Истинный

      Последний разговор с Чунмёном, прошедший в самых ярких и чувственных красках от набежавших эмоций, отпечатался в голове Минсока, не давая заниматься хоть какими-нибудь делами. Он предвкушал что-то новое, интересное и волнующее. Попахивало чем-то серьёзным. Чунмён собирался сначала сходить впервые на подработку, а потом встретиться с Минсоком. Он сказал, что они сходят в ресторан, потом в парк, а после этого обязательно где-нибудь выпьют. И это всё слишком сильно было похоже на следующий этап в их отношениях. Это и не давало покою Минсоку. Он думал, что, возможно, именно в этот день Чунмён собирается поцеловать его в первый раз. Наверное, они, наконец, возьмутся за руки, потому что до этого Минсоку было страшно делать это самому, и он уже почти поверил, что Чунмён позвал его именно на свидание. То, что происходило между ними в последнее время, начинало сгущаться. Альфа, говоря с Минсоком, садился к нему с каждым разом всё ближе. Случайные прикосновения, очевидно, стали частыми, а взгляды набирали теплоту, будто подзаряжаясь энергией. Разве этого было мало, чтобы Минсок решил поверить?..       Он никак не мог дождаться вечера. Его колотило словно в припадке. Меньше всего Минсоку хотелось оплошать, поэтому он усердно занимался своим внешним видом, по сто раз примеряя кучу рубашек и придирчиво оглядывая себя в зеркале. Когда дело дошло до волос, он чуть было не взвыл, ей-богу, потому что причёска, которую он силился сделать, не давалась ему, а волосы предательски топорщились то здесь, то там.       — Ну, ё-моё… — возмущался вслух Минсок, вовсю орудуя расчёской.       Но тут зазвонил его мобильник.       Расчёска выпала из рук парня, а тот ринулся к телефону, увидев на дисплее имя Чунмёна.       — Привет! — с волнением выпалил он в трубку, схватившись за неё двумя руками.       — Минсок, я…       У омеги внутри что-то перевернулось. Голос парня в трубке ему, мягко сказано, не понравился. Это что… виноватые нотки? Он что, не придёт на встречу? Почему у него такой убитый голос?.. Даже если Минсок задал себе в голове миллион вопросов, ни один из них не сорвался с языка. Этого органа будто вовсе не стало, а во рту пересохло. Нет ничего страшнее, чем человек, которого ты знаешь давно, ведущий себя совершенно по-новому. Омега это знал и не любил.       — Прости меня, — выдохнул Чунмён в трубку. Говорить ему было сложно — это было слышно по севшему голосу.       Тем временем у Минсока пришёл в норму язык.       — Что произошло? — невинно произнёс он, со страхом ожидая чего угодно. Чунмён задержится на новой подработке. Чунмён что-то сломал или просто поранился. Чунмёну кто-то позвонил и срочно позвал: за надобностью или всего лишь потусить. Чунмёну нужно срочно к родителям за тысячи километров отсюда. Чунмён, он…       — Я нашёл своего омегу.       Минсок уронил телефон и уставился вперед с бешеным звоном в ушах. Слёзы резко расчертили полосы на его щеках. В ту же секунду, когда он всё услышал. В то же мгновение, когда его шарахнуло этим фактом.       Так неожиданно, правда. И так больно.       — Минсок? — слышалось в трубке. — Ты здесь? Ты в порядке? Ответь что-нибудь!       Парень чувствовал себя так странно. Будто боль раскрыла свои объятия и стремительно захватила его, он прямо погряз в этом чувстве настолько, что было больно слышать голос Чунмёна, было больно слышать в принципе, дышать, говорить, думать, даже жить. Как же так резко его бросило из одного состояния в другое?.. Он был так взволнован, так счастлив, собираясь на свидание. Это впрямь должно было стать их первым свиданием. Минсок с Чунмёном долго к этому шли. Но стоило альфе встретить истинного, как всё полетело к чертям.       Так и хотелось кричать: «Я ведь не бросил тебя ради истинного! Я бы никогда так не поступил!».       И с этой мыслью появилось совсем не облегчающее разочарование. Разочарование в Чунмёне, его чувствах и даже немножечко в себе.       Как и бывает в таких состояниях, от волны эмоций в какой-то момент может не остаться ничего, кроме удушающей пустоты, когда на всё становится плевать. И на Минсока это накатило чересчур быстро. Он сел на край кровати, глядя на валяющийся посреди комнаты телефон.       — Я несовершенен, — вдруг он сказал самому себе. — Надо было стать совершенным для него, тогда бы, думаю, этого не случилось.

***

      Ким Чондэ смотрел на друга как на умалишённого. Сказались его же предрассудки, но Чунмён нереально вывел его из себя за последние пять минут. Он рассказал, что на новой подработке в офисе он встретил китайца. А дальше всё было слишком сопливо и сладенько, так что Чондэ почти не слушал. Всё, что он понял из обрывков, которые всё-таки долетели до него, — всё было мило как в романтическом фильме, и любовь с первого взгляда, конечно же, существует.       — Блядь, не могу поверить… Вокруг одни предатели, — не унимался Чондэ, поскрипывая зубами от злости. Зря он надеялся на Чунмёна. Свободным оставался только Чонин теперь, но тот совсем не внушал доверия — по-любому тоже ищет истинного. Только лишь бунтарская душа Ким Чондэ не желала идти на поводу общепринятых стандартов.       — А что с тем омегой? — спросил Сехун у Чунмёна, и у того в глазах тут же исчез весь щенячий восторг.       — Ты бросил его, — убито проговорил Чондэ, бесясь от одной лишь мысли. — Ради истинного. Какой же пиздабол, а.       — Он… выглядит нормально, — виновато выдавил из себя Чунмён.       — Правда, что ли? Даже разговаривает с тобой, как это прежде бывало? — Чондэ действительно не мог выносить такого поведения Чунмёна.       — Нет, мы больше не общаемся… Он игнорирует. Я пытался поздороваться, но ничего не вышло. Похоже, он теперь знать меня не хочет.       — Было бы странно, если бы он так быстро тебя простил, — проговорил Чонин.       — Да он, наверное, никогда меня не простит…       — Ещё бы, — с сарказмом произнёс Чондэ. — Ты его хоть сколько-нибудь любил? Как ты мог от него отказаться за считанные минуты? Ты этого Исина даже не знаешь толком!       Чондэ был прав, и от этого воротило всех. Было неприятно.       — Эй, вы там! Заткнитесь к чёрту.       Альфы обернулись, увидев издалека тяжёлый взгляд Минсока.       — Ещё одно слово за моей спиной — сделаю всё, чтобы выжить вас отсюда нахуй.       Чунмён виновато опустил взгляд, отчего Минсок стал ещё более хмурым.       — А ты, — омега неожиданно обратился к Чондэ, — обо мне вообще забудь.       И ушёл, оставив альф в шокированном оцепенении.

***

      Минсок был в порядке. Он был в таком хреновом порядке, что самому страшно становилось, но от собственного смирения сбежать было куда сложнее, чем вновь почувствовать хоть что-нибудь к Чунмёну. Парень в принципе забыл о том, кто такой Ким Чунмён, и вспоминать как-то не хотел. Этот случай вовсе отбил у Минсока всякое желание контактировать с альфами, но полностью отгородиться от них он, к сожалению, не мог.       А сейчас была вообще другая проблема. Омега валялся на парте, чувствуя какое-то непонятное и доселе не тревожащее его недомогание. К Минсоку подсел тихонько Бэкхён.       — Эй, ты как?       — Что-то не очень… — выдохнул Минсок. — Наверное, мне надо отойти в туалет. Жарко, мутит немного.       — Ладно…       Даже будучи во всём проницательным, Бэкхён ничего не заметил. А наивный и ко всему равнодушный в последнее время Минсок точно сам не смог бы понять, что с ним творится. Еле дойдя до туалета, он быстренько умылся холодной водой, но тут же рухнул возле раковины, так и не выключив воду. Сознание Минсока начинало угасать — становилось хуже. Холодный пол был прекрасен, жар хотя бы не так сильно беспокоил, но этого было недостаточно, чтобы омега самостоятельно поднялся.       В это же время в аудитории начал волноваться Бэкхён. Минсока не было больше пятнадцати минут. Туалет был на том же этаже, совсем близко. Омега должен был вернуться.       — Извините, можно выйти? — спросил Бэкхён и уж было рванул к выходу, как вдруг решил, что он должен забрать их с Минсоком сумки тоже. Он выбежал из аудитории, с колотящимся сердцем несясь к туалету.       Как и ожидалось, Минсок, дай Бог, ещё живой, лежал возле раковины, свернувшись в три погибели и всем телом дрожа. Такой маленький и несчастный, что ничьё сердце бы не выдержало.       Сделав шаг, Бэкхён учуял. Корица. Такой яркий запах, который заставил омегу выглянуть из туалета и проверить, не набралась ли поблизости где-то очередь из альф.       — Друг, ты жив? Поздравить тебя с первой течкой?       Минсок открыл глаза и, увидев Бэкхёна, спросил:       — Ты знаешь, что со мной?       — Знаю. И как-то тяжко у тебя этот процесс пошёл. Мне не было так плохо. Ни в первый раз, ни вообще. У тебя, возможно, со здоровьем проблемы. Но всё потом. — Бэкхён подошёл к Минсоку, с трудом поднимая его с пола. — Тебя необходимо отвести домой. Здесь тебе делать нечего. Завтра пойдёшь к врачу. Куплю тебе таблеток, чтоб не мучился, и пойдёшь. А сейчас соберись, нам надо любыми путями добраться до дома.       Минсок больше ему не отвечал. Когда омеги вышли из туалета, вдруг обнаружилось, что закончилась пара. Бэкхён чертыхнулся. Ждать он больше не мог. Оставалось одно — как можно быстрее покинуть это место, пока Минсока кто-нибудь случайно не поимел.       Они спустились со второго этажа. Отдавив всё плечо Бэкхёна, парень висел, почти ничего не соображая. Влажно, жарко и плохо — вот всё, что он понимал.       Омеги уже шли через холл. Оставалось-то всего ничего, несмотря на то, что Бэкхён чувствовал себя моделью на подиуме в свете софитов – настолько много внимания привлёк к себе мучавшийся течный Минсок. Не сладкий, но всё равно привлекательный. Бэкхёну даже странно было, что теперь даже несладкие запахи омег популярны у альф.       И тут в холле появился Чондэ. Он всего лишь шёл, чтоб сдать ключ от кабинета по просьбе преподавателя. И он уже почти ушёл, но, не пройдя и пяти шагов от вахтёра, замер, вдыхая усилившийся в сотни раз запах, который в последнее время ему чудился лёгким и невесомым видением. «Нет уж, — тут же стал сопротивляться Чондэ. — Никакого истинного на моём пути быть не должно». Но ноги не слушались. Инстинкты брали своё, а перед глазами уже появился повисший на плечах омеги Чанёля…кто? Правильно, бывший парень Чунмёна — Ким Минсок. Будто при смерти. Чондэ не дурак, прекрасно знал, что у того течка. Первая, скорее всего. А запах такой сильный, что за это парнише хотелось дать по морде. Чондэ стоял с горящими глазами. Он подумал, что теперь немного двинулся, внезапно сделался не совсем нормальным. Его ещё больше бесила идея истинных пар, потому что это невыносимо. Меньше всего Ким Чондэ хотел подчиняться своим инстинктам.       Но он осознал и понял этот запах, и это, кажется, стало для него отправной точкой. Запах корицы. Он понял, что то была корица — запах, который его привлекает.