Ритуал

Когда земля отдалилась достаточно, чтобы Мелания даже не мечтала сбежать, Дариус вручил ей дорожную сумку, в которой находилось два комплекта одежды и несколько вещей, которые необхлдимы в дороге, в том числе и отличный деревянный гребень для волос. Девушка не ожидала такого подарка от охотника, а больше всего еë удивило то, что вместо юбок и платьев ей досталась пара штанов. Хоть одежда была необычной, но лучше подходила знахарке, чем платья Ариадны. Она приняла подарок, но всë равно не простила его за похищение. Мелания не хотела ни с кем разговаривать, не хотела никого видеть. Как они могли так с ней поступить? Кто они для неё, что осмелились указывать, что ей следует делать. Вот что ей делать за морем, если вся её жизнь, её цель осталась на том берегу. — Меланья, дерши, поеш немного, — Майя протянула ей кусок хлеба и кружку воды. От вида еды девушку снова замутило. Нет, никогда и ни за что она больше не сядет на корабль. А ведь ещё не так давно она восхищалась морем. Ужасное море, ужасный корабль, ужасные люди. А она ведь ещё им и доверяла. Мелания сделала глоток воды и легла на палубе. Когда она смотрела на небо, становилось не так уж и скверно. Майя ушла к мужу. Девушка бы помогла ухаживать за ним даже несмотря на то, что они натворили, но одна только мысль о том, что придётся подняться, вызывала новый приступ дурноты. Когда она размышляла, как рассказать, что уходит, то больше всего волновалась, что не сможет помочь Древороду. Однако, вот она на корабле, а пользы от неё никакой, скорее наоборот, все возятся вокруг, даже этот негодяй перестал доставать. Одна надежда на то, что совесть наконец посетила этого отпетого мерзавца. Он помагал лечить Древорода, пыхтел и беседовал то с Майей, то со Светозаром. Кто-то подошёл и сел рядом. Мелания с трудом открыла глаза. Это была Ариадна. Она просто села рядом и смотрела на море, но через несколько минут молчания девушка, наконец, не выдержала и задала вопрос, который терзал её с тех пор, как они отплыли. — Это из-за меня? Мелания решила не отвечать, к тому же понятия не имела, о чём спрашивает подруга. — Просто скаши, это из-за меня, фед так? Знахарка непонимающе смотрела на неё. По щеке арахны покатилась слеза. — Что из-за тебя? — Ты не хотела плыт из-за меня, из-за того, что я тогда тебе сказала. Я не долшна была этого гофорит. Думаеш, я сама не знаю, что так не долшно быт, что это непрафилно. Но что ше я могу поделат с собой? Как я могу перестат чуфстфофат то, что чуфстфую? Но бросат нас из-за этого? Это просто шестоко, Меланья. На некоторое время Мелания просто онемела. Она наконец осознала, как сильно ранила подругу, как это было подло с её стороны молчать так долго. Ариадна, должно быть, подумала, что её избегают или ещё хуже — призерают из-за чувств. — Ариадна, Ариадна, милая, — девушка попробовала было подняться, но сразу же бросила эту попытку, — да разве может быть, что любить кого-то — это неправильно? Жестоко? Может быть, но уж точно не неправильно. Но, думаю, ты могла бы понять меня — всех, кто был мне дорог, кого я любила, предали и жестоко убили. Разве я могу оставить это так? Я жажду справедливого возмездия. Вот почему я хотела остаться на том берегу. Это единственная причина. Я благодарна, что ты открылась предо мной. С тех пор, как я встретила вас там, в лесу, вы стали мне как семья, а ты, моя милая Ариадна, ближе всех. Но князь уничтожил мою семью. Он уничтожил всё. А то, что ему не удалось разрушить, погубила я сама. Прошу, прошу тебя! Не презирай меня, не гневайся. Я так запуталась, я не знаю, что мне делать, что я могу сделать… Что я могу? Не знаю, смогла бы я полюбить тебя так же, как ты меня, или кого-нибудь ещё. Думаю, тогда, на том пепелище всё моё сердце сгорело. Я должна была умереть в ту ночь, иногда даже кажется, что я и вправду тогда умерла, а от меня осталась только тень. Она бродит по миру и гнев, жажда мести — это всё, что ней движет, всё, что она может ощущать. Ариадна… Ариадна… Но арахна не дала договорить — она крепко, но осторожно обняла подругу. Горе Мелании было её горем, но девушка чувствовала, что ведьма чего-то не договаривает и эта тайна тяготит её больше всего. — Расскаши мне фсё. Позфоль разделить с тобой тфоё горе. На этот раз Ариадна не перебивала, даже вопросов не ставила, а Мелания не могла остановиться — она говорила и говорила. Девушка рассказала всё, ничего не утаив. Когда дочь Совы закончила, то увидела, как её подруга побледнела, да и она сама выглядела не лучше. — Ты прафда это сделала? — прошептала арахна. — Да, — ответила знахарка. — Я отреклась от рода. Я больше не ведьма. Ариадна не отстранилась, даже не выпустила руку подруги из своей руки, как та ожидала. Совсем немножко Мелания даже жаждала того, чтобы кто-то сказал ей, какая она ужасная дочь и презренная дура. Но арахна этого не сделала. Она никогда бы этого не сделала. И они просто сидели, молчали и слушали, как волны бьются о борт. — Знаеш, я фсё рафно рада, что ты не осталас там одна. Тебе сейчас нельзя быт одной. Фозмошно, там тебя ищут. Ф Семитропном ты будеш ф безопасности. Ты смошеш фсё обдумат, а мы тебе помошем, чем смошем. Знаеш что… — она помолчала, подбирая слова, — мама хотела отпрафит меня ф белый город на обучение. Ты смошеш отпрафится со мной. Если мы не отыщем решение, то там точно тебе помогут. Нам, нам помогут. — Не стоит, Ариадна. Это моя борьба, только моя. — Нет. Если ты разрешаеш мне любит тебя, так разреши и помоч. Ф белом городе нам точно помогут. Если хот полофина того, что гофорят о Редшине — прафда, то она точно тебе помошет. Уверенность Ариадны передалась и Мелании. Она наконец-то поверила, что ей правда удастся совершить возмездие. Счастливая, она уснула на руках у подруги. Арахна ещё долго так сидела, боясь потревожить чуткий сон, она думала о том, что услышала сегодня, о том, как она может помочь этой несчастной девушке. Но вот пришла Мина и сообщила, что мама зовёт Ариадну к себе. Девушка решила, что она сейчас же попросит маму о том, чтобы Мелания отправилась в белый город вместе с ней. Казалось, что наконец всё может получиться, что дальше впереди только счастливая жизнь. Однако, на горизонте уже было видно первые молнии.