***
Старое дерево давало надёжную защиту. Ночью прошёл дождь, а под клёном было сухо и уютно. На мягкой постели из опавшей листвы лежала девушка. Сон выдался глубоким и долгим. В утренний час, когда уже можно было различить силуэты близ растущих деревьев, Меланию стало тревожить шуршание неподалёку, а потом чьё-то дыхание, кажущееся таким близким, разбудило её. По спине пробежался мороз. Неужели яги всё же догнали? Представилась пополам переломанная старуха и бесконечное «чтоб тебе…». Тёплое дыхание коснулось шеи ведьмы и приподняло спутанные волосы. Девушка уже окончательно проснулась. Когда её сильно цапнули за нос, она уже совсем не выдержала: громко вскрикнула и начала отбиваться, вскочила на ноги и во все глаза уставилась на… лисёнка. Маленький, испуганный с потрепанным левым ухом и шрамом на носу, он внимательно всматривался в незнакомку, а потом мотнул головой, мол, что, лисёнка никогда не видела? Знахарка смахнула со лба растрёпанные волосы и опустилась обратно на землю. — А ну-ка поди сюда, Носогрыз. Иди сюда, — ведьма протянула руку к зверьку, но тот лишь снова мотнул головой: «Ага, снова бодаться будешь!». И побежал вглубь леса. — Ах, так? Возвращайся, возвращайся, кому велено? Носогрыз мелкий! — Мелания засмеялась и пошла за лисёнком. На кустах и молодых деревьях ещё оставались капли дождя, и теперь девушка была не только грязной, но и мокрой. Сама бы испугалась, если бы увидела такое жалкое зрелище раньше. А зверёныш всё бежал и бежал, время от времени оглядываясь, не отстала ли его находка. Очень скоро они дошли до поляны, где возле догорающего костра сидели люди. Это была семья, и, похоже, они уже собирались в путь. Девочка лет одиннадцати вскочила и побежала к лисёнку. — Рышик! Где ше ты был? Я ше так фолнофалас! — она обняла зверька, а тот в ответ лизнул её в лицо, точно верный щенок. — Я ведь говорил, что найдётся твой разбойник. — Высокий чёрноволосый мужчина подошёл к дочери и потрепал ей волосы. Мелания смотрела на них из-за дерева, не осмеливаясь показаться. — Ариадна, ты уше фозфратилас? Сфетозар с тобой? — послышался за спиной женский голос. — Прошу прощенья. Кто фы? Стоите здес, смотрите… Прошу к огну — у нас места много. Мелания немного помялась, а потом последовала за женщиной. Девочка всё так же играла со своим другом. Мужчина начал подбрасывать ветки, подкармливая пламя. — Подходи, дева, как-то говорится, гостьей будешь. Гостья подошла и поклонилась. Хозяева поклонились в ответ. Даже лисёнок кивнул. — Как ше тебя зофут, дитя? Откуда ты фзялас такая… ф рубахе одной… посреди ночи… ф лесу? Милый, подбрось ещё хфороста, фидиш, озябла фса она, а я одешды какой поищу. Не пристало среди людей так ходит. Женщина пошла к свёрткам с их вещами, а мужчина закурил трубку и смотрел на пляшущие языки пламени. — Подходи, садись. Не кусаемся. Как, говоришь, зовут тебя? — Ме… кхм… — девушка прочистила горло. — Мелания. — Ну, что ш, Мемеланья, — хозяйка возвратилась с аккуратно сложенной одеждой. — Фот, дерши. Думаю, тебе подойдёт, — она вручила ведьме свой подарок и улыбнулась. — Мелания. Меня зовут Мелания, добрые путники. — Что ш, Меланья, за теми дерефьями ручей. Пойди умойса и переоденса, а потом фозфращайса к нам. Я пока котёл на огон постафлю. Девушка так и сделала. Вода была холодной, освежающей, и хорошо очищала мысли. — Да подходи уже, огонь для кого разжигал? Гостья подошла ближе и села напротив хозяев. Тёплый воздух едва касался кожи, но пляшущие блики вызывали неприятные ощущения. Вот уж воистину неоднозначный вопрос, но вряд ли мужчина об этом догадывался. — Я фишу, ты не просто загубифшаяс дефушка. У нашего костра фсегда рады федме. — Благодарю, хозяйка. Я благодарна силам, что свели наши нити вместе и Вам за доброту Вашу, а Вам, хозяин, за тёплый огонь Ваш. Да долго длится ваша песнь и пусть радостной будет она. Женщина широко улыбнулась. Ей явно польстило почтительное обращение девушки. Она была одной из тех, кого в этих краях называют шипунами. Ведьме было известно и иное имя — арахны или даже плетущие узор (так их называли в древние времена). Прямые, правильные черты лица, очень светлая кожа, чёрные волосы заплетены в множество тонких кос. Глаза были ярко-синими. — Меланья — необычное имя для федмы, не так ли? Почему ты звëшса именно так? — На сколько мне извесно, это как-то связано с моим отцом. Кажется, его мать так звали. — Хмм… — задумчиво протянула женщина. В то же время лисёнок начал изучать новый наряд своей находки на зуб. — Он тебя не боитса, Меланья. Ты ему нрафишса, — девочка подошла ближе. — Конечно, нравлюсь, милое дитя. Наверное, у меня нос больно вкусный. Хочет снова цапнуть. Да, Носогрыз? Девочка рассмеялась. — Его Рышиком зофут. И зачем ты ему нос подстафляла? — Я? Прошу прощения, юная дева, но я мирно ночевала себе под клёном, а этот зверюга хищный подкрался ко мне и как зубищами своими цап за нос! — и ведьма показала, как он её «цап». Девочка снова рассмеялась и побежала к матери. — Чего ше ты спала под дерефом ф такую погоду? Поселение фед софсем недалеко, — женщина ненадолго отвернулась, чтобы бросить в кипящую воду какие-то листья, а потом снова устремила свой взгляд на Меланию. — Я не с этих краёв, и это всё история, которую даже я не до конца понимаю. — Ну, что ж, если поведаете нам свою историю, может, чем и поможем, — мужчина снова достал свою трубку и набивал её табаком. — Если, конечно, Вы решитесь нам её поведать. Беглянка вправду ещё не решила, может ли им доверять. — Ты гофориш о доферии, мой милый, но мы ей ещё даше не сказали сфоих имён. Меня зофут Майя, моего муша — Дрефород, доч нашу младшую — Мина. Скоро к нам долшны присоединитса Сфетозар и Ариадна — наши старшие дети. Они решили порыбачит. — Значит, где-то рядом есть река? — Да, в получасе ходьбы течёт Беловодная, — сказал Древород. — Мы жили у её вытоков, но Вы понимаете, какое сейчас время… — он посмотрел на свою жену. — Особенно после того, что случилос у Дрефнего Холма, — Майя гладила дочь по голове. — А что там произошло, хозяйка? — Из-за постоянных нашестфий оборотней, ф тех краях осталос много брошенных селений и некоторые кланы решили там поселитса. Но у старого князя были сфои мысли на те места. Много кто пал как с одной стороны, так и с другой. К нам и ранше было недоферитильное отношенье, а сейчас ф некоторых местах наши люди даше преследуютса. Многие решили фернутса к нашим исконным землям. Мы ф том числе, — она снова перевела взгляд на Меланию. — Как-то гофоритса, бешали от тирании змеиной, а попали под тиранию федмешью… Девушка смотрела на эту семью. Они казались такими умиротворёнными и счастливыми, и так тепло приютили совсем незнакомую девушку. Но они тоже утратили свой дом. Если кто и может её понять, то это они. Ведьма уже собиралась рассказать свою историю, но заметила две фигуры, что приближались к ним. — Эй, да у нас гости! Ну, фстречайте и нас с гостинцем, — высокий стройный юноша подошёл к самому костру и поднял вязку рыбы, нанизанной на толстую проволоку. — А эта дурёха ф фоду сфалилас. Снофа, — и указал на девушку, что уже тоже приблизилась к остальным. — Не прафда! Это ты, гадёныш меня столкнул! — девушка со злостью сунула в руку брата удочки, достала из одного свёртка полотно и стала сушить им волосы. — Изфените эту злюку. Постоянно на фсех шипит. Меня, к слофу, Сфетозаром зофут, а это порошденье дебрей — Шика, — Светозар слегка поклонился и улыбнулся гостье. Ариадна была похожа на мать, а он — на отца. Только глаза ярко-голубые, как у Майи. — Меня зовут Мелания. — Прекрасное имя. Рад силам, что сфели наши нити, Меланья. — Рада силам, что свели наши нити, Светозар. — Светозар, хватит хвостом крутить возле девушки. Она собиралась что-то рассказать, пока ты не начал торохтеть как продавщица рыбы в базарный день. Лучше усядься уже и помолчи. Парень послушался отца, Ариадна (или Шика) тихо о чём-то переговорила с матерью, а потом тоже села рядом с родными. Вот так, под внимательным взглядом пяти человек и одного лисёнка, Мелания рассказала свою историю о полыни, огне, солдатах. Даже о ягах рассказала, но об их безумном замысле решила умолчать — ещё неверно поймут. Никто её не перебивал. Когда ведьма замолчала, старшая дочь разлила всем отвара из котла и раздала по куску сыра с хлебом. — Не могу поферит. Неушели наши нити снофа сплетаютса ф Хаос? Как они осмелилис фыступит протиф федм? Княз! Особенно если княз! Они там ф столице что, дурмана объелис? — Поверьте, я тоже не понимаю. В этом княжестве всегда придерживались Закона, а мою мать особенно чтили. — Как, говоришь, зовут твою мать? — Яра из рода Совы. — Яра? Как последняя принцесса? — спросила Мина. — Как последняя принцесса, — слегка улыбнулась ей Майя. — Из рода Совы… Она гостила в нашем поселении когда-то давно и вылечила моего младшего брата. Он упал с дерева и сломал ногу. Яра его на ноги поставила. Но через два года брат свалился с того же дерева и свернул шею. — Мне жаль брата Вашего. — Эх! — и Древород махнул рукой, мол, не о чем говорить. — Но фот яги… Фряд ли они помогали лиш по доброте сфоей. — Ты мошеш пойти с нами ф Тихую Гафань, если хочеш… и если родители не протиф, конечно, — впервые обратилась к ней Ариадна. — Нет, отличная идея. Мы федь не протиф, милый? Мужчина помотал головой. Не против. — Я благодарна вам за столь любезное предложение, но, увы, вынуждена отказаться. Нужно возвратиться домой. Мне не ведомо, что случилось с матерью. Вдруг она ждёт меня там. И мне нужно выяснить, что же там произошло и кто виновен в этом. — Ты прафа. Фозфращайса, но если фсё ше передумаеш — мы останофимса ф гафани ещё недели на дфе.***
Их дорога шла вдоль Беловодной, а через несколько часов пополудни их дороги разошлись. Семейство пошло к Скалистому морю, а Мелания — домой.