжёлый момент дверь открылась, и вплыл мой спаситель Дживс с подносом, уставленным чашками, молочником и прочими атрибутами продолжительного чаепития. Я не случайно употребил слово «продолжительного», ибо один взгляд на книгу с баснями Эзопа вызывал у меня непреодолимое желание сделать это чаепитие бесконечным. А ещё мне внезапно захотелось приобрести для подобных случаев русский самовар пинт эдак на семнадцать. — Ты отправляешься в пустыню и запасаешься водичкой , Берти? — Гонория следила за мной с неодобрением. — Прекрати изображать верблюда и слушай. Страшная книга была раскрыта. — Басня первая, «Орёл и лисица». Орёл и лисица решили жить в дружбе... «Интересно, если я поставлю на «Быстрокрылого Орла», и он придёт к финишу первым при ставке «девять к тридцати пяти»... — Берти! — Да-да, очень поучительная басня, у тебя отличный слог. — У Эзопа! — И у него тоже. — Чем закончилась басня? — Лисица пришла к финишу второй. Гонория, ради Бога, зачем британскому джентльмену знать басни какого-то там Эзопа? Он же уже умер и не обидится, если я не вспомню его фамилию. Какая она у него, кстати? — Прекрати паясничать. Верю, что Эзоп тебе не по душе, но после него тебе легче будет воспринимать Цицерона и Плиния Старшего, — из сумочки Гонория извлекла еще два увесистых кирпича. Всегда удивлялся вместительности дамских сумочек, и если какая-нибудь мисс вытащит из этого кружевного аксессуара слона, меня это нисколько не шокирует. Мисс Глоссоп, поколебавшись, открыла Цицерона. Если она рассчитывала, что этот господин после Эзопа будет воспринят моим разумом, как фруктовый десерт, то она жестоко заблуждалась. Я не понял ни слова и очень скоро утратил интерес к происходящему. — Берти! — А? — Ты что, спишь? — Да, я немного устал. Подготовка дома к приезду дорогих родственниц, найм прислуги — всё это так утомляет. — Да, конечно! — Гонория несколько оттаяла. — Что ж, Берти, ты заслужил и развлечение. Мы переходим ко второму пункту из списка твоего усовершенствования — пункту эстетического развития. Сегодня мы сходим в музей и осмотрим религиозную живопись испанских мастеров, а вечером пойдем на лекцию доктора Ходжкинса, тема которой — «Аморальность современных джентльменов и её влияние на здоровье». Если ты возьмёшь шляпу прямо сейчас, мы успеем зайти в книжный магазин и приобрести серию книг Маргарет Ройс «Беседы с молодёжью: уроки чистоты и нравственности». Должен же ты будешь о чём-то говорить со своими племянницами. Откровенно говоря, мои представления о развлечениях кардинально отличались от предложенного списка. Я с мольбой посмотрел на Дживса, но этот бездушный человек лишь холодно взглянул на мой сиреневый жилет и протянул шляпу. — Желаю вам приятно провести время, сэр. — Спасибо, Дживс, — важнейшими качествами британского джентльмена являются стойкость и выдержка, которые я и продемонстрировал. Гонория уже била в дверях копытом, словно застоявшийся в стойле конь, и шуму издавала примерно столько же. С лицом грешника, входящего в чистилище, я поплёлся за ней следом. Вернулся домой я не так уж и поздно, но выжат был, как лимон в чашке прижимистой старой девы. Мы посетили выставку испанских мастеров, и, благодаря этой экскурсии, я узнал, что у древних испанцев были вытянутые постные лица, а один сеньор с выпученными глазами несколько напомнил мне Гасси. Это не так уж плохо, если учесть, что жена древнего испанца была вылитый тритон. Иногда я думаю, что учение древних индейцев (или индийцев — никак не могу запомнить) о реинкарнации не такая уж и глупость. Следом за мной поднялся шофёр такси, согбенный под тяжестью «Бесед с молодежью». Он обрушил книги на ковер и только открыл рот для гневной отповеди (я уже догадывался, что услышу о хитрых и лицемерных джентльменах, притворяющихся забывчивыми и вынуждающих водителей такси носить за ними такие несусветные тяжести), как взгляд его упал на обложки. — Храни ваc Бог, сэр! Моя жена тоже купила такие книжки и читает их нашим дочерям. Хотите, я помогу вам сложить их вон в тот камин? — Благодарю вас, но боюсь, от меня потребуется пересказать их содержание, если не вызубрить наизусть, — я вложил в ладонь сострадательного шофера несколько фунтов, и он удалился, глядя на меня, как на новоявленного мученика и качая головой. Я был полностью солидарен с добрым малым, что в камине этим книжкам самое место, но мне нужно было прочесть хотя бы одну, чтобы пересказать Гонории, и прочесть сегодня же. Наступления завтрашнего дня я ждал с настоящим ужасом. Очередным пунктом в списке моего усовершенствования должно было стать закаливание и физическое развитие, и мисс Глоссоп любезно проинформировала нас с Дживсом, что осчастливит визитом ещё до завтрака и принесет с собой гантели. Я видел их в витрине одной из лавочек и выразил сомнение, что смогу хотя бы сдвинуть эти чугунные штуки с места, но Гонория фыркнула, что я опять несу чушь, и если уж хрупкая девушка (кажется, она имела в виду себя) способна их поднять, то стойкий британский джентльмен сможет упражняться с гантелями как минимум пятнадцать минут. Мысль о гантелях подала мне отличную идею: прикрутить на дверь прорекламированную мисс Глоссоп табличку «Британский джентльмен живет этажом выше», а самому уехать за город — и пусть Гонория воспитывает этими гантелями биржевика Штрауса. Беда в том, что податься особо некуда, разве что... О, у меня же есть мой собственный коттедж за городом, и почему бы мне не направить свои стопы к «несчастного изгнанника приюту» — кажется, Дживс говорит именно так. — Дживс, соберите мой чемодан! Только самое необходимое, остальное привезёте завтра. Я еду в Лойсток-Мэнор, познакомиться с прислугой, и все такое! — Может, стоит сделать это завтра, сэр? Погода испортилась, и дождь... — Никакой дождь меня не остановит, мисс Глоссоп даст фору любой стихии, возможно, и Армагеддон ещё не наступил только потому, что боится получить апперкот от Гонории. Поменьше слов, побольше чемоданов, Дживс! Спустя пару часов я растянулся на полосатом диване в гостиной уютного загородного коттеджа. Расторопная горничная отнесла чемодан наверх, одарила несчастного странника стаканчиком согревающего бренди и разожгла камин. С собой я захватил одну из этих жутких книжек про воспитание молодёжи и даже успел прочитать несколько страниц, прежде чем мерно потрескивающий камин и шум дождя за окном сделали свое чёрное дело. — Сэр, вы меня слышите, сэр? Вас спрашивает какая-то мисс. Если вы уснули на диване, а будят вас такой вот новостью, вы неминуемо с него свалитесь. Именно это я и сделал, закатившись с непривычки под диван. Горничная истолковала это по-своему: — Сказать, что вас нет, сэр? — Да! То есть, я хотел сказать — нет, если этих мисс три или четыре. Точнее, три мисс и одна миссис. Горничная с сомнением посмотрела на пустой стакан из-под бренди. — Простите, сэр, я не знала, что вы непьющий, а то бы я дала вам вчера горячего молока. — Молока? Но я же не кот? — Нет, сэр, — горничная понюхала стакан и посмотрела сквозь него на свет. — Я хотела сказать — горячего чаю. А что делать с мисс? Мисс не стала дожидаться, пока мы решим её судьбу и явилась собственной персоной. С ужасом я узрел перед собой Гонорию Глоссоп.