Цепная реакция

«Меня называют маньяком. Тебя могут назвать террористом. Но это не так, и тебе прекрасно известна разница. Именно эту незаметную для одних и громадную для других разницу тебе следует помнить. Манипуляции и мотивация – это не все. Это самая простая часть. Когда меня не станет, я уже не смогу напомнить тебе об этом. Не ты играешь в игру, игра всегда играет в тебя». 1 Голова кружилась. Или пространство вокруг кружилось. В любом случае, хорошо, что у него добротный вестибюлярный аппарат. "Интересно, таких как я вообще пускают в рай?" - лениво подумал он. - "Или это чистилище, и мне предстоит сидеть тут вечно с крошечными продвижениями по мытарствам раз в столетие, прямо как на работе". С трудом разлепив глаза, он обнаружил себя в больничной палате. Медсестричка, что находилась на тот момент при нем, заметила вялые попытки заговорить или повернуться, и убежала за врачом. Он подвигал рукой (или подумал, что подвигал), но ничерта не вышло, слабость навалилась неописуемая. "Кажется, это все же лучший из миров, даже до чистилища ещё пахать и пахать..." Дергаться он устал очень быстро, так что сдался и опустил веки. Потом подумал о Хоффмане и скривился. Перед глазами так и стояла последняя картинка: сгорбленная фигура в плаще, потом трассирующие… и боль, боль, боль… падающие товарищи. "Вот паразит, и как все спланировал... хотя я сам хорош". От мыслей о собственной глупости и количестве жертв его натурально замутило. -Детектив Гибсон, вы очнулись, - мягкий голос ворвался в его сознание вместе с легким деревянным постукиванием по полу. Сквозь щелочки глаз Мэтт Гибсон разглядел человека, опирающегося на трость, подходящего к его кровати. Человек осторожно опустился в кресло. Гибсон помнил его, как не помнить, ему успели передать некоторые материалы – Лоуренс Гордон, жертва Крамера. Он почувствовал минутный укол вины - за то, что никогда не получается защитить всех своих, а то, что получается, вечно выходит каким-то боком или через задницу, особенно если в происходящем участвует Хоффман. Плюс своих ребят он попросту подставил. Гибсон ничего не ответил, даже если бы очень хотел - не смог бы. -У меня есть хорошая новость, - продолжал Гордон. - Кризис миновал, и хотя ваше состояние я бы оценил как весьма тяжелое, вы будете жить.- Секунд пять помолчал, потом добавил. - Но знаете, на вашем месте я бы приходил в себя побыстрее, потому что Марк Хоффман убил Джилл Так. Глаза Гибсона распахнулись, он так свирепо посмотрел на Гордона, что тот едва удержался от улыбки. -И ещё - уничтожил ваш полицейский участок, начиная с патологоанатома и заканчивая секретарем. Смотрите на всех телеканалах. Надо полагать, это плохая новость... но не настолько плохая, чтобы вы, подтягиваясь на зубах, ползли на место происшествия, - Лоуренс все-таки позволил себе улыбку (мимика Гибсона была восхитительной, ему и не требовалось произносить что-либо вслух). Взгляд детектива стал совсем умоляющим, и Гордон устало потер переносицу. -Две недели минимум. Но до полного восстановления далеко (выражение лица "я-буду-делать-все-что-вы-скажете".) Вас крепко приложило, впрочем, вы один такой счастливчик, остальным не повезло... (страдальческая мина) Вы даже в реанимации провалялись всего ничего, чудо, не иначе. Не переживайте, все совершают ошибки, Гибсон. (мина "я-ем-лимон".) Вопрос в том, осознают ли люди свои ошибки и какими потом становятся. Лоуренс похлопал его по руке. -Уверен, вы не дали бы погибнуть всем этим людям, не одурачь вас Хоффман. Дай вам жизнь шанс все исправить, вы бы его не упустили. Гибсон зажмурился – от теплоты в чужом голосе сильно-сильно защипало глаза, к горлу подкатил комок. -Хотя жизнь довольно справедлива, - хмыкнул Гордон. - Возможно, вам придется убедиться в этом, детектив. Спите, не буду вас беспокоить. Родственники Гибсона не навещали: с родителями он был в долговременной ссоре, пожалуй, разве что младшая сестра могла бы приехать – они вполне ладили. Но он был против. Слишком уж опасно было тащить кого бы то ни было в этот сумасшедший дом. Зато Лоуренс приходил к детективу каждый день по нескольку раз и сидел настолько долго, насколько позволяло состояние пациента. Как выяснилось, он не был лечащим врачом Мэтта, но высокий худой очкарик (Гордон отзывался о нем, как об отличном специалисте) детективу совершенно не нравился. При его упоминании Гибсон скорчил такую рожу, что Лоуренс рассмеялся и заметил, что на месте детектива он бы тоже предпочел красивую женщину. Компания Гордона Мэтта устраивала, он ощущал между ними некую общность, сути которой пока уловить не мог. К тому же хромой доктор был постоянным напоминанием о том, что у детектива осталось незавершенное дело, а незавершенные дела всегда заставляли его мобилизоваться. -Расскажите мне все, - через пару дней попросил Гордона Гибсон. Тот рассказал. А знал он, как выяснилось, предостаточно. Лоуренс не упустил ни одной детали, и Гибсону стало известно о каждой извлеченной пуле, о каждой перерезанной глотке и о разорванном лице Джилл Так. Глядя на то, как сжимаются в кулаки руки детектива, лежащие поверх одеяла, Лоуренс, наклонив голову на бок, поинтересовался, что именно Гибсон сделал бы с Хоффманом, если бы поймал его. Судя по длительной паузе, детектив потерялся в разнообразии вариантов. -Что вы вообще думаете о Пиле, Гибсон? -А что я должен думать, - расстроенно отозвался детектив, созерцая потолок. – Моя жизнь не впервые переворачивается из-за этого человека, но в этот раз он превзошел сам себя. -Я о жизненной философии, - мягко заметил Лоуренс. Гибсон вспыхнул. – Хотя мы, конечно, можем обсудить ваши отношения с Хоффманом. -Обсуждать нечего. Мы с Марком были… друзьями. -Врагов не надо, когда такие друзья? - Гордон улыбнулся. – Не удивлюсь, если он вас когда-то подставил. -Он спас мне жизнь, - мрачно возразил Гибсон. -О-о, как благородно, - саркастически произнес Гордон, и Гибсон впервые увидел на его лице откровенную ненависть. Она показалась всего на мгновение, но настолько исказила все черты, что детективу стало не по себе. Однако он напомнил себе, что Лоуренс лишился ноги по вине маньяка и вряд ли может быть счастлив по этому поводу. -Тем не менее, тогда он это сделал. -Но уж теперь-то вы ничего ему не должны? - фыркнул Лоуренс и отвел глаза. – Извините. -Как бы я ни старался, не получается его ненавидеть, - вздохнул Гибсон. – Но я хочу, чтобы он понес кару за всё. -Знаете, как его уже в газетах называют? «Карателем». -А сами-то вы что думаете о Пиле, Ларри? – спросил Гибсон у доктора, когда они закончили обсуждать погоду, последние полицейские сводки (включая безрезультатные поиски Хоффмана, конечно) и врачебные прогнозы. Оба довольно быстро перешли на неформальное общение, да и сложновато было удерживать дистанцию с таким обаятельным типом, как Мэтт Гибсон. Сегодня Лоуренс подложил ему под голову три подушки, так что он уже «практически сидит, да-да, скоро можно и выписывать». -Думаю, Крамер был весьма странным, но несомненно мудрым человеком, а Хоффман – нет, - хмыкнул Гордон, прищурившись. -Ларри-Ларри, и вы туда же! Я про философию. Целых двадцать минут убил, пытаясь понять, как я отношусь ко всему этому! Скажите мне, и я скажу вам. -Я думаю… - Гордон нахмурился и сложил обе руки на набалдашнике своей трости. – Думаю, что для всех настает миг расплаты по счетам. Как бы велико или мало не было причиненное другим зло, мир всегда вернет все, что вы отдаете ему. И совсем не важно, чьими руками. То есть, это может быть сбежавший уголовник, подвыпившая компания подростков, закоротившая проводка, кирпич, упавший с крыши, невнимательный водитель… -То есть, вы согласны с тем, что можно убивать людей за их преступления??? – Мэтт свел брови «домиком», это выглядело ужасно забавно. - Убивать без суда-следствия??? -… или Пила. Джон Крамер судил меня. Сомневаюсь, что за измену жене и наплевательское отношение к ребенку я когда-то попал бы в суд, за исключением бракоразводного процесса. А ещё больше сомневаюсь, что после такого процесса в моей жизни изменилось бы хоть что-то. -А оно изменилось? Э… простите, глупый вопрос. -Внешне жизнь меняется у всех и постоянно, Мэтт, - слабо улыбнулся Гордон. Теперь он смотрел Гибсону прямо в глаза, и детектив поёжился.- Сложно ценить то, что имеет цену, и не ценить то, что её не имеет. Людям просто сложно различать эти категории, расставлять приоритеты, наша шкала ценностей перевернута. Ещё людям сложно ощутить реальность и течение обычной жизни – многим не хватает для этого чувствительности, упорства... и кое-чего ещё. Чтобы ненавидеть, не нужно прилагать усилий, чтобы понять – придется приложить все. Согласитесь, у меня есть повод ненавидеть человека, который сделал это со мной? -Несомненно. -Но я предпочту сказать «спасибо». Кирпичу не присуща человечность, - Лоуренс усмехнулся.- Итак, я сказал вам, что думаю. Что же думаете вы? -Я… пожалуй, ещё подумаю, - пробормотал детектив и бессознательно потер челюсть. -Го-ордон! Давненько вас не было! Мне тут видеодвойку в палату принесли! Сказали, это вы подсуетились. Спасибо! – детектив был действительно искренне рад, лучился благодарностью. Он ещё не мог нормально ходить, был перевязан с ног до головы, но бодренько сидел, жевал и вообще мало чем напоминал ожившего мертвеца, каким казался ещё неделю назад. Лоуренс улыбнулся, достал из сумки, перекинутой через плечо, пару яблок, завернутых в пакет, бросил на койку. -Помню, говорили мне, что их любите. У нас в столовой такие товарные не добудешь, зажмут на раз. Мытые, кушайте - доктор уселся в свое излюбленное кресло и сладко потянулся. – Дел невпроворот, знаете, в моем состоянии особо не поскачешь. Даже телевизор и то посмотреть некогда. -Док, я вас уже люблю, - Гибсон широко улыбнулся и тут же захрустел здоровенным зеленым яблоком. – Подайте мне пульт? Счас посмотрим. Переключив два канала, Мэтт уронил руку с пультом на одеяло, по спине медленно сползла струя ледяного холода, угнездившись у основания позвоночника. «…Хоффман, которому пресса уже дала прозвище Каратель[Punisher], наносит новый удар? Сегодня в 11:00 на *** улице произошло очередное публичное убийство. Или лучше сказать: публичная казнь? Погибшая Сильвия Роуз была членом крупного промышленного синдиката… Как известно, в настоящее время лишь в 6 штатах США разрешена казнь на электрическом стуле… Для того, чтобы избежать наказания, погибшая должна была загнать под ногти несколько десятков машинных игл…» А следом - кадры, кадры, кошмарная нарезка видео с сотовых телефонов, с нескольких ракурсов, на которых видна толпа, окружающая витрину торгового центра, полная фигура на стуле, сотрясающаяся под ударами электричества, её горящие волосы, раззявленный рот, глаза, выпадающие из орбит; кажется, кто-то из стоящих впереди в толпе, падает в обморок. И да, там снова кукла Пилы, на цепи, точно над пыточным стулом. -Твою ж мать… - только и смог сказать Гибсон. Он ошарашенно посмотрел на доктора, тот выглядел таким же потрясенным и, кажется, исполненным крайнего отвращения. -Вы должны остановить Хоффмана, Мэтт, - тихо и умоляюще произнес Лоуренс. – Кто ещё, если не вы?