Omega Plus

      Кривой луч света танцевал солнечным зайчиком по его загорелой спине, скользя между лопаток к пояснице. Сучжон сдерживалась, чтобы не поймать неуловимый лучик и не разбудить Чонина. Чон улыбнулась от причины его вчерашней усталости. Ее тело тоже изнывало приятной болью и, вытянувшись на кровати до хруста в позвоночнике, она невзначай коснулась своими пальцами его волос. Сучжон испугалась, что разбудила и быстро спрятала руку под теплое одеяло. Нежась в собственных нахлынувших чувствах, она наглеет и закидывает ногу на его бедро. Чонин что-то бурчит и обхватывает ее за тонкую щиколотку. Девушка скользит к нему на простынях, как масло по сковороде, и, наверное, также тает в руках Кима, вкушая утренний нежный поцелуй. Чонин еще совсем сонный, улыбка скромная, но зажигает Сучжон как фейерверк. Любовь к Чонину переполняет ее, иногда ей кажется, что ее тело слишком мало, чтобы вынести все чувства к нему.       Всего лишь одна ночь в обществе Чонина, и она вновь чувствует не только тревогу, но и нечто приятное, теплое, как в бывалые времена, когда заднее сиденье машины не было ужасным местом для того, чтобы утонуть друг в друге. Они — не отблески бывших выматывающих отношений. Они не расстались, у них не секс по дружбе. Их чаша терпения не наполнилась горечью и сожалением; в чаше нет трещин, а у Сучжон больше нет слез. Какие слезы могут быть, когда Чонин так рьяно ласкает ее шею? Она наблюдает за тем, как под его кожей напрягаются мышцы, омега касается его плеч губами, легкими поцелуями поднимаясь по шее к скулам. У Чонина горят глаза, и Сучжон бедром чувствует его возбуждение. Дай ему секунду, повод, и он сорвется.       Но Чон Сучжон далеко не просто сексуальный объект для Ким Чонина. Чон Сучжон — это то, что альфа любит больше всего на свете: ее заботу, когда она ругает его за оставленный дома шарф, потому что впопыхах торопился на учебу и забыл в шкафу; ее осторожность в тех делах, в которых парень не хочет медлить, а надо; ее недоверие к незнакомцам, закрытость, Сучжон всегда закрытая книга в глазах людей. И только Чонин знает, что в ней. Что у нее внутри, метель или оттепель? Цветы в волосах и вьюга по коже. Ее стоны в душе, когда она хочет быстрее, а Чонин не против.       Сучжон – простая девушка, которых миллионы по всему миру? Нет. Сучжон — нечто — для Чонина. Райский сад и ад смешался в одной личности, Сучжон беспощадна в некоторых аспектах бытовой жизни, а Чонин беспощаден, когда дело доходит до плотских утех. Она срывает голос и не чувствует ног, но улыбка на ее губах доказывает, что она не против терять контроль в пустой квартире, оставленной без контроля родителей и старшей сестры. Возможно, Суён занималась тем же самым. В кварталах от них, только эмоции другие. Простое удовольствие, потребность. У Сучжон и Чонина тоже была потребность. Обоюдная — друг в друге.       Чонин улыбается и целует, взрывая в голове девушки ядерную бомбу. Ее уносит от нахлынувших чувств, ей хочется целоваться с ним по восемь часов или даже больше, если позволят. Его руки сжимают ее мягкую грудь, и тело Сучжон само выгибается под ласки; живот словно прилипает к позвоночнику от волнения и возбуждения. Она уже на все согласная и готовая, но Чонин все тянет и пытает, этакий мучитель из книжек с пометкой восемнадцать плюс для женщин-домохозяек бальзаковского возраста.       Ну же, Чонин, не тяни, когда дают в открытую, протянув руку, прижав руку к лицу нежно, будто бы касается в первый и в последний раз. Будто бы завтра мы все умрем, на нас упадут серые квадратные коробки небоскребы, закрывающие небо над нашими головами. Провода, которые несут новости телевизионных и радио станций, перережут нас как дорогостоящая мясорубка хрящи при падении. Мы все умрем когда-нибудь. И глупо отрицать. Готова ли Сучжон умереть прямо сейчас или после Чонина? Она и сама толком не знает. Многие неверия кислотой разъедают ей мозг, хочется перестать думать и чувствовать все так чутко и четко. Ей хочется думать с рябью и помехами, вот прямо как сейчас, когда Чонин ласкает ее язык своим.

***

      Ну вот мечта Джухён сбылась. Пак Суён с ней и не с ней в то же время. И по канону люди должны испытывать счастье от исполнившегося желания, но Джухён выбивается. В ней нет и капли веселья, в ее теле даже не найдется месту разочарования или скорби по ушедшей сквозь пальцы фантазии. Да, это была скорее просто фантазия, которую омега мнила мечтой всей своей жизни. Сейчас то она осознала, что по своей глупости и подростковой невменяемости по крупному влипла или прилипла к чертовой Пак Суён. Теперь Бэ не легко будет справиться с ее проблемами, теперь уж точно рядом не будет Тэён, выслушавшей все это ее личностное дерьмо, не будет даже пародии на Тэён. У Ким появилась новая пассия — новый чистый лист — незапятнанная. И недоросшая до уровня всех бывший Ким Тэён.       У Бэ Джухён трясутся руки от перенапряжения, она открывает кран с холодной водой на всю мощность и сует голову под струю, под свой маленький водопад, надеясь, что он смоет и проблемы ее, и глупую сексуальную ориентацию, которая почему то стала ее главным приоритетом в долбаной жизни. Вода заливается в уши и в нос, Джухён чувствует, как нещадно дерет иглами острыми горло, как не хватает воздуха и вообще не следовало ей это делать изначально. Омега выныривает, шум бьющейся воды о раковину – единственный звук в ванной, волосы липнут к щекам липкими сосульками, а по одежде текут капли, спина почти полностью влажная. Холод ее не взбодрил, а только добил. Голова кружится, девушка опирается о кафельную стену, рукой шаря по поверхности в поисках полотенца, но такового рядом в помине нет.       Девушка только обиженно ударяет ладонью о кафель и, всхлипывая, убирает волосы с холодного лица, выжимает локоны за спиной, по которой сразу текут новые реки, холодящие ткань одежды и холодящие младое тело. Возможно, Джухён после этого подхватит что-нибудь и сляжет в кровать. Она согласна на любую уловку лишь бы не видеть подготавливающуюся Тэён к выпускным экзаменам в кабинете математики, к которому она бежала будто бы недавно потеряно, узнав об отношениях Сэхуна и Суён. Сейчас это все кажется таким напускным, все эти стенания в руках старшей омеги, эти признания о ненастоящей ментальной измене. От всего этого осталась только пустота, измельченная сотни раз в пыль. И нет ничего более этих крохотных частиц, невидимых для глаза стандартного человека.       Джухён казалось, что и Суён ее точно также перемелет, высыпет остатки на ладошку и сдует по ветру, чтобы не дай Бог на нее попало и застряло между корней волос, в ресницах или в уголках губ. Джухён знает, что она нужна Суён также, как Тэён нужна Тиффани. Ни насколько. Совсем не нужна. Или все же?..       Джухён смотрит на себя в зеркало и ей не нравится то, что она видит. Ее называют красивой. Но разве сейчас она хоть толику красива? Ее внешний вид: мокрыми змеями свисающие волосы, бледное осунувшееся лицо, круги под глазами, потрескавшиеся болячками губы, уже почти сошедшие засосы на шее, мерзкие акне на почве переедания сладкого (стресс виной). И это та красота, из-за которой ей завидуют, из-за которой ее недолюбливают? Смысл быть красивой, когда тебя ненавидят, когда от тебя отрекаются, причем дважды, а ты отпустить никого не в силах.       Она вспоминает все моменты, когда могла уйти; когда оставалась и терпела. И почему-то в голове играет одна строка, произнесенная тихим шепотом. — Джу­хён, ес­ли я — твоя судь­ба, то ты са­мая грус­тная де­вуш­ка на све­те.       Тогда она не понимала смысла этих слов, все казалось проще и легче. Ким тогда еще была доброй и нежной. И только потом перед Бэ встало это уравнение человеческих взаимоотношений: простая Тэён, простая Джухён, простая Суён — равняется нулю. Если вычеркнуть отсюда непростого Бекхёна, непростого Сэхуна и непростую Тиффани — нулю не равняется. У каждого был свой икс и свой игрек, от которых избавляться ни в коем случае нельзя. Только вот Джухён как была ужасна в математике, так и осталась, поэтому в одной руке у нее плюс бесконечность, а во второй — минус.       А мыслями она тянется к бритве, чтобы никогда с подобными уравнениями больше не сталкиваться. Она закрывает дверь в ванную на замок, и тот с легким щелчком поддается. Она садится в пустую ванну целиком одетая, в сердце зарождается паника, словно новорожденный блудный плод, а сама мать решится не может - избавляться ей от него или нет. В ее голове улыбается Тэён, в ее голове Суён ухмыляется, но никто металл из холодных пальцев не забирает. Она всегда будет для них слабым звеном. Джухён закрыла глаза, а в ушах раздался звон, своей остротой, словно бритвой, заставляя скукожиться. И главное, они обе внушили ей, что все это — ее вина. I'm not discarding you like broken glass Я не пытаюсь выбросить тебя, как разбитое стекло There are no winners when the die is cast Ведь нет победителей, когда жребий брошен - There's only tears when it's the final task Только слёзы, если это последнее испытание. So don't give up, it's just young lovers' romance. Не сдавайся, это просто юношеская влюбленность.

—Sia – Broken Glass