Смена поколений

- А сейчас наша принцесса пойдёт спать, - промурлыкал Персиваль, пытаясь поймать явно категорически не согласную с его решением Роксану. Девочка уже была переодета в пижаму, волосы расчёсаны, какао с зефирками перед сном выпито, зубы почищены и кровать согрета специальной грелкой. Но это вовсе не означало, что юная леди была согласна с тем, что весёлые игры с родителями пора заканчивать и отправляться в постель. Скорее, наоборот, она бегала за Честером, висла на домашнем костюме Персиваля, то и дело хваталась за игрушки, и корчила гримасы всякий раз, когда «мамочка» старался её утихомирить. В конце концов, на помощь терпящему поражение пришёл Джеймс, подхватил дочь на руки и весело закружил. Роксана заливисто рассмеялась, Персиваль надвинул на нос очки и пробурчал что-то вроде «не разыгрывай её перед сном». Муж начисто его проигнорировал, касаясь кончиком указательного пальца носа дочери. - Это кто тут не слушается? - изображая строгость и преувеличенно хмурясь, спросил он у девочки,- надо слушаться папу Перси. Девочка надулась, но отец был неумолим. - Юные леди должны ложиться спать немногим позже заката, - со знанием дела принялся он разъяснять Роксане, - иначе испортится цвет и лица и произойдёт ещё какая-то белиберда. Он уверено приземлил малышку в кровать и начал манипуляции по укрыванию её одеялом. Персиваль шёл следом, и где-то у него внутри, словно зловещая чёрная птица, медленно расправляло крылья беспокойство. За эти несколько лет совместной жизни он очень хорошо успел изучить своего мужа и с уверенностью мог сказать, что тот что-то задумал. Джеймс крайне редко старался поскорее отправить Роксану спать, наоборот, обычно выпрашивал у "строгого папочки" ещё немного времени на игры или чтение сказок. Разве что, у них было запланировано свидание. На сегодня же никаких свиданий запланировано не было, они оба были порядком уставшими после похорон и часов шести сидения в баре, а потому поведение Джеймса казалось Персивалю очень тревожным знаком. И, как выяснилось, не зря. Джеймс начал этот разговор, когда Роксана наконец уснула, и они спустившись в гостиную, устроились в удобных креслах у камина, намереваясь выпить по бокалу бренди перед сном. - Ли Анвин хороший парень, - непринужденно заговорил он, глядя на догорающий огонь, - из него получился бы отличный Ланселот. Персиваль кивнул, изучая свой бокал, и вдохновлённый Джеймс радостно закончил: - Но ему не светит. Потому что Ланселотом стану я. Персиваль, кажется, первый раз в жизни подавился бренди. - Что ты сказал? - изо всех сил надеясь, что ослышался, переспросил он, смахивая с отворотов халата капли напитка. Муж пожал плечами. - Я сказал, что следующим Ланселотом стану я, - равнодушно повторил он, делая глоток. Перси решительно замотал головой. - И речи быть не может, - категорично ответил он и, полный праведного гнева, воззрился на любимого мужа. У того на лице не дрогнула ни одна мышца. Он словно бы и не заметил возмущения Персиваля, и продолжал, всё так же глядя в камин: - Кандидата у тебя нет, а его нужно представить завтра вечером. Поэтому я считаю, что просто обязан спасти тебя от насмешек остальных, и принять участие в отборе от твоего имени. Тут Персиваля и прорвало. Вообще-то он был, пожалуй, самым спокойным и сдержанным из всего состава рыцарей, но последние события слишком потрясли его и заставили о многом задуматься. Этот выпад любимого мужчины стал последней каплей. - Если ты и вправду думаешь, что я как всегда буду делать то, что ты скажешь, знай, Джеймс Спенсер, не дождёшься! - он вскочил, нависая над мужем. - С чего ты, чёрт тебя дери, взял, что можешь мне приказывать? Хочешь кончать с собой, придумай такой способ, чтобы я не был замешан, ясно? Хватит с меня твоих сумасбродных выходок! Джеймс терпеливо выслушал его, развалившись в кресле. Наконец, дождавшись, когда у мужа иссякнет поток красноречия, спокойно заговорил. -Перси, - несмотря на то, что говорил он ровно и совершенно не повышая голоса, его сердце чуть ли не выскакивало из груди. Обычный рядовой работник бухгалтерии, по совместительству муж лучшего агента Кингсмен, организации, спасающей мир день за днём, отлично понимал, что это его звёздный час. И, возможно, последний шанс показать, что его место вовсе не в бухгалтерии. Основная проблема заключалась в том, что в первую очередь это нужно было объяснить человеку, для которого он был практически центром Вселенной. - Я вовсе не приказываю тебе. Ты же знаешь, как сильно я люблю тебя и Рокси, - он потянулся и подхватил безвольно опущенную руку Персиваля, тот напряжённо сжал губы, - и ты знаешь, что я люблю и ценю свою жизнь. Но мы же говорили об этом, Перси. Агент хмыкнул, в один глоток осушив бокал, отошёл к бару. Он знал, он весь день чувствовал, что что-то не так. Он тщетно пытался захмелеть с обеда, чтобы избежать серьёзных разговоров, но, видимо, кто-то наверху, или ещё чёрт знает где, решил иначе. Персиваль налил себе ещё бренди, обернулся. Джеймс уже успел встать, и теперь смотрел на него своим коронным взглядом, которому, кажется, научился у Честера. - Да, ты прав, - уже намного спокойнее проговорил Перси, глядя на мужа в ответ, - мы говорили об этом, и ты знаешь, почему я против. Джеймс кивнул, допил оставшийся в его бокале глоток, поставил опустевшую ёмкость на кофейный столик. - Персиваль, это невыносимо, - тихо проговорил он, подходя к любимому и заглядывая ему в глаза, - я чуть ли не каждый день провожу в компании всех вас. Ты, Гарри, Мерлин, Оливер... в курительной вечно толпятся остальные, Тристан хвастается своими всегда успешными миссиями, а Гавейн, каждый раз после ваших совместных заданий постоянно ходит петухом. Я, кстати, ревную, Персик. Персиваль аж поперхнулся. Нет, к этому обращению он давно привык, и даже находил его милым, но вот насчёт ревности... - Мы просто хорошо работаем вместе, - сам не понимая, зачем, принялся оправдываться он,- мы давно сработались, и... - Ты был в него влюблён! - перебил Джеймс, - сам же мне говорил. - Безответно, - тут же отбил Персиваль, - и ещё до того, как встретил тебя! С тех пор мне никто не нужен. Джеймс удовлетворённо кивнул, подхватил слегка колючий подбородок мужа на ладонь, заглянул в глаза. - Я хочу ездить с тобой на задания, Перси. Я хочу прикрывать тебя от пуль, корчить рожи под прикрытием и ходить, раздуваясь, как индюк, после победных возвращений. Вы все каждую неделю если не спасаете мир, то делаете что-то действительно важное, и вы очень любите это обсудить. А я? Мой главный подвиг в прошлом месяце был в том, что я нашёл-таки те пропавшие в июле три тысячи фунтов. Просто была дырка в отчёте одной из служб, вот и всё. И знаешь, что? Персиваль глотнул бренди, и отрицательно помотал головой. - Да ничего! - Джеймс похлопал себя по бокам, как пингвин, - когда я, радостный, прибежал к Артуру с отчётом, он даже не вспомнил про эти идиотские три тысячи. Он развернулся, и вернулся к камину, уставился на угли. Честер, дремавший на ковре, поднял голову, лениво пару раз вильнул хвостом и, перевернувшись на другой бок, снова заснул. Персиваль вздохнул, поставил бокал в бар, подошёл к мужу. Он прекрасно понимал Джеймса, но ничего не мог поделать с собой. Он уже не мог представить, как жить без этого нахального, невероятно сексуального мерзавца, оказавшегося чудесным любовником, заботливым мужем и, пожалуй, даже лучшим отцом, чем он сам. Сегодня, стоя в храме во время прощания и глядя на закрытый, украшенный цветами гроб, в котором лежало то, что осталось от Оливера Макбрайда, он вдруг испытал страх. Он смотрел на белое, как лист бумаги, лицо Гарри Харта, человека, любившего Оливера десять долгих лет, и думал, что бы он делал, если Джеймса вдруг не станет. И вот сейчас этот разговор... - Я больше не хочу, Перси, - проговорил тем временем Джеймс, поворачиваясь к мужу, - я чувствую себя лишним. Я словно бы из низших кругов, и просто не могу избавиться от ощущения, что все общаются со мной только потому что я твой муж. Персиваль фыркнул. - Прекрати. Мерлин, например, вообще относится к обслуживающему персоналу,- попытался он поспорить, но Джеймс только досадливо дёрнул подбородком. - Мерлин координатор, техник, шифровщик, водитель, пилот и куратор новичков и, возможно, крёстная фея Артура. Не аргумент. Персиваль и сам знал, что не аргумент, но попробовать стоило. Он понимал, что проигрывает в этом споре, но признавать это вслух не хотелось. Да и картинки сегодняшних похорон не хотели его покидать. - Джеймс,- это был его последний аргумент,- Оливер был первоклассным агентом. Но он... - Он спас почти четыреста человек,- Джеймс вздохнул, делая шаг к любимому. Тот опустил взгляд,- он знал, на что шёл, и специально подставился. Это долг каждого агента, так ведь? И твой тоже? Персиваль понял, что теперь-то точно проиграл. Джеймс был совершенно прав, и, мягко говоря, достоин того, чтобы стать Ланселотом. Или, как минимум, принять участие в отборе. - Но... - почти жалобно протянул он, - если мы оба погибнем, как же Роксана... Джеймс усмехнулся. - Значит, наша задача не погибнуть. Что может быть проще? Я хочу быть с тобой на равных, Перси. Если мне приходится ждать тебя дома, сходя с ума от волнения и ревности, значит, и ты это переживёшь. Ну, или сработаешься со мной, как с Гавейном. Или даже лучше. Персиваль вздохнул, поправил очки, в несколько шагов преодолел всё ещё разделяющее их расстояние, и крепко обнял мужа. - Конечно, сработаюсь. Конечно, лучше. Ты вообще лучший, Джим... Он потёрся носом о мягкую ткань халата Джеймса, а тот нежно погладил его по волосам. На лице без нескольких часов кандидата застыла неописуемо счастливая улыбка.