Цепная реакция

Фиск пару раз звонил, узнать, когда Гибсон сможет вернуться к работе и единственный неожиданно пришел в больницу в день, когда детектива выписывали. Он же приносил ему сумку с вещами, только тогда Мэтту было так фигово, что он и имя мамочки бы не вспомнил. Лечащий врач настаивал продержать Гибсона на больничных харчах ещё хотя бы неделю, но тот уперся изо всех сил, и очкарик сдался, настоятельно посоветовав отсидеться дома. Да, конечно, а маньяков Санта Клаус ловить будет. Гордон сначала собирался прийти его проводить, но потом не смог, и они договорились увидеться в другой день. Мэтт искренне полагал доктора одним из самых странных, но вполне душевных знакомств, что состоялись у него за последнее время. Гибсон уже собирался отчаливать из палаты со своей сумкой, наотрез отказавшись пользоваться креслом, мол, и сам до выхода дойдет, когда в дверях нарисовался Фиск. -Здорово, дружище! -Хорошо, что ты на ногах, думал, с ума сойду в одиночестве, - быстрое горячее пожатие рук.- Знаешь же, что там с участком? Перевели кучу народа, теперь только успевай всех строить. А толку чуть. -И кого на дело Хоффмана поставили? – поинтересовался Гибсон. -Я им и занимаюсь, тебя ждал, - Фиск было потянул руку за сумкой, но Гибсон отдернулся с сердитым «не умираю» и кивнул головой по направлению к лифту. - С последней женщиной страшненько получилось. И странно как-то, знаешь. С Эриксоном и Перез все понятно, но Джил Так? И почему теперь эта Сильвия Роуз? -А как он сам это объяснил? Ей же зачитывали «правила»? -Она была в курсе, что её медицинская компания занималась подпольной продажей медикаментов, в частности, синтетических наркотиков. Пила не любил наркоманов. -Хоффман отомстил убийце своей сестры, принимал участие в подготовке игр Пилы, выкосил ФБРовцев, чтобы замести следы, перебил полицейских, чтобы добраться до одной-единственной тетки. А теперь – наркоманы? – Гибсон нажал на кнопку вызова лифта. -Может, это последняя воля Пилы? -Убить жену Пилы и потом исполнять его последнюю волю??? Может, он просто рехнулся??? -Мы не знаем, в чем была последняя воля Пилы, - кисло улыбнулся Фиск. -И была ли она вообще. Он тогда заявил, что закончит все, если я отдам ему Джилл. -Нам надо от чего-то отталкиваться. Давай предположим, что у него есть инструкции. -А сообщники? – хотя Гибсон здорово сомневался, что Марку Хоффману когда-то нужны были сообщники. -Сложно сказать, на месте преступления – никаких следов. Стул в витрине раньше использовался для украшения и надежно крепился к полу, он просто добавил несколько деталей. Все это спокойно мог бы проделать один человек, если он, конечно, профи. -Прелестно, - пробормотал Гибсон и передернул плечами. -Я тут подумал… - Фиск внимательно посмотрел на Мэтта. – Мы не делали тайны из твоего выздоровления, но не захочет ли Хоффман разобраться с тобой, если узнает, что ты снова в деле? -Понятия не имею, но прятаться не стану. Лучше бы гаду поостеречься. «Тем более, как показала история с г-жой Так, прятаться бесполезно», - подумал Мэтт, но вслух этого не сказал. Гибсон сидел в своем кабинете и копался в материалах дела. Новые лица в участке снова и снова вызывали в нем чувство вины, так что он закрыл дверь и погрузился в работу, не отвечая на нерешительные приветствия, не улыбаясь при первом знакомстве, как он обычно делал и не боясь показаться невежливым. Он быстро привыкал к новым людям, а от старых отвыкал с громадным трудом. Едва выйдя из больницы, Гибсон попросил Фиска отвезти его на кладбище – у него даже не было возможности со всеми попрощаться. Ему вообще нравилось работать с людьми, и обычно все чувствовали к нему расположение. Ну, то есть, почти все. (Не берем в расчет тех, на кого он нацепил наручники.) И ещё Хоффман – нет. Хоффману всегда было наплевать, а Гибсону временами казалось, что тот над ним издевается, и никак не мог взять в толк, зачем Марку понадобилось так самоутверждаться за его счет – Мэтт поводов не давал. Даже однажды предложил выпить после работы – ещё до того… памятного эпизода. Конечно, никуда они не сходили, Хоффман только хмыкнул и отказался. Сначала он пересмотрел все фотографии Сильвии Роуз на электрическом стуле; с каждым новым снимком его лицо кривилось все больше и больше. «Оу. Оу… Ооу! Вот ублюдок!», потом покопался в её биографии, просмотрел перечень вещдоков, разложил на столе папочки с личными делами прошлых жертв, но мысли его неизменно продолжали вертеться вокруг Джилл Так. Хотя её фотографии он тоже успел проглядеть, повторного желания как-то не возникало, картинка намертво отпечаталась на сетчатке. Разорванный рот. Капкан. Игрушки Пилы – для его бывшей жены. Не перерезанное горло, нет, – капкан. Привязанные запястья, не игра, настоящее убийство. Она определенно что-то знала, а он был в ярости. Но ни одной малейшей зацепки, Гибсон не мог понять Марка: разве что он ненавидел Пилу, но ему нравилось играть? Тогда почему теперь чертовы наркоманы?! Газетчики обозвали его Карателем – и кого же, скажите на милость, он теперь станет наказывать. Мэтт взъерошил волосы, поморщился от прострелившей тело боли (ничего-ничего, на собаке все заживает медленней) и пришел к выводу, что если он хочет понять Марка Хоффмана, которого не понимал никогда, ему стоит начать с Джона Крамера. И на этот раз не упустить ничего… Может быть, поняв Крамера, он поймет, кого и за что собирается судить Хоффман. -Почему вы не можете его просто убить?! Хотите, я это сделаю, все равно меня никто не узнает. -Ты не понимаешь, Райан. Нельзя убивать просто так. -По его вине погибли люди! -По твоей вине тоже погибли люди. -Ларри, вы же знаете обо всех жертвах Пилы? – Гибсон сцепил руки в замок поверх книги «Джон Крамер: гений или маньяк» и поощрительно улыбнулся. -Я читаю газеты, - Лоуренс, слегка суховато улыбаясь в ответ, размешал сахар в кофе. – Несколько раз был на группе поддержки выживших, говорил с ними… с каждым. Хотя это тяжело. И я уже не вижу в этом пользы для себя. Они сидели в кафе; Гибсон срочно попросил встретиться, Гордон настоял на абсолютно трезвом общении и выделил шестьдесят минут. Лоуренс выглядел не слишком здорово, создавалось впечатление, что он не спал несколько дней кряду. Гибсон клятвенно заверил, что не будет его задерживать, тем более что ему самому не помешает отдых. -Расскажите мне о них. -Как я понимаю, вы хотите услышать не подробности встреч с Крамером, о которых можно прочитать в вашей книге, а мое мнение? – получив кивок от Гибсона, Лоуренс продолжил. - Большинство из них потеряно. Они были потеряны всегда, но жили, не зная об этом, теперь им сложно адаптироваться. Но есть и меньшинство, кто, как я, сказал «спасибо», понимая, что могло быть хуже. -Как-то вы назвали Крамера мудрым, а Хоффмана – нет. Почему? -Вы даже это помните!.. – Лоуренс закатил глаза. -Да-а, сослуживцы всегда завидовали, что я протокол погляжу, и раз – все в голове! В школе на тестах тоже помогало, - Гибсон нетерпеливо побарабанил пальцами по обложке.– Ну, так что? - Хоффман умён, расчетлив, иначе вы бы накрыли его, в этом ему нельзя отказать. Мне вообще сложно объяснить разницу, - Гордон вздохнул и попытался подобрать слова. – Крамер… судил, но… не осуждал. Пытался быть объективным. Ощущение общности с Гордоном, впервые возникшее ещё в больнице, лишь укрепилось. Гибсон не мог объяснить, но ему казалось, что этот человек способен ему помочь. -Вы тоже умны, Ларри. Зачем Хоффману убивать Сильвию Роуз? Гордон удивленно моргнул и смерил детектива озадаченным взглядом. Тот, кажется, был удивлен собственным вопросом не меньше. Лоуренс устало потер переносицу и отпил кофе. -Вы просите меня помочь следствию? Я - хирург, а не криминальный психолог, и Хоффман был вашим сослуживцем. -Хочу понять, - пояснил Мэтт, как будто извиняясь. - Можно сказать, приложить все силы. -Вы когда-нибудь убивали, Мэтт? – осторожно спросил доктор. – Хладнокровно и методично? Мэтт вскинулся. -Конечно, нет! И не методично тоже. Был только один несчастный случай... при побеге. Было б странно, ответь я «да», – фыркнул он. -Чтобы понять кого-то, нужно стать им. Но стать другим, не принимая того, кем пытаешься стать, невозможно… Стойте! – Лоуренс поднял руку, предупреждая возражения. – Я не призываю вас идти убивать. Принятие возможности совсем не то же самое, что следование возможности. Гибсон взъерошил волосы и устало откинулся на спинку своего стула. -Будь я как вы, быстренько всех отпонимал бы, и в Штатах исчезла бы преступность. Лоуренс только покачал головой. Она очнулась от того, что луч света бил прямо в глаза. Её щиколотки охватывали массивные браслеты, от которых шли провода, куда – разглядеть не успела, её внимание привлекло плотно узких металлических штырей на платформе сразу под невысоким возвышением, на котором она находилась, и утыканные шипами ручки прямо перед ней – среднее между поручнями беговой дорожки и рулем. Две опоры поддерживали её под мышки на весу. Взгляд заметался по сторонам, и она разглядела, что находится в большом застекленном помещении – по другую сторону стекла, изрисованного красными спиралями, была людная улица. Напротив, на точно таком же возвышении, она увидела своего мужа. Он был одет в пижаму, его шею охватывал толстый черный ошейник с отходящими проводами. Кажется, он был без сознания. -Ричард?! Ричард!!! Голова мужчины дернулась, и он начал приходить в себя. Постепенно многие прохожие за стеклом начали останавливаться. Наверное, там собралась уже целая толпа; только услышав механический голос сверху и увидев динамик, свисающий с потолка, она позабыла обо всем остальном. «Здравствуй, Саманта Браун, или как называют тебя твои последователи – сестра Саманта. Давай сыграем в игру. Долгие три года ты возглавляешь церковь Святого Распятия. Люди приходят к тебе за советом и утешением, на собранные тобой средства была построена бесплатная больница. Ты всегда призывала прихожан жертвовать тем, что у них есть ради общего дела. Несколько сотен человек, пришедших к тебе за помощью, не зная об этом, стали объектами для испытания новых вакцин. Так ты получила свой первый грант. Чтобы спасти жизни, ты убила. Сегодня мы узнаем, способна ли ты жертвовать собой ради других. На твоих ногах – браслеты со взрывчатым веществом, которые детонируют через минуту. Чтобы разомкнуть цепь и открыть магнитные замки на браслетах, тебе достаточно положить руки на поручни и посильнее надавить. Однако, для того, чтобы открыть замок на шее твоего мужа и спасти его, тебе придется спуститься и пожертвовать своими ногами. Игра начинается». Раздался короткий писк, на ошейнике мужа зажглась красная лампочка – точно такие же загорелись на обоих браслетах Саманты. На стене женщина увидела таймер: начался обратный отсчет. 1:00… 00:59… -Саманта, что это?! Господи?! – её глаза испуганно расширились и встретились с глазами мужа, муж очнулся, он был напуган, пытался освободиться, но его сдерживали крепкие ремни. – Где мы?! Что все это значит?! -Не знаю, Ричард! – истерически крикнула она, в панике она начала вертеться, и обнаружила, что тоже не может убежать, но её путы позволяли ей сделать широкий шаг вперед. Голос сказал, что надо всего лишь взяться за ручки. Для этого придется наклониться. 00:52… Она подалась вперед, балансируя на возвышении, коснулась шипов. Острые концы тут же впились в кожу, она закусила губу. «Посильнее надавить» - дрожащие пальцы сомкнулись на ручке – не выдержав, она отдернула руку: вся поверхность ладони была покрыта набухающими кровью точками. -Это игра, мы в ловушке! Маньяк, убивающий публично - делай, что он сказал! -Ричард… -Сэм, я не могу двигаться, сделай что-нибудь! -Что?! – в истерике она замахала руками. -Нажми на эту штуку! Сделай ЧТО-НИБУДЬ!!! -Сейчас, сейчас! Господи! – она снова потянулась к ручке. Быстрый взгляд на таймер. 00:41 Она снова обхватила ручку за конец, кривясь и шипя от боли, попыталась нажать. Поручни практически не сдвинулись. -ВОЗЬМИ ОБЕ! СЭМ, ОБЕ!!! 00:37 Она отшатнулась, бессильно уронив окровавленную кисть, по лицу текли слезы. -ДАВАЙ! Она наклонилась вперед всем корпусом и с отчаянным криком налегла на поручни внутренними сторонами обеих рук. Кровь стекала по металлу и капала на пол, а она не слышала ничего кроме своего крика и думала «Чёрт чёрт чёрт почему никто не поможет мне почему никто почему никто». Поручни уходили все ниже – внезапный щелчок, и обе лампочки загорелись зеленым, крепления на браслетах ослабли. Она неловко повела ногами – и браслеты спали. Она все ещё, обессилев, опиралась на ручки, перед глазами всё плыло. Искалеченные руки горели огнем, боль пульсировала в них тысячами игл. 00:21 -СЭМ! Давай, ты сможешь! Ты должна это сделать!!! – сквозь кровавый туман в её сознание ворвался голос мужа. Рот Саманты искривился неслышным рыданием, она уронила голову и посмотрела вниз на шипы. -Не могу, Ричард… 00:17 -ПРОСТО ШАГНИ, СЭМ! От крика его лицо сделалось почти пунцовым, глаза вылезали из орбит. -ДАВАЙ, СЭМ!!! У НАС ПОЛУЧИТСЯ! Она покачнулась и попробовала босой ступней металл. -Я не могу, не могу… 00:10 Она заплакала и, опираясь на изодранные руки, вдавила правую ногу в острый металл. -БЫСТРЕЕ!!! Я УМРУ ИЗ-ЗА ТЕБЯ, СУЧКА!!! САМАНТА, НЕТ!!! НЕЕЕТ!!! Она больше никогда в жизни не кричала так, как в тот момент, когда под её весом стальные острия пронзили её ступню, платформа под ногой постепенно пошла вниз, но Саманта не смогла двинуться с места – она остановилась, нелепо распятая между поручнями, платформой и безопасным возвышением. Она кричала и кричала и кричала… 00:00 Капли крови и серого вещества попали на лицо и одежду - она все продолжала кричать.