Бархатцы

Гаррет благоразумно припарковался на стоянке неподалёку от дома Амелла и, вытащив ключ зажигания, взглянул на Андерса. Всю дорогу они болтали о каких-то глупостях и немного флиртовали, пока он доклеивал последние фотографии в альбом, но последние несколько минут просто сидел в своих мыслях, почти не шевелясь. И вот сейчас тоже: даже не заметил, что они остановились. – Идём? – Хоук коснулся рукава его куртки. Андерс встрепенулся и перевёл на него взгляд, расплываясь в немного виноватой улыбке. – Да, давай… – он потянулся к ремню безопасности, но на полпути замер и продолжил: – Только… Гаррет, не говори пока никому… ничего. Ладно? Хоук пожал плечами с как можно более безразличным видом, подавив неприятное недоумение. – Да не вопрос, – безмятежно откликнулся он, распахивая дверцу машины. Снег всё так и шёл крупными хлопьями, и ему пришлось натянуть капюшон, чтобы не падало за ворот. Из дома напротив уже доносилась музыка и гвалт голосов, и Андерс, перехватывая поудобнее пакет из супермаркета, поморщился. – То-то соседи сегодня в восторге будут… – Тётушка ещё с утра сходила и предупредила всех, – Гаррет усмехнулся и проворковал: – «Не каждый же день сыну исполняется двадцать, войдите в положение». Фыркнув, Андерс стрельнул в него весёлым взглядом и направился к дому. * * * Оглядывая гостиную, Хоук был даже рад, что Бетани не смогла остаться. Процент пьяных всё повышался, равно как и количество алкоголя у народа в крови, свет почти везде был приглушён, а из каждого гремел смех и возгласы. Не то чтобы у него были какие-то сомнения в том, что младшая уже посещала подобные вечеринки, но так можно было расслабиться и не быть на всякий случай начеку. Амелл весь вечер гонял по дому с совершенно счастливым и глупым видом – удивительно, как он запомнил все поздравления и не стребовал с кого-нибудь ещё один подарок. Альбом Андерса пришёлся ему по душе: Дайлен долго рассматривал его, читая подписи, а затем восторженно благодарил друга, ежеминутно прерываясь на других гостей. К ночи, когда все тосты были уже подняты, поздравления сказаны, и Хоук даже развлёк народ парой огненных трюков, почти не налажав, Амелл сделал музыку погромче, вытащил ящик джина и позволил вечеринке идти своим чередом. Андерс сидел со своими одногруппниками и слушал смешные истории крепкой и бойкой девчонки с пирсингом – Сигрун. «Если бы мой здравый смысл мог говорить, он говорил бы её голосом», – когда-то заметил он. Хоук хмыкнул, примерно понимая, почему он так сказал, побродил ещё по дому, взглядом выхватывая немногие знакомые лица – Амелл перезнакомил его со всеми, но имён было слишком много, да и запомнить всех с первого раза не удалось, – и подошёл обратно, усаживаясь на диван рядом с Андерсом. – От тебя всё ещё пахнет гарью, – услышал Хоук его негромкий голос. – Тебе же нравится. – Я не говорил, что плохо пахнет. Гаррет невольно улыбнулся, делая большой глоток, но вдруг вспомнил о своём маленьком провале: – Я всё же запорол ту связку. – Всё равно это было прекрасно, – Андерс опрокинул в себя остатки выпивки и облизнулся. – И никто ничего не заметил, я тебя уверяю. – Надеюсь, что так, – Гаррет взглянул на стакан в его руках. – Принести ещё? – Да я сам… – Сиди, – Хоук забрал у Андерса стакан, чуть дольше положенного накрыв его пальцы своими, и встал. Вернувшись с двумя порциями джина с тоником, он с неприятным удивлением заметил, что Андерс съёжился в углу дивана. Спустя долю секунды нашлась и причина: рядом стоял высокий парень с крючковатым носом и что-то ему говорил. Шестое чувство вперемешку с алкоголем дёрнуло Хоука не ждать, пока диалог будет закончен, а внаглую пройти мимо и сесть к Андерсу, чуть ближе, чем того требовали приличия. – Вот и я, – Гаррет отдал ему его напиток и как ни в чём ни бывало приложился к своему, игнорируя жёсткий взгляд горбоносого. – Андерс, – сухо процедил тот, отводя, наконец, взгляд. – Он мне нужен, и поскорее. Андерс вздохнул и повертел стакан в руках: – Ладно… Давай завтра к обеду. Я скину все свои файлы и… – В два буду у тебя, – парень развернулся на пятках и исчез в толпе. Хоук проследил за ним взглядом. – Он всегда такой бесцеремонный? – но вопрос остался без ответа, и он обеспокоенно взглянул на так и не притронувшегося к выпивке Андерса: – Всё в порядке? – Да… Нет, – признался тот. – Он требует у меня свой ноутбук, потому что его комп сломался. А мне и доклады писать, и учиться… Хоук коснулся его плеча: – Эй, если это истинная причина твоего беспокойства, то ничего страшного. Я могу одолжить тебе свой, – и, не дав Андерсу возразить, улыбнулся: – У меня ещё один есть, всё равно без дела в центре валяется. – Хм, спасибо, – он чуть повеселел и, отпив глоток, внезапно поморщился. – Фу, ёпт, тут один джин. Ты хочешь меня напоить? – Конечно. Андерс подвинулся чуть ближе и тихо произнёс, заставляя Хоука покрыться мурашками: – Если с той целью, о которой я думаю… то тебе не нужен алкоголь, – и усмехнулся так вызывающе, что Гаррет чуть не зашипел сквозь сжатые зубы. – ВОТ ВЫ ГДЕ! – окрик Дайлена заставил их обоих чуть ли не подскочить. Пьяно прищурившись, братец упёр руки в бока. – Вы двое… только что флиртовали? Андерс открыл рот, чтобы возразить, но Сигрун ввернула свои пять копеек: – Весь вечер так сидят, сил уже нет смотреть. – Ага, вот значит как. Молодец, Сигрун, отличный шпион, – Амелл внаглую уселся между ними, обняв обоих за плечи. – Так что, вас можно поздравить, мои недалёкие друзья? Андерс закрыл лицо рукой, обречённо вздыхая. – А не пойти бы тебе подоставать кого другого? – спокойно поинтересовался Хоук. Сам-то он против ничего не имел, но реакция Андерса была очевидно негативной. – К примеру, вон ту парочку, которая так пылко обжимается, что прямо тут сейчас и разденется? Дайлен заинтересованно вытянул голову, но тут же махнул рукой. – Диана. Я с ней спал, ничего интересного. Ну так что? – Дай, если будешь продолжать в том же духе, завтра тебе будет очень стыдно, – Андерс наконец отлепил руку от лица. – Не будет! – жизнерадостно возвестил тот. – Нет, будет, – не согласился Андерс, – уж поверь мне. Мы просто разговаривали. В таком шуме невозможно друг друга расслышать. – А ты и рад, да? – уже тише сказал Амелл, бросая взгляд на Хоука, но тут же со вздохом хлопнул себя по коленям. – Ладно, пойду доставать Диану. Но вот вы… – он встал и погрозил Гаррету пальцем: – Два дурака, видят боги. Абсолютнейшие дурни. – Да мы уже в курсе, – хмыкнул он в ответ. Дайлен вдруг как-то очень трезво и понимающе улыбнулся и ретировался. После секунды неловкого молчания Андерс привстал и с размаху пнул Сигрун по ноге. – Я тебе это припомню, – пообещал он, но девушка лишь расхохоталась в ответ. Гаррет обнял его за плечо и потянул на себя, заставляя откинуться назад. Андерс чуть напрягся поначалу, но вскоре расслабился, с удовольствием отпивая из своего стакана и беседуя с ним о всякой всячине, а Хоук чувствовал его острый локоть, впивающийся в рёбра, да щекочущие предплечье волосы, и лишь улыбался. * * * Гостеприимный Амелл предлагал им остаться на ночь, но, даже не принимая во внимание прочие факторы, спать на узком диване в гостиной, где ещё сидели самые стойкие, не очень-то хотелось. Задержавшийся в доме Андерс что-то говорил Дайлену, устало привалившемуся к стене – их силуэты были видны сквозь стеклянную дверь, уже украшенную рождественским венком. Гаррет запахнул куртку и, в каком-то волнении взъерошив волосы, принялся смотреть на дорогу. Он не простоял и минуты, как из-за поворота мелькнул жёлтый свет фар. Хоук открыл дверь в дом, коротко возвестив: – Такси. Амелл что-то неразборчиво фыркнул, прощаясь с Андерсом, и спустя несколько секунд тот вышел, на ходу застёгивая тонкую куртку. В закрывающемся проёме двери мелькнул угрожающий взгляд Дайлена, мол, догоняй, на что Гаррет показал ему средний палец и тоже направился к машине. Уже у такси Андерс обернулся и увидел его, замешкавшегося рядом. На секунду повисло молчание, и Хоук с трудом разбил его, задав мучивший последние полчаса вопрос: – Мне ехать с тобой? – А ты всё ещё хочешь ехать со мной? – он нервно теребил застёжку на куртке. Что за глупый вопрос. Гаррет поспешно кивнул, не двигаясь с места. Андерс посветлел и, кажется, тихо выдохнул, развернувшись к такси. Хоук придержал дверцу машины, пропуская его, и, поразмыслив, от греха подальше сел вперёд. Судя по отражению в боковом зеркале, Андерс понял тайный смысл его манёвра и теперь хитро улыбался. * Терпения не хватило совсем чуть-чуть: разыгравшаяся во время поездки фантазия толкнула Хоука прижаться к Андерсу сзади, притягивая его за бёдра к себе, пока тот возился с дверным замком. Он чуть не выронил ключи и тихо выругался сквозь улыбку. – Не будь в лифте попутчиков… – многозначительно начал Гаррет, почти касаясь губами закрытого волосами уха. – И ты предлагаешь сдаться, когда квартира так близко? – Андерс наконец повернул ключ в замочной скважине и распахнул дверь: – Прошу. Он скинул кроссовки и не оглядываясь прошёл в комнату, бросил ключи на кухонную стойку и принялся стягивать куртку с плеч. Движения были какие-то ломаные, и Хоук в сотый раз за последние полчаса подумал, не поторопился ли. Всё было так… сумбурно, скомканно: поцелуи, звонок Дайлена, прервавший их в самый неподходящий момент, и потом вечеринка. Ни поговорить нормально, ничего. Он кинул верхнюю одежду на вешалку и в два шага пересёк гостиную, оказываясь сбоку от Андерса. – Сделаешь нам чаю? – предложил Гаррет, забирая куртку у него из рук. – Эм… а ты уверен, что хочешь чай после джина? – А ты опять отвечаешь вопросом на вопрос? – А ты ещё не привык? – парировал Андерс и исчез в холодильнике, чем-то загремев. – У меня есть идея получше. Хоук поглядел на полупустую бутылку проклятого джина, – скоро насквозь пропитаюсь этим еловым запахом, – и картинно вздохнул, соглашаясь. В холодильнике очень кстати обнаружился сладкий красный апельсин. После первой дозы Гаррет закусил сочной долькой и уселся на стул, опираясь локтями на стойку: – Давай разговаривать. Андерс угукнул, жмурясь, и громко поставил стопку на стол. – Пожалуйста, не бойся меня... Я честен с тобой. Кисленькая гримаса от алкоголя быстро сползла с его лица, сменившись недоумением. – Я… не боюсь. – Но дёргаешься, – утвердительно заметил Хоук. Андерс погонял цедру по столешнице, кивнув. – Я не сделаю тебе… – Да брось, – фыркнул Андерс, – я ж не хрустальный, в самом деле. А вообще, – добавил он уже тише, – я всегда дёргаюсь. Если ты ещё не понял. Он наполнил стопки снова и пробормотал уже почти неслышно: – Хотел бы я уметь быть нормальным. – Так, это нас никуда не приведёт, – цокнул языком Гаррет и забрал бутылку у него из рук, покрутил её, собираясь с мыслями. – Андерс, я уже полгода таскаюсь за тобой, как влюблённый варан. Ты осторожный и недоверчивый, но это очень обычные, человеческие черты, особенно если раньше тебе делали больно. И всё равно ты очень отзывчивый, очень хороший друг. Умный и ответственный студент. И, – Хоук прикусил щёку, улыбаясь одной стороной рта, – совершенно невыносимый спорщик. Наконец оторвав от пола смущённый взгляд, Андерс смешливо сощурился, набирая воздуха в грудь, но Гаррет продолжил: – И неважно, хрустальный ты или нет, но я больше всего хочу, чтобы тебе со мной было хорошо и комфортно. И не хочу тебя ни к чему принуждать. Не ожидавший такого монолога Андерс и впрямь выглядел хрупким, опешившим. С полминуты молчал, вглядывался в лицо Хоука, будто пытаясь найти сказанному опровержение, но, кажется, всё же поверил: потерял морщинку между бровей и с улыбкой привалился лбом к плечу Гаррета. – Ты и не принуждаешь. С тобой мне спокойно. Но... спасибо, – он потёрся щекой о ткань рубахи. – Я и не знал, насколько это оказалось важно услышать. Качнувшись вперёд, он оттолкнулся от Хоука и пробормотал: – Хочу тебя поцеловать. Словно гора с плеч. Тут же послушно соскользнув с табурета, Гаррет вовлёк его в мягкий поцелуй, обмирая внутри от облегчения. Что бы Андерс ни говорил, всё равно страшновато было его спугнуть – хотя может быть, так всего лишь казалось, уж слишком непонятно, непредсказуемо он вёл себя порой. Хоук просто целовал и поглаживал ладонью его спину, ничего не требуя, не намекая, отдавая свободу действий. Действия Андерса были изумительно сексуальны в своей простоте: притереться бедром, запустить прохладные пальцы в волосы, чуть оттягивая назад, углубить поцелуй, прерывисто втягивая воздух, – и вот, Хоуку уже приходилось сдерживать себя, чтобы не усадить на стойку и не начать срывать зубами одежду. Андерс забрался пальцами под ворот его рубашки, но тут же убрал руки, заставив Гаррета возмущённо замычать, и даже более того: вдруг резко отстранился и шагнул назад. – Я… в общем, нам надо принять душ. – А чего так резко-то? – немного опешивший Хоук попытался поймать его и притянуть к себе, но Андерс ловко увернулся и исчез в комнате. – Потому что… – он появился в дверях и прицельно пульнул полотенце в Хоука, – в общем, привыкай к моим выходкам. Ты первый. Сидя на кухне в ожидании Андерса, капая мокрыми волосами на столешницу и даже накатив стопку джина, Гаррет припомнил, как Андерс что-то говорил о том, что не может есть фрукты, которые не вымоет сам. Сначала он на секунду умилился, а затем снова немного офигел от неожиданного поворота сегодняшнего дня. Ещё утром ничего подобного и представить нельзя было… Спустя полчаса, когда Гаррет заскучал, отчаялся и уже начал подозревать, что Андерс или умер, или решил спрятаться навек, тот наконец вышел из душа. Он был в домашнем, аккуратно вытирал полотенцем голову, и Хоук, увидев его, невольно сглотнул, но взял себя в руки: – Я уж боялся, что ты проторчишь там весь остаток моей жизни. Тот что-то неразборчиво буркнул, и Гаррет разобрал лишь два слова: «извини» и отдавшееся картинками в голове и тяжестью внизу живота «подготовиться». Андерс отложил полотенце и без промедлений сел на диван рядом, сразу оказываясь очень близко. Пахло от него чем-то очень приятным, и Хоук вмиг забыл, что хотел сказать. Андерс опёрся рукой о его колено, второй принимаясь расстёгивать на нём рубашку, и нахмурился и ударил его по ладони за попытку помочь. Уже одно это медленно сводило с ума, эта его неторопливость и тонкая чуть смущённая улыбка. Гаррет шумно выдохнул и откинул голову назад, тут же приоткрывая рот в беззвучном проклятье: губы Андерса коснулись шеи, едва обозначая дорожку поцелуев. Сидеть вот так вот было невыносимо, но он терпеливо ждал, пока тот закончит с пуговицами, и только потом мгновенно выпутался из рубахи и с неразборчивым ворчанием – «Я ж, блядь, не железный» – взял дело в свои руки, стянув майку с Андерса и подмяв его под себя. Тот что-то фыркнул сквозь поцелуи и тихо застонал, когда Хоук прижал его к дивану. Гаррет, окончательно слетев с катушек, гладил его везде, где мог дотянуться, беглой лаской задевая грудь (придушенный вздох) и низ живота (ещё один тихий стон) и дурея от непривычной желанной близости и чувства пьянящей свободы. Вдруг подумалось, что до кровати он дойти уже не сможет. Хоук усмехнулся своим мыслям и чуть прикусил тонкую кожу на соске, пробуя её на вкус, дотрагиваясь языком. Хотелось вылизать и выласкать его везде, до бесстыдных стонов и вскриков, и Гаррет спустился чуть ниже, куснул кожу под рёбрами, выпирающую косточку таза и резко стянул с Андерса и так еле держащиеся штаны. Тот ахнул от неожиданности, но тут же подавился вздохом, когда Хоук широко лизнул его член от корня до головки. Его изумительный, красивый, полностью вставший член. Андерс попытался отстраниться, но от второй ласки лишь прикрыл глаза и вцепился пальцами в его волосы, стараясь не стонать в голос. Гаррет слез на пол, встав на колени, и до конца стянул его штаны, следом принимаясь расстёгивать собственные джинсы. Руки тряслись, а Андерс, воспользовавшись заминкой, сполз следом и стал целовать его, пытаясь помочь, но больше мешая процессу избавления от одежды. Как сквозь туман Хоук видел, как они всё-таки поднялись на ноги и даже, целуясь, прошли несколько шагов вглубь коридора, ведущего в спальню, но затем что-то пошло не так, и уже он оказался прижатым к стене и вжимающимся затылком в стену от торопливых ласк Андерса. Тот спускался всё ниже, шеей и подбородком уже касаясь стоящего колом члена, и Гаррет даже перестал дышать на те долгие секунды, что Андерс облизывался, примеряясь и вместе с тем истязая его. И всё равно, первое прикосновение горячих губ к головке было настолько охуительным, что Хоук содрогнулся от наслаждения. Андерс не стал больше дразнить и принял, как мог, глубоко, от чего Гаррет почти заскулил, до белых костяшек сжимая руки в кулаки. И… не стоило смотреть вниз, потому что Андерс как раз смотрел на него, и твоюматьмойчленунеговорту, только от этого можно было кончить. Но когда он начал двигаться, не отрывая глаз от лица Хоука, тот понял, что до этого всё было цветочками. Он вцепился Андерсу в плечо и волосы и… не смог отстранить его, слишком прекрасные-грязные-прекрасные вещи тот вытворял своим ртом и уже сжимал свой собственный ствол в руке, стоя на широко расставленных коленях и всё так же прожигая в нём дыру взглядом. Как в самых горячих картинках в моей голове. Гаррет с долей сожаления потянул Андерса наверх, приподнял его, сделав несколько больших, последних шагов, и разжал руки, практически бросая свою добычу на постель, и тут же навис над ним. Андерс и сам уже плохо понимал, что происходит, жарко, открыто целовал Хоука и всё тянулся к его члену, желая касаться и гладить. Гаррет мягко отстранил его руку и обхватил их обоих ладонью, застонав от ощущения горячей кожи. С таким пожаром в крови и возбуждением он всё равно не продержался бы и минуты. Он двинул кистью, заставляя Андерса выгнуться навстречу, опустился на локоть и целиком отдался ощущениям, на грани сознания следя за реакцией любовника. Тот лишь впился пальцами в его бока и хрипло дышал на ухо, подгоняя оргазм, но всё же Хоук продержался чуть дольше, хотя безумный, горячий и тихий стон «Га-а-арр-рет», и горячая сперма на животе, и ладони быстро столкнули его за грань. Отдышавшись, он опёрся на другой локоть и чистой рукой провёл по щеке Андерса. Тот вдруг блеснул глазами: – Теперь ты должен меня поцеловать… Гаррет повиновался, вовлекая его в неспешный и лёгкий поцелуй, но всё же спросил: – Почему именно сейчас? – У тебя... м-м, волосы так свисают, – Андерс зачесал назад его отросшие чёрные пряди, – и я часто представлял, как они будут щекотаться. – А я представлял, как ты зовёшь меня по имени перед оргазмом, – Хоук улёгся сбоку, всё ещё немного придавливая его своим весом. – Но то, как ты сделал это сейчас… Он мечтательно закрыл глаза и скроил самую вдохновлённую мину из своего арсенала. Андерс лишь усмехнулся и выполз из-под него, откатился к другому краю постели, тут же прижавшись снова – с салфетками. После короткой процедуры очищения животов и рук он толкнул Гаррета на спину, усаживаясь сверху, и принялся изучающе-аккуратно гладить его по груди и шее самыми кончиками пальцев. – А что ещё ты представлял? – Тебе из разряда обычных фантазий или в плане секса? – Обычные завтра расскажешь, – Андерс лениво обвёл пальцем вокруг соска, слегка царапая кожу ногтем. – Легче сказать, о чём я не думал – и то потому, что попросту не люблю такое, – Хоук призадумался. – Но одну из первых ты уже воплотил: посмотрел на меня с членом во рту, стоя на коленях и отдрачивая себе. На этих словах он понял, что будет снова возбуждён очень скоро. Может, Андерс почувствовал мелькнувшие низкие нотки в его голосе, а, может, просто решил вновь воплотить его фантазию в жизнь: он плавно скользнул вниз, укладываясь на ногах Хоука, и принялся пока ещё просто гладить его не опавший член, слизнул крошечную каплю с головки, прошёлся пальцами, оглаживая яйца… Гаррет привстал на локтях, желая не упустить момент, увидеть всё своими глазами, и почти сразу хрипло задышал: Андерс, теперь уже нарочно не отрывая от него взора, обнял головку губами. * Проспали они почти до обеда: даже грохот и стуки соседей за стенкой не смогли разбудить их. Хоук проснулся буквально на минуту раньше и с удовольствием отдал должное глупой подростково-романтичной части своей натуры, полюбовавшись на спящего Андерса с его совершенно лохматой головой и прекрасно длинным носом. Он приподнимал уголки губ во сне, а, открыв глаза, улыбнулся ещё счастливее. Встать с кровати было тяжело, а дотащить себя до душа, чтобы смыть следы вчерашней ночи – ещё тяжелее. После тёплой воды и пары ласковых поцелуев Гаррет проснулся окончательно и вполне недвусмысленно, но Андерс отказался идти обратно в постель, пока они не позавтракают. Пока варился кофе, они считали, сколько оргазмов у них было на двоих. Сошлись на цифре семь, и Андерс признался, что никогда не получал два оргазма подряд просто от пальцев. Впрочем, Хоук в ответ уверил его, что с семнадцати лет не кончал три раза за ночь. На этом тему было решено закрыть, поскольку кофе мог убежать, а тосты – пригореть. Андерс в одном обернутом вокруг бёдер полотенце уселся прямо на кухонную стойку и с аппетитом захрустел тостом, в то время как Гаррет в одних (и то не своих) штанах на голое тело разливал кофе по чашкам. И даже полуденное солнце светило как-то особенно ярко – как всегда бывает на утро, когда ты влюблён и завтракаешь с возлюбленным перед тем, как вернуться в постель. И за смехом и весёлой вознёй вокруг последнего тоста они не сразу заметили настойчивый стук в дверь.