Смена поколений

- Идём, Перси! Гарри прекрасно справится, вот увидишь! - Джеймс подхватил мужа под руку, увлекая его по проходу между тяжёлыми деревянными скамьями к алтарю. - Я сейчас провожу его, и присоединюсь к вам, - добавил он, обернувшись через плечо, и Гарри кивнул. Улыбнувшись вслед удаляющейся парочке, он склонился над роскошной бежевой коляской. - Ну что, Роксана, - обратился он к дремлющей в окружении кружевных подушек девочке, - нам пора прихорошиться, сегодня важный день. Толкнув позвякивающую металлической хромированной рамой коляску, Гарри ловко вписался в поворот за последней скамьёй, быстро перекрестился, повернувшись к алтарю и почтительно склонив голову, и повёз коляску в сторону сакристии*, стараясь ни с чем не столкнуться. Само собой, так как у Роксаны Мортон всё всегда должно было быть самое лучшее, коляску её отцы выбрали истинно британскую, и с традициями. Огромные тонкие колёса со спицами и белыми шинами, широкая деревянная люлька, обитая бежевым хлопком и украшенная кружевом ручной работы, здоровенный капор, само собой, под цвет и фактуру люльки… каждая коляска Silver Cross классической модели испокон веков собиралась вручную и считалась чуть ли не лучшей коляской в истории… но была страшно неудобной, громоздкой и привлекающей внимание. Впрочем, Джеймса это только радовало, Персиваль был слишком воспитан, чтобы это обсуждать, а Гарри, по большому счёту, это не очень-то касалось, по крайней мере, до сегодняшнего дня. У двери в ризницу его уже ждал Джеймс, одетый в свой лучший парадный костюм. Персиваль всегда говорил, что узор ткани этого самого костюма напоминает ему обои в уборной на втором этаже особняка, а лимонного цвета рубашка отвратительно смотрится, особенно, если весь этот ансамбль дополнять столь любимым Джеймсом зелёным галстуком. Его муж на это лишь умилённо улыбался и целовал ворчащего супруга в щёку, даже не думая переодеваться. Ещё раз вглядевшись в узор костюма, Гарри улыбнулся, мысленно отметив, что Персиваль, в общем-то, в чём-то был прав. - Сегодня у моей принцессы важный день, - Джеймс потянулся к люльке, осторожно вытащил из кружевных глубин недовольно кряхтящую малышку, - и у господина Харта тоже… Гарри улыбнулся. - Никогда не думал, что мне выпадет честь стать крёстным отцом, - проговорил он, вешая на плечо от души набитую сумку от коляски, - у нас минут пятнадцать переодеть её прежде, чем начнётся церемония. - Настоящую леди можно и подождать, - уверено отозвался Джеймс, успокаивая разбушевавшуюся дочь, которой вся эта затея явно была не по душе, - им там, наверху, спешить некуда. Сиди себе на облаках, да решай, кому жить, а кому завтра умирать. Гарри поморщился. Он не очень-то любил говорить о религии, в основном потому, что сам не совсем понимал своё к ней отношение. Верить хотелось, да и воспитывали его верующим, но сложно быть хорошим христианином, когда твоя работа убивать, лгать и красть. Пусть и с благими намерениями, которыми всем известно, что выстлано. Впрочем, думать сейчас об этом действительно было не время. Нужно было подготовить маленькую Роксану к крещению, и себя к роли её крёстного отца. Гарри поднял взгляд на висящее над алтарём огромное распятие, оглядел искусно нарисованные потоки крови, струящиеся по ладоням, ступням, рёбрам и лбу Иисуса, заглянул в Его глаза. Как и всегда, возникло странное чувство вины, и агент Галахад отвернулся. - Надеюсь, из меня получится хороший крёстный, - тихо проговорил он, направляясь за Джеймсом в сакристию. - Даже и не сомневайся, - отозвался счастливый отец, и Гарри снова улыбнулся.