Ритуал

Она не сомкнула глаз ни до рассвета, ни после. Мина выкарабкалась на обломок, за который они держались и стало намного легче. Вода была не слишком холодной и оставалось только держаться покрепче. Солнце взошло и они начали оглядываться по сторонам. Ни остатков корабля, ни кого-то выжившего поблизости не было. Только верхушки скал, на которые их вынесло ночью, виднелись вдалеке. Так они дрейфовали до самого вечера. Солнце палило нещадно, однако волны успокоились. Мелании удалось так же выкарабкаться на обломок — тот был достаточно большим для них обеих, но всё равно, прежде чем они там уместились, несколько раз Мина сваливалась в воду. Девочка дрожала и молчала, даже не жаловалась. Мелания обняла её и держала равновесие. Несколько раз маленькая арахна, кажется даже умудрялась уснуть. Только они и море, и солнце, и небо. Уж не лучше ли было погибнуть быстро, поверженными стихией, чем вот так вот ждать, когда солнце высушит их, когда вокруг ничего кроме воды. Солнце сначала пересекло центр неба и медленно покатилось к горизонту. На самой границе с водой оно как будто загорелось, покраснело и ушло под воду. Постепенно начало темнеть, появились звёзды: одна просто у них над головой, вторая чуть левее, ещё одна — с обратной стороны, на самой границе моря и неба, как будто на поверхности воды. Она была крупнее, чем остальные звёзды. — Меланья, — послышался еле различимый голос девочки. Было больно смотреть на её измождённое лицо, потрескавшиеся губы. — Это огон? — она указала туда, где виднелась самая большая звезда. Мелания присмотрелась. Может ли это быть костром? Может. А может и не быть. — Да, думаю, огонь, — надежда на то, что девочка права была слишком мала, но это надежда, хоть какая-то. — Думаю, нам стоит туда плыть. Хотя какой может быть огонь посреди моря? Кого она обманывает? Но если умирать, так лучше ведь с надеждой, правда? Они начали грести по направлению к звезде. Через некоторое время девочка уснула. Всё небо покрылось огоньками. Мелания не прекращала двигаться, но заветный огонёк никак не приближался. Однако, он никуда и не смещался. Все звёзды уже начали своё движение по небосводу, а он был там же, где был и тогда, когда они его заметили. Взошла луна. Сначала Мелании было не по себе — кажется, ей теперь всегда будет не по себе от луны. Но луна была обыкновенной, да и, кажется, уже не полной. Больше всего Мелания боялась уснуть — если она уснёт или хотя бы оторвёт взгляд от огонька, тот может исчезнуть, и она потеряет свой ориентир. Но он не приближался. Сил уже не было, а огонь был всё так же далеко. В конце-концов, её сил также не хватило.

***

Всё ещё была ночь, но костра не было видно. Она его потеряла. Потеряла…

***

— Меланья, — Мина толкала её, пытаясь разбудить. — Меланья. Девушка с трудом раскрыла глаза. Это было слишком трудно и больно — свет слепил, а соль жгла глаза и кожу. — Меланья, смотри. Знахарка подняла голову и увидела. Серо-белая полоска суши виднелась впереди. Возможно, они могли бы туда доплыть, но сил не было совсем. — Мина, прости. Я не смогу. Я больше не смогу. Всё тело болело от переутомления, ссадин, прохладной воды. Сил не было совсем. — Меланья… Девочка крутилась, совсем, как её лисёнок. Она сама начала грести. Неохотно, скорее даже делая вид, будто гребёт, Мелания присоединилась к ней. На этот раз суша приближалась. Возможно, им помогало подводное течение. Постепенно, понимая, что вот она, земля, совсем ведь рядом, девушка начала грести сильнее. Даже не так из желания, как из злости. А злости в ней было много. Совсем неожиданно она почувствовала, как её нога дотронулась до дна, проскользила по нему. Дальше девушка потащила их плотик вброд, но чем ближе был берег, тем труднее было идти. Ноги совсем не хотели её держать, так что приходилось скользить, ухватившись за дерево, пока песок не преградил им путь. Мина сползла вниз и на четвереньках направилась к суше. Мелания последовала её примеру. На берегу было сухо, тепло и безопасно. Наконец-то можно спокойно отдохнуть.

***

Солнце было в самом зените и не было от него спасения. Соленая морская вода едва ли спасала. А кругом ведь больше ничего не было. С одной стороны пустыня водная, с другой — пещаная, наверху — небесная. И ни тучки, ни тени, никого кроме них. На лице Мины появились ранки от солнца и соли, похоже, Меланию постигла та же участь. Кожа ужасно саднила и жгла. Рана на ноге, которую она получила во время крушения, воспалилась и болела. Однако, силы немного к ней возвратились. Девушка полила арахну водой, несмотря на её вялые протесты, и подняла её на ноги. Место, на которое они выбрались, выступало вперёд, как будто врезалось в море, но всё равно это была пустыня. По правую руку земля немного поднималась и у самой воды резко кончалась, создавая обрыв. Оттуда можно было бы оглядеться или хотя бы найти немного тени. Именно туда Мелания и пошла, потащив за собой девочку.

***

Солнце уже снова садилось. Ужасно хотелось пить и есть или хотя бы упасть и просто сдаться. Но пить особенно. Перед глазами всё расплывалось и иногда они шли даже не открывая их. Так было проще. Когда Мелания в следующий раз открыла глаза и взглянула на холм, то не поверила увиденному — там кто-то стоял и махал к ним рукой. Отвечать уже не было сил. Она просто переставляла ногу за ногой в направлении к человеку. Совсем скоро, или же спустя вечность, к ним подбежал мужчина. Он показался знакомым. Точно, он был на корабле. Мужчина ничего не сказал — просто поднял Мину на руки и подставил плечо Мелании. Девушка не останавливалась. Казалось, что если остановится, то сразу же упадёт. Со стороны обрыва к ним подошёл ещё один уцелевший, также моряк. Они все направились к узкому участку суши, что простирался между морем и обрывом. Там был хлипкий шалаш, сооружённый из обломков вынесенных на берег. В тени шалаша спал Древород. Мужчины напоили из фляги сначала Мину, потом Меланию. Девушка с жадностью припала к воде, однако та быстро закончилась. Сил не хватало даже на то, чтобы попросить ещё.

***

Оказывается, остальных вынесло на берег неподалёку отсюда в день крушения. Правда, из остальных были только два моряка, Дариус и Древород. Вечером и всю ночь на холме они палили костёр из обломков, а днём оставляли наверху дозорного, а сами прятались в тени. Об этом Мелании рассказали, когда она очнулась. Ей снова дали немного воды, но жажда всё равно не проходила. Чтобы немного прийти в себя, она решила пройтись. У подножия холма, под самым солнцем, отдельно ото всех сидел Дариус, уставившись на свой плащ, распростёртый на земле. Края одежды были придавлены крупными камнями, по центру также был камень, но поменьше. И мужчина просто пялился на всё это. Не тронулся ли он умом на такой жаре. — Ты что делаешь? — спросила девушка, подойдя поближе. — А, Рыжуля, — не оборачиваясь ответил он и снова замолчал, не отводя взгляда от плаща. На обращение не было желания ни возражать, ни обижаться. Девушка села рядом и посмотрела туда же, куда и охотник. — Больше никого нет? — Не знаю, — казалось, жара совсем не мешает мужчине. Он не снимал свои любимые сапоги, даже его рубаха оставалась сухой. В то время, когда Мелания постоянно смахивала капли пота со лба, а обувь не снимала лишь потому, что боялась обжечь ноги. — Если до утра больше никого не появится, мы уйдём отсюда. — Куда? — куда им было идти, если вокруг ничегошеньки не было — ни кустика, ни даже птицы. — Туда, — и он указал рукой за спину, в ту сторону, откуда вчера пришли они с Миной. — А что там? Мужчина нахмурился и долго не отвечал. — Там, Мелания, то место, куда никто не хочет попасть, — мужчина совсем не шутил, он был очень серьёзным, и, более того, кажется, даже испуганным.