Облетели увядшие розы, Позабытые строки стиха, Возрожденные памятью слезы Не увидел ты издалека.*
Солнечные лучи пробивались сквозь густую листву, преодолевали толстое двойное стекло и рассеивались, танцуя на противоположной стене забавными зайчиками. Свет отражался от окон проезжающих мимо автомобилей, от витрин магазинов, усиливался случайными бликами и, наконец, с утроенной силой заливал гостиную квартиры под номером пятьдесят два, расположенную на третьем этаже старинного дома, стоящего на одной из тысячи узких извилистых улочек Кракова. Узреть всю красоту, к несчастью, приходилось лишь одному жильцу сего места — молодому светловолосому парню, что, казалось, был совершенно в ней не заинтересован. Вальяжно развалившись в кресле подле совершенно не нужного в столь теплый день старинного камина, он пробегал глазами по порядком помятой газете. Изучал строки, то и дело отвлекаясь, дабы бросить взгляд на настенные часы, а затем — на закрытую дверь прямо напротив своего места. Это было словно бы тандемом: газета-часы-дверь, газета-часы-дверь, вновь и вновь по заколдованному кругу. Снимать квартиру вместе с девушкой, отношения с коей остаются загадкой для самого себя — дело непростое. Например, никогда не ясно, получишь ли ты по первое число, заглянув в ее комнату, дабы разбудить, или, наоборот, будешь встречен с теплотой. Пытался ли он разобраться в этом? Несомненно. Кажется, именно эти добрые намерения привели его вчера в бар так поздно. Раздумья о прошедшем дне и его соседке все же не полностью захватили парня. Неожиданно нахмурившись, юноша рассеянно потер рукой небритый подбородок — что-то из контента пожелтевших страниц явно не удовлетворяло его. Стараясь вникнуть в смысл написанного, он уселся в кресле поудобнее, подперев гудящую после веселой ночи голову рукой, и сделал глоток из практически полного стакана с апельсиновым соком, что уже довольно давно стоял на журнальном столике рядом. Мысли молодого человека были прерваны самым наглым образом и совершенно не к месту: дверь, которую доселе он упорно сверлил взором, открылась с еле уловимым скрипом. Из нее быстрым шагом вышла девушка, бросив на напарника привычный, слегка вопросительный взгляд и не менее привычное "Доброе утро, Бас". Оставив приветствие без внимания, парень выразил вслух то, что его тревожило: — В газете упоминается наше позавчерашнее приключение. Пара свидетелей были неподалеку и заявили в полицию о, цитирую, "уличных разборках". Уличных, твою мать, разборках! Вздохнув, Катарина принялась насыпать в чашку растворимый кофе, начав в то же время про себя отсчет. "Раз...". — К тому же, о нас там вообще не упоминается! Такое впечатление, что два ушлепка сами прогнали напавшую на них банду. Вот так всегда. Все лавры не нам, — шутливое недовольство перешло в откровенное ворчание. "Как будто было бы лучше, если бы сразу стало ясно, что в городе работает организация Кастэля. Плакат еще повесить предложи", — подумала девушка, но от комментариев воздержалась. Если Басу достаточно долго не отвечать, он сам обратит внимание, чего она и добивалась тогда. "Два...". — Ты почитай! Почитай это, Рина! — не прекращал возмущаться юноша. — Тебе не обидно? "Мне хватит и того, что это дело скоро будет закончено, а я — свободна", — размышляла Рина, добавляя в чашку сахара. Как всегда, больше, нежели нужно. Она слишком любила именно такой, сладкий кофе, чтобы отдавать предпочтение чему бы то ни было иному. "Три". Звон бьющегося стакана за ее спиной, оповестил о том, что некоторые вещи остаются неизменными всегда. Девушка нисколько не ошиблась на счет реакции напарника. — Что ты с собой сделала, женщина?! — истерическая интонация Себастьяна заставила ее откровенно расхохотаться и, наконец, повернуться к собеседнику лицом, даже не пытаясь стереть с него широкой, довольной улыбки. Если изменения, на которые она потратила вчера весь день, столь заметны, значит, желаемый результат был достигнут. Привычные рыжие волосы теперь имели цвет молочного шоколада и, кроме того, были подстрижены в половину своей прежней длины. Глаза боле не искрились зеленым, благодаря линзам они имели темно-карий цвет. В довершение ко всему татуировки, что Рина так любила выставлять напоказ, были скрыты под рукавами классической голубой блузы и черной юбкой. Таращась на нее в недоумении, Бас вновь повторил свой вопрос в еще более изысканной формулировке: — Ведьма, зачем? Это звучало несколько жалобно, так что повлекло за собой продолжение смеха девушки, прежде чем та смогла внятно ответить: — Я изменила внешность, дабы не быть похожей на себя прежнюю. У нас новые фамилии, напарник, так что следует потрудиться над тем, чтобы личность выглядела целостно и ничто, — она многозначительно подняла брови, — вообще ничто не указывало на наши старые жизни, чтобы ни в университете, ни у кого не возникло каких-либо подозрений. — Да кто нас может знать в Кракове, поведай мне, де Трой? — язвительно поинтересовался Бас, вновь расслабившись и невнимательно вертя в руке осколок разбитого от неожиданности стакана. — Ликвидируй привычку называть меня по настоящей фамилии, ладно? И мы должны быть готовы ко всему. Представь себе, что ты встретил свою бывшую девушку, — во рту у Рины пересохло, и для того, чтобы не выдать волнение, она вновь развернулась к столу, продолжая готовить себе завтрак. Перед глазами, словно живой, предстал Винсент, полулежа на земле с искаженным от недоумения и испуга лицом. — Даже она не должна тебя узнать. — Это по старой памяти. Ладно, вот только проблема: у меня ни бывшей, ни настоящей девушки нет. Отношения — ересь, — хмыкнул Себастьян. Катарину вновь словно бы окатило ледяной водой. Она уже едва ли замечала, что накладывает на бутерброд третий кусочек сыра, толщиной в пару сантиметров. — Тем лучше, но подстраховаться никогда не помешает, — заставить голос не дрожать нахлынувших эмоций было трудновато, но, похоже, девушке удалось. — К слову, для студенческого билета фотографии я уже сделала. — Когда ты успела? — недоумения в голосе все еще не поубавилось. — Вчера, пока ты развлекался в клубе, — безмятежно ответила Катарина. — И советую тебе тоже привести себя в порядок: побриться и сменить стиль голубиного гнезда на голове. Хотя бы. — Эй! Ты хоть знаешь, сколько я мучился, чтобы иметь нормальную прическу? — возмущению юноши не было предела. — Нормальную? — она словно бы на секунду призадумалась. — Не знаю. Так что, будь добр, сделай, как я говорю. Нам нужно быть неузнаваемыми в новых обликах. Подхватив чашку кофе и тарелку с новоприготовленными бутербродами, которыми можно было бы прокормить Халка*, Рина направилась к двери в своей комнате. Завтракать в компании с Басом в то утро не входило в её планы. — А как же мой студенческий? — крикнул ей вслед юноша. — Я наклеила твое старое фото с одиннадцатого класса. Ну, то, где ты на человека похож, — ответила напоследок Рина.***
Коридор второго этажа был не просто заполнен людьми — он был забит до отказа студентами. Что называется, яблоку негде было упасть. Да и любое адекватное яблоко не имело бы ни малейшего желания оказаться поблизости этого места в самый разгар первого учебного дня. Солнце, уже, казалось бы, смилостивившееся и уступающее прохладному ветру, вновь заявило о своей власти, наслав на город удушающую жару. Хвала богам, посвящение студентов было позади. Лишь только ориентация новичков оставалась на повестке дня, а особое внимание традиционно уделялось иностранцам. — Где-то здесь должна быть эта чертова аудитория, — то и дело произносил Бас, со всех ног торопясь вперед и осматривая двери по обе стороны от себя. Как бы между прочим, он расталкивал локтями зазевавшихся студентов. Едва поспевая за напарником, сзади пробивалась сквозь толпу Рина, придерживая на свежеподстриженных волосах нежный венок из искусственных цветов. Парень затормозил неожиданно и так резко, что она наткнулась на него, едва ли успев вцепиться ногтями в мускулистую руку. — Полегче! — почти взвыл тот, помогая ей обрести равновесие, что было просто незаменимым для девушки, впервые в жизни обувшей действительно высокие шпильки. — Я знаю: желание сдержать трудно, но давай не здесь, милая. Невнимательно ткнув пикап-мастера локтем под ребра, Катарина перевела взгляд на то, что приковало внимание большинства первокурсников, стоящих полукругом. Перед дверями аудитории находились двое по-праздничному одетых студентов: светловолосый парень среднего роста и симпатичная высокая девушка, чьи непослушные кудрявые волосы были собраны в конский хвост. В руках у обоих были списки, откуда они зачитывали имена и фамилии, а после направляли в кабинет для вступительной речи. Скользнув взглядом по лицу юноши, Рина ощутила, как ее собственное сердце забилось быстрее: это был Винсент. Новак, в свою очередь, ощущал противное ёканье сердца при произношении каждого нового имени, что приближало его к Алансонской. Но на последних трех фамилиях парень неожиданно успокоился. Возможно, этому способствовал цветочный аромат духов стоящей рядом с ним Паулины или привычный гул толпы, от которого ему остро не хватало на протяжении последних месяцев лета, хотя он и отрицал сей факт с незавидным упорством, но более всего — невероятная способность убеждать самого себя, которая была к месту в любых жизненных ситуациях. Вот и тогда парень доказал себе, что самобичевание было беспочвенным. В самом деле, не могла же его бывшая девушка чисто случайно оказаться в университете, где он учится, преодолев половину Европы ради этого! Вздор сумасшедшего. У де Трой всегда была вся жизнь по часам расписана, такие решения не в ее стиле, да и с чего бы это? Они расстались около года назад, и с того времени вестей не было, даже банальных сообщений в Фейсбуке. Совпадение имен — случайность. Да и фамилии разные. Потому, когда Вин добрался до предпоследнего пункта в списке, он был уже предельно спокоен. Произнеся фамилию Алансонской, вопросительно взглянул поверх голов, и узрел поднявшую руку симпатичную высокую шатенку, которая, к тому же, была сильно взволнована, судя по ее широко открытым глазам и ногтям, что намертво впились в руку стоящего рядом широкоплечего парня. По иронии судьбы, спутник девушки как раз и был похож на Себастьяна Ришара, но уж она-то точно не смахивала на его бывшую. Ощутив толчок в плече и возмущенный шепот Паулины, Вин встрепенулся, заставив себя прекратить блуждать взглядом по толпе студентов и перейти к следующему, последнему в списке имени. "Он меня даже не узнал", — молнией пронеслось в мозгу у Катарины, когда Новак лишь на долю секунды задержал взгляд на ее лице, в последствии переведя его на Баса. Она не чувствовала ожидаемого облегчения, лишь горькое разочарование, ножом впивающееся ей в сердце и кроющее его на мелкие куски. "Он даже не задержал взгляд на мне". Семнадцатилетний парень, чье лицо украшают веснушки, на пару с почти незаметной уже подростковой сыпью, последний раз обнимает ее на прощание. Сильнее всего на этом молодом лице заметна его широкая, искренняя улыбка, что называется, от уха до уха. Им нужно сейчас расстаться, но они обязательно, без сомнения, встретятся позже. Она сама последний раз обнимает его и отстраняется, чтобы еще раз, последний раз, сказать, что любит и верит. И будет ждать. Сквозь смех, заглушающий собственные слезы, говорит что-то о том, что они встретились на этом турнире не просто так, это судьба. На этом турнире. "Он меня даже не заметил". Неожиданно в кармане брюк Себастьяна завибрировал мобильный телефон. Звонила Йенсен.***
— Что ты нашла? — первые слова тяжело дышавшего парня звучали не вполне вразумительно, так что Сэм не сдержала легкой усмешки от его выдохшегося вида. — Да, скажи, пожалуйста, ради чего мы летели сюда, как сумасшедшие, едва ли окончилась ориентация новичков, — простонала в свою очередь Рина, падая в единственное в кабинете патологоанатома кожаное кресло и стряхивая с ног ненавистные туфли. Смерив новый образ подруги удивленным взглядом, Йенсен открыла было рот, дабы задать вопрос, но собеседница предотвратила это коротким взмахом ладони: — Смена имиджа. Просто расскажи, что ты нашла. — Ладно, — девушка передернула плечами, а затем скрестила руки на груди. Было заметно, что отчитываться ей непривычно и неуютно, но выбора не оставалось, ведь помощь друзьям — святое. — Ваши догадки подтвердились. Все похищенные, пропавшие или же убитые связанны с той фабрикой, на которой произошел взрыв. Некоторые из них являются членами семей владельцев, другие же — бывшие работники или друзья тамошнего персонала. Вкратце, очень похоже, что выпытывали информацию о конкретном месте. — Откуда?.. — начал Бас, но был перебит. — Для этого я забралась в ноутбук моего куратора, который работает с полицией и выполняет работу судмедэксперта для них. Если это вскроется — меня вышвырнут со стажировки, имейте ввиду, — завершила девушка, сделав ударение на последнем слове. — А что делает полиция? Почему не отправит туда спецотряд, если есть возможность теракта? — Катарина даже на секунду забылась и прекратила растирать свою распухшую ногу, на которой грозилась появиться громадная мозоль. — Одна была отправлена, но бойцов перебили, — развела руками Йенсен. — Полиция продолжает работать над делом, но они уверенны, что это теракт, потому отчаянно ждут каких-либо требований от зачинщиков. Больше всего они боятся утечки информации и паники в народе, если по правде. — Кастэль считает, что те, кто разместились на фабрике, всего лишь запугивают окружающих, а на самом же деле все еще готовят что-то. И это "что-то" пострашнее теракта, — серьезно произнес Себастьян. — Не знаю, что там считает ваш босс, но катали бы вы поскорее домой, ребята, — хмуро ответила девушка, — у нас местных, выбор невелик, но вы... — Если мы узнаем, что над городом нависла серьезная опасность, то заберем тебя отсюда, добровольно или нет, — отчеканила Рина, вновь надевая на ноги туфли и болезненно морщась при этом. — Что вы собираетесь делать? — пропустив мимо ушей недоугрозу, спросила их информатор. — Свяжемся с Кастэлем, проработаем план и запустим туда кого-то из команды в роли шпиона, — тихо сказал парень. — Обычный алгоритм действий. Нужно разведать обстановку, прежде чем нападать. А само нападение должно происходить так тихо, насколько это возможно. — У полиции не хватает на это ума, их конек — пушки и мигалки, — ухмыльнулась Алансонская. Сэм улыбнулась через силу. Ей было невыносимо больно смотреть на двух своих школьных друзей, что повзрослели так неуместно быстро. Страх за предстоящую опасность примешивался к этому, но, на самом деле, она ощущала одно нераздельное гнилое чувство — тоску. Еще так недавно жизнь шла размеренно и беззаботно, и вот, они здесь, возможно, собираются предотвратить опасность. Или погибнуть. — Вы же будете держать меня в курсе? — спросила она слегка охрипшим голосом, отчаянно надеясь, что слез в нем не слышно. — Разумеется, нет, — возглас со стороны выхода заставил троицу обернуться. В первую секунду Басу показалось, что комната охвачена пламенем, но уже спустя миг он осознал, что это лишь копна огненно-рыжих волос в лучах заходящего солнца создавала такой эффект. В дверях стояла молодая стройная девушка низкого роста. Именно ее прическа и бросалась в глаза первым делом. Цвет был не схож с тем, что был прежде у Рины. Он, казалось, пылал, оттеняя бледное, слегка веснушчатое лицо новоприбывшей. — Жанна! — Сэм не на шутку опешила, увидев сие пришествие. — Я. И я не потерплю, чтобы мою девушку втягивали в грязные дела, — отчеканила та, переступая порог и решительно направляясь к кожаному креслу, что совсем недавно покинула Катарина. По всему было видно: она привыкла здесь находиться и не менее привыкла отстаивать собственную точку зрения. Достигнув цели, развернулась на сто восемьдесят градусов и решительно скрестила руки на груди, переводя взгляд с вытянувшегося от шока лица своей любимой на нахмуренные обличия напарников. — Это не то, что ты подумала! Я всего лишь нашла информацию, — черноволосая развела руками. — Привет, — неуверенно поздоровалась Рина. Она слышала от подруги о ее боевой второй половинке и меньше всего на свете желала бы стать поводом для очередного их раздора. Жанна Ривьер была не из тех, кто легко упустит из виду дорогого человека, а тем более — отпустит на сомнительную операцию. Да и самой Алансонской не было по душе то, что в дело втягивалось все больше и больше людей. Ограничится ими двумя — вот это был бы подарок судьбы. Но, увы, судьба иногда выворачивает все твои планы и стремления наизнанку. Ответив коротким кивком на приветствие Рины, новоприбывшая улыбнулась растерянной Йенсен: — Если тебе вздумалось, что концерт Грейсов* нас рассорил, то спешу обрадовать: это не так. Я вспылила тогда. А сейчас поспела вовремя, чтобы ты не успела встрять, куда не следует. Испустив еле заметный вздох облегчения, Алансонская тоже усмехнулась. Казалось, атмосфера в комнате разрядилась, но обманчивое чувство исчезло без следа, как только открыл рот Бас: — Девушка? Сэм, у тебя девушка? Это что еще за ерунда?! — Себастьян, нам пора идти, — мгновенно оценив обстановку и тот факт, как сжались кулаки у Жанны, сказала Рина. — Я позвоню, Сэм. Едва заметно кивнув, та вновь повернулась Ривьер. Йенсен то запускала руки в карманы, то, напротив, извлекла их оттуда, не в силах совладать с чувством вины и того, что ее застали врасплох. В очередной раз. Не то, чтобы она не рассказывала Себастьяну о Жанне, просто он имел способность забывать информацию, которую сам не относил к разряду полезных фактов. Воспользовавшись моментом, Катарина вытолкнула напарника на улицу и захлопнула дверь, из-за которой продолжали доноситься возмущенные крики: — Твоя Ерунда говорит тебе, Сэм, чтобы ты хоть иногда сообщала мне, что с тобой происходит! — Я лишь отыскала для друзей несколько фактов, чтобы разобраться с важным делом, Жан! А что до него — он всегда несет чушь. — И закончи на этом! Ты мне дорога, даже тогда, когда пропускаешь шикарные концерты! Бас таращился на Алансонскую широко открытыми глазами: — Девушка? — Да. Уймись, пожалуйста, — она устало вздохнула. — Даже у девушки есть девушка. А я один, — поджал губы парень. — Не ты ли мне утром твердил, что отношения — ересь? — ехидно ввернула та, ощущая, как сердце вновь предательски заколотилось. — Да, но... Но, черт подери, как это? Не в физическом смысле, но… Ну, я имею ввиду, разве это не неправильно? — Господи, Бас, я прерву твой поток бреда, ладно? Ты что, никогда не засматривался на другого парня? Хотя бы на внешность? — произнося это, Рина услышала, как в ее сумке звонит мобильник. — Нет, — отрезал тот, закатив глаза. — Тогда, не знаю, как тебе объяснить. Представь, что ли, — увидев на экране входящий вызов от Кастэля, она даже не успела удивиться. Просто нажала «Ответить». Девушка приложила телефон к уху, а уже через секунду ее лицо поменялось до неузнаваемости. — Квартиру, что мы снимали, взорвали, — одними губами прошептала она.