Бархатцы

Гаррет не помнил, когда увидел его в первый раз. Просто однажды лицо во дворе колледжа показалось ему знакомым: светлые тонкие волосы, собранные в хвост, длинный нос с редкими едва угадывающимися веснушками, сосредоточенность в карих глазах. Это всё показалось ему чуточку очаровательным, и он сел на скамейку рядом с этим светловолосым парнем. Тот что-то читал, согнувшись над тетрадью, и то и дело заправлял выбивающуюся прядь за ухо. Гаррет всегда думал, что наблюдать, как кто-то заправляет волосы за уши, – глупое клише, но теперь просто сидел и смотрел, стараясь не пялиться слишком уж явно. Пара тетрадей лежала на сумке сверху, и Гаррет еле смог разобрать имя – Андерс. «Сто в гору, он учится на врача», – с улыбкой подумал Хоук, отмечая, что «р» и «е» у него пишутся почти идентично. С тех пор Гаррет встречал его во дворе колледжа, когда пару раз приходил поискать своего брата Амелла, как-то увидел в парке. Так бывает всегда – стоит раз заметить кого-то, кто тебя заинтересует – и вот он уже везде. Жаль, нельзя как в детстве: привет, я Гаррет, хочешь поделюсь своими игрушками? Давай дружить? Хорошо, что Андерс вечно был то в телефоне, то в конспектах – не замечал ничего вокруг себя, и Гаррет пару раз провожал его из колледжа до кафе. Именно там тот заказывал странные овощные фреши, вызывая улыбку у Хоука. Очередная странность отлично вписывалась в его образ. Первая попытка, тогда, на ступеньках колледжа, оставила Гаррета в полнейшем недоумении и с лёгким чувством вины. Он тут же уехал в центр и после дня работы с собаками решил: чёрт с ним. Такие заносчивые мальчики мало что из себя представляют, больше выпендриваясь, даром, что красивые. Очень красивые, надо признать, и очень необычные. И дни снова потекли своим чередом: центр, дом, центр, пару раз в неделю – вечер вместе с матерью и Бет. И, конечно, эта затея с Амеллами. Хоук нашёл брата довольно быстро, но на встречу специально привёз Бетани, один знакомиться не стал. Своей медвежьей хоуковской породой он был не очень-то похож на Амелла, но Бет – другое дело. Казалось, что она больше сестра Дайлену, чем Гаррету. Амелл, как и предполагалось, офигел, не поверил, но поглядел на новообретенную сестричку и засомневался. После все вместе поехали к тётке, захватив Леандру. Едва завидев друг друга, обе женщины со слезами на глазах тут же кинулись друг другу в объятья, а молодёжь, мягко переглянувшись между собой, тихо вышла, оставив матерей делиться воспоминаниями. Наконец-то семейная идиллия восстановлена. Амелл оказался весёлым и дружелюбным парнем. С удовольствием проводил время в центре, много шутил и вообще вел себя свободно и легко. Обещал познакомить со своими ребятами, и у Бет, часто скучавшей в новом городе без друзей, загорелись глазки. – Приходите в колледж, с радостью познакомлю вас со всеми, – Дайлен усмехнулся, присаживаясь на корточки рядом с сидящим у ограды чёрным псом. – Привет, дружище. Можно погладить? – обращаясь уже к Гаррету. – Конечно. Карв, это Дайлен, знакомься, – Хоук потрепал лабрадора за ухом. Пес согласно гавкнул, повернул морду к новому знакомцу и подал лапу. – Какой ты умный! – Амелл церемонно её пожал и удостоился ещё одного одобрительного гавка. – Вы точно подружитесь, – Бетани расплылась в улыбке. – Пошли, покажу тебе остальных наших друзей. Гаррет отпустил их гулять по приюту, оставшись с Карвером. Погладил пса по большой голове, зарылся пальцами в шерсть. – В семье пополнение, друг. Вот видишь, как всё хорошо сложилось, а ты не хотел переезжать. – Пес глянул на него со спартанским спокойствием, мол, прекрати уже, все ошибаются, и Хоук фыркнул. – Скоро приведу тебе ещё одного знакомца, дружище. Дайлен сказал, что у него есть лучший друг Андерс… сколько Андерсов его возраста в колледже, как думаешь? То-то же. Карвер завилял хвостом и радостно заворчал. – Только никому ни слова! Попробую ещё раз. * * * Андерса удалось поймать очень вовремя: как раз тогда, когда ему отчаянно требовалась помощь. Хоук осторожно наблюдал за ним всю дорогу, стараясь не испугать своего попутчика. Он вдруг напомнил Гаррету Дина, ротвейлера-подростка, которого недавно привели к ним в центр для дрессировки: такой же недоверчиво-испуганный, ершистый, чуть что – сразу скалится и рычит. Ротвейлера удалось успокоить лаской и угощениями, и теперь он вовсю учился помогать хозяину. С Андерсом, видят боги, всё не так просто. – Вот бы он тоже любил сыр, – пробормотал Хоук вполголоса, глядя на дверь подъезда. Буквально через пару минут та открылась, явив какого-то хмурого парня и Андерса, выглядевшего виноватым. Гаррет очень внимательно пронаблюдал за хмурым, который вёл себя так, будто хотел заморозить улицу одним взглядом, но комментировать не стал, дав Андерсу время перечитать доклад. Тот ушёл в повторение текста с головой, закусывая губу и прикрывая глаза, когда повторял сложный термин, и это выглядело до нелепого классно – и настолько красиво, что хотелось остановиться на обочине и смотреть. Но на следующий день Андерс опять показал зубы, отказавшись общаться и почти убегая от Хоука только потому, что тот проговорился, что знает его имя. Гаррет тоскливо поглядел ему вслед, привычно ругнул себя за открытость и простоту и отправился обедать в одиночестве. Тем же вечером, играя с Карвом в мяч, Хоук кое-что понял. Вообще он не привык анализировать своё поведение, копаться у себя или у других в голове, мудрить и что-то скрывать, – это было лишним, особенно для его работы, ведь собаки всегда чувствуют ложь, – поэтому старался жить просто. Вот и сейчас ему просто хотелось познакомиться с этим странным Андерсом поближе. А раз хочется, надо стараться. Как ни странно, мысль принесла поразительное спокойствие и лёгкость, а Карв, превосходно чувствующий хозяина, одобряюще завилял хвостом и всё норовил лизнуть. И Гаррет решил, что будет стараться.