***
— Эх, жалко, что наш глубокоуважаемый преподаватель выживания не имеет совести поваляться в санчасти подольше, — посетовала Вика. Ира развела руками. — Чего же ты хочешь? — она забавно сморщила лицо в негодующей гримаске. — Он ждет не дождется, когда нас снова можно будет тиранить. Петя приобнял Зябликову со спины и положил курчавую голову ей на плечо. — Да что уж так мы, простые курсантики, — вставил он. — Пока Ворожцов валяется в санчасти, весь корабль вздыхает с облегчением. Никогда не забуду, — посерьезнел он и, повернув голову, скорбно заглянул Ире в глаза, — никогда не забуду, как этот гад чуть не утопил меня в ведре! — Ребят, — попросила Алена, — может, сменим тему? — А что такое? — мгновенно развернулась к ней Вика и прищурилась. — Да так... противно уже слушать... — Про гадости, которые творит Ворожцов, или про самого Ворожцова? Алена замялась, не зная, что ответить. Ее спас подошедший Ренат. — У нас нет занятий, и потому старпом велел всем собраться на палубе, — сообщил он, косо взглянув на Иру и Петю. Петя продолжал обнимать Зябликову, сцепив руки в замок. Он даже подскочил от возмущения, когда до него дошел смысл сказанного. — Нет, ну что творит! Избавились от Ворожцова, так старпом пиявкой прицепился. Вот увидите, — пророчески предостерег он, — наш дорогой любитель устава и дисциплины уже придумал на очередную замороченную или грязную работенку! Ренат улыбнулся и пошел дальше. Ира развернула Петю в сторону лестницы, ведущей на палубу. — Шагай уже, мой дорогой любитель шуточек и глупостей, — подталкивая Зацепу в спину, приговаривала она. — Топай, топай, Петечка. Ракита ждет тебя. — Голубки, — фыркнула Вика им вслед. — Завидуешь? — грубовато осведомилась Алена. Вика мечтательно вздохнула. — Немножко, — призналась она. — Хоть он и клоун, а любит ведь нашу будущую мамашу. Она усмехнулась, поглядывая на Алену, и стала подниматься по лестнице на палубу. Потом обернулась. Ее черные волосы картинно взлетели. — И ты завидуешь, капитанская дочка, — убежденно заключила она. «Выпендрежница!», — с раздражением подумала Алена, провожая ее взглядом до тех пор, пока тонкие Викины щиколотки не исчезли в ярком проеме люка. Раздражение Алены все нарастало от того, что она не могла не признать: права, права, чтоб ей пусто было, права, как ни крути, первая корабельная красавица. Алена завидовала. Завидовала Зябликовой и Зацепе оттого, что все у них легко да гладко, как по маслу. Она забывала о цене, которой досталось им это счастье, забывала об Ириных слезах, об ее метаниях между Петей и Ренатом, как сама она металась между Германом и Максом. Ирина смогла сделать правильный выбор, но разве легко ей это далось? Разве Алена могла знать всего, что та пережила? Алена предпочитала закрыть на это глаза и видеть только результат. Но нельзя ее в этом винить: такова уж человеческая природа. Алена закрывала глаза на усилия, которыми досталось Пете и Ире это счастье, обманывала саму себя, не замечая того, накручивала себя: так у них все складно, не то что у нее с Максом – постоянные ссоры, недопонимания, и все снова кувырком. Когда же это закончится? Когда они смогут, наконец, быть счастливыми? Она не задумывалась о том, отчего нет у них счастья, не задумывалась, что, может, и не ее человек Макс, а она – не его, и потому не будут они счастливы. Нет, это было бы все слишком сложно, слишком утомительно, и Алена даже не задумывалась об этом.***
Небо было затянуто свинцовыми тучами, и по морю гулял колючий ветер. Он бросался резкими порывами в разные стороны, трепал волосы и яростно хлопал грубой тканью спущенных парусов. Петя Зацепа угадал: неутомимый Ракита нашел-таки для них работу. Яростно драя металлические поручни бортика, Алена успела уже несколько раз мысленно помянуть добрым словом предприимчивого деятельного старпома. «Да уж, — думала она, пыхтя и соскабливая намертво приросшую грязь, — одно дело – дядя Юра, приехавший погостить во время отпуска, и совсем, совсем другое – старпом Юрий Ракита в своей стихии». Алена выпрямилась и откинула волосы со лба. — Товарищ капитан! — донесся до нее жалобный вопль Пети, и она встрепенулась. — Товарищ капитан, пощадите! Мы вкалываем тут уже третий час без передышки, а товарищ старпом, судя по всему, давно про нас забыл! Алена с интересом наблюдала. Петя стоял с корабельной шваброй наперевес, вытянувшись по стойке «смирно», но Алена видела, что он дурачится. Ее отец стоял перед ним, заложив руки за спину. Алена была не уверена, принимал ли он Петю всерьез. Он усмехнулся: — Третий час, говоришь? — Так точно! Честное слово! Вот Ренат не даст соврать. Петя резво скакнул в сторону с подозрительной для смертельно уставшего трудяги резвостью и, отодрав Рената от кучи тросов, которые тот разбирал, подтащил Ахмадуллина к капитану. — Верно я говорю? — Для надежности Петя легонько встряхнул Ахмадуллина за плечи. — Верно, верно, — вырвался Ренат. — Ну, раз такое дело, — капитан весело окинул взглядом замеревших в надежде курсантов, — то даю вам полчаса перерыва. А потом чтоб с новыми силами все тут закончили. Ясно? Горе-работники с облегчением выдохнули и стали разбредаться. Виктор подошел к Алене. — Спасибо, пап, — она отшвырнула грязную тряпку, целясь в ведро. Тряпка повисла на самом его краешке. Виктор досадливо отмахнулся. — Чего уж там. Он задумчиво глядел вдаль. На его мужественном добром лице проступила какая-то почти женская мягкость, которая появлялась только тогда, когда на всем корабле – а, значит, и в душе капитана, наступал полный покой, не омраченный заботами и тревогами. А это случалось теперь так редко! В порыве дочерней нежности Алена прильнула к отцу, просунула руку под локоть его загорелой, крепкой руки и прислонилась головой к его надежному плечу. Умиротворение, исходящее от Виктора, передалось и ей. Он посмотрел на нее с легкой лаской и вновь устремил взгляд на горизонт. — Посмотри, — сказал он. — Посмотри, какая красота. Алена посмотрела. Море как море. Свинцово-серое, угрожающее, катит и катит свои тяжелые волны без устали. Алена пожала плечами и подняла голову с плеча отца. Волшебный момент прошел. — Не знаю, — сказала она. — Я больше люблю, когда море синее, а не серое. Сейчас оно какое-то зловещее. — Вовсе нет, — возразил Громов. Алена улыбнулась про себя его горячности. — Море не бывает красивым или некрасивым, оно всегда величественное. Алена потянулась. — Тебе виднее. А вот скажи, пап, ты никогда не устаешь от моря? Виктор посмотрел на нее с недоумением, и она пояснила: — Вода, куда ни глянь – одна вода. Иногда взвыть хочется. — Нет, — сказал капитан. — Поначалу меня тоже, как каждого, тяготила эта вода и тянуло на сушу, но, — он улыбнулся, — не пошел бы я в капитаны, если бы не манило меня к себе море. Нет, — повторил он, — я не устаю от моря. Алена услышала позади шаги и обернулась. К ним шел Макс. Да, она узнала бы его шаги всегда... Они так и не говорили после вчерашнего вечера, когда столкнулись около санчасти. На мгновение их глаза встретились. Макс сразу обратился к Виктору. — Я закончил чистку двигателя, товарищ капитан, — отрапортовал он. Виктор улыбнулся. У него, видно, с утра было хорошее настроение. — Молодец, Максим. Быстро ты. Хвалю. — Не стоит, товарищ капитан, — скромно отмахнулся Макс, весело улыбаясь капитану в ответ. — Еще распоряжения будут? — Ты пока отдохни, хорошо сегодня поработал. Алена украдкой поглядывала на Макса. Капитан уже ушел, а они остались стоять и, поскольку никто не начинал разговора, неловкое молчание повисло между ними. Поскрипывали мачты, стрелами взметенные ввысь. Если глядеть на них снизу вверх, подойдя к ним почти вплотную, кажется, что они сильно качаются под напором ветра. Эту иллюзию создают облака. Алена помнила, как удивилась и испугалась Лера в тот день, когда вместе с Аленой и мамой в первый раз побывала на Поклонной горе. Это было очень давно – Лерочка тогда была совсем малышкой, ей было года четыре, и ничего еще не сулило их матери смерти; Смерть не засела еще тогда у нее в животе, убивая, разъедая ее изнутри; мама была румяна, весела, и живой блеск искрился в ее глазах. И Лера, открыв рот, задирая голову, глядела на стеллу с крылатой богиней победы Никой, возносившей над просторами России победоносный венец: высоченная, толстая колонна с коротким шпилем в небо раскачивалась у нее над головой. Маленькая Лера тогда ужасно перепугалась, что стелла вот-вот упадет, и залилась слезами. Алена снова исподтишка глянула на Макса и вздрогнула, встретившись с ним взглядом. — Что, стукачка, так и будем в молчанку играть? — осведомился он. От его улыбки не осталось и следа. — Если хочешь, — деланно равнодушно пожала Алена плечами. — Да не хочу я! — Макс вдруг приблизился к ней вплотную. — Не хочу! Почему у нас вечно не как у людей? Алена попыталась отстраниться, но он не позволил, сжав ее плечи, и она была ему благодарна. — Никуда мы друг от друга не денемся, стукачка. Как ты еще этого не поняла?.. Он склонился над ней, трепетно заправляя ей за ухо непослушную прядь, и словно ненароком коснулся ее щеки, гладкой, теплой. Дыхание их смешалось. — Стука-ачка… — выдохнул он и, замирая, коснулся ее губ. Алена медленно отстранилась, разорвав поцелуй, и горестно вздохнула, отворачивая лицо. Макс потянулся к ней и стал легко касаться губами щек, глаз, бровей. Он крепче обнял ее, без страсти, нежно, как в первый раз, и Алена всем существом ощутила, как больно, физически ощутимо щемит сердце, но боль была сладка, хоть и приправлена горечью. Алена склонила голову Максу на плечо и закрыла глаза. — Вот и оставляй ее без присмотра на пару минут, — раздался совсем рядом насмешливый звонкий голос, и Алена в смущении отпрянула от Макса. Вику эта ситуация, кажется, сильно забавляла. Рутковская стояла, позерски скрестив руки на груди, и озорные искорки посверкивали в ее темных смеющихся глазах. — Раньше-то вы не смущались, целуясь у всех на глазах, — напомнила она. Макс рассмеялся. — Она просто отвыкла, — заявил он. — Но обещаю – скоро привыкнет снова. Он опять привлек Алену к себе, но капитанская дочка отчего-то чувствовала большую неловкость и мягко высвободилась, позволив только его рукам лечь у нее на талии. — Потом обниматься будете, — добродушно проворчала Вика. — Полчаса-то уже прошло.***
— А у нас точно есть эта книжка? — в который раз спросила Лера. — Не знаю, малыш, не знаю, — устало отмахивалась Алена. Они только что закончили уборку на палубе, и, не успела Алена выдохнуть, как прибежала неугомонная Лера. Макс уже ушел – его вызвали в рубку, но он честно помогал им с уборкой, и на душе Алены было тепло и отрадно. — Пойдем посмотрим, — великодушно предложила она, и Лера запрыгала от радости. Ее пухленькое личико расцвело счастьем. «Боже мой, — подумала Алена, с нежностью глядя на сестренку, — как мало, оказывается, нужно ребенку для счастья! А взрослые вечно придумывают себе трудности и препятствия и никак не могут быть счастливыми просто от того, что они живы и от того, что жизнь прекрасна». Лера схватила ее за руку и потащила по коридорам, в которых вечно было прохладно и в которых тусклые электрические лампочки не могли бороться с сумерками, царившими здесь в пасмурную погоду. «А может, все у нас не так уж плохо?» — мечтательно рассуждала тем временем Алена, бредя за попрыгивающей от нетерпения сестрой и вспоминая обаятельную нежную улыбку и добрые светлые глаза Макса. Она всегда так думала, пока они не сорились заново и все не летело опять к чертям. Лера бойко взбежала по лестнице, и железные ступеньки гулко громыхнули под ее проворными ножками. — Ищи тонкую книжку, — сказала ей Алена, пробегая взглядом по корешкам книг и вставая на цыпочки, чтобы дотянуться до верхних полок. — Автор – Антуан де Сент-Экзюпери. — Что? — Сент-Экзюпери. Он француз. —Э-э… Я лучше буду искать «Маленького принца», — в некотором замешательстве объявила Лера и, присев на корточки, стала осматривать нижние полки. — «Эн-цик-ло-пе-ди-я», — читала она по слогам, — «Ор-фог-ра-фи-чес-кий сло-варь рус-ско-го я-зы-ка», «Са-мы-е о-пас-ны-е о-би-та-те-ли мо-рей», «Тол-ко-вый сло-варь Да-ля»… — Лерочка, там нет сказок. Смотри выше, — сказала Алена, вздрогнув. — А ч-что вы ищите? — растягивая слова и слегка заикаясь, спросил незаметно подошедший Орлуша. — Орлуша, миленький, ты не знаешь, есть ли здесь «Маленький принц» Сента-Экзюпери? — вопросом ответила Алена, проворно обернувшись. — В-вы его ищите? — Да, — сказала Алена. — Э-это хорошая книга. Я ее чи-читал. Орлуша постоял какое-то время, подергивая головой и приоткрыв рот, словно хотел собраться с мыслями, и на Алену вдруг накатило волной раздражение. Орлуша, корабельный «дурачок», брат Надежды и ее незаменимый помощник, ставший таким после аварии, уже давно никого не сердил свои видом и поведением, тем более частенько именно он и оказывался спасителем «Бегущей по волнам», и Алена тоже всегда относилась к нему ласково и терпеливо, но сейчас вдруг обозлилась. Обозлилась ни с того ни с сего, как будто он был виновен в том, что рассудок его теперь расстроен и он похож на дурачка. — Так есть здесь эта книжка? — зло сказала она, не сознавая своего тона. Орлуша посмотрел на нее с обиженным удивлением – Алена никогда с ним так не говорила, и кроткий укор появился в его грустных глазах. — Что ты молчишь? — прикрикнула Алена. — Е-есть такая книга… — буркнул Орлуша. Лера подошла к нему и взяла его за руку. — Поможешь нам ее найти? Пожалуйста! Орлуша ничем не выдал, что понял трогательную попытку ребенка утешить его и отвлечь. Он улыбнулся девочке, принимая ее заботу, и кивнул: — Х-хорошо. Благодаря помощи Орлуши, моментально ориентировавшемся на всем корабле (библиотека не была исключением), книга отыскалась тут же. Вертя в руках тоненькую, хлипенькую от старости книжку, Лера оглядывала ее с некоторым разочарованием: слишком тоненькой она была, какой-то неосновательной. Алена дернула сестру за руку: — Пошли.***
Алена все же вернулась в библиотеку. Она ужасно переживала, что накричала на ни в чем неповинного Орлушу, и чувство вины грызло ее все время, как настырный червь, но не из-за этого пришла она сюда, воровато оглядываясь – нет ли кого – и, быстро отыскав нужную полку, вытащила увесистый томик в голубом переплете. Неясное чувство тревоги теснило ей грудь, и Алена злилась на себя за эту неуместное беспокойство, но вот поделать с ней ничего не могла. Долго и упрямо она давила эту тревогу, но сердце не отпускало нехорошее подозрение, и наконец Алена, поняв, что не будет ей покоя, откомандировалась в библиотеку. Она нерешительно открыла книгу и пролистнула ее. Страницы сухо шелестели. Алена резким движением зло захлопнула книгу. Книга было старая, еще советская, сделанная на совесть, только уголки потрепались со временем. Книга была энциклопедией и называлась «Самые опасные обитатели морей». Алену тогда словно током прошибло, едва она услыхала это название из Лериных уст. Тревога была за Германа (из-за, окрысивалась на саму себя Алена, но сути это не меняло), и наконец она поняла, что ради собственного спокойствия должна убедится в том, что Лера ошиблась. Герман самолично опроверг Лерины слова, разве этого недостаточно? Маленькая семилетняя девочка могла неправильно понять, придумать могла, в конце концов. Она же недолюбливает инструктора по выживанию, вот и придумала такую историю да и сама в нее поверила, как это бывает у детей… Но, как ни пыталась Алена убедить себя в этом, ничего не выходило. Чем больше выискивала она к этому доказательств, тем сильнее ныло ее сердце. Со скучающим (более деланным, чем это было в действительности) видом Алена лениво листала страницы, и проскальзывали один за другим, выявляя на свет свои отвратительные и не очень морды страшнющие обитатели глубин и безобидные с виду жители мелководья. Разные, загадочные или известные Алене существа, но бородатой рыбы не было и в помине. Раз Алена пролистала всю книгу, два раза досконально изучила алфавитный указатель в конце издания – ничего, даже упоминания нет. Она хотела было просмотреть список в третий раз, но, спохватившись, сердито одернула себя и захлопнула книгу, резко отодвинув ее подальше. Она посидела какое-то время, задумчиво постукивая пальцами по полированной поверхности стола. Шло ли время своим обычным ходом, или ползло, как улитка, или неслось быстрее ветра, Алена не могла сказать. Она задумалась, но не думала о чем-то конкретном. Пристально глядя в одну точку, она не замечала ничего. Иногда человек просто ловит себя на том, что внимательно глядит на что-то, ни о чем не думает и не может сказать, что видел то, на что смотрел. Он сморгнет, и все встанет на свои места. Мысли снова завертятся в голове, и голова снова будет анализировать то, что видит глаз. Алена растеряно моргнула и вдруг скорее ощутила, чем заметила, что за спиной кто-то стоит. Она обернулась, вздрогнула и хотела было спрятать, хоть прикрыть рукой книгу, даже уже потянулась к ней, но передумала и спокойно положила руки на стол. Герман тяжело опустился за стол напротив нее и с интересом взглянул на голубой томик. Выражение его лица изменилось, и он с каким-то тревожным нетерпением вгляделся в Аленино лицо. Алене показалось, что в его глазах отразилась странная досада. Она смотрела на него отвлеченно, рассеяно, и гадала, о чем же он сейчас и думает и почему так странно смотрит на нее. Он молчал, Алена – тоже. Пауза затягивалась, и Алена беспокойно заерзала на стуле. Чего он хочет? — Как… ты себя чувствуешь? — запинаясь, пролепетала она, пытаясь рассеять молчание. Он неопределенно махнул рукой, как показалась Алене, с некоторой досадой. Потом указал на книгу и сухо спросил: — Нашла? Алена хотела ответить и вдруг осеклась: — Откуда ты знаешь, что́ я искала? Он усмехнулся. — Это было очень просто. Я ведь очень хорошо тебя знаю. Так нашла? — Нет, — улыбнулась она, но вдруг почувствовала, что улыбка неуместна. Почему, она не знала – может, улыбка разбилась о его взгляд? — Такой рыбы тут нет. — А какую ты искала? — равнодушно-вежливо, словно просто поддерживая светский разговор, спросил он. — Лера говорила, что бородатая какая-то рыба, — снисходительно обронила Алена. — Я так и знала, что она все придумала. Герман протянул руку и взял энциклопедию. Алена дернулась сначала, но, сообразив, что он тянется за книгой, снова расслабилась, насколько она вообще могла расслабиться в присутствии этого человека. Он быстро отыскал нужную ему страницу и, поглядев на нее немного, отодвинул томик к ней и встал. Алена заметила, что шел он медленнее, чем обычно, не так легко и уверенно, как раньше. Его походка лишилась одному ему присущей, почти кошачьей упругости, и это резко бросалось в глаза. С опаской Алена перевела взгляд на раскрытую страницу книги и замерла.