***
Кания… Восьмой круг Баатора, Девяти Преисподних. Никакие книги не в силах передать эту картину, хоть сколько-то подготовить к тому, что мы увидели, покинув Жнеца. Невообразимой высоты ледники, холод, по сравнению с которым хиллтопские морозы - освежающий летний ветерок, падающие с бесцветного неба снежные хлопья. - Ооо, кажется, Диикен отморозил себе нос. - Да тут даже у меня нос стынет, даром, что я дух, - сказал Энсеррик. Трое смертных в Аду. Мне вспомнилась книга о скитаниях Эльминстера. Но ему помогла сама Мистра, а кто поможет нам? - Мари, вы совершили ошибку, вызвав меня сюда, - сказал Вален. – Моя кровь демона… С этим могут быть проблемы. Как в Зорвак Муре. Верно, я и не подумала об этом. Девять преисподних кишат демонами и дьяволами. - Вален, простите, но я не смогу справиться без вас и Диикена. - Я постараюсь обуздывать свою природу. Я счастлив, что вы живы, леди, - поколебавшись, добавил он. – Мы не нашли вашего тела в Лит Миатаре, и отправились в крепость Вальшаресс. Я кивнула. - Надо было закрепить успех. - Не только, леди. Мы надеялись найти вас. Я испытала какое-то необъяснимое чувство, от которого стало вдруг горячо – они не бросили меня на произвол судьбы. - Постойте. Что-то не сходилось. - Но вы же появились здесь через несколько минут после меня! Вален посмотрел на меня с сочувствием. - Со времени вашего исчезновения прошло несколько дней, Мари. Несколько дней. За которые Мефистофель успел пополнить свою армию.***
Когда мы под пронизывающим колким ветром добрались по огромным сугробам к какому-то городу, я промёрзла насквозь. К счастью, по пути мы никого не встретили – мои пальцы настолько оледенели, что я не могла бы воспользоваться ни магией, ни мечом. Кольца Элементов не смогли полностью защитить меня и Диикена от адского холода, но если бы не они, мы умерли бы ещё у дверей обиталища Жнеца. И только тифлинг, которого согревала демоническая кровь выглядел как ни в чём не бывало. Таверна «Дыхание ада» во всём напоминала аналогичные заведения на поверхности… за исключением того, что хозяином был теневой синий дракон, стаканы за барной стойкой протирал огромный серый слаад, а за столиками смеялись и играли в карты души умерших. - Диикену тепло, босс. Диикен рад и маленьким радостям, - кобольд затопал, пытаясь отряхнуться от снега. - Две комнаты, горячую воду, еду и водку с перцем, - распорядился Вален, бросая слааду деньги и жестом пресекая мои попытки достать кошелёк и внести свою лепту. Тело будто покалывали сотни мелких иголок. Лишь теперь я поняла, как смертельно устала. - Наверх по лестнице, последние комнаты направо, - проинструктировал слаад, даже не отрываясь от полировки стаканов. Похоже, он встречал здесь публику и позанятнее нас.***
В очаге потрескивало пламя. Служанка-эриния бросила несколько красных крупных ягод на кучу хвороста, раздался треск, сопровождавшийся искрами, и пламя занялось. Возможно, мне показалось после мороза, что огонь горел и грел сильнее, чем при обычном способе разжигания. Я прислушалась. За тонкой дощатой стеной слышался скрипучий голосок Диикена и изредка суровый голос Валена. Энсеррик храпел на всю комнату, предварительно посетовав на то, что лишён возможности выпить спиртного. Разморенная горячей водой, я проглотила ужин, перцовку и, юркнув под пуховое одеяло, последовала его примеру.***
- Леди, - приветствовал меня Вален поутру, когда я спустилась в полупустой зал. – Хорошо отдохнули? - Чувствую себя живой как никогда. - А Диикен спал плохо, - подал голос кобольд, которого почти не было видно из-за огромного горшка с жарким. Тифлинг покосился на него и нахмурился. - Ваш бард храпит как целый взвод солдат, леди. И чешется, как шелудивый пёс. - У Диикена всю ночь чесалось между лопатками, - подтвердил бард. - Если это заразно, тебя надо убить. - Босс ни за что не убьёт Диикена! - Что будем делать теперь? – спросил Вален, пока Энсеррик и кобольд переругивались. Я обхватила горшок – тёплый глиняный бок успокаивал, будто напоминая о доме. И не скажешь, что я нахожусь в восьмой преисподней. - Сначала нам надо узнать Истинное имя Жнеца. «А потом остановить Мефистофеля». Начать и закончить. Тифлинг мрачно кивнул, принимаясь за еду. Имена… Истинные имена. Кто в Кании мог бы знать их? От непосильной задачи, которая перед нами стояла, у меня заломило виски – но это была не та сводящая с ума боль, которой давал о себе знать обет Галастера. Хотя бы с ним покончено.***
Никогда мне ещё не приходилось видеть таких городов – населённых призраками людей, эльфов, суккубов, чьи странные полупрозрачные тела были едва различимы на фоне белого снега. Проходя мимо группы душ, стоящих у жаровни – неужели и мёртвые способны испытывать холод? – мы увидели, как некоторые из них мгновенно исчезли в серебристой вспышке. Я подошла ближе. - Здравствуйте. Скажите, куда они исчезли? – обратилась я к призраку эльфа в доспехах. Сквозь него просвечивал окружающий пейзаж. Тонкие губы тронула еле заметная улыбка. - Вы живые. Что вам за дело до печалей обитателей Кании? Тут так холодно… - он вздрогнул. – Их забрал Мефистофель. Ещё несколько душ пропало. Скоро тут не будет никого, кроме потерянных. О, если бы мы могли вернуться домой, снова жить! Было время, когда мы могли возвращаться и посещать места нашей смерти. Но Мефистофель запечатал врата Кании. Он собирает армию мертвецов, поглощая наши сущности, чтобы оживлять их. - Босс, Диикен думает, Козлорогий соберёт большую армию. - Спасибо, Диикен, ты умеешь утешить. Кто такие «потерянные», и что значит – поглощение сущности? - Те, кто больше не сожалеют о жизни. Те, кто сдался. Лёд поглощает их, и они становятся частью самой сущности отчаяния, из которого состоит Кания. Здесь, у ворот города Потерянных Душ, Писец вырезал имена потерянных во льду, чтобы их помнили – лёд полон имён, они тут, под вашими ногами. Среди нас была одна, что воспротивилась Мефистофелю. Она пыталась бороться с поглощением. Эльф содрогнулся. Рядом во вспышке с криками исчезли ещё две души. - Она была самой отважной, полной жизни, - он усмехнулся собственным словам. – Но в гневе Мефистофель покарал её, и теперь её присоединение к потерянным – лишь вопрос времени. Я хотела спросить её имя, но не успела – моего собеседника поглотило серебристое сияние.***
Неподалёку от рынка сбились у костра создания с желтоватой кожей и заострёнными ушами. Одетые в меховые плащи они негромко переговаривались, потирая длинные пальцы. – Гитзераи. Обычно они живут в Лимбо. Но я встречал их на улицах Сигила, - сказал Вален. - Насколько я знаю, они мирный народ? Тифлинг фыркнул. - Сказать по правде, не совсем мирный. Когда они решают драться, то становятся свирепыми воинами. Но в Кровавой войне они не стали ни на чью сторону. Из разговора с одним из гитзераев мы узнали, что некая Дхарвана – «сенсей Дхарвана» - принесла в монастыри Лимбо учение о Спящем – планетаре из Целестии, древнем существе, ожидающем пробуждения в храме Кании. - Наши сердца не знали любви. Мы влачили жалкое серое существование в пустынях Лимбо, и потом появилась сенсей, полная любви и страсти. Она нашла что-то, что она полюбила. - И мы все этого захотели, - подхватила женщина-гитзерай. - Мы бросили всё, и ушли в паломничество, а теперь вот не можем вернуться обратно, потому что ворота заперты, - сердито добавил третий. – Стоило тащиться так далеко, чтобы теперь здесь мёрзнуть! А нас не пускают к Спящему. Может, никакого Спящего и нет. Кобольд, высунув от усердия длинный язык и иногда странно пошевеливая плечами, чиркал в тетрадке. - Сенсей говорит, что паломничество – это урок терпения. Никому не будет позволено увидеть Спящего, пока они не разгадают пять загадок. - Босс ненавидит загадки, - заметил Диикен.***
- Как видишь, тут смертных тоже навалом – после Эльминстера местечко явно стало пользоваться спросом. - Знаешь, я не очень хотела посмотреть Ад изнутри, мне было достаточно и книг. И слава Эльминстера, увидевшего воочию барбазу, лемуров, осилутов, корнугонов, гелугонов и абишаи, меня совершенно не прельщала. Диикен потянул меня за плащ. - Босс, Диикен совсем отморозил себе… всё. - Сейчас, Диикен. В одной из лавок я купила тёплую одежду, еду, обувь и деревянные очки с мелкой решёткой из конского волоса вместо стёкол: защита от слепящей белизны просторов Кании. По пути мы насобирали ягод велокса – так называлось похожее на крапиву растение, упорно топорщившее из-под снега жёсткие стебельки, с помощью которого здесь разводили огонь. Настало время посетить храм Спящего.***
Там было тепло и пусто, сладко пахло благовониями. Пол устилали ковры, вдоль стен стояли высокие шкафы с книгами, над лежащим на столе раскрытым толстым томом потрескивала свеча. Сенсей Дхарвана долго потчевала нас рассказами о Спящем. - Он немало блуждал в бескрайних пустошах за пределами ворот. Его раны были ужасны, каждый шаг приносил мучительную боль, когда он искал Знающую Пути – лишь она могла сказать, где искать Знающую Имена. - Я должна узнать у него, как найти Знающую Имена. Сенсей Дхарвана покачала головой. - Никому не позволено приблизиться к Спящему, пока он не ответит на все пять загадок. Мне абсолютно не улыбалось присоединиться к толпе паломников – они провели в Кании немало времени, но ни один не знал ответа на все загадки. - Босс! Диикен знает, как спросить у Спящего про Знающую Пути, - прошипел кобольд. - Неужели с тебя есть хоть какой-то толк? – деланно изумился Энсеррик. - Диикен очень толковый. И когда мы сделали вид, что уходим, а Дхарвана, милостиво кивнув, отлучилась из зала, кобольд повлёк нас куда-то в боковой коридор.***
Он лежал на круглом ложе, прикрытый сложенными белыми крыльями с длинными пушистыми перьями. Кожа имела нефритовый цвет, черты лица были нечеловечески безупречны. Я заметила, что у него очень густые ресницы – как бы в противовес абсолютно гладкой голове. Я тронула его за плечо, сильно потрясла, но планетар даже не пошевелился. И тут раздался резкий звук такой силы, что содрогнулся, казалось, весь храм. Словно кто-то разом играл на множестве музыкальных инструментов, но музыке этой не доставало ни слаженности, ни благозвучности. Не успела ужасающая мелодия стихнуть, как в зал ворвалась сенсей Дхарвана. Лицо её было перекошено, в жёлтых глазах плескался гнев. - Никому не дозволено будить Спящего! – закричала она, бросаясь ко мне. Вален без лишних предисловий вырубил её ударом по голове.***
- Чем же я могу вам помочь? Я провёл многие годы в бездне Кании, ожидая свою истинную любовь. Голос планетара звучал мягко, словно никакие печали не тревожили его, в мерцающих глазах отражалось непостижимое спокойствие. - Мы ищем Знающую Имена. - Единственное, что стоит искать в этом мире – любовь. - Любовь? Меньше всего я ожидала, что буду сидеть в восьмом круге Ада, болтая о любви с небесным созданием. Он улыбнулся. - Что же ещё достойно внимания, в чём ещё заключёны смысл и полнота бытия? Я искал её всю свою жизнь. Пустоши Кании бесконечны, ветра смертельны, путь опасен. Но прежде, чем искать Знающую Имена, вам надо добраться до Знающей Пути – и это будет трудно. Мефистофель оставил пятерых стражей. Двое погибли от моей руки, осталось ещё трое. - Вы знаете дорогу к ней? - Мне удалось спрятать от прислужников Мефистофеля кольцо, указывающее путь. Его приводит в действие сила надежды.***
Надежда? Добыть это кольцо, разломанное на три части, оказалось делом почти безнадёжным. Портал, открытый Спящим, привёл нас в подземелье, напичканное костяными големами и горгульями. Огненные заклинания здесь не работали. Что ж, опробуем одно из новых. Подземелье содрогнулось, с потолка посыпались куски камня, кости расшвыряло по огромному залу ударной волной. Ох, ничего себе! - Мари, ну давай, расхуярь тут всё. Почти.***
Он погладил кольцо, улыбаясь чему-то, известному только ему. - Ребёнком я узнал надежду, когда я стал мужчиной, моя надежда обратилась в веру. И теперь я молюсь, чтобы на ветвях моей веры выросла любовь. Это мы придаём форму своей одержимости, а не одержимость формирует нас. Хотя свет её слаб и неясен, надежда есть всегда, даже во льдах Кании.***
- «Скажи мне, честный пилигрим, что был в чужом краю, ты не видал ли на пути любимую мою?...».* Вздремнуть в ожидании любви – это он, конечно, недурно придумал. - Диикен, ну-ка поди сюда! Кобольд приблизился бочком, изо всех сил стараясь выглядеть невинно. - Рассказывай, что за ад ты устроил в храме. - Диикен разбудил Спящего. - Верно. Но чем ты его разбудил? Кобольд принялся рассказывать. Пока я спала, а Вален заказывал завтрак, бард умудрился сойтись с каким-то пройдохой по имени Арден. Они сели играть в карты и Диикен выиграл помятую трубу, которая, как утверждал Арден, вызывала все ветры Плана Пандемониум. - Он сказал, что будет отличной шуткой разбудить Спящего. А Диикен подумал, что хорошему музыканту такая дудка не помешает. Да, шутка удалась - эта сумасшедшая Дхарвана чуть не выцарапала мне глаза… «Она найдёт тебя у врат Кании», - гласил ответ на одну из пяти загадок. Длинный путь, полный опасностей и преодолений. И сенсей, годы охраняющая планетара в храме. Кажется, чаемый Спящим ответ всё это время был у него под боком.***
Оно напоминало собаку – несуразное маленькое существо, кинувшееся под ноги, едва мы двинулись в сторону от храма. Поскуливая, создание тыкалось мордочкой в сапоги, и я наклонилась, чтобы погладить его. Против ожиданий, панцирь, которым была покрыта его спина, оказался шероховатым и тёплым. А потом я увидела… Спящего, бросающего палочки Писцу – так зовут это существо… Уродливых демонов, рвущих крылья планетара в клочья… Кровь, падающую на снег… Армию душ, идущую к огромным воротам, и впереди – женщину в чёрной броне, чьё лицо так знакомо… - Арибет… Писец заволновался, запрыгал на снегу, решительно подталкивая меня острым носом куда-то вбок. Я потрепала его по голове. - Что ж, веди.***
Паладин леди Арибет де Тильмаранд. Предательница Арибет. Солнце Невервинтера и его погибель. Даже через толстый слой льда, отгораживающий её от нас, видно мятежное выражение на прекрасном лице. - Босс, это женщина-эльф, которая погубила Невервинтер? Вот какой ты осталась в людской памяти. - Да. Я развела костёр, кинув на охапку хвороста несколько ягод велокса. - Вы знали её, леди? - Да, Вален. Смотря что подразумевать под этим словом. Лёд таял, оплывая каплями, похожими на слёзы. Женщина пошевелилась, ударила локтем изнутри и предстала нашим глазам – мокрая, кажущаяся немного растерянной, но притом непокорной. - Здравствуй, Арибет. Она изумлённо качнула головой, отжимая из волос воду. - Мари? Подошла, грациозная как и прежде, пахнущая розами, кровью, водой. Как, во имя всех богов, такое возможно? - Мефистофель заполучил и тебя? - Я надеюсь, нет. Арибет бросила быстрый взгляд на Валена – тот не спускал с неё глаз, держа руку на рукояти цепа, Диикена – бедняга смотрел на эльфийку, разинув рот – и, подойдя ко мне, притронулась рукой к щеке. Прикосновение прохладных пальцев не было похоже на то, чего ожидаешь от призрака – совершенно реальные ощущения. Я уже отчаялась разобраться в этой адской мешанине - населявшие город существа отличались друг от друга: иные были бесплотны до прозрачности, другие выглядели как живые и вели себя соответственно: грелись у жаровен, покупали и продавали что-то на рынке. Арибет казалась такой же настоящей, как я, Вален или Диикен. - Живая… - отметила Арибет с оттенком удивления. - Как ты оказалась здесь, в этом круге отчаяния? - Длинная история. Эльфийка дёрнула губой. - В самый раз для того, чтобы поделиться ею у костра.***
- …Я вела против него армию душ. Но он сослал меня сюда, отбывать наказание наедине со своими кошмарами. Арибет замолкла. Потом заговорила, с ожесточением и надрывом. - Зачем ты пришла сюда, Мари? К предательнице Невервинтера? Чего ты хочешь от меня? Я потеряла всё, предала всех, кто был дорог – ты сможешь это вернуть? Не отвечай. Есть вещи, которые необратимы. Я молчала. Что тут можно было сказать? - Я не любила его никогда, - вдруг отчётливо произнесла паладин. – Это было… казалось, - поправила она себя, - так правильно, чтобы служители Тира соединились и в любви. Но Мефистофель открыл мне глаза. На моё тщеславие и гордыню. На то, какая я есть на самом деле. Этого я не могла перенести. - Ты поверила Мефистофелю? Она прищурилась. - Боги издевались надо мной. Отняв мужчину… которого я думала, что люблю. Справедливость, в которую я верила. И женщину, которой я была когда-то, превратив её в демона. Тебе надо было позволить мне присоединиться к Потерянным. Мало что держит меня здесь. Я раздражённо ударила ледяную стену. Руку ожгло холодом, кожу рассадило до крови. - Хочешь сказать, что погубила Невервинтер и кучу жизней только потому, что… ошиблась? Если ты любила Фентика, это хоть как-то оправдывает то зло, что ты несла. Если же нет… Мне было горько. Что-то тёмное поднималось как осадок с самых глубин души. - Я лгала. Себе и другим, - упрямо повторила Арибет. - Но мои грёзы были разбиты. И ваш Спящий, что ждёт любви у ворот Кании, тоже столкнётся с этим – его грёзы разлетятся пылью. Как любые другие. Грёзы… - Ты говорила, что Фентик дорог тебе. Вспомни. Вспомни себя. - Мефистофель заглянул мне в душу. - Что он может знать о душе и о любви? Арибет смотрела на меня растерянно. Каштановые волосы, просохшие от тепла костра, завитками лежали на плечах. - Может быть, ты права. Я… не знаю. - Разберись в себе, Арибет. И да простит тебя Тир. - Тир, но не ты? - Ты спутала меня с богами. Как живая. Испытывающая сомнения, горечь, вину. Я же видела, как её привели на главную площадь Невервинтера. Слышала удар топора. Мёртвая. Не мне винить её. Не мне прощать. Мне срочно надо выпить. Самого крепкого пойла, какое тут водится.