Танго в ритме 101 чайной розы

      Не разбирая дороги, напролом через оживленную дорогу, не обращая внимания на сигналящие машины, словно танк по бездорожью, твердым шагом, не сводя глаз с цели, пробираюсь к столику, за которым сидит мой жених и некогда любимый мужчина. Слышу, как Макс, захлопнув дверь догоняет меня, на ходу пикая сигнализацией. Не знаю, почему, но, когда он поравнялся со мной, где-то на разделительной полосе автодороги, на меня накатила такая волна благодарности, что я еле удержалась, чтобы тут же не поблагодарить его. Рядом с ним на меня снизошла уверенность и спокойствие, словно он моя защита, моя нерушимая опора, которая никогда не позволит, оступившись, мне упасть. Теперь я понимала, что не одна в этой гадкой ситуации любовного треугольника… А может, даже квадрата. Внутренняя сила этого человека, которая по невидимым нитям передавалась и мне, внушала уверенность, и мои губы начинают растягиваться в злорадной улыбке. А устрашающий внешний вид Макса придавал всей ситуации немного комичный оборот. Бояться и переживать сейчас стоит моему благоверному, а не мне. Четкое ощущение защищенности с головой накрыло меня, рядом с этим мужчиной мне не страшно. До внутреннего сознания наконец дошел истинный смысл слов, которые он сказал в день перед похищением: «Единственное безопасное место для тебя — рядом со мной». Да, так оно и есть. Удивительно, какие метаморфозы случились, пока я преодолевала расстояние в пару десятков метров. И теперь на пороге заведения стоит не та истерично настроенная особа, готовая устроить разбор полетов со слезами и мордобоем, выкрикивая слова о растоптанной любви, а сильная духом девушка, готовая с гордо поднятой головой перешагнуть через любую грязь под ее ногами.       Зайдя в кафе, чувствую, что от жгучей смеси ярости и обиды не осталось и следа. Теперь, благодаря Максу, я стала воплощением стервозности и ярого злорадства. Подойдя к столу, я бесцеремонно приземлилась за небольшой квадратный столик в вальяжно расслабленной позе и со злобной ухмылкой на лице. Непринужденно закинув ногу на ногу, наслаждаюсь эффектом неожиданности, которое вызвало мое появление. Макс с убийственным прищуром одним легким движением развернул стул спинкой к столу и уселся на него верхом, игриво покручивая внушительным брелком от машины между пальцами. Мы переглянулись, и я заметила, как мой сообщник одобряюще подмигивает, улыбаясь одними глазами. Мои губы скривились в неком подобии пренебрежения, которое при желании можно счесть за улыбку, оставляя жесткое выражение лица. С несвойственным мне нахальством схватила со стола горсть принесенных официанткой на тарелочке орешков и ловко начала закидывать их в рот, Макс последовал моему примеру.       — Виктория, — окидывая ядовитым взглядом соперницу, показным дружелюбным тоном обратилась я к ней, — мы так мило тут сидим, а от Жени и не дождешься, чтобы он нас познакомил, — усмехнулась я, бросая взгляд в сторону своего жениха, далее продолжая с ним сюсюкаться, словно с новорожденным младенцем, — Женечка у нас ведь такой скромняжка, правда?       — Женя, кто это? — девушка уставилась недоуменным взглядом на своего кавалера.       — Иди домой, — жених сжал кулаки и сквозь зубы прошипел, уставившись в блестящую поверхность стола.       — Мы обязательно так и сделаем, но чуть позже, — вставил Макс угрожающим тоном с обольстительной улыбкой, от которой я чуть не уплыла на волнах эйфории.       — Ну какая ты непонятливая, — в театральном негодовании всплеснула руками, и улыбка хищницы расплылась по моему лицу. Краем глаза я заметила, как Макс восхищенно наблюдает за мной, — Женечка, ну что же ты нашел себе такую глупенькую девицу. Или ты с усердием отрабатываешь свое звание блондинки? — съязвила я, обращая последнюю фразу к белобрысой дуре. — Я же представилась — Виктория, невеста этого молодого человека, — я сверкнула убийственным взглядом на Женьку. — Бывшая невеста.       — Немедленно иди домой, там и поговорим, — экс-жених буравил меня взглядом исподлобья, — совсем совесть потеряла на людях скандалы закатывать?       — Эй, ушлепок, полегче на поворотах, — Макс выпрямил спину, играя своими мускулами, устрашая тем самым соперника, — а то рискуешь уехать в безвременную командировку.       — Кстати, как прошла поездка, любимый? — ласковым голоском запела я, закидывая очередной орешек в рот со счастливой улыбкой. — А, впрочем, какое мне дело, — уже равнодушным тоном добавила я, пожимая плечами, — мне теперь абсолютно параллельны твои проблемы, тем более у тебя уже есть, кому интересоваться и бесконечно тебя ждать.       Я наслаждалась этой ситуацией. Внутри все так и ликовало, чувствуя превосходство. Я видела в глазах этой сладкой парочки шок, уступивший место смятению, нерешительности и страху. Теперь мне понятно, каково это, самой застать кого-то врасплох. Наконец ощутила на себе, что чувствует хищник во время охоты. Узнала, как пахнет чужой страх, испытав при этом прилив сил, который накатывает на все тело, возбуждая древний животный инстинкт для смертельного броска. Теперь точно знаю, что ощущает сам Макс в такие моменты. Он научил меня, а теперь пожинает плод своего творчества. Я заметила дикий блеск в его глазах и едва уловимый одобрительный кивок головой с ускользающей звериной полуулыбкой на лице, которая больше напоминала оскал. Я продолжила глумиться соблазнительно роковым тоном, слегка растягивая слова:       — И где все эти классические фразы? — закатив глаза, словно подбирая слова, поинтересовалась я у Жени, который нервно поглядывал в сторону моего сопровождающего, наверняка лихорадочно соображая, откуда у меня появились подобные знакомства. — Ну, например: «Дорогая, это не то, о чем ты подумала». Или «Я тебе сейчас все объясню».       — Ты, я гляжу, тоже времени зря не теряла в промежутках от мытья полов и приготовления очередной бурды, которую жрать невозможно, — свирепо проговорил Женя.       — Молодец, — громким командным тоном отчеканил Макс, поднимаясь со своего места, — сам догадался? Не ожидал от тебя такого. Потрясающие умственные способности! Держи приз, заслужил, — и он рассыпал то, что осталось от горсти орешков на стол перед лицом этого придурка.       — Прощай, Жень, — я небрежно швырнула свои недоеденные орешки на стол, — передавай привет маме.       Поднявшись, мы бок о бок с моей нерушимой стеной быстрым шагом удалились из летнего кафе. Напоследок я окинула взглядом этого мерзавца с головы до ног. Столько времени я не понимала, с кем живу, а ведь Максим меня предупреждал. На удивление, я ничего не почувствовала, совершенно. Мне казалось, что я его любила, а сейчас я будто смотрела на чужого человека, словно сама у себя в голове создала идеальный образ и прилепила его к той внешности, которую мне навязали родители. Встряхнув головой, без сожалений и раздумий удалилась, не желая больше ни минуты думать об этом человеке. Означало ли это, что я теперь буду с Максом? Вряд ли. Эта ситуация освободила меня лишь от одного обмана, и я больше не хочу попадаться на другую удочку. С Женькой мы были знакомы с детства, он был приличным и воспитанным, и то в нем обманулась, а что ждать от такой темной лошадки, как Макс, вообще не имею ни малейшего понятия.       Мы вышли на улицу и быстрым решительным шагом направились обратно к машине. Макс показным жестом обнял меня локтем за шею и слегка прижал к себе, касаясь губами моих волос. Он открыл передо мной дверь машины, помогая мне сесть, и через мгновение уже сам сидел на водительском сидении.       — Ты как? — спросил он, заводя мотор.       — Отлично, — бодро ответила я, хотя внутри меня всю трясло нервной дрожью, которая отдавалась тремором в руках.       Ликующее чувство превосходства быстро сменилось гнетущей пустотой, оставляя в душе оттенок безысходности. Что теперь со мной будет дальше? Все самые ужасные мысли снова столпились в моей голове противным жужжащим роем. Теперь оказалось, что если Макс одумается и решит меня выпустить из плена, то идти мне будет совершенно некуда. Допустим, какое-то время можно будет перекантоваться у подруг. Деньги на первое время у меня тоже есть, поднакопились на карточке, на которую отец ежемесячно переводил небольшую сумму денег. Тратить их особо некуда было, мы жили за Женькин счет, так что на два-три месяца должно хватить с условием жесткой экономии. Но что будет дальше? Еще целый год учебы впереди, а родители мне ни за что не позволят жить здесь одной без присмотра да и сами не приедут из-за службы отца. Все мои самые худшие ожидания начинают сбываться. Хочу ли я под грузом этих обстоятельств оставаться в плену? Нет. Но от меня все равно ничего не зависит, тем более те вещи, которые лично касаются Макса. Выход один: плыть по течению, куда вынесет, и рассчитывать на благосклонность высших сил. Больше уповать не на что.       Чувство опустошенности начинает выматывать мою и без того пошатнувшуюся психику и подмытый фундамент привычной жизни. Внутренняя трясучка никак не унимается, и вот к глазам подступают первые слезы. Сдерживаюсь, как могу, пытаюсь вглядываться в проплывающие улицы города, машины, сигналящие в пробках, недовольные лица водителей и пассажиров, которые из-за транспортного коллапса куда-то опаздывают. Мне бы ваши проблемы! Замечаю, что непроизвольно начала грызть ногти, хотя от этой привычки я, не без труда, избавилась еще в школе. Краем глаза замечаю, как Макс украдкой поглядывает на меня с тревогой в глазах. Уничтожающая злоба, которая не отпускала его с самого утра, испарилась без следа. Ее заменили волнение и глубокая беспокойная морщинка на лбу. Он несмело протянул свою руку и слегка сжал мою ладонь. Я ощутила тепло его руки, через которое он пытался передать свою поддержку, но есть дороги, по которым нужно пройти в одиночку. Закрыв глаза, пытаюсь раствориться в ощущении его прикосновения на своей коже. Не произнося ни слова, он нежно поглаживал мои пальчики, которые все еще пробивала мелкая дрожь. Внутреннее одиночество накрыло меня с головой, и первые слезы потекли по щекам, топя своей горечью. Все время, особенно последние месяцы, я думала только о Женьке, не позволяла ничему лишнему завладеть своим сердцем, оставляя его чистым для моего будущего мужа. Такое предательство выбило меня из колеи всех убеждений, которые раньше заполняли все мои будни и казались истинно правильными. Его подлая ложь пошатнула мой привычный мир, разбивая реальность на колючие осколки, которые пронзали мое тело тысячью игл, стремясь затащить сознание под черную толщь небытия, и только теплая ладонь Макса играла роль связующего звена с реальностью.       Мы медленно, минут сорок, выбирались из города сквозь пробки. Все это время Макс молчал, одновременно показывая, что он со мной. Я не одна. Сегодня мною был выучен жестокий урок, перевернувший все с ног на голову. Не знаю, что меня сильнее угнетало, но отчего-то чувствовала, что дело далеко не в Женьке. На меня давила дальнейшая перспектива наших с Максом отношений. Я и так хваталась за последнюю соломинку, чтобы не утонуть в тех бешеных флюидах, что Макс с щедростью распространял вокруг себя на расстоянии пушечного выстрела. И теперь боюсь его в два раза сильнее. Во-первых, главная причина, по которой мы не могли быть вместе, устранена. Во-вторых, если я и поддамся его напору, то это будет выглядеть неестественно, даже корыстно, будто Макс для меня перевалочная база. Промежуточное звено, будто я от отчаяния и одиночества прыгаю к нему в постель. Не хочу, чтобы такое случилось. Оказалось, что теперь, когда я свободна, меня еще больше связывают условности по рукам и ногам, словно вместо того, чтобы скинуть петлю, Макс затянул ее еще туже. Я никогда не освобожусь от этой кабалы! От этих мыслей слезы хлынули новым потоком, я зажмурилась и прикрыла рот свободной рукой, прилагая все усилия, чтобы не разрыдаться в голос.       Выехав за черту города, через несколько метров Макс свернул в сторону от шоссе на грунтовую дорогу, которая располагалась между плотно растущими деревьями по обеим сторонам пустого проселка. Чуть углубившись в посадки, он затормозил, заглушив двигатель, разорвал наши сцепленные руки и быстро вышел из машины, от такой резкой перемены мне показалось, словно меня бросили с крутого обрыва. Вырвали из рук спасительную опору и скинули вниз. Обойдя автомобиль, он открыл пассажирскую дверь.       — Иди ко мне, — мужчина взял меня за предплечье, вытащил из джипа и порывисто притянул к себе. Я вцепилась в его футболку кулачками, прижимаясь к могучей груди лицом. Хлипкую плотину прорвало, и реки слез безудержным потоком хлынули из глаз, впитываясь в футболку, пропитанную теплом и древесным ароматом. Он крепко стиснул мои плечи в своих стальных руках, не давая мне провалиться в черную бездну истерики. Гладил меня по волосам, зарываясь в них пальцами, стараясь успокоить. Казалось, что он действительно хочет разделить со мной эту боль утраты. Сегодня я потеряла больше, чем жениха, но в данный момент мысли о нем толпятся где-то далеко, на закорках сознания. Сейчас я во всю жалела только себя любимую. Ненавижу это делать, особенно при свидетелях, но почему-то впервые в жизни мне показалось, что Макс — та самая подходящая компания для этой цели. Он так много знал обо мне, причем вовсе не от меня самой. Только родителям, так же, как и ему, не нужно было ничего рассказывать, они априори все знали сами, без моего на то желания. И только эти три человека могли вот так просто принимать за меня решения, не интересуясь моим мнением. По шкале контроля и опеки мама, папа и Макс выстроились для меня в одну линию. Что делало его персону ближе и понятнее.       — Успокойся, — ласково убаюкивал Макс, поглаживая мои волосы, — я буду рядом, ничего не бойся. Я буду с тобой.       Да, от моего похитителя веяло чувством защищенности. Он снова отгородил меня от всего мира, заслоняя своей широкой спиной все тяготы и неприятности. Когда истерика немного стихла, он усадил меня на заднее сиденье машины и сам, приземлившись рядом со мной, снова прижал к себе, вынуждая положить голову ему на плечо. Свободной рукой нежно коснувшись моего лица, приподнял, так что кончики наших носов коснулись друг друга.       — Не плачь, — прошептал он с теплой улыбкой на губах, легким касанием вытирая большим пальцем невысохшие слезы на моих щеках, — оно того не стоит, поверь мне.       — Я это уже поняла, — так же тихо ответила я, не сводя глаз с его серых омутов, которые гипнотизировали, засасывая в шелковую пучину какой-то отдельной реальности, в которой существовали только мы вдвоем.       — Теперь ты перестанешь о нем думать? — Макс пытался прозондировать почву.       — И давно ты знал? — я постаралась перевести тему, чтобы зря не обнадеживать парня и не показаться чересчур легкомысленной.       — Месяца три, может, чуть больше, — на его лице появилось напряжение, и он отвел взгляд в сторону.       — Почему раньше не сказал? — осторожно пыталась вытащить из него информацию, которой он не очень-то спешил делиться.       — Вика, — начал он, глубоко вздохнув. Затем взял мою ладонь и как-то нервозно начал перебирать на ней пальцы, — понимаешь, я пытался тебе намекнуть, что он не совсем тот человек, который тебе нужен. Он и твоего мизинца не стоит. Но… — он немного замялся, а его взгляд метался, избегая глядеть мне в глаза, — я не хотел, чтобы все так вышло… у нас с тобой. Я хотел выиграть в честном противостоянии. Чтобы ты выбирала не по тому, кто тебя предал или причинил много боли и зла. В этом случае выбор очевиден. Я хотел, чтобы ты была со мной, потому что ты сама этого хочешь, а не потому, что я единственный твой вариант. Понимаешь? — он наконец робко улыбнулся и поднял полный печали взгляд.       Я лишь кивнула. Конечно я понимала. Именно это меня саму и тревожило с того момента, как мы отъехали от того злосчастного кафе. Но с другой стороны, если бы я все это не увидела воочию, то никогда бы не смогла отпустить свое прошлое. Замкнутый круг.       — А как ты узнал? — не унималась я, стараясь снова увильнуть от колкой темы. Макс усмехнулся и поднес мою раскрытую ладошку к губам.       — Ну, знаешь, как говорят: в любви и на войне все средства хороши, — он улыбался своей лукавой улыбочкой, — и у меня есть свои методы, — он вскользь упомянул об одной из своих темных сторон жизни, в которые не стремился меня посвящать, а я ничего не хотела о них знать.       Мы немного помолчали, каждый о своем, но эта тишина не была напряженной, наоборот, мы оба боялись спугнуть этот безмятежный миг. Он ласково перебирал мои темные пряди, рассыпанные по плечам, а я с упоением вслушивалась в его уверенный и сильный ритм сердца, прижимаясь щекой к его груди. Не хотелось думать ни о чем. Ту гнетущую опустошенность, что оставил после себя Женька, Макс пытался заполнить собой и отчасти у него это получалось, но картины утреннего скандала корявой раскаленной кочергой прожигали брешь этой спокойной идиллии. Макс первым нарушил тишину:       — Сегодня в кафе ты выглядела чертовски сексуально, — с обольстительной улыбкой и чуть хриплым голосом, больше похожим на урчание кота, протянул Макс, — ты вела себя, как рассвирепевшая дикая кошка, грациозная и готовая в любую минуту выцарапать глаза кому угодно. Даже не ожидал, что ты можешь быть такой, — нарочито удивленным тоном подшучивал Макс, — думал, ты им устроишь слезливую истерику с битьем посуды.       — Эй! — возмутилась я, шутливо ударяя его кулаком в бок, отчего он нагнулся и театрально поморщился, словно от боли, подыгрывая мне. — У меня был хороший помощник, который меня многому научил.       И действительно, все это время, что я провела в обществе Макса, не пропало даром. Он обучал меня повадкам хищницы. Постоянно показывал на собственном примере, как вести себя во время охоты, подобно животным, которые берут с собой на свой звериный промысел подросших детенышей, показывая все уловки и хитрости, а затем отходят в сторону, наблюдая, чтобы убедиться, что урок усвоен молодняком. И я пару часов назад сдала этот экзамен у матерого хищника, и он остался удовлетворен. Не знаю, почему, но меня захватило чувство гордости за себя, что он остался мной доволен. Иногда методы обучения бывают жестокими, причиняя много боли, но в итоге приносят пользу. И этот мужчина тащил меня через тернистый путь, оставляя в моей душе глубокие порезы и ссадины, помогал мне эволюционировать из зависимой, вечно оглядывающейся на людей провинциалки в грациозную независимую пантеру, под стать ему самому. Я прошла через чистилище страха, боли и отчаяния, но эти муки непрерывно преображали мое эго. И это перевоплощение далеко не закончилось, оно только начинается. Мне еще многому предстоит научиться и еще больше преодолеть, но одно я знала точно: с таким учителем у меня нет ни одного шанса не усвоить урок. «То, что не убивает, делает нас сильнее», — крутилось у меня в голове. А сила мне еще пригодится, правда, не знаю, достаточно ли ее для того, чтобы сопротивляться родителям, которые, мягко говоря, будут не в восторге от всего произошедшего. Одна я точно не справлюсь.       — Ты так завела меня при всей этой разборке, что если бы не мое обещание к тебе не прикасаться, то овладел бы тобой сразу, там на столе, прямо на глазах твоего бывшего жениха, — слово «бывшего» он выделил особенной интонацией. И непонятно, зачем напомнил о нашей ссоре. Я, если честно, думала, он забыл всю эту глупость, но, очевидно, слово Макса закон. Ну что ж, поиграем. Я принимаю такой вызов, тем более однажды на пляже я уже выиграла одну партию, поэтому посмотрим, кто будет молить о ласках. Я немного разомлела в его объятиях и томным голосом произнесла:       — Так значит, тебя остановило лишь это? — приблизившись вплотную, промурлыкала ему почти в губы. Чувствую, как его дыхание сбилось, и улыбка пропала с самодовольного лица, покрытого легкой щетиной. — Но сейчас тебя это не останавливает, и ты обнимаешь меня и касаешься, — вздернув бровь, я закусила свою губу, уставившись на него по-детски невинным взглядом.       — Сейчас это другое, — обволакивая своим ароматом, томно произнес он. Крепче прижимая меня к себе, Макс наклонился к моему ушку и, легко касаясь кожи возле него, губами прошептал, и от ощущения его дыхания по мне побежали мурашки, — я просто не мог оставить тебя одну со всем этим дерьмом наедине.       — Значит, пари продолжается? — я отстранилась и вызывающе посмотрела в его глаза.       — Ты еще не поняла, что играть со мной опасно? — угрожающе, с серьезным видом произнес он. Честно сказать, от подобного заявления холодок липкого страха лизнул меня ледяным щупальцем где-то между лопаток, и я сглотнула большой ком, застрявший в горле. Мне доподлинно известно, что дикого зверя невозможно укротить и превратить в комнатную послушную зверушку. Только что убедилась в этом еще раз.       — Ты сам это предложил, — немного откашлявшись, неуверенно произнесла я охрипшим голосом.       — Я помню, — со снисходительной улыбкой кивнул хищник, но в голосе все еще мелькали угрожающие нотки. Я снова просчиталась и показала ему свой страх, тем самым подарив чувство превосходства. Совсем недавно нечто подобное я испытала на себе в полной мере и уже кое-что могла понять о происходящих в такие моменты метаморфозах его мыслей. Если срочно это не остановить, то он может растерзать меня прямо на месте.       — Так значит, твое благородное намерение доказать мне, что ты не эгоист и можешь убрать свои «хочу» на второй план, больше не действует.       — Больше нет, помнится, ты это не очень-то оценила, — его вальяжная поза свидетельствовала о том, что сейчас именно он хозяин положения. Я немного отодвинулась от него, что вызвало у него хищную ухмылку. Он смотрел на меня очень пристально, буквально пожирая глазами, будто в своих мыслях уже раздирает меня на части, и стоит допустить ошибку, он без раздумья кинется с целью осуществить задуманное.       — Ты играешь нечестно… не по правилам, — пролепетала я, с моего лица давно сбежала напущенная смелость и спряталась где-то за спиной Макса. Нет ничего позорного в том, чтобы выбрать сторону победителя.       — Моя игра, мои правила, — отрезал он, положив руку на подголовник сиденья, он медленно приближался ко мне, словно удав обхватывает своими мощными смертельными кольцами маленького кролика. Я уже впечаталась спиной в дверь, а этот змей плавно подбирался все ближе и ближе, глядя на меня исподлобья тяжелым взглядом. Он уже напугал меня до чертиков, и снова бежать некуда.       — Так значит, и это условие не касаться меня до моей просьбы ты можешь отменить в любой момент? — нескрываемая паника уже изливалась наружу, стремясь поглотить и сковать меня всю полностью, чтобы по максимуму обездвижить, отдавая на милость этим сильным рукам, которые могут дарить столько ласки, нежности и неописуемого наслаждения. Которые недавно так трепетно и упоительно успокаивали меня, прижимали к этой широкой груди, под которой бьется мое имя… О, Боже!       — Макс… — выдохнула я, когда его лицо оказалось в опасной близости. Перед тем, как мои глаза прикрылись, я заметила улыбку победителя, звериный оскал.       Его губы плотно вжались в мои, язык тут же проник внутрь, и мой стон, непроизвольно сорванный с губ, растворился в его коже. Он одним движением подтянул меня к себе и, стиснув за талию, подмял под себя. Я двумя ладошками обхватила его лицо, не позволяя ни на миг разорваться этому жаркому требовательному поцелую. Он впечатал меня своим телом в кожаное сидение. Его вторая рука блуждала по моему телу, забираясь под кофту, охватывая грудь, потирая и пощипывая соски. Как давно он меня так не целовал. Мне стыдно в этом признаться даже самой себе, но я скучала без этих требовательных и нежных рук, жарких губ, манящего запаха, проникающего во все глубины моей души. Безудержное желание захлестнуло меня с головой, быстро и безапелляционно. Сейчас Максу удалось захватить в плен не только мое тело, полностью подчиняя себе, но и мои мысли. Он, словно дерзкий разбойник, разрушил хрупкие преграды, вероломно вломился в мой разум, заполняя его изнутри терпким туманом своей страсти. Я подалась чуть вперед и уже сама перехватила инициативу. Мои губы блуждали по его щекам, снова возвращаясь к мягким и слегка раскрытым мужским губам. Он закрыл глаза, впитывая в себя каждое мое прикосновение, тихий стон его восторга коснулся моего лица, и я забыла, как дышать. Безумие накатило так внезапно, что, казалось, даже Макс потерял ориентацию в пространстве. Но уже через мгновение он невероятным усилием воли все-таки сумел взять себя в руки, и его туманные глаза приоткрылись. В них я увидела, словно в зеркале, отражение собственного желания вперемешку с сумасшедшей страстью.       — Макс… — имя очередным стоном растворилось в его губах.       — Ну, скажи, — прохрипел он, не разрывая поцелуй, — скажи, как ты меня хочешь.       — Я хочу тебя, — задыхаясь, выговорила я, когда его страстные губы почти кусали мою шею поцелуями. Я скорее почувствовала, чем увидела удовлетворенную усмешку, потому что его губы были везде, осыпая меня почти болезненным градом сумасшедших, неконтролируемых ласк. Он потерся об меня своей тугой эрекцией, прижимаясь еще сильнее.       — Ну, ответь мне теперь, — Макс отстранился, заглядывая в мои глаза, не в силах совладать со своим бешеным пульсом, который я ощущала сквозь тонкую ткань нашей одежды, — удовлетворял он тебя так же, как я?       Его рука ловко расстегнула пуговицу моих брюк и пробралась в средоточие моего пульсирующего желания, настойчиво поглаживая твердую, лоснящуюся от соков, жемчужину. Я выгнулась навстречу его ласкам, довольная ухмылка искривила линию губ, сжатых в тонкую линию. Его неровное дыхание ласкало мою разгоряченную кожу, и я жадно впитывала в себя каждое его прикосновение, отчаянно требуя новых ласк. Он играл со мной, как с котенком. Наперед знал о моих желаниях, предвидел реакцию, все просчитывал до мелочей. Я поймала себя на мысли, что мне нравится растворяться в его сильных руках, которые так умело мною руководят.       — Нет, только ты… Я хочу… — не успела договорить, как он закрыл мой рот жадными губами, не давая вздохнуть свежим воздухом. Его рука настойчиво пощипывала мой бутон, пронизанный насквозь оголенными нервами, и стоны жаркой пеленой накрывали нас, а он с садистским удовольствием наблюдал за мной, не отводя взгляда. Я не могла понять, что конкретно его так радовало, но знала одно: я проиграла, и он ликовал, наслаждаясь своей победой и выигранным трофеем. Я почувствовала, как он настойчиво прижимается ко мне пахом, слегка потираясь о мое бедро. В следующий миг он уже нетерпеливо расстегивал свои джинсы, ровно в тот момент, когда на панели автомобиля зазвенел его мобильный.       Сначала он упорно не замечал звонок, продолжая настойчиво избавляться от одежды, но через пару секунд после первого звонка раздался второй, настойчиво привлекая к себе внимание.       — Макс, телефон… — выдавила я, еле дыша, продолжая судорожно цепляться за его шею. Он опустил голову, касаясь лбом моей груди, старался выровнять дыхание. Я чувствовала, как с шумом он вдыхал и выдыхал воздух, при этом его бока и спина заметно расширялись с каждым новым глотком воздуха. Через полминуты затихший мобильник снова начал свои трели. На этот раз Макс все же совладал с собой и, резко поднявшись, потянулся через спинки передних сидений за этим пиликающим мерзавцем.       — Да, алло… — откашлявшись ответил он, — здравствуйте, Алексей Степанович, — мужчина вышел из салона, попутно застегивая свои джинсы.       А я так и осталась лежать в той же позе, стараясь хоть как-то совладать со своим телом. Что же он делает со мной? Это похоже на болезнь, на буйное наваждение. Через пару минут я все-таки застегнула свои брюки и поправила футболку. Губы до сих пор горели от его поцелуев, а ладони пропитались мужским запахом. Я поднесла их к лицу и втянула этот аромат. Нет, я определенно заболела, и мой диагноз — Максим Александрович. Поправив растрепанные волосы, перебралась обратно на переднее сидение, понимая, что, скорее всего, продолжения не предвидится, судя по серьезному выражению лица Макса, который все еще продолжал говорить по телефону. Наверное, это даже к лучшему. Я не хочу, чтобы все случилось так быстро. Эта ситуация и правда выглядит как-то очень фальшиво. Сейчас мне и самой кажется, что это наваждение напрямую связано с недавним Женькиным фиаско. И я, как бессердечная стерва, которая еще утром утверждала о безумной влюбленности к этому подлецу, уже ищу утешения в чужих объятиях. Да… Недолго мучилась старушка. Встряхнула головой, избавляясь от последней дымки желания, мысленно поблагодарив Алексея Степановича за столь своевременный звонок. Прикладываю прохладные пальцы к щекам, чтобы поскорее избавиться от разгоряченного румянца, все еще не в силах поверить, какая же я опрометчивая дура. С кем взялась играть? Наконец Макс убрал телефон в карман и, запрыгнув в джип, завел двигатель.       — Нужно поскорее вернуться на базу, — со вздохом сожаления добавил он, и, выехав на шоссе, мы помчались обратно, — Алексей Степанович, вернулся раньше из поездки. Он для нас с Ромкой как отец.       — Да, я знаю, мне Снежана рассказывала, — ответила я, разглядывая пейзаж за окнами автомобиля, который пестрыми полосами мелькал перед моими глазами, — а еще он хозяин этой базы.       — Да. Верно, — с ослепительно улыбкой ответил Макс, поглядывая на то, как резко меняется мое настроение, — у его друга день рождения скоро, юбилей. В комплексе будет организована вечеринка, человек на пятьдесят. Соберутся разные люди, среди них будут мои хорошие товарищи, я хотел бы тебя с ними познакомить, — осторожно продолжил он, внимательно наблюдая за моей реакцией.       — Ну, хорошо, — я равнодушно пожала плечами. Интересно, в качестве кого он меня им представит, — Макс, ты бы на дорогу посматривал, — чуть повышая голос, указала на лобовое стекло.       — Там все равно ничего нового, — отшучивался он, — все та же прямая дорога, по которой я смогу проехать и с завязанными глазами. А вот ты для меня остаешься загадкой, — теперь понятно, почему я его так волную. А что же будет, когда у него все-таки получится меня разгадать? Нужна ли я буду ему в виде раскрытой прочитанной книги? Я отвела взгляд, углубляясь в раздумья, которые меня стали мучить еще сильнее.       — Вечеринка начнется послезавтра в пятницу и продолжится до воскресенья, — продолжил он разговор вкрадчивым голосом, не обещающим ничего хорошего, — остановятся они в главном корпусе и, как правило, гудеть будут день и ночь. Разъедутся только в понедельник утром. Там будет очень шумно, да и кто знает, что стукнет им в пьяные головы, — неуверенно, подбирая слова, Макс подходил к кульминации своей речи. Я развернулась в его сторону, выжидающе глядя на него, хотя уже догадывалась о смысле, который он так медленно и верно пытается до меня донести. Приподняв брови, я пристально уставилась на него, готовая испепелить одним только взглядом.       — Я предлагаю тебе перебраться со мной в дачный домик. Он находится…       — Да, я знаю, у самой кромке леса, — перебила его, не дав договорить, — Снежана рассказывала, — опередила я его вопрос.       — Вы, я погляжу, уже о многом успели поговорить, — он опять улыбнулся своей широкой ослепляющей улыбкой. Интересно, он знает, как обезоруживающе она на меня действует? Похоже, догадывается, раз так часто пускает ее в ход.       — От тебя-то не дождешься рассказов, — съязвила я, — у тебя голова забита совершенно иными мыслями.       — Это потому, что ты заполнила собой весь мой рассудок, — парировал он с соблазнительными нотками в голосе, — ну, так что насчет моего предложения? Он, правда, отделан не полностью, но первый этаж уже готов. А нам ведь больше и не надо, — последнюю фразу Макс проговорил томным голосом. Взял мою ладошку, легонько сжал и поднес к своим губам, обжигая теплым дыханием и мягкими губами. В животе снова начал завязываться узел.       — Нет, — взяв остатки своей воли в кулак, выпалила я, хотя руки не отдернула, — это исключено.       — Почему?       — Потому что я не собираюсь тебя ни о чем умолять, — отчеканив каждое слово, с дерзким выражением лица взглянула ему в глаза.       — Ну что ж, это пока, — твердо произнес он, чуть крепче сжимая мою ладонь, — еще не вечер, — он заговорщицки улыбнулся, принимая мой вызов.       Вскоре мы приехали на место, где нас приветливо ожидали распахнутые высокие ворота. Макс не спеша завернул на вымощенную площадку перед фонтаном. Металлические ворота тут же захлопнулись за нами с легким скрежетом сработанных замков. К машине тут же подошел охранник, и Макс приоткрыл окно.       — Алексей Степанович ожидает вас в банкетном зале, — сообщил молодой парень в униформе, — просил передать, чтобы вы сразу шли к нему.       Макс вышел из авто, оставив ключ в замке зажигания, чтобы охранник загнал машину в гараж. Выбравшись из машины, я тут же направилась к главному входу гостинцы, но мужчина быстро схватил меня за запястье.       — Постой, Вика, ты куда? — он развернул меня к себе лицом и с теплой улыбкой заправил прядь непослушных волос мне за ухо.       — К себе в комнату, — недоуменно посмотрела на него, — у тебя же встреча, — добавила я.       — Она не официальная, — непринужденно отмахнулся он, — и я прошу тебя пообедать с нами. Мне было бы очень приятно, — тише добавил он.       — Ну… Я не знаю… — замялась я. На самом деле, мне вовсе не хотелось находиться в их компании. Лучше я вообще голодная останусь. Увидев мою заминку, Макс обхватил меня за талию и буквально поволок, подталкивая в спину.       — Пошли, — скомандовал он, и я, нехотя переставляя ноги, поплелась, как овца на убой. И, скорее всего, я оказалась недалека от истины.       Мы пришли в зал, где уже однажды ужинали со Снежаной. На этот раз зал оказался залитым дневным светом, который проникал через большие распахнутые окна. В пустом зале за дальним столиком сидели два человека. Невысокий, чуть полноватый мужчина средних лет с залысинами на голове и вытянутым лицом. На нем были одеты светлые брюки, в тон рубашке. Напротив него сидела жгучая брюнетка с черными, как смоль, крашеными волосами, длиной чуть ниже плеч. В черном атласном костюме с внушительным декольте и юбкой-карандаш до колен. На ногах красовались красные лакированные туфли на высокой шпильке. Мужчина что-то ей говорил, а она постоянно записывала в блокнот. Наконец их внимание привлекли наши приближающие фигуры. Макс легко приобнял меня за талию, словно я его девушка, а мне, напротив, хотелось сжаться в комок и слиться с пестрым дизайном помещения. Лучше бы я сбежала сразу. В следующее мгновение девушка, со счастливой улыбкой на ярко-красных губах, грациозно поднялась с места и, излишне виляя бедрами, направилась нам навстречу. Раскинув широко руки для теплых объятий, явно предназначенных не для меня, она подплыла к смущенному Максу. Плавно обхватив его за шею, прижимаясь к нему своей пышной грудью, слегка согнула одну ногу в колене, опираясь на него всем телом, вынудив тем самым убрать руку мужчины с моей талии. В следующий миг замечаю, как его ладони ложатся на ее бока.       — Максик! Я так скучала! — проворковала она, обхватывая его лицо наманикюренными пальчиками и смачно целуя в губы.       Я закатила глаза и со злобной усмешкой отвернулась в сторону. «Максик?! Чё за…»