***
Шерлок прибыл в дом Грегори Лестрейда в своём привычном мрачном настроении. Он отпустил обычный комментарий о погоде, поприветствовал жену Грега и двух маленьких мальчиков соответствующим образом, после чего стал игнорировать их всех. На третье утро, когда Шерлок вновь лежал на диване, Грег, наконец, заставил его прогуляться. - Шерлок, по крайней мере, сходи и встреться с нашими ближайшими соседями. Мы часто вместе охотимся или гуляем, и я думаю, что ты найдёшь общество их дочерей очень приятным, – он подмигнул Шерлоку. – А может и больше, чем просто приятным, если ты понимаешь, что я имею в виду. Шерлок презрительно фыркнул. Не было ни одной семьи в округе, богатой или титулованной, с которой он мог бы породниться, потому что, он, к сожалению, был слишком беден, чтобы вступить в брак по велению сердца. Грег закатил глаза. - О, нет. Мэри и Элизабет – прекрасные девушки, а их брат Чарльз – очень хороший стрелок и хороший друг. По крайней мере, позволь мне познакомить вас. Наконец, Шерлок согласился, поэтому следующим утром он оказался в Морстен Хаусе, пожимающим руку Чарльзу Морстену и его сёстрам Элизабет и Мэри Морстен. Шерлок согласился с Грегом, что все они были хорошей компанией – красивые, пресные и скучные. Он позволил разговору продолжаться без его участия, пока знакомое имя не царапнуло слух. Мэри сказала Грегу: - О, вы просто обязаны прийти завтра на ужин! К Чарльзу приедет его новый знакомый – капитан Джон Уотсон с «Лаконии». Я думаю, он как-то связан с нынешними арендаторами Шерринфорд Холла, возможно, он младший брат адмирала, – она почтительно кивнула в сторону Шерлока, который притворялся, что игнорирует её слова. Но сердце его забилось – Джон? После всех этих лет? Будет ли он до сих пор помнить Шерлока? Будет ли он по-прежнему любить его? Или он по-прежнему будет его ненавидеть?***
Следующим вечером Шерлок и Лестрейды отправились в Морстен Хаус на ужин. Когда они приехали, Морстены и капитан Уотсон были в гостиной. Мэри и Элизабет внимательно изучали Морской Вестник, ища в нём первый корабль капитана Уотсона, «Аспид». Миссис Морстен взяла капитана под руку и отошла с ним от чайного столика, чтобы представить его вновь прибывшим. Впервые за восемь лет Шерлок и Джон оказались лицом к лицу. И это были долгие восемь лет, но для тех, чьи чувства сильны, восемь лет могут стать почти вечностью. Джон заговорил спокойным ровным голосом, слегка поднимая подбородок: - Моя дорогая миссис Морстен, нет необходимости представлять нас друг другу. Мистер Холмс и я – старые знакомые, – прозвучало ли последнее слово с некоторым напряжением или Шерлоку это только показалось? Джон на минуту замолк, чтобы оглядеть Шерлока сверху до низу. – Несмотря на это, мистер Холмс, Вы так изменились, что если бы я встретил Вас на улице, то не уверен, что снова узнал бы Вас, – сказал Джон, а затем отвернулся. Шерлок был поражён. Не узнал его снова? Джон, возможно, так сказал, потому что человек, которого он когда-то любил, ушёл навсегда. Шерлок разорвал помолвку, бросил и разочаровал его. Затем он погряз в своей разрушительной зависимости от лауданума и перестал быть тем человеком, которым был в молодости. Неудивительно, что он больше не интересовал Джона! Шерлок не мог вспомнить ни одного едкого слова, чтобы ответить Джону, а его знаменитый острый язык будто примёрз к нёбу. Джон был тем же человеком, что и восемь лет назад, только более загорелым, более уверенным в себе, и во всех отношениях более выгодным. Даже хуже, потому что теперь он не сводил горящего взгляда с Мэри Морстен, листающей книгу, лежащую на коленях. Это был конец. Действие его обаяния на Джона ушло навсегда. Они были чужими. Даже хуже, чем чужими, потому что после того, что между ними произошло, они никогда уже не смогут стать друзьями. Компания проследовала в столовую, где пытка продолжилась. Шерлок, как сын баронета, был выше всех присутствующих по положению, поэтому он сидел по правую руку от миссис Морстен. Джон, как капитан ВМФ отныне был рядом на социальной лестнице и сел от неё по левую руку, прямо напротив Шерлока. Мэри, старшая из трёх детей миссис Морстен, сидела рядом с Джоном и ловила каждое его слово. Ещё до того, как был подан белый суп, Мэри спросила Джона: - Так теперь, когда Вы, как говорится, стали «состоятельным», Вы ищете тихую гавань? – Она подарила ему чарующую улыбку. Он посмотрел на неё с ответной тёплой улыбкой. - Действительно. Я готов влюбиться так скоро, как только позволят мне рассудок и вкус. Любой в возрасте от девятнадцати до тридцати может претендовать на мои чувства, – он с дерзостью подмигнул ей. – Немного красоты, несколько улыбок и комплиментов флоту, и я пропащий человек. Ведь я всего лишь простой моряк, и мне не следует ожидать слишком многого, – он не взглянул на Шерлока, когда произносил последнюю фразу, но смысл сказанного был очевиден. Мэри запротестовала; она считала, что Джон достоин самого лучшего и не должен останавливаться на тех, кто ниже по положению Джона и даже Шерлока. Они смотрели друг на друга через стол, и после этой короткой речи Джону трудно было понять, чей разум находится в большем смятении. К тому времени, когда Шерлок достаточно пришёл в себя, чтобы снова обратить внимание на разговор, он пожалел, что не остался глух к нему немного дольше. Мэри спросила у Джона о происхождении и истории кольца, которое он носил на правом мизинце. Джон засмеялся и поднял его к свету. - Я купил его в качестве небольшого сувенира в одном из моих путешествий в Ист-Индии. Продавец сказал мне, что оно подходит... к моим глазам, – колебания не заметил никто, кто знал Джона хуже, чем Шерлок. Затем Джон понизил голос до псевдо-конфиденциального шёпота. – Я купил это кольцо, но я действительно не думаю, что оно подходит к глазам, не так ли? – Мэри с радостью приняла возможность посмотреть Джону прямо в глаза и сделала вид, что сравнивает их цвет с цветом камня в кольце. После того как Мэри слишком долго смотрела на Джона, она, наконец, объявила, что камень был скорее слишком зелёным и гораздо светлее, чтобы подходить к синим глазам Джона. Джон отвернулся от девушки и сменил тему. После обеда молодые Морстены предложили устроить небольшие танцы, только в кругу присутствующих, и, конечно, Шерлока уговаривали сыграть для них. Он быстро согласился, так как потеряться в математическом совершенстве музыки было для него предпочтительнее, чем вести вынужденную вежливую беседу с одним партнёром по танцам за другим. Девицы Морстен танцевали веселее всех и были милы и обаятельны. К концу вечера стало ясно, что Мэри и Элизабет почувствовали, что капитан Уотсон, скорее всего, будет принадлежать одной из них, и только их взаимная сестринская любовь предотвратила их открытое соперничество. Шерлок играл до тех пор, пока не заболели пальцы, но эта боль никак не могла пересилить боль в его сердце: Джон грациозно танцевал и легко беседовал со всеми в комнате. Со всеми, кроме Шерлока. Он услышал, что его собственное имя упоминалось Джоном только один раз, когда тот спросил миссис Лестрейд, танцевал ли когда-нибудь Шерлок? Миссис Лестрейд небрежно ответила, что она никогда не видела Шерлока танцующим, и он сам никогда не выражал желания это исправить. В конце этого круга они остановились рядом с пианино, где сидел Шерлок, когда он вытянул руки, прежде чем начать ещё одну пьесу. Джон посмотрел на него и вежливо поблагодарил Шерлока за его усилия, благодаря которым танцы разнообразили этот вечер. Шерлок спокойно ответил, что это не причинило ему проблем, потому что он предпочитал играть, а не танцевать, после чего Джон и миссис Лестрейд снова окунулись в водоворот танцев. Маска безразличия никогда не служила Шерлоку лучше, чем сегодня, и, к счастью, ему не обязательно было видеть ноты, чтобы играть. Его глаза были наполнены слезами, но рядом не было никого, кто мог бы это заметить. Джон, конечно, больше ни разу не взглянул на Шерлока, и Шерлок не мог заставить себя вновь желать его внимания. Холодная вежливость и формальное обращение Джона так ужасно контрастировали с предыдущим тёплым отношением, что Шерлоку оставалось только мечтать, чтобы вечер поскорее закончился. Он еле терпел эту изощрённую пытку, находясь в одной комнате с Джоном. Сердце Шерлока всё ещё тосковало по Джону, но тот не демонстрировал и капли былой привязанности. К сожалению для Шерлока, пытка не закончилась, когда они вернулись домой. Грег и миссис Лестрейд решили обсудить вечер и обменивались мнениями по поводу того, кто лучше подходит капитану Уотсону: Мэри или Элизабет. Грег считал, что это Элизабет, потому что она красивее сестры. Миссис Лестрейд ставила на Мэри, так как у старшей сестры помимо наследства был ещё один очевидный плюс – живая манера общения. Шерлок не был уверен, хоть раньше он бы сразу сказал, что предпочёл бы Джон, но сейчас? Грег посмеялся над женой. - Разве ты не слышала, как он говорил о своей службе? Он заработал, должно быть, по крайней мере, двадцать тысяч фунтов во время войны! Ему не нужно жениться на богатой наследнице – у него достаточно денег, чтобы жениться на том, кого он выберет, и даже титулованная семья будет рада, если он женится на одном из их младших детей. Титулованным семьям всегда нужны деньги, ты же знаешь, – усмехнулся он, а потом резко замолчал и виновато посмотрел на Шерлока. Шерлок поднялся со спокойным достоинством. - Я думаю, что мне следует пожелать вам спокойной ночи и удалиться. Если они подумали, что он оскорблён их замечанием о его семье, то это даже лучше. Лучше для них, чем понимание истинного положения вещей: Шерлок был в отчаянии относительно капитана Уотсона. Его Джона, которого он мог называть так только в своих мыслях.