Танго в ритме 101 чайной розы

      Обед уже прошел и оставил Марине Николаевне очередной букет положительных эмоций. Она так трогательно заботится обо мне и радуется очередной съеденной мною порции, что я просто не в силах ее разочаровывать. Эта женщина чем-то напоминает кудахтающую наседку над своими цыплятами, что не может не вызвать теплые чувства и добродушную улыбку. Сегодня она впервые присела рядом со мной во время обеда и весело о чем-то щебетала, рассказывая забавную историю из своей жизни. Хотя больше казалось, что она просто решила лично проконтролировать путь обеда и удостовериться, что он попадет в мой желудок, а не в унитаз. Пока я была занята поглощением пищи, Марина Николаевна рассказала мне, что сегодня, ближе к вечеру, должен приехать дополнительный обслуживающий персонал, который на все три дня праздника будет размещен в этом комплексе на первом этаже здания. Сегодня же и начнется подготовка к мероприятию: уборка комнат для гостей, приготовление некоторых полуфабрикатов, которые завтра превратятся в шедевры кулинарных изысков, подготовка банкетного зала, организация увеселительных мероприятий, установка площадки для фейерверка, украшение площади и так далее. Короче говоря, программа намечалась обширная, эти люди привыкли жить на широкую ногу и ни в чем себе не отказывать. Также женщина мне поведала, что некоторые гости прибудут уже сегодня. В основном это будет молодежь, друзья Максима Александровича и его брата, так что начало веселья намечалось на сегодняшний вечер. И вот еще один человек меня предупреждает, что в комплексе будет невероятная колгота, вплоть до вторника, потому что нанятый персонал останется здесь после окончания праздника еще на день, чтобы все снова привести в презентабельный вид. Одной Марине Николаевне такое не под силу, на базе вообще постоянных работников было очень мало: двое человек трудились на кухне, одна горничная в лице Марины Николаевны, садовник да пара охранников, остальные приглашались по необходимости или когда постоянные работники брали выходной. Я с интересом слушала ее забавные рассказы из жизни, иногда задавая вопросы. За приятным разговором время летело незаметно. Вскоре женщина удалилась, оставляя меня в моем черном одиночестве, и я снова уселась на свое так полюбившееся место перед открытым окном, забираясь с ногами на подоконник.       Во второй половине дня небо затянуло тучами, скрывая за собой палящее солнце. Я сидела, размышляя обо всем и ни о чем одновременно. Свежий ветер подул с запада, нагоняя новые мрачные тучи. Погода меняется в тон моего состояния души, и мне казалось, что еще чуть-чуть и я окончательно растворюсь в этом небесном параде грусти. Я закрыла глаза, наслаждаясь ветром, что ласкал мою разгоряченную кожу от кипящих вокруг страстей. Свежесть, долетавшая до моего обоняния, с каждым новым охлаждающим прикосновением стремилась вытеснить воспоминания о головокружительном терпком древесном аромате. В воздухе витала примесь приближающейся грозы. Запах озона смешался с запахом хвои и летних цветов, что росли возле кромки леса и на берегу озера, и его некогда зеркальная гладь уже исказилась от порывов ветра, образуя заметную рябь.       В миг покоя и тишины, расслабленности и грусти к моим волосам что-то нежно прикасается. Я вздрогнула от неожиданности, но глаза открывать не хотела, концентрируясь на ощущении ветра, легко перебирающего мои темные пряди. Это прикосновение показалось мне игрой воображения глупой и доверчивой внутренней девочки, которая время от времени рисовала в моем сознании похожие отголоски прошлого. В какой-то момент мне стало казаться, что это ветер играет со мной злую шутку, постоянно напоминая о его пальцах, что вплетались в мои длинные локоны подобно шелковым лентам. И вот, как только я уже готова поверить в существование блуждающих призраков моей души, прикосновение повторилось, на этот раз более продолжительное и реальное. Чувствую, как он лицом прижимается к моим распущенным волосам, вдыхая их запах, жадно поглощая в себя, словно он очень долго находился в морской пучине, под огромной толщей ледяной воды, и наконец смог всплыть на поверхность, облегченно втягивая кислород, с силой проталкивая в опустошенные и саднящие легкие. Электрические разряды пронизали все мое тело до кончиков пальцев, парализуя мышцы, подавляя волю. Я не могла пошевелиться, лишь пальцы судорожно впивались в мои согнутые коленки, а сердце, пропустив пару ударов, забилось в бешеном темпе, безудержно ударяясь о ребра. Оно будто стремилось выскочить в те ласковые ладони, что несмело взяли меня за локоть, медленно провели вниз по руке, очерчивая дорожку по моим венам, и мягким движением расцепили одеревеневшие пальцы, которые от напряжения заметно побелели. Безвольная рука сдалась. Макс взял мою раскрытую ладошку и поднес к теплым трепещущим губам, задерживая на несколько мучительно нежных мгновений возле них. Затем не спеша провел ею по своей гладкой щеке, вниз по шее, где яростно билась тугая жилка, медленно подводя к месту, где бешеный, неугомонный ритм его сильного сердца ласкал мои пальчики. Он накрыл их своей горячей ладонью и с силой вжал в мощную грудь. Так он без лишних слов напомнил о том признании в гараже. Показал, что по-прежнему ничего не изменилось и в его сердце бьется мое имя.       Сопливая девчонка не известно как вырвалась наружу, отвечая на призыв крепкого мужского тела, вырывая цепкими пальчиками расчетливое, обгоревшее в страстном пожаре сознание и выкинула, как ненужный хлам. Непрошеная слеза скатилась по моей щеке. Мне не хотелось показывать свою разоблачающую слабость, поэтому я не могла ее стереть, оставаясь незамеченной. Сидя неподвижно, оставалось только надеяться, что ветер осушит соленую влагу на моей щеке. Но в следующий миг вторая его рука ласковым движением очертила контур моего подбородка, легко касаясь скулы, и нежным нажимом он развернул мое лицо к себе, чуть приподнимая вверх. Я подчинилась его власти и, не раскрывая глаз, замерла, задержав дыхание и ощущая себя поверженной. Меня застали врасплох. Не хочу видеть ликование и надменную усмешку, подтверждающие его силу и безоговорочную победу. Не убирая чуть подрагивающей ладони от моей ледяной щеки, несколько долгих секунд Макс просто буравил меня тяжелым взглядом. Такой не обязательно видеть, он становится вполне осязаем, когда душа переполнена эмоциями и холодные щупальца животного страха вновь овладели мной. Хорошо, что я не вижу эти глаза, иначе я просто потеряла бы рассудок от нахлынувшей на меня паники. Но вопреки моим ожиданиям, в следующее мгновение Макс с силой прижал мою голову к себе, зарываясь пальцами в волосы. До боли, так, будто я последнее, что осталось живого на развалинах мира. Словно от меня и зависела эта жизнь. Макс стиснул мою ладошку, что лежала на его сердце, и тело мое обмякло, сотрясаясь крупной дрожью от невероятного облегчения, подарившего немыслимое ощущение невесомости. Не знаю, что именно вызвало это чувство: может, радость, что меня перестали прожигать серые омуты его глаз, или ощущение его крепких объятий, которые еще вчера казались потерянными навсегда, а возможно то, что он не стал вытирать мои слезы, позволяя ей впитаться в свое тело. Затем он медленно отпустил мою руку, оставляя ладонь возле сердца, словно приклеенную, и осторожно коснулся моей груди, ища такой же ритм, не уступающий его собственному. Наконец нащупав центр моего бешеного, практически булькающего сердцебиения, Макс замер, и через мгновение волна мелкой дрожи и последующей за ней толпы крупных мурашек окатили его, потому что он услышал то, что желал: собственное эхо, вторящее ему в унисон. Порывистый свистящий вдох мужчины нарушил тишину, царящую вокруг, и еще одна слеза скатилась по моей щеке, оставляя влажную дорожку на его одежде.       Это было невероятно глубокое молчаливое признание, всеобъемлющее, опаляющее пространство комнаты, согревающее души, возрождающее нечто безвременно утерянное, но невыразимо нужное. Вторая рука Макса уже вплела свои пальцы в мои волосы, которыми я чувствовала его прерывистое обжигающее дыхание. Мягкие губы с силой прижались к моей макушке, и я несмело потянула свою свободную руку, положив на его затылок, покрытый колючим ежиком, и пальцы судорожно вцепились в шею, отчего он глубоко вздохнул и прижался с новой силой, еще жарче, еще ближе. Я сидела на подоконнике к нему лицом, и мои ноги плотно обхватили его бедра. Так тепло и безмятежно. Так хорошо и светло. Его запах, с которым не сравнится ни одна лесная свежесть, опутал мои мысли. Я не собиралась выбираться из этого уютного кокона, центром которого было мощное биение под нашими ладонями. Так мы сидели долго, становилось темнее, но мне было светло от моего личного ослепительного солнца, которое согревало меня, дарило надежду. О, как я боялась обмануться снова! Макс не говорил ни слова. Но что тут можно сказать? Мы оба упивались моментом, боясь спугнуть то непрочное, несмелое, но очень теплое и ласковое, что затопило с головой наши трепещущие тела. Все слова сейчас выглядели бы фальшиво и очень ненужно. С появлением Маши Макс вообще был молчалив и особенно подавлен. Возможно, я сразу этого и не заметила, пораженная предательством Женьки. Скорее всего, поэтому Макс не пытался ничего объяснить, он все понимал, что бестолковые фразы только усугубят мое восприятие происходящего. В такие моменты боли и отчаяния слова теряют истинный смысл и добро воспринимается как зло, правда за ложь, а порок за добродетель. Он же поступил иначе, позволив своему горячему сердцу говорить за себя, гораздо красноречивее и убедительнее. И я с упоением слушала эту историю, что исходила из самой глубины его души. В нашем порочном мире, полном горя и лжи, где черное и белое перемешалось в сплошную серую массу и уже нельзя отличить яркий свет от непроглядной тьмы, единственное, что еще способно оставаться искренним, это человеческие сердца. Все, что идет из их глубин, не может быть бесстыдным враньем, и, когда нам нужна правда, мы отправляемся на ее поиски именно в потаенные глубины, тщательно спрятанные от посторонних глаз. Сегодня Макс предложил мне совершить такой смелый путь, и мы следовали этой мудрости, слушая хор поющих сердец, и согревались от этой истины, не в силах разорвать слияние наших тел. Сейчас не только слова, но и время потеряло всякий смысл.       — Ты приходил ко мне этой ночью? — боясь спугнуть блаженный миг, тихо заговорила я.       — Угум.       — Зачем?       — Не мог уснуть без тебя, — услышав его мягкий баритон, я словно оказалась пронизанной грозовой молнией. Макс умел ласкать не только руками, и не одни его губы могли дарить нежность, — ты уснула на подоконнике, а я отнес тебя в кровать и не хотел больше отпускать.       — А роза? — единственный пришедший на ум вопрос. Остальные рассыпались в пыль от того, что до меня дошло осознание сказанных им слов: Макс всю эту ночь провел рядом со мной.       — Хотел, чтобы ты знала, — прошептал он в мои волосы, — я думал только о тебе, — его пальцы поглаживали кожу головы, прижимая меня к себе. Я замолчала, желая так много сказать, но не находила ни одного слова.       — Сегодня ребята устраивают посиделки у костра, — начал он тихим голосом после недолгого молчания, — ты хотела бы пойти туда со мной? Там и Роман со Снежкой будут.       — А Маша? — зачем-то спросила я, и все тело Макса напряглось, словно сжатая пружина.       — Не знаю, — резковато отозвался он. Я оторвалась от его груди, чтобы взглянуть в эти глубокие теплые глаза.       — А кто еще там будет? — робко спросила я, опасаясь новых знакомств. Не хочу повторения ситуации с Алексеем Степановичем.       — Да никого особенного, — пожал он плечами, лаская мои щеки большими ладонями, — ты их уже всех много раз видела.       — Значит, никаких новых знакомств и сюрпризов, — усмехнулась я, отводя глаза в сторону.       — А почему тебя так смущают новые знакомства? — слышу, как он улыбается. — По-моему, у тебя шикарно получается рассказывать людям о себе всякие небылицы.       — Почему же небылицы? — неподдельное удивление на моем лице породило новую улыбку Макса. — Я не сказала ни одного лживого слова.       — Сказала, — настаивал мужчина, — ты говорила, что вернешься к жениху, не назвав его при этом бывшим.       — Неправда, — как-то по-детски вырывается еще один протест, — я сказала, что все зависит от тебя, — я подняла голову, и наши глаза вновь встретились. Его губы были плотно сжаты в тонкую линию, а взгляд снова стал пронизывающим насквозь. Имелось в виду похищение и мое содержание под стражей, но почему-то между строк сквозил совершенно иной смысл, — говорила, что буду здесь, пока ты не захочешь меня отпустить.       — Я никогда тебя не отпущу, девочка моя, — прошептал он, очерчивая большим пальцем контуры моих губ. Глаза непроизвольно закрылись, а этот вкрадчивый голос заползал в мой разум, накрывая липкой пеленой приторного тумана, лишая способности здраво рассуждать.       — Алексей Степанович тобой просто очарован, — не в тему выдал он. Так Макс снова играет со мной.       — А тобой восхищен, — съязвила я, благодаря Роману уже зная причину столь высокой похвалы от наставника. Похоже, Максу тоже известно о длинном языке брата, потому что он как-то особенно тяжело вздохнул, снова прижимая меня к себе.       — Ты хочешь об этом поговорить?       — Не знаю, стоит ли… — неуверенно протянула я.       — Стоит, — утвердительно ответил Макс, а затем мягче добавил: — Но не раньше, чем ты сама будешь к этому готова.       Да, он прав. Вопрос похищения стоял для меня острой, неразрешимой проблемой, причиняющей довольно много боли. Макс хотел, чтобы я поняла его мотивы и приняла их как вынужденный шаг. Ограничение человека в свободе само собой является незаконным, а в моем случае так вообще перевернувшим все мое существование. Раньше я считала, что это все рушит мою жизнь, втаптывая все стремления и мечты в грязь, безжалостно ломая судьбу. Сейчас же почему-то появляется робкий лучик надежды, что эти перемены могут что-то принести взамен, возможно, даже не столь ужасное, как казалось в самом начале. Отчего-то именно сейчас начали мелькать картинки прошлого, связанные с Максом, всплывая в моей памяти черными пятнами, но, дойдя до зенита моего сознания, они снова начинали опускаться в потаенные глубины, но уже видоизмененными, с яркой вспышкой ослепительного солнца, играющего своими теплыми бликами на лице моего похитителя. Только теперь я осознала, что это солнышко всегда там было, просто разглядела я его совсем недавно. Я подняла на него взгляд, желая заглянуть в душу, разобраться в истинных его мыслях, понять чувства, но бешеный водоворот собственных сомнений не дает увидеть ситуацию под прямым углом, постоянно выискивая причины для недоверия.       — Пойдем со мной? — несмелый вопрос снова рассекает пространство.       — Макс, я не знаю, — залепетала, опасаясь встречи с его друзьями, которые всегда как-то не в тему подшучивали надо мной, постоянно одаривая свистом в спину и сомнительного содержания выкриками, — наверное, лучше не стоит.       — Тогда и я не пойду, — ответил он, крепко обхватывая руками мои плечи и пряча нос в укромном местечке рядом с моим ухом.       — Нет, Макс, ты иди, — чуть повышая голос, выпалила я, — правда, я побуду здесь одна.       — Я не хочу тебя отпускать, — прошептал он мне на ушко, и от теплого дыхания, которое обволакивало мою шею, пробежала стайка неожиданных мурашек, заставляя снова обмякнуть в его сильных руках.       — Может, я приду чуть позже, я хотела принять душ и переодеться, — все же пыталась убедить его, — на улице стало прохладно, — я оглядела Макса, который уже подготовился к вечерней прогулке, надев зауженные джинсы, белую футболку, под которой волнующе проглядывали выпуклые мускулы, и повязал теплый свитер на бедра.       — Я согрею тебя, обещаю, — протянул он, прихватывая губами мочку моего уха, отчего весь мир поплыл перед глазами и легкий трепет прокатился блаженной волной, обдавая жаром низ моего живота.       — Макс, я приду, честно, — уже настойчиво выпроваживала его, опасаясь, что мое тело не выдержит столь близкого присутствия этого мужчины, хотя сама не была уверена в столь опрометчивом утверждении.       — Хорошо, — он неохотно разжал объятия и легко поцеловал в висок, ненадолго задержавшись на нем губами. Затем прошептал, не отрываясь от моей кожи, — я буду ждать.       Макс быстрым шагом направился к выходу. Только после того, как за ним захлопнулась дверь, я наконец смогла выдохнуть, и тут же рой мыслей в голове закружил с противным жужжащим стрекотом. В такой какофонии неразборчивых фраз, прикосновений и ощущений невозможно разобраться, что происходит с этим миром вокруг меня. В беспорядочном клубке эмоций нельзя найти концов, чтобы как по цепочке распутать все, что происходило со мной за последние дни. Все смешалось в общем водовороте, который затягивал меня в бездну его желаний, где моя личность тоже смешалась с общей массой и перестала быть уникальной. Я жила по его сценарию, он слишком хорошо меня изучил и умело манипулировал, чтобы я воспринимала принуждение за свою волю и следовала этому. Когда он ушел из поля моего зрения, то вновь перестал казаться прекрасным принцем. Но эта мелодия его сердца, такие интимные и в то же время невинные прикосновения оставили неизгладимый след в моей душе. Что мне теперь с ним делать? Так страшно бросаться в омут с головой, боюсь больше никогда не всплыть на поверхность, не вдохнуть свежего воздуха, который заменит его удушливый, лишающий воли, терпкий аромат горячего мужского тела. От осознания того, как он влияет на меня, становится не по себе. Он хочет растворить меня в себе, а его настойчивость вперемешку с жалящей лаской стали главным победоносным оружием.       Этот невозможный мужчина всегда рушит мои планы, меняет решения, которые приняты самостоятельно, без его ведома или одобрения, заменяя их своими навязанными, но одновременно такими близкими, желанными. Я захотела сгореть во мраке ночи, хотела принять темную бездну одиночества, но Макс одним только прикосновением уничтожил все преграды, с таким мучением возведенные. Он предлагает мне сказку, заманивает туда мое робкое одинокое сердце, но одновременно с этим и не оставляет мне выбора. Он всюду расставляет свои коварные ловушки и делает так, чтобы я сама охотно в них шла, постоянно пытаясь отыскивать новые, чтобы ощутить сладкий вкус приманки. А ему остается лишь прикрыть заслонку за проникнувшей внутрь дичью и наслаждаться всем, что она сама ему готова предложить. Для этого Макс и затеял свою игру в неприкосновенность. Он хочет от меня получить все, не только украденное желание, ему нужна моя добрая воля. Он обещает подарить многое, но стремится забрать у меня все. Поэтому это светлое будущее кажется мне западней, и стоит мне преподнести себя на блюдечке с голубой каемочкой, как тут же появятся новые Маши или еще что похуже. Мне хочется ему верить, но то, как он со мной до этого поступал, пугает еще больше. Хороший ли он человек? Что у него на уме? Боюсь, что он один из игроков, которые, добившись победы, оставляют интерес к выигранному призу и улетают искать новые цели для очередных побед. Снежана знает этих парней лучше меня, а здесь доверие вызывает только она. Девушка счастлива в этом доме, другой судьбы она и не ищет, а Роман ее просто боготворит. Она верит этим людям. Может, действительно, Макс отчаялся расположить меня к себе и поэтому решился на такие шаги, но тогда становится страшно от силы его чувств. Не раздавит ли меня этой неконтролируемой лавиной? Да только выбора у меня все равно нет, он будет добиваться до последнего. Мои решения ничего не изменят. Если он хочет, то обязательно получит, тем более стоит учесть реакцию моего тела, которое уже готово сдаться, и сдерживать его становится с каждым разом все сложнее.       От всех этих противоречий у меня раскалывается голова. Лицо Макса не выходит из головы, и вот я уже целый час сижу, как в ступоре, не меняя позы, пытаясь решить извечные вопросы: «быть или не быть», «доверять или просто верить». Стук в дверь вывел меня из ожесточенной борьбы невыносимых внутренних «Я», которых почему-то стало уже два: одна Вика звала Макса, а вторая бежала от него. Дверь распахнулась, и в комнату зашла Снежана в черных брюках и свитере крупной вязки темно-зеленого цвета. Я продолжала сидеть, словно каменное изваяние, напряженно вцепившись в подоконник, сумела лишь приподнять взгляд на девушку, выдавая тем самым свое присутствие. Она явно заметила смятение на моем лице и быстро подошла, взяв меня за ладони. Температурный контраст от ее теплого касания к моим ледяным рукам заставил встрепенуться и сменить хмурое выражение лица на более приветливую гримасу.       — Макс приходил? — осторожно спросила девушка, внимательно наблюдая за моей реакцией, но я лишь кивнула, — вы поругались?       — Нет, — с шумом выдохнула я.       — Тогда в чем дело? — не унималась она, заглядывая мне в глаза, будто пыталась прочесть мою душу.       — Он сводит меня с ума, — прошептала я. У Снежаны был такой вид, что уже я за нее начала беспокоиться, — то есть, я имела ввиду, он несет в себе столько противоречий, что мозги уже не выдерживают, — оживленно затараторила я, поняв, что девушка восприняла мои слова за пылкое признание в чувствах, — так что теперь я рискую вовсе остаться без них.       — Понятно, — с облегченной улыбкой вздохнула девушка, — может, стоит перестать вообще думать на эти темы? Хотя бы какое-то время. Дай себе перерыв.       — Как в моей ситуации вообще такое возможно, — с досадой выпалила я, нервно теребя кончики своих волос, — здесь что ни день, так новые сюрпризы. А Макс так вообще забыться не дает.       — Тогда, может, стоит попробовать забыться вместе с ним? — неуверенно предложила Снежана, сжимая мои ладони в попытке привлечь мое максимальное внимание. — Начни с малого. Спускайся вниз и проведи вечер вместе с нами.       — Ты не понимаешь, — начала злиться я, выдергивая руки из ее маленьких ладошек и скрестив их на груди, продолжила хмуриться на нее. — У нас с тобой здесь разное положение. Ты любишь своего мужа, вынашиваешь ему ребенка и находишься здесь, потому что тебе это самой хочется. А я, — с глубоким вздохом всплеснула руками и посмотрела на нее вымученным взглядом, — я здесь, как узник замка ИФ. Не имею права ни на помилование, ни на амнистию.       — Знаешь, — она так же тяжело вздохнула, — я, конечно, не была в подобной ситуации, но мне отчасти понятны твои внутренние терзания и противоречия. Моя мама была категорически против Ромки, даже видеть его не желала, тем более в качестве будущего зятя. Ее сильно пугал его образ жизни и не потому, что он какой-то аморальный, а потому что он просто ей неизвестный, непонятный, — я усмехнулась. Как же мне все это знакомо, — из-за странных, необоснованных рассуждений на эту тему я чуть не лишилась своего счастья. А Роман предложил отбросить все сомнения и просто убежать. Не знаю, как, но я согласилась. Не скрою, решение было непростым, но он просто взял меня, в чем была, и увез с собой, — она немного помолчала, было видно, что ей все это неприятно вспоминать, — в итоге я бросила маму так же, как когда-то ее бросил мой отец. Сбежала под покровом ночи со своим любимым, оставив ей записку, в которой постаралась все изложить. Она меня не поняла, — боль в ее глазах нарастала, я понимала, что если в свое время позволила бы Максу завладеть моим сердцем, разорвав при этом отношения с Женькой, то эта боль об утрате родителей стала бы и моей собственной. Они бы мне этого точно не простили, и еще неизвестно, как сейчас на нашу размолвку отреагируют. Может, Макс старается уберечь меня от таких самостоятельных решений? Потому что тогда мое сердце осталось бы разбитым в любом случае: потеряй я родную семью или любовь всей жизни. Я бы себя извела, это точно, и возненавидела на всю жизнь вдобавок тех, ради кого сделала такой шаг. А так, вроде, и выбора нет, а значит и терзаться по этому поводу незачем. Получается, намеренно или нет, Макс взял на себя эту тяжкую ношу. — Спустя год Ромка сделал мне предложение, — продолжила девушка, немного собравшись, — все это время я старалась наладить с семьей отношения. Сначала были постоянные истерики и сплошная нервотрепка. У меня были довольно серьезные срывы на этой почве, но мой любимый был всегда рядом, — она говорила про него с каким-то особенным выражением лица, углубившись в себя, но при этом излучая такое тепло, что мне не выразить словами, как захотелось испытать нечто подобное, — только с ним я действительно могла забыться, просто наслаждаясь его обществом, прижимаясь к его телу, и в такие моменты я осознавала, что, несмотря ни на что, я сделала правильный выбор. Ни с кем другим я не была бы так счастлива. Ну разве могла бы мама согреть меня долгими бессонными ночами, когда я заливалась слезами? Чем бы она меня успокаивала, валерьянкой? Или как бы мог отогреть мою душу нелюбимый мужчина, который при этом полностью устраивал бы мою маму, — она смотрела мне в глаза с искренней улыбкой, стараясь растолковать смысл своих слов, — мне тоже было невыносимо тяжело, но я ни дня не пожалела о своем выборе. Я дала ему шанс, многое позволяя, и от этого забывалась сама. Но тебя я не прошу о многом, попробуй начать с малого. Дай ему шанс, не отказывайся так сразу, — я тяжело вздохнула, переводя взгляд в сторону, — Вика, я тебя ни на что не подбиваю, правда. Я очень хорошо знаю Макса, у нас довольно доверительные отношения. Сегодня, когда все разошлись после тренировки, я зашла к нему для разговора. Мне действительно не понятна вся эта ситуация с твоим похищением, но он мне многое объяснил, и я ему поверила. Просто позволь ему все тебе рассказать, тем более вряд ли он мне действительно все озвучил, но и того, что я услышала, мне показалось достаточно. Не отталкивай его, ты даже не представляешь, что с ним сейчас происходит, — я увидела в ее глазах то, что часто замечала и в глазах Макса, словно Снежане удалось запечатлеть отголосок его боли и принести мне в своем взгляде, — пошли со мной на улицу.       — Это он тебя попросил? — не выдержала я.       — Нет, — покачала она головой, — он никогда никого не стал бы просить о таких вещах. Тебе это известно не хуже, чем мне. Если ему нужна была просто игрушка, он бы взял, не выпрашивая. Или пошел, в крайнем случае, к Маше, — разумно предположила Снежана, — она смогла бы утешить его, поверь мне. Но это не так. Ему нужна только ты. И потом, — немного помедлив, девушка приподняла бровь и, медленно выговаривая каждое слово, добавила, — Макс, конечно, очень рискованный человек, но просто ради своей прихоти приобретения очередной игрушки для постели не стал бы так подставляться с твоим похищением, да и ни к чему это. Девушки табунами за ним всегда таскались, посмотри, какой красавчик.       Я задумалась, безусловно, доля правды в словах подруги присутствовала. Я и сама задавалась таким вопросом не раз, зачем ему нужна именно я, когда он может заполучить любую девушку. Моя персона могла заинтересовать его лишь своей неприступностью и тем самым разжечь интерес охотника, который, увлеченный азартом, забывает обо всем и порой идет ва-банк, рискуя всем, чтобы заполучить желаемый трофей. С каждым днем мне все сложнее разобраться с этой ситуацией. Макс так ловко управляет моим настроением и мыслями, порой мне действительно хочется забыться с ним. Но в тот же момент вся та ситуация, в которой я жила последние полгода с небольшим, заставляла сотрясаться в ужасе только от одного его голоса, стоит ли говорить о шайке бандитов, которая, между прочим, собралась и ожидает меня внизу. Противный холодок пробегает по спине, как только подумаю, что придется пережить еще один вечер позора и их плоских шуточек в мой адрес. Но опять же, там будет Максим, и его имя противоречивым клином врывается в мой разум ласковым всполохом, которое заставляет мое сердце снова трепетать, но не от страха, а от желания прижаться к нему. Ну как тут не сойти с ума? Здесь желание и страх на одинаковых ролях, и проблема в том, что я до сих пор пленница.       — При этом он не дает мне право выбора, — раздосадовано пробубнила себе под нос.       — Ты ошибаешься, — улыбнулась девушка, — у тебя есть выбор, он у тебя его никогда и не отнимал. Поверь, он не монстр, хотя, признаться, именно так я и подумала вначале, когда узнала обо всем этом.       — Что ты имеешь в виду? — неподдельно удивилась я. Какой выбор? Он выкрал и запер меня, принуждал на те поступки, на которые я никогда бы не согласилась будучи в здравом уме и трезвой памяти.       — Может, тебе стоит самой у него все расспросить? — Снежана лукаво улыбнулась. Она явно что-то недоговаривает. Что же он ей такого мог сказать? Да и сам Макс говорил, что нам стоит об этом поговорить. — Вика, послушай, что я тебе скажу: чтобы бороться с неприятностями, нужна недюжинная внутренняя сила, чтобы не прогнуться под их тяжестью, но чтобы принять счастье и позволить ему заполнить себя с головой, нужно гораздо больше смелости и воли, потому что в этом случае придется бороться с собой, а это бывает сделать очень сложно. Поверь, я прошла через это. Страх — невыносимо едкая и сильная вещь. Очень сложно перешагнуть через себя, но однажды решившись окунуться в эту пучину, уже никогда не захочешь вынырнуть. Попробуй начать с малого. Посмотри своему страху в глаза. Ну что ты потеряешь? — Я просто не знаю, как себя вести с его друзьями, — после некоторой заминки выдала я, не придумав, как ответить получше, решила пойти легким путем и сказать правду, — понимаешь, все эти ребята меня здорово доставали одно время. У нас с ними сложился негативный опыт общения, тем более они все знают, на каком я тут положении, — опустила голову от безысходности, покачав ею, понимая, что если Макс решил меня добиться, получается, не общаться с ними все равно не получится, — если я сейчас выйду, то все они поймут, что я приняла поражение и…       — А это так плохо, — перебила меня подруга, пока я не наговорила чего лишнего. Ее теплая улыбка действительно заставила меня засомневаться в разумности вечных метаний и хождения вокруг да около. Перед глазами снова встало лицо Макса, и сердце защемило. Мне так захотелось снова прикоснуться к его лицу, ощутить его тепло, что даже кожа нестерпимо заныла, отчаянно желая его близости.       — Я не знаю, — еле выговорила я. Меня сильно тронули ее слова и рассказ об их нелегкой истории любви с Романом. И если Максу действительно сейчас плохо… О, Боже! Я так больше не могу!       — Собирайся, пойдем, — ласково уговаривала она, — тебя там кое-кто очень сильно ждет, — и снова сердце замерло от этих слов, наполняясь болезненной нежностью. Я безумно хочу увидеть эти глаза. От ощущения, будто неведомая сила давит мне на затылок, вынуждая, все-таки утвердительно кивнула. Как бы там не говорила Снежана, у меня все равно не было выбора, уже нет.       Я ловко соскочила с подоконника и направилась к шкафу, выбирая очередной наряд, так заботливо украденный Максом и не менее заботливо разложенный Мариной Николаевной. Вещей было не много, из теплых так и вообще ничего не было. Интересно, может, похититель собирался меня отпустить до холодов? Он считал, что пары месяцев ему вполне хватит наиграться мной? Я тряхнула головой, выгоняя ненужные мысли, что подсовывала моя слишком мрачная сторона. Обтягивающие джинсы и трикотажная тонкая кофта свободного покроя — единственное, что было у меня хотя бы с длинным рукавом. Расчесавшись возле зеркала, я задержалась на миг, разглядывая свое отражение. Не очень презентабельно, но черный цвет кофты не плохо оттенял тон моей кожи.       — Снежана, — окликнула я девушку, пока расчесывала свои волосы возле зеркала, периодически поглядывая на чайную розу, стоявшую в вазе рядом на комоде, — а какие у вас сейчас отношения с мамой? Она знает о внуке?       — Маме пришлось принять мой выбор, — улыбнулась в ответ подруга, — но вряд ли их отношения можно назвать теплыми. Я у мамы единственный ребенок, она не смогла потерять дочь из-за собственных амбиций, поэтому ради меня они учатся терпимо относиться друг к другу. Это же мама в конце концов, ну как мы друг без друга?       Да, родители есть родители, но что ждать от моих… Они не такие отходчивые.       — Готова? — бодро поинтересовалась Снежана.       — Если вообще к этому можно подготовиться, — буркнула я.       Девушка в ответ состроила печальное выражение лица, но затем, быстренько нацепив счастливую улыбку, потащила меня вниз.