Часть 6
2 января 2018 г. в 11:22
Вскоре мы вернулись на базу, периметр которой сразу оказался на сигнализации, и клетка снова захлопнулась. Подъехав к гаражу, Макс нажал кнопку на брелке, и ворота неспешно поднялись, пропуская нас внутрь. Он ловко спрыгнул с мотоцикла и, приподняв меня за талию, стащил с сиденья, притянув к себе. Похититель осторожно очертил ладонью мои скулы, вызвав предательский табун мурашек на коже, которые не остались им незамеченными. Я лишь потупила взгляд, который задержался на мелком логотипе его борцовки, хотя довольная ухмылка этого лукавого змея не ускользнула от моего внимания.
— Тебе понравился сегодняшний день? — чувствовалось, что улыбка еще не покинула его лицо.
— Не вижу разницы от любого другого дня в твоей компании, — неопределенно ответила я.
— Знаешь, разница все же была, — он легко коснулся моих губ, очерчивая большим пальцем их контур, — сегодня ты подарила мне свою улыбку.
— А ты бы предпочел видеть мои слезы и бесконечный страх? — съязвила я.
— Я не хочу этого, — спокойно ответил он, — но все-таки рад, что ты не скрываешь их от меня. Мне очень важно видеть твои эмоции, понимать, что с тобой происходит.
— Зачем? — изумление заставило посмотреть в его глубокие серые глаза.
— По моей вине ты сейчас несколько ограничена в свободе действий, и я должен быть убежден, что тебе хорошо здесь. Или даже комфортно.
— О каком комфорте ты говоришь? — моему возмущению не было предела. — Макс, ты выкрал меня, регулярно принуждаешь к близости с тобой, доводишь до истерик, — я разорвала наши объятия. — А что будет, когда ты мной наиграешься? Ты в лучшем случае меня выкинешь. Допустим, убивать ты меня не станешь, но что будет с моей жизнью? Жених, скорее всего, от меня отвернется и…
— Может, просто не тот человек? Если любит, то ни за что не отвернется, — перебил он меня.
— То есть этим ты успокаиваешь свою совесть, — я была уже изрядно раздражена, — типа, помог глупой девочке разобраться, насколько надежный у нее партнер!
— Не надежный. Я и так знаю, — выпалил он, взмахнув рукой в неопределенном жесте, — да вся ваша жизнь — сплошной скандал! Ну кого ты обманываешь? Сколько слез ты пролила из-за него?
Очередной одинокий вечер впереди. Опять поругались с Женькой, не могу больше слушать его упреки. Сколько можно? Да, я не идеальная хозяйка, не умею жарить пирожки и варить борщ, но разве это повод вот так бросать меня в субботу вечером? Моя мама правильно ему тогда сказала: «Жену надо выбирать работящую, а не ту, которая умеет готовить свекольник. Работящая всему со временем научится, а эта, кроме свекольника, готовить больше ничего и не будет». Что он хочет от девятнадцатилетней девушки? Но он не бывает не прав. Парень меня просто воспитывает. Субботними вечерами оставляет одну, наверное, для того, чтобы борщ училась варить или утку готовить, как в моем случае. До подруг дозвониться в этот вечер я так и не смогла. Оля меня еще вчера звала на вечеринку, мне пришлось отказаться, потому что Женька готовил романтический ужин на двоих. Точнее он готовил какой-то сюрприз, а ужин должна была приготовить я. Но, по всей видимости, сюрприз заключался в том, чтобы подсунуть мне дичь, которую я раньше только на картинках видела, заставить ее готовить и надеяться на мой кулинарный провал. Рассчитывать, что она все-таки у меня пригорит сверху и останется сырой внутри. Но я превзошла все его ожидания, у меня получилось еще ее недосолить и положить слишком много имбиря. А дальше, по запланированному сценарию Женькиного сюрприза, он должен был назвать свою невесту безрукой идиоткой и красиво по-английски уйти, хлопнув дверью.
Время девять вечера, подруги уже час как развлекаются, поэтому дозвониться до них просто нереально. Женя сбежал и по сложившейся традиции будет бегать еще примерно полночи, явится не раньше трех-четырех утра. Ура, я снова буду наслаждаться своим незабываемым обществом! Вытерев непрошенную слезу, хватаю со стола бутылку мартини и, накинув кожаную куртку на короткое черное платье, иду на улицу. Упрятав бутыль в сумку, первым делом оглядываюсь вокруг на наличие черного джипа, который за последние три месяца изрядно мозолил мне глаза. Чисто. Быстрым шагом, опустив голову вниз, прикрывая лицо длинными темными волосами, которые еще хранили на себе следы завитых кудряшек, бегу внутрь нашего района. По дороге в голове у меня вертятся только наши бесконечные скандалы и его извечные упреки. А мне так хотелось понравиться моему Женьке, в честь ожидаемого вечера я даже надела его любимое платье, хотя длину мини не очень приветствую, а он и не подумал оценивающе взглянуть на меня. Ну и пусть ищет себе толстую повариху лет сорока, она-то уж точно сможет приготовить ему утку, только вот как он будет с ней в постель прыгать, не насытившись для начала молодым стройным телом. Конечно, я утрирую, мой Женя не такой, у него просто проблемы на работе, а я ему не могу даже нормальный ужин состряпать. Дура. Мой долг, как любящей жены, помочь ему расслабиться, а начала пререкаться с ним.
Наконец я пришла на место, где любила проводить одинокие вечера, в последнее время слишком частые. Это был заброшенный долгострой, который уже лет десять стоит бельмом на глазу, и никто так и не решается его довести до ума. Поднявшись на восьмой этаж, который и был последним, подхожу к самому краю, облокотившись на хлипкие перила. Изумительный вид вечернего города предстает перед глазами. Погода на редкость теплая для апрельского вечера, ни ветерка. На западе еще мерцают пестрые лучи спрятавшегося за горизонт солнца, где-то внизу играет музыка у шумной компании. Улицы города заливаются желтым светом фонарей. По переулкам, обнявшись гуляют влюбленные парочки. Подумав о влюбленных, я достала свой алкогольный запас и залпом отпила большими глотками четверть бутылки. Напиток приятно обжигает горло и согревает мое тело, которому сегодня явно не светит человеческого тепла. Ну хоть что-то меня согреет. Я глубоко вдохнула весенний воздух, в котором уже витали запахи оживающей природы и теплой свежести.
Я не люблю себя жалеть, но сегодня особенный вечер, да и бутылка мартини наполовину пуста. Слезы щедро орошают мое лицо, и тушь наверняка уже скопилась мутными каплями у подбородка. Теперь я больше похожа на невесту Дракулы, а не на бухгалтера. Я могу понять многое, но почему он оставил меня именно сегодня? Я могла бы просто встретиться с подругами, но мой жених так настойчиво меня отговаривал, а теперь я напиваюсь здесь одна. Что же я такая невезучая?!
— Привет, — тихий голос вывел меня из оцепенения. Я наспех размазала слезы обратной стороной ладони. Оборачиваться даже не хочу. Я и так знаю, кто нарушил мое одиночество. Этот голос меня постоянно преследует в кошмарах.
— Еще тебя мне не хватало, — буркнула себе под нос.
— Здесь и правда красиво, — он вдохнул полной грудью пахнущий сладостью вечерний воздух. Подойдя ближе, он облокотился плечом о стену, засунув руки в карманы, и пристально разглядывал меня.
— Как ты меня нашел? — беззвучно произнесла я непослушным языком, который уже одеревенел от выпитого алкоголя, да и за последний час заметно похолодало.
— У меня здесь недалеко встреча была, — непринужденно ответил он, — увидел тебя, спешащую за ограждение этой развалины. Решил, если не выйдешь, пока я не освобожусь, сам схожу за тобой, — его тихий голос как-то по-теплому разливался в моей одинокой душе. Конечно, это не тот, кого я хотела видеть, но сейчас я была согласна даже на общество черта с рогами, а у этого хотя бы рогов не было видно, — встреча закончилась. Ты не вышла.
— И ты решил, что твоего общества мне сейчас сильно не хватает, — невесело усмехнулась я, — конечно, почему бы мне лишний раз не вынести мозг.
— Угостишь? — не обращая внимания на колкость, он протянул руку к бутылке.
— Да, пожалуйста, — пожала я плечами, мне все равно уже достаточно, судя по тому, как мир вокруг начал кружиться. Я протянула ему бутылку, и его теплые пальцы коснулись моей ледяной кожи. Не отпуская моей замерзшей руки из своей ладони, он мягко высвободил мартини и сделал несколько больших глотков. Потом отставил тару на каменный выступ стены и сжал мои пальцы обеими руками, отдавая собственное тепло, чтобы окоченевшая плоть немного оттаяла. Затем он взял мою вторую ладонь, слегка потерев их друг об друга, поднес к своим губам. Горячее дыхание заструилось по моей коже, заставляя немного расслабиться. Я не могла отвести глаз от наших рук, а он — от моего лица.
— Ты снова плакала из-за него? — его ласковый баритон вывел меня из хмельного ступора.
— Не твое дело, — еле пролепетала я заплетающимся голосом, — ты меня тоже достаешь, но никому нет до этого дела, — я что, только что икнула? Кошмар, — а он мой жених, мы сами как-нибудь разберемся.
— Ты этого не заслуживаешь, — он осторожно одной рукой вытер темные дорожки туши на моих щеках, а другой еще удерживал мои ладони. Странно, почему он до сих пор не выдал ничего о моей помятой внешности?
— А чего же тогда, по твоему мнению, заслуживаю? — фыркнула я.
— Ты достойна, чтобы тебя носили на руках, — серьезным голосом ответил он. Что-то в его взгляде мелькнуло такое, что согрело не только мои руки, но и душу. — Тебе кто-нибудь говорил, как потрясающе ты выглядишь? — может, это алкоголь бурлит в крови, может, это слова Макса сводят меня с ума, но мне так захотелось, чтобы та нежность, что плескалась в его глазах, была не фальшивой. Мне так не хотелось быть сегодня одинокой. Хочу, чтобы хоть кто-нибудь подарил каплю человеческого тепла, пусть даже и с недобрым умыслом. Я-то понимала, чего надо этим бандитам: запудрить мозги наивной провинциалке, пустить по кругу и выкинуть. Но меня обвести вокруг пальца не получится. Я не верю ни одному его слову, подобный типаж самодовольных хлыщей мне известен. Никогда не раскрою душу этому лживому самцу. Но сегодня особенный день.
— Красиво поешь, Макс, — с долей сожаления ответила я, но все мои мысли сосредоточены лишь на его прикосновениях, — только я не верю ни одному твоему слову, — он медленно притянул меня к себе и заключил в свои теплые объятия.
— А зря, — его лицо так близко, что я ощущала, как горячее дыхание обволакивает мое лицо. Его кожаная куртка была полностью расстегнута, и Макс так нежно прижал меня к своему теплому телу, что сердце мое защемило от такой ласки, пусть и ненастоящей, но мне подобного сильно не хватало в последнее время. Я прикоснулась носом к теплой мужской груди, и его терпкий древесный запах сковал всю мою волю к сопротивлению. Он липкими щупальцами проник в мое сознание, заставляя мои мышцы плавиться.
— Что… Что ты делаешь? — мое сбившееся дыхание от неожиданности близости Макса выдавало мой ступор с потрохами. Естественно, как и подобает хитрому лису в подобной ситуации, он решил воспользоваться моментом.
— Я пытаюсь отогреть тебя, — его шепот проникает в мои уши, ноздри, рот, глаза, медленно заползает под кожу, не спеша впитывается в легкие, коварно проникает в сердце, заставляя его биться в два раза сильнее, чтобы бурлящая кровь вперемешку с алкоголем скорее разносила его дурманящий запах по моему телу, проникая во все уголочки моего существа, парализуя его. Горячие губы уже вовсю согревали меня поцелуем, отчего крепкие объятия стали еще сильнее, вжимая меня в его рельефный торс. Я даже не знаю, когда начался и как долго продолжался наш первый поцелуй, так нагло украденный у парализованной алкоголем и умелым обольщением девушки.
— Так не честно, — слегка отстранившись, прошептала в его губы, — я же пьяная, а ты воспользовался моей слабостью.
— Просто я давно хотел ощутить вкус твоего поцелуя, и примесь мартини вовсе не портит впечатление, — улыбнулся он и снова возобновил прерванный поцелуй. Его губы не были требовательными или настойчивыми, наоборот, он дегустировал, растягивал, исследовал.
Когда поцелуй наконец прервался, я уже не помнила, как дышать. Окончательно согревшись в его объятиях, я наконец вспомнила, где и с кем я нахожусь. Мне стало неловко, и я быстренько заторопилась домой. Естественно, Макс вызвался меня проводить, и его решения, как всегда, не подлежали обсуждению. Он просто засунул мою руку себе под локоть и потащил меня через квартал до дома, потому что остатки моего благоразумия наотрез отказались садиться в его джип, угрожая перебудить весь район. Подойдя к подъезду, я резко вырвалась из стальной хватки и убежала домой. Как же я злилась на себя за свою слабость, меньше всего мне хотелось попасться на крючок мужчине подобного сорта. Бандиты меня не то чтобы не привлекали, животный страх сковывал меня до нервной дрожи. И только что обжималась с одним из них. Ужас! Но мое сознание было спутано алкогольным дурманом, а так уже не считается.
Это были первые и единственные наши нежности за все время до похищения. И далеко не первая ссора с моим женихом. Тряхнула головой, чтобы вымести ненужные воспоминания из спутанного сознания. Я любила Женю и долго с ним встречалась, а как только мне исполнилось восемнадцать, мы сняли квартиру поближе к моему универу и стали вести общее хозяйство, живя вместе. Да, я не идеал и далеко не подарок, но я уверена, что и мой парень меня любит. Нет ни одной пары, у которых все гладко да сладко. Идеальные отношения мне кажутся искусственными, если у людей нет причин выяснять их, значит, они друг другу безразличны. Это мое убеждение.
— Макс, а сколько слез я пролила из-за тебя? Ты имеешь представление об этом, — я с укором уставилась на него. — Женька мне уже стал, как родной, мы с ним столько времени вместе. В семейных парах всякое случается, а кто ты мне?
— Да, действительно, кто я для тебя? — он уже переходил на крик. — Мальчик, над которым можно всегда поиздеваться, растоптать, посмеяться над чувствами? Сколько я бегал за тобой? Ты забыла, сколько моих подарков полетело в мусорку? Ты ведь снисходила до разговора со мной, только когда твой жених снова сбегал от тебя, бросая в гордом одиночестве, — он схватился за голову и порывисто отвернулся, переводя дыхание. Затем, спустя несколько мгновений, быстро сократил между нами расстояние и, схватив меня за ладошку, плотно прижал ее к своей груди там, где раздавался равномерный слегка учащенный стук. Я в замешательстве уставилась на него. Он продолжал чуть тише, но также порывисто.
— Слышишь? — он поднял меня за подбородок, чтобы заглянуть в глаза. Макс нервно переступал с ноги на ногу, его голос и поза выдавали сильное внутренне напряжение. — Ты слышишь, как оно бьется? Как мне тебе доказать, что оно это делает ради тебя? Что вот уже семь месяцев твое имя разносится в крови по моим жилам с этим ритмом, — его взгляд смягчился, а крепкий захват моего подбородка превратился в ласковое поглаживание по щеке. — Ты знаешь, что со мной происходило ночами, когда я понимал, что моя постель пуста, а ты стонешь и извиваешься в чужих объятиях, — бездонный океан боли струился на меня из серых омутов его глаз. Я словно ощутила эту печаль на себе, все внутри меня сжалось в тугой узел, выкручивая все внутренности. Не выдержав, я попыталась отвести взгляд, но Макс не позволил, заставляя смотреть на его внутренний пожар, — знаешь ли ты, как невыносимо мучительно любить женщину, у которой в глазах одни льдинки? Ну как мне растопить тебя, Вика?
Он порывисто притянул меня к себе и крепко стиснул в горячих объятиях, уткнувшись носом в мои волосы и жадно вбирая в себя их запах. Я так и замерла, уперевшись лицом в ямочку на шее. Макс все еще прижимал мою ладонь к своей груди, в которой отчаянно стучало сердце, словно подтверждая произнесенное им признание. Такие слова ввели меня в ступор, и пока он с неистовой силой прижимался ко мне, лаская руками мою спину и плечи, перебирая темные пряди, я все пыталась привести себя в чувство. И что мне теперь делать с таким грузом его слов? Отчего-то именно эта фраза словно окатила ледяной водой, заставив остановиться и оглянуться назад. Я все это время пыталась скрыться, спрятаться от него, но он всегда меня находил, вызывая чувство негодования. Бежала, словно спринтер свой марафон, не замечая ничего вокруг. Все время боялась выпустить из поля зрения цель, которая стояла на финише и манила своей известной, спокойной тишиной и размеренностью будущей жизни. Где нет места сюрпризам, неловким признаниям, новой притирке характеров. Тихая семейная гавань — вот, к чему я стремилась. Я на самом деле терпеть не могла сюрпризов в любом их проявлении, потому что они, как правило, всегда были неприятные, даже если изначально обещали поднять настроение. Я все любила держать под контролем, все обо всем знать наперед, строить планы и стремиться к их осуществлению. Мне казалось, что, распланировав всю жизнь наперед, можно было по максимуму избежать возможных неприятностей и разочарований. Продумав все заранее, сгладить острые углы судьбы. Я очень сильно боялась перемен в своей жизни, а Макс привнес в мою жизнь столько нового и необычного. Он сильно отличался от моего привычного круга людей, был из другого теста, более раскрепощенный, уверенный в себе, не боялся неловких ситуаций и все время подшучивал над самим собой. И от этого нового я бежала, как от огня, сбивая все на своем пути, втаптывая в пыль земли что-то, что могло быть действительно ценным и стоить дороже, чем все драгоценности мира.
Сегодня день всех влюбленных, праздник, который мы с Женькой привыкли отмечать вдвоем. Несколько дней назад мы поругались из-за какой-то ерунды, и все это время не разговаривали. Очень странно жить под одной крышей, спать в одной постели и просто молчать, делая вид, что кроме тебя здесь никого нет. Нет того любимого и единственного человека, без которого не мыслишь свою дальнейшую судьбу. Несколько раз я пыталась заговорить, просить прощения, но стена была нерушимой и непоколебимой. Наконец я просто отступила, в надежде, что Женька остынет и все образуется само собой. В эти дни я ходила сама не своя, мне белый свет был не мил. Уже не хотелось с той же усердностью наносить макияж или с пристальным вниманием к деталям укладывать волосы в прическу. Почему-то в такие моменты Макс был от меня особенно близко, и это добавляло еще большую угнетенность моему рассудку. Он все время оказывался в окружении своих дружков, которые постоянно вели себя очень шумно, вызывая к себе излишний интерес мимо идущих прохожих, а из-за этой шайки увивающихся за мной мужиков такой же интерес, с явными нотками неодобрения, был прикован и к моей персоне. Так я выглядела легкомысленной дешевой девкой, и меня это бесило еще больше. Хотя, надо признаться, иногда ребяческое поведение этой компашки вызывало у меня добрую улыбку или даже тихий смешок, которые я всегда прятала в воротнике куртки. Пару раз Макс пытался пригласить на чашечку кофе, он все хотел заплатить за мои физические и душевные страдания, так нещадно растревоженные во время той злосчастной аварии. Я все пыталась ему объяснить, что своей навязчивостью он делает мои душевные терзания еще более невыносимыми. Ну почему так сложно принять отказ девушки? Но, по всей видимости, его уязвленное самолюбие было не способно стерпеть того, что его отшили, и теперь он просто хочет заполучить строптивицу для галочки и удовлетворительного отчета перед своим уязвленным эго. Ну уж нет, Макс, в твою копилку использованных девушек я не попаду.
И вот наконец, в день всех влюбленных, после трехдневного бойкота, Женя сам позвонил и пригласил меня на свидание. Его прощение буквально окрылило меня. Я носилась по квартире, как сумасшедшая, наряжаясь для моего ненаглядного. Наконец сборы закончены, и я уже лечу в назначенное место. Выхожу из арки нашего закрытого двора, и, к сожалению, это был единственный выход из окруживших меня каменных стен старых пятиэтажек, и меня снова встречает черный джип, из раскрытых дверей которого громко доносился шансон, еще одна неизменная бандитская атрибутика. Возле машины четверо молодых людей что-то громко обсуждали, периодически прерывая беседу раскатами вызывающего хохота. Макс, как всегда, был в центре своей банды, и его широкая сверкающая улыбка не сходила с лица. Вот он уже в шуточном захвате кинулся на своего товарища, тот, как мог, уворачивался, чтобы не оказаться на слякотном асфальте мостовой. Остальные шумно свистели и улюлюкали, кого-то из дерущихся поддерживая и распаляя дружескую драку. Я опустила голову вниз и быстрым шагом направилась в противоположную от них сторону. Не тут-то было!
— Эй, Вика! — голос не Макса. Свист и выкрики мне в спину раздавались со стороны его дружков. — Куда спешишь так? Возьми нас с собой! — неужели они и правда думают, что я развернусь и кинусь им на шею, всем четверым?
— Заглохли! — звонко прозвучал голос быстро приближающегося Макса. Я его не видела, но отчетливо слышала, как он в легком беге шумно шлепает по мокрому снегу, который уже превратился в серую жижу. — Вика, постой, — слегка запыхавшись, он схватил меня за плечо и развернул к себе, заставив остановиться. Его лицо озаряла беззаботная счастливая улыбка, а глаза искрились теплым светом.
— Ты что, специально меня преследуешь? — буркнула я, оглядывая с головы до ног пренебрежительным взглядом. Выглядел он, как всегда, сногсшибательно, с иголочки со вкусом одетый.
— Нет, — не пряча широкую улыбку, проговорил он, указав пальцем на большое одноэтажное здание, которое располагалось на перекрестке в трех домах от нас, со стеклянными витринами от крыш до пола. Над большим крыльцом висела яркая, сверкающая в темноте вывеска, — видишь тот автосалон?
— Твой? — резко спросила я, пытаясь поскорее сбежать.
— Нет, но здание мое. Я здесь часто бываю по делам. Подожди, Вика, — он взял меня за локоть, не позволив мирно удалиться. Его улыбка вдруг стала застенчиво трогательная, и весь его вид сейчас напоминал плюшевого мишку, особенно в этой стильной короткой дубленке, воротник которой был отделан стриженным натуральным мехом. Он осторожно расстегнул на ней молнию и медленно, еле касаясь, вынул из внутреннего кармана едва раскрывшийся бутон чайной розы на коротком стебле и с легким смущением протянул мне, словно это не цветок, а хрупкое стекло.
— Я подумал, что раз все букеты полетели в мусорку, то, может, этот найдет место в твоей сумочке, — его застенчивость что-то всколыхнула в глубине моей души, и я зачем-то приняла этот нежный цветок, подавляя улыбку, — с праздником, — тихо добавил он.
— Мог бы не беспокоиться, это праздник для влюбленных, — вместо благодарности выдавила я, не желая давать ему ни малейшей надежды.
— А может, я влюблен, — с неким лукавством бросил Макс.
— Вот и дари цветы своей возлюбленной, — не знаю, почему, но у меня рука не поднялась бросить эту розу в помойку. Я лишь сделала несколько шагов назад и вставила ее в радиаторную решетку черного джипа.
Под неодобрительный свист и выкрики его дружков я гордо прошагала мимо Макса, даже не глянув в его сторону. Пусть он наконец поймет, что ждать тут нечего. Было бы гораздо хуже, если бы я подарила парню ложную надежду, а он мучился от неразделенных чувств. Так было честнее по отношению ко всем. Лучше сразу обрубить все концы, чем потом не знать, как распутывать тугие узлы.
Вечер с Женькой прошел на ура. Все было просто волшебно, и уже за полночь мы вернулись в нашу съемную квартирку на окраине большого мегаполиса, которая должна была стать намного уютнее от того, что теперь никто никого не игнорирует. Стоя на пороге, я замерла от ощущения, будто меня ударили дубинкой по голове. В щели нашей двери был вставлен бутон чайной розы, и перед глазами сразу всплыл застенчивый взгляд мужчины, подарившего мне ее. Женька в недоумении вырвал ее и непонимающе уставился на меня. Словно грозовая туча, на меня надвигался очередной скандал вперемешку с ужасом от предстоящего одиночества.
— Наверно, очередной бойфренд Светки дверь перепутал, — невинно потупив взгляд, пожала плечами, нацепив идиотскую улыбку на лицо, — сегодня же день влюбленных. Может, завтра я занесу ей розу сама? — предложила я, уже протянув руку к цветку.
— Нечего! Пусть сразу адрес нужный дает своим ухажерам. Мы здесь не служба доставки, — он сжал нежные лепестки в кулаке, отломив при этом коротенький стебелек. Войдя в квартиру, Женя первым делом направился на кухню и выкинул в мусор мой подарок. Я лишь облегченно выдохнула, что отговорка с упомянутой соседкой сработала.
Уже поздно ночью, когда мой любимый заснул, я все ворочалась с боку на бок. Сон никак не желал забирать меня в мир призрачных грез. Мое сознание снова и снова рисовало образ, который мне так напомнил доброго плюшевого мишку. Решительно встала в надежде, что эти видения развеются с приятной свежестью воды. Побрела на кухню, чтобы попить воды и умыться, смывая ненужные мысли. Но в следующий миг рука сама потянулась к мусорному ведру. Я осторожно, словно воришка, оглядываясь, достала чуть помятый, но все еще сохранивший свои прекрасные очертания бутон. Аккуратно расправив лепесточки, я понесла его в другую комнату, где стояли мои учебники. Достав самый толстый из них по экономической теории, раскрыв его примерно посередине, вложила розу между страниц и плотно захлопнула книгу, запечатывая в этих страницах образ ласкового и нежного зверя.
Выпутавшись из крепких объятий Макса, встряхнула головой, желая вырвать из сознания все картины прошлого, которые не связаны с Женькой. Избавиться от признания, которое только что услышала. Отстраниться от боли в серых глазах, от которой хочется выть на луну. У меня получилось, но не совсем. Ко всей этой каше в голове добавились картины из злополучного дня с роскошной вечеринкой. Где на той проклятой даче было организованно мое изнасилование. Где я была унижена и опозорена, где у меня отняли самое дорогое — достоинство и свободу. Мне не важно, кто был автором этой идеи, имел значение лишь ее исполнитель, который сейчас стоял передо мной и строил из себе невинную овечку, заливая с три короба, только затем, чтобы я сама прыгнула к нему в постель. Злобный дьявол! Такие люди добиваются своего любыми путями и не прощают отказа.
— Хватит! — крикнула я. — Это уже все чересчур!
Сорвавшись с места, побежала в гостиничный комплекс, где на втором этаже меня ожидала одиночная камера, пусть и богато украшенная безвкусной мишурой. Я слышала, как он кричит мое имя, как кинулся за мной вдогонку, но, пока он возился пару секунд с воротами гаража, мне уже удалось добежать до крыльца гостиницы. Слышно, как он меня догоняет, еще мгновение — и умелый охотник меня схватит, но дверь в ванную моей камеры смачно хлопает перед его носом. Слепящая радость от того, что мне все-таки удалось отыграть у него один раунд, быстро сменилась гнетущей тоской. Я слышала, как он барабанит в дверь и та ходит ходуном от его напора, того и гляди сорвется с петель. Он выкрикивает мое имя, называя меня ласковыми прозвищами, которые он сам мне придумал. Умоляет выйти, грозится распилить эту жалкую преграду. Я слышу нецензурную брань, звуки бьющегося стекла, но в то же время я уверена, что выйди я в разгар этой бури, и он без раздумья бросится ко мне, крепко прижмет к себе, утешит, назовет меня своей дурочкой, что опять сбежала от него, пообещает никогда больше меня не отпускать и подарит самый нежный, плавящий душу поцелуй. Ну откуда я все это знаю! С досады бью кулаком о каменную плитку на полу, и слезы горечи льются ручьем по щекам. В этот миг я ненавижу весь мир. Хочу отгородиться ото всех, включая себя саму, потому что распирающие сомнения меня разъедают не хуже серной кислоты, выжигая глубокие язвы в моей решительности.
До глубокой ночи я сидела на кафельном полу ванной. Сначала я просто ревела, даже не понимая истинной причины своей истерики. Потом тупо пялилась в одну точку, где-то над унитазом, наслаждаясь абсолютным отсутствием всяких мыслей. В комнате, за дверью, были слышны сначала тяжелые шаги, затем пришла Марина Николаевна, местная горничная, прибрать погром, который Макс учинил в моей комнате. После слышала тихий неразборчивый мужской разговор, а затем все утихло. Сквозь щель под дверью можно догадаться, что на улице уже стемнело. Наконец я решила подняться на ноги, и только сейчас поняла, насколько задеревенело все мое тело. Пытаясь немного размяться в небольшом помещении, краем глаза замечаю заботливо повешенный махровый халат, в котором я щеголяла после утреннего душа. Без раздумий решила проделать ту же процедуру. Ласковые теплые струйки воды приятно согревают кожу и расслабляют затекшие мышцы. Вместе с чувствительностью приходит и осознание суровой реальности. Мне даже некому излить свою душу, поделиться гнетущей меня безысходностью. Кто сможет дать мне жизнеспасительный совет, в котором я сейчас так отчаянно нуждалась? Наконец меня посещает мысль: может и правда дать ему то, что он хочет. Переступить через все и отдаться, и, возможно, тогда этот хищник наиграется мной и выкинет на свалку моей жизни. Ну, что ж, придется смириться с этим, плыть против течения всегда непросто. А так хотя бы есть шанс поскорее оказаться на свободе. Как гласит известная мудрость: если не можешь сбежать от насильника — расслабься и получай удовольствие. Нервный злой смешок невольно вырывается из моего горла. Какая мерзость!
Я рывком перекрываю воду и, не вытираясь, закутываюсь в полотенце и потихоньку выхожу из ванной. В комнате темно и тихо, слышно только собственное дыхание. Немного поразмыслив, подхожу к раскрытому окну и вдыхаю чудесный летний воздух, наполненный ароматом хвои и ночных цветов. Где-то внизу слышны трели сверчка, и небо усеяно мириадами мерцающих звезд. Как прекрасна летняя ночь. Такая безмятежность царит вокруг, что хочется раствориться в окружающей умиротворенности, соединиться с ночным благоуханием природы. Насытив душу предутренним торжеством мира, я решила, что мне все-таки необходимо немного отдыха, потому что борьба меня ожидает весьма ожесточенная. Легко спрыгнув с подоконника, на котором провела последние полчаса и сделав пару шагов к своей роскошной кровати, я наконец замечаю мрачную молчаливую тень, которая беззвучно восседает на одном из кресел, впившись в меня тяжелым взглядом. Осознав, что его обнаружили, Макс встает с кресла и быстро подходит ко мне. Чувствую, как сердце бешено заколотилось, предвкушая что-то недоброе. Немного помедлив, пристально вглядываясь мне в глаза, мужчина тянется к моей щеке и касается ее теплыми губами. Немного задержав поцелуй, он отстраняется и тихо шепчет мне на ушко:
— Я просто хотел убедиться, что с тобой все в порядке, — Макс быстро развернулся и, ссутулившись, зашагал к двери, прикрывая ее за собой.
Я так и стояла в судорожном оцепенении с того момента, как заметила незваного гостя, до того, пока не хлопнула за ним дверь. Да… Спрятаться мне от его пристального взора негде, разве что переехать жить в ванну. Подумаю об этом завтра. Мое сознание отключилось очень быстро, утягивая меня на дно черной бездны.