Кто шагает дружно в ряд?

Англия был в отвратительнейшем настроении. Впрочем, недовольство этим бренным миром было практически его обычным состоянием, особенно если рядом крутились остальные страны, но в данный момент шкала его настроения уверенно подползла к отметке "тронешь — закопаю". Он сидел на своём чемодане, практически не шевелясь, сфокусировавшись на своих внутренних ощущениях — всё тело гудело, перед глазами плыло, в груди тлело крайнее раздражение, приглушённое, правда, чудовищной усталостью. Сильно болели ноги и спина, экстремальная поездка по разбитой русской дороге не прошла даром для его хрупкой оболочки. Страны выносливы, их тела быстро регенерируют, но физические данные, которыми одарила их природа, достаточно разные — Британии досталось худощавое и довольно маленькое тело. Возможно, поэтому, вдоволь испытав его на прочность во времена пиратского разгула, мировых и гражданских войн, Великая Британия в итоге решил добиваться своих целей, по возможности, умом и хитростью. И до поры до времени неплохо получалось. Однако в данный момент его хвалёный мозг отказывался работать как положено и просто вяло фиксировал происходящее вокруг. Вот страны собрались наконец в кучку, тихо обсуждая место прибытия и периодически переругиваясь по поводу голода и усталости. Вот какие-то птички вспорхнули с ближайшего раскидистого куста, и улетели ввысь, в синее небо, весело щебеча. Вот странная дрожь пробежала по позвоночнику, как будто кто-то сверлит взглядом прямо в спину… Англия вздрогнул и, обернувшись, поморщился. Россия. Стоит и мило улыбается, будто и не было всей этой дорожной мясорубки, чуть не вытряхнувшей из Англии душу и остатки скудного завтрака, который он перехватил, будучи ещё в Лондоне. "И чего он так уставился? Денег я ему, что ли, должен?" — пот прошиб британца, — "А может, он замышляет очередную гадость?" В итоге Артур не выдержал и, тяжело поднявшись с чемодана, направился к русскому, который выжидающе на него глядел. — Чего смотришь, колхоз? Мы наконец прибыли, что дальше? — англичанин скривился, — Или нас ждут ещё какие-то жуткие испытания на твоей дикой земле? Сначала Россия хотел популярно объяснить, попутно пересчитав рёбра оппоненту, что не стоит задирать хозяина дома явно устаревшей кличкой, но передумал, хотя мысленно заметку сделал. Вместо этого он улыбнулся ещё шире, с удовлетворением заметив, что это вызвало гораздо большее раздражение у британца, и ответил: — Ну, испытания нас ещё ждут… — Англия чуть не лишился чувств, — …но путешествий пока больше не предвидится. Пожалуй, кроме походов в лес. Выдохнувший было Кёркленд тут же насторожился: — А это ещё зачем? Я в походах сейчас нуждаюсь меньше всего, — тут он поёжился, — я вообще сейчас мечтаю завернуться в одеяло вместе с чашкой хорошего чая и не выходить оттуда до конца отпуска. Русский хохотнул: — Это у тебя вряд ли получится, воспитанники точно покоя не дадут. Повисла пауза. — Воспитанники?.. Россия, ты о чём? В наступившей резко тишине эти слова прозвучали равносильно выстрелу. Даже птицы умолкли. Страны медленно развернулись к беседующей парочке. — Mon cher, о чём это ваш разговор? — решил подать голос Франция, — Мы не ослышались? — Воспитанники, ару? — Я так и знал, что будет какой-то подвох, accidenti!* — Ве, у нас будут подопечные? Questo è meraviglioso! Molto interessante!** — Мы знали, куда ехали, это ведь лагерь… — Я надеюсь, Вы возьмете на себя полную ответственность за происходящее, Россия-сан. Гомонящие страны окружили русского, требуя ответа, а тот, казалось, только этого и ждал. — Да, вы не ослышались, у нас будут воспитанники, — тут Россия сделал предупреждающий жест рукой, пресекая следующую волну вопросов, — Я, конечно, мог привезти вас, например, в Сочи. Но разве это не скучно — звёздочкой валяться днями на пляже без дела, ничем себя не занимая? К тому же, выбрать стандартный пляжный курорт для нашего самовольного отпуска было бы слишком предсказуемо. И скучно, — повторился Брагинский. Англия, уставший от своей пасмурной и непредсказуемой морской погоды и промозглых ветров, пробирающих до самых костей, судя по выражению его лица, так не считал и против ленивого возлежания на тёплом песочке явно не возражал. Тем более, безбашенный русский и банальное море умудрился бы превратить во что-то противоречащее здравому смыслу и явно не скучное. А Россия, невзирая на кислую мину англичанина, продолжал: — На днях мне позвонил старый знакомый, который недавно взял на себя управление детским лагерем, и попросил о помощи. Он стал директором буквально за пару недель до начала смены, поэтому был озабочен острой нехваткой персонала, — русский оглядел настороженные лица стран. — Кроме того, услышав, что лагерь находится в лесной глуши вдали от цивилизации, я просто не смог устоять и решил совместить приятное с полезным. Да и попробовать себя в роли воспитателей юного поколения будет интересно. Дети — это ведь так здорово, — мечтательно вздохнул Россия и мягко улыбнулся, от чего остальные невольно устыдились своих претензий. — Тем более, совместная забота о ком-то объединяет и сильно сближает, чего миру в последнее время явно не хватает. Услышав последнюю фразу, Англия пошёл пятнами и пробормотал себе под нос: — Опять он свою шарманку о единстве завёл. Сколько можно уже… — Ох, кто бы говорил, — мгновенно среагировал русский, расслышавший реплику, которую вредный англичанин явно адресовал самому себе. — Бывшая империя, объединившая когда-то полмира, хе-хе, — и Брагинский легонько щёлкнул Артура по носу. Открывшего было рот возмущённого Британию, который намеревался запустить новый виток скандала, прервал Франция: — Mon cher, идея действительно неплохая, хотя и неожиданная, — дипломатично начал Бонфуа, — но я как-то не готов так сразу иметь дело с воспитанием детей. — Как? Разве ты не воспитывал Канаду? — удивился русский. Канада вздрогнул — не так уж часто о нём говорили в мировом сообществе. — Ну, это правда, — француз замялся, — но ведь столько времени прошло… — По правде говоря, Франциску было просто лень заморачиваться с воспитанием малышей, хотя он и считал себя старшим братом всей Европы. — Хм, тогда я постараюсь что-нибудь придумать. Там ведь не только воспитатели нужны, — Россия собирался сказать ещё что-то, но его бесцеремонно схватил за плечо и развернул притихший было на время беседы Англия. Брагинский мысленно досчитал до трёх и приготовился выслушивать очередную порцию недовольства. — Ты нас вообще спросил, когда решил втянуть в свою авантюру? — раскрасневшееся лицо Кёркленда с сурово нахмуренными косматыми бровями было бы забавным, если бы не отпечатавшееся на нём намерение придушить оппонента, подумалось русскому. — Я же сейчас и спросил. Ну, сказал, то есть. — Поставил перед фактом, иначе говоря! С чего ты вообще взял, что я соглашусь на такое?! — скандальный британец всё никак не унимался. — Ты говорил, что это будет отдых! Я не подписывался быть воспитателем! — Россия, ты должен был заранее предупредить нас о подобном форс-мажоре, — сурово добавил немец. — Это большая ответственность. Но русский, точно следуя знаменитой на весь мир фразе, не сдавался. — Ну, во-первых, я говорил, что мы отдохнём от начальства, — Брагинский лукаво улыбнулся опешившему англичанину, — про просто отдых речи не было. А во-вторых, я думаю, что мы, с нашим многовековым опытом существования, точно сможем донести что-то интересное и полезное до детей, заодно и отношения наладим. Да и с языковым барьером проблем не возникнет, ведь так? Британец, несмотря на своё недовольство, хорошо понимал, о чём говорит Брагинский. Среди стран считалось хорошим тоном говорить на языке той страны, в гостях которой находишься. Тем более, русский язык, входивший в пятёрку самых распространённых в мире, был знаком странам не понаслышке, ведь за столько веков они изучили друг друга как облупленных. Англия же, как мастер шпионажа, знал его практически в совершенстве и говорил без акцента. В тупик гостей могли поставить лишь некоторые бытовые и матерные идиомы, но подобная мелочь никак не могла помешать контакту будущих воспитателей и вожатых с воспитанниками. Тем не менее, несмотря на все аргументы, ещё оставались недовольные "сюрпризом" страны, которые продолжали сопротивляться лишь из принципа. Но тут в назревающий очередной раунд масштабных разборок вмешалось само Провидение… в лице одного крикливого американца, который до этого подозрительно долго молчал. — Ребята, да вы что!! Они же здесь как скауты! Скауты такие клёвые, они умеют такую кучу всего, в соревнованиях участвуют, и в походы ходят, и костры палят, и вообще… — тут Америка шумно набрал воздуха в лёгкие и протараторил на одном дыхании: — Ятакдавнохотелпопастьвлагерьbecauseitssosuperdupermegacool!! — в конце фразы Альфред перешёл на родной язык, окончательно впав в экстаз. Стоявший неподалёку Артур, наблюдая вспышку вдохновенной гиперактивности у бывшего воспитанника, тяжело вздохнул и развернулся к довольному русскому, который явно ожидал такого поворота дел. — Я, кажется, начинаю догадываться, зачем ты позвал Америку, — Англия устало потёр глаза, осознавая простую истину — от лагеря ему никуда не деться, когда светоч демократии настолько увлечён, что издаваемые им восторженные звуковые волны способны сбивать птиц в полёте. — А ещё меня интриганом называешь. — Правда? Это лишь совпадение, — Россия ухмыльнулся и продолжил наслаждаться шоу. — А теперь сделай что-нибудь, пока Америку не разорвало от восторга. — Англия цыкнул, наконец смирившись с неизбежным. — А может, подождём немного, а?.. — с надеждой протянул русский, но, увидев выражение лица Англии, вздохнул и пошёл успокаивать взбудораженный "коллектив". Америка тем временем перетормошил страны, уговорив на лагерную авантюру всех несогласных, потому что в таком состоянии американец был способен вытряхнуть согласие даже из камня, что уж говорить о несчастных странах. Наконец, успокоившись и смирившись с положением дел, страны подхватили чемоданы и направились к внушительно выглядящим воротам лагеря. Над высокими, мощными стальными прутьями висела большая и довольно потрёпанная вывеска. — Дес-нян-ка, — прочитал по слогам Италия, который, несмотря на умение бегло говорить по-русски, всё ещё путался с коварной кириллицей. — Ве, Россия, откуда такое странное название? — Лагерь расположен на берегу реки Десна, вот откуда, — Брагинский перехватил сумку поудобнее и ободряюще улыбнулся итальянцу, — а вообще у него давняя история. Его построили еще во времена Советского Союза, и сюда съезжались дети не только из союзных республик, но и из других стран. Впрочем, как сообщил мне мой знакомый, иностранные гости приезжают сюда и сейчас. — Так вот почему он выглядит таким старым!.. — но тут Феличиано перебил брат, который удивлённо выдал: — Иностранцы? Здесь бывают иностранцы? Что им тут делать? Иван закатил глаза. — Отдыхать, что же ещё. Здесь бывали дети из Болгарии, Польши, Сербии и других европейских стран. Англичане тут тоже довольно частые гости, кстати, — хохотнул Россия, глядя на огорошенного этим заявлением Англию. — В последнее время сюда ездят представители языковых школ, поэтому бывает, что преподаватели из Британии удостаивают лагерь своим вниманием. По этому поводу мне обещали поведать массу забавных историй, думаю, и тебе будет интересно послушать, Англия, — хихикнул русский. — Я просто сгораю от нетерпения, — буркнул британец, смущённый заинтересованными в свежих сплетнях взглядами остальных. Во время короткого и бурного обсуждения горячей информации страны подошли вплотную к воротам, но обнаружили внезапное препятствие в виде тяжёлой стальной щеколды на массивном замке. — И как же мы собираемся туда попасть? Прыжком? — и так раздражённый Англия почувствовал, что начинает снова закипать. Спина от испытаний и тяжёлых сумок стала болеть просто невыносимо, желудок изгрыз голодом, и больше всего на свете он жаждал элементарного отдыха. Остальные страны явно разделяли данное желание. — Здесь, должно быть, уже успели поставить охрану, — пробормотал русский, проигнорировав язвительный тон недовольного жизнью британца, — Торис! Эй, Торис, гости приехали, открывай. — Торис?.. — удивился Германия, — так же звали...? — Иду, иду, — приглушённо раздалось из массивной кирпичной будки, которая стояла за воротами, — никак покоя не дадут. Повисла тишина, в которой раздались тяжёлые шаги. Дверь в будку эффектно распахнулась, ударившись о стену, со скрипом покачалась на петлях и замерла. Наконец, на пороге появился плотно упакованный в чёрную форму охранника парень, остановился и вальяжно заложил большие пальцы рук за ремень. Ветер драматически развевал его тёмные волосы, а выглянувшее из-за проплывшего облачка солнце высветило его взгляд, наполненный суровым спокойствием человека, облечённого властью и силой. — Слушай, ты там уснул на пороге, что ли?! — раздражённо раздалось за его спиной, — Ты, типа, великолепен и всё такое, но дай пройти, а? Торис вздрогнул и ссутулился, уступив дорогу ворчащему блондину в розовой рубашке. — Феликс, вот ты не мог немного подождать?.. — пробормотал себе под нос незадачливый охранник, — Обязательно надо было испортить весь эффект… — Ну не дуйся, ты и так всех впечатлил своей мощью, к чему этот выпендрёж? — Феликс поправил волосы и хлопнул товарища по плечу. — Кто бы говорил… — О, да это же Литва! — возглас Америки привлёк, наконец, внимание беседующей парочки к стоящим за воротами странам, — Что, и Польша тоже тут? Россия, ты что, насильно их тут запер? — Нет, просто я умею уговаривать, — мило улыбнулся русский. Литва, услышав это, поёжился и тихо проговорил: — Скорее, это было предложение, от которого невозможно отказаться. — Да у России, типа, все предложения такие! — рассмеялся поляк, заинтересованно разглядывая прибывших. — Я смотрю, Янек, ты ещё жертв сюда приволок, это хорошо. Только, типа, пусть не борзеют, потому что я тут главный. В ответ на недоумённые взгляды стран Россия вздохнул, проведя рукой по лицу: — Да завхоз он, завхоз. И кстати, ему действительно лучше не перечить, а то получите в распоряжение дырявую простыню или ещё чего похуже. Польша надменно улыбался, просто физически излучая самодовольство. Литва молча покосился на него, понимая, что Брагинский нашёл мудрый способ заманить капризного поляка в лагерь, дав ему возможность почувствовать власть над остальными, пусть и таким незатейливым способом. Хотя Феликс и ворчал, что на его хрупкие плечи взвалили такую ответственность, как лагерное хозяйство, идея помыкать работниками ему явно понравилась, на чём и сыграл русский. Странам такое отношение поляка не очень понравилось, и они загомонили, обсуждая возможность обойти внезапную неприятность. Впрочем, Брагинского меньше всего волновало недовольство коллег, скорее наоборот, веселило, потому он и смотрел сквозь пальцы на закидоны славянского собрата. — Долго вы ещё собираетесь трепаться ни о чём?! — внезапно вскричал Ловино, от чего подпрыгнули практически все присутствующие, и угрожающе ткнул пальцем в доблестного охранника. — Открой ворота, не то пожалеешь! — у темпераментного итальянца явно закончились запасы и так небольшого терпения. Литва вздохнул, ведь поскольку попытка произвести впечатление явно провалилась, придётся слушаться чужих указаний. Расстроенный этим выводом парень завозился с замком, гремя ключами, пока итальянец грозно сверлил его взглядом, отчего у литовца по позвоночнику сквозило холодом и потела спина. Наконец, замок поддался, и представитель властных структур лагеря отворил скрипучие ворота, впуская гостей на лагерную территорию. Надо сказать, несмотря на недовольство дорогой и русским коварством, Англии пришёлся по душе русский лес. Потрясающей высоты сосны возвышались везде, куда ни кинь взгляд, ведь лагерь располагался прямо в красивейшем сосоннике. Строители, возводя комплекс на такой большой территории, не стали срубать деревья, и теперь можно было наткнуться на сосну прямо посреди асфальтовой дорожки. Собственно, страны, пройдя немного от входа, встретили именно такую - мощное и величественное дерево как бы встречало гостей, шумя хвоей на ветру и периодически сбрасывая сухие шишки на их головы. "А здесь вроде неплохо, — думалось Кёркленду, пока притихшие страны медленно шагали вглубь лагеря, заинтересованно озираясь по сторонам, — такая тишина, только деревья шумят и птицы стрекочут, — Артур глубоко вдохнул, — и воздух такой приятный, не то что городской смог..." — Ouch! — от созерцания природных красот Англию отвлекла шишка, с сухим треском стукнувшая его точно по макушке. Собственно, этот внезапный удар заставил его пристальнее приглядеться к окружающей действительности, и пока остальные хихикали над взъерошенным британцем, он понял, что именно его немного обеспокоило, когда он зашёл на лагерную территорию. Аура. Аура этих мест внушала такое странное фоновое ощущение... нет, не угрозы, скорее, подсознательной тревоги и какого-то странного предчувствия. Феличиано был прав — лагерь действительно выглядел старым, но что беспокоило сильнее — он выглядел очень советским. Впрочем, Англия тут же рассудил, что это проснулась память о былом, когда нагнетались панические настроения по поводу кипучей деятельности Советского Союза в мире. Да и о холодной войне воспоминания ещё не выветрились, хотя играть в шпионские игры с Брагинским было даже весело и чрезвычайно увлекательно, нехотя признавал бритт. Недаром слава мастеров из КГБ до сих пор известна миру. Шпион из русского был на удивление хороший, и англичанину не раз приходилось устранять последствия его удачных диверсий, скрипя зубами и тайно восхищаясь ловкостью этого медведя. Впрочем, тревоги по поводу доминирования СССР это не умаляло. Остальные, судя по всему, тоже заметили стенды с информацией о космосе, промышленности, важности труда, которыми была оформлена территория, типичную для тех лет архитектуру, а ещё скульптуру Ленина, которая возвышалась недалеко от ворот. Воздух был буквально пропитан советским духом, и казалось, что вот-вот из-за угла покажется отряд пионеров, дружно декламирующих мотивирующую песенку. Впрочем, несколько наивные (как им казалось) ожидания стран внезапно шокирующе оправдались. Из-за угла одного из дальних корпусов вывернул небольшой отряд ребят, возглавляемый молодым вожатым в белой рубашке и красном, насквозь советском галстуке.*** — Кто шагает дружно в ряд? — речёвка лидера эхом разносилась по пустому лагерю. — Пионерский наш отряд! — хором отвечали ребята, шагая в ногу. Ошеломлённым странам внезапно показалось, что они вернулись назад во времени. Сначала Ленин, теперь пионеры? Шаблон трещал, но пока держался. — Россия… а это что? Союз же… — лица стран, познавших когнитивный диссонанс, были достойны кисти художника. Выражение лица России невольно наводило на мысль о коте, лежащем на шезлонге у бассейна со сметаной. — Ну, судя по всему, советские ценности и традиции сильнее въелись в кровь моего народа, чем все думали. А отряд, проходя мимо нежданных зрителей к своему корпусу, продолжал гордо декламировать хором: — Сильные, смелые! — Ловкие, умелые! — Ты шагай, не отставай, громко песню запевай! — Не может быть… — прошептал Америка. Картина постсоветского, капиталистического мира без СССР и его ценностей, что стояла перед глазами последние 24 года, как-то пошатнулась в его глазах. Остальные тоже погрузились в похожие думы, в глазах стран отражалась невнятная смесь эмоций — удивления, непонимания, шока и ещё того самого ощущения, когда давние и тайные подозрения резко взяли и воплотились в жизнь. Внезапно из ближайшего громкоговорителя, замаскированного веткой растущей рядом берёзы, раздался громкий щелчок и сводящий зубы скрежещущий писк, а затем грубый и смутно знакомый присутствующим голос, искажённый помехами, возвестил: — Эй, Великого слышно? Раз-раз, Брагинский — сволочь и эксплуататор. Германия побледнел. Неужели..? Динамик тем временем нахально продолжал: — Великолепный голос Великого меня теперь будет радовать вас с утра и до вечера… Кхм, впрочем сейчас-то всё равно никто не слышит, — откашлялся голос, — тогда поставлю плейлист, что остался от прошлого диджея. И в следующую секунду из всех громкоговорителей на весь лагерь полилась детская советская песня "Если хочешь быть здоров"… Шаблон окончательно треснул и рассыпался в прах. — Я всегда знал, что ты как был коммунякой, так и остался, проклятый колхоз! — расшатанные нервы Англии всё-таки не выдержали, и с языка опять необдуманно слетела старая дразнилка. Впрочем, британец тут же спохватился и зажал рукой рот, увидев, как повернувшийся к нему Россия вместо того, чтобы улыбнуться, недовольно сверкнул глазами, пронзая взглядом насквозь. Резко похолодало. — Англия, а ведь по всем стереотипам ты более сдержанная нация, не так ли, — вкрадчиво начал Россия, медленно приближаясь к Кёркленду, делая вид, что жаждет возмездия. Нужно же как-то проучить этого "джентльмена", который в данный момент вёл себя скорее как старый пират. — Я! Я не собираюсь следовать каким-то там с-стереотипам… — сказать, что англичанин испугался резкой смены настроения русского — значит ничего не сказать. — Ну, а как же твой кодекс джентльмена? — русский продолжал наступать, наблюдая, как перепуганный британец пятится назад, пытаясь при этом сохранить лицо. — С какой стати мне вести себя с тобой как джентльмен?.. Но славянин его не дослушал, приблизившись ещё немного: — Ты же знаешь, чем может быть чревата подобная грубость, — Англия своим магическим зрением увидел, как вокруг России появилась знакомая угрожающая аура, и пришёл в ужас. — …А впрочем, дай я тебя обниму покрепче, может и слетит с тебя твоя спесь и грубость, — внезапно улыбнулся русский и, расставив руки, резко сократил расстояние, разделяющее его с оппонентом. — Убери руки... убери руки, я сказал! Спасите!.. — запаниковал Англия, пытаясь вырваться из ловушки, но тщетно. Британец был пойман и обнят. — Что ты себе позволяешь?! Отпусти сейчас же! — заверещал Артур, пытаясь высвободиться, но железная хватка России не позволяла ему даже пошевелить стиснутыми руками, не говоря уже об освобождении. Паника накрыла Англию, сердце отчаянно заколотилось, тело бросило в жар, а выхода из положения видно не было. — А вы что стоите и смотрите? Помогите мне, идиоты! — отчаянье от беспомощности почти захлестнуло бритта, но страны, судя по всему, даже и не думали оказывать помощь попавшему в сложную ситуацию собрату. Более того, они ещё и получали удовольствие от шоу. А Америка вообще увязался хвостом за поющим отрядом, желая удостовериться — не иллюзия ли это была, навеянная летней жарой? За ним неотступно следовал Канада, который следил, как бы брат не вляпался в очередные неприятности. — Ах, Angleterre, ты сам напросился, все видели. Вот и выбирайся теперь самостоятельно, — ехидно подмигнул опешившему Кёркленду Франция. Европейцы согласно закивали, потому что никому не хотелось связываться с Россией в таком обнимальном настроении, да и ситуация была явно далека от опасной для жизни. А хитрые азиаты сделали вид, что увлеклись созерцанием природных красот и ничего не видели. — Ах ты, французская лягушка! Да я тебя!.. — завозился англичанин, не теряя надежды вырваться из крепких русских объятий. В ответ Россия стиснул тощего британца ещё сильнее и пригрозил: — Будешь и дальше шуметь — не отпущу, — на это Артур возмущённо вдохнул, собираясь выпалить явно что-то нецензурное, но Брагинский его прервал: — Выпущу, когда перестанешь вопить как оглашенный. Ишь, расшумелся, всех птиц распугал… — Это произвол! Покушение на мой суверенитет! — несмотря на угрозу, продолжал разоряться Кёркленд. — Что же это за суверенитет, на который так легко покуситься? — мягко поинтересовался Иван, глядя Англии прямо в глаза. Тот сразу затих, вспыхнул недовольно, и, чтобы не смотреть русскому в глаза и дальше, опустил голову и практически уткнулся носом России в грудь. Только и виднелись из-за больших рук русского, что светло-русая макушка да розовеющее ухо. Понял британец, что сопротивление бесполезно и придётся умерить свой пыл... хотя бы до того момента, когда русский его всё же отпустит. А русский, почувствовав, что сопротивление прекратилось и наступила долгожданная тишина, подержал его в руках ещё немного, да отпустил и улыбнулся остальным, как ни в чём не бывало. Возмущение поднялось было в груди Англии, но вспомнив, какими последствиями это может быть сейчас чревато, он сдержался и лишь откашлялся, отряхнув рубашку и поправив галстук. — Гилберт тоже здесь… — тихо проговорил Германия, не обратив ровно никакого внимания на возню шумящего рядом англичанина, — Я так рад… Италия недоумённо покосился на внезапно проявившего эмоции немца, и тут же переключился на притихшего после "обнимашек" британца. — Ве, так Англию просто нужно было обнять, чтобы он так не раздражался! — итальянец, святая простота, говорил, что думал, даже не предполагая, что сей невинный факт смутит Соединённое Королевство ещё больше, доведя до состояния помидора. На этот раз Англия, несмотря на угрозу повторного "наказания", уж точно бы высказал Италии всё, что он думает, но ему опять помешали. — Иван, вы приехали! — звучно раздалось за спиной вздрогнувшего от неожиданности британца, — Какие молодцы! Русский тут же оживился, увидев заговорившего, широко улыбнулся и помахал рукой. Англия присмотрелся к внезапно появившемуся человеку и еле подавил желание отшатнуться — тот оказался как две капли воды похожим на Брагинского.**** Россия тем временем направился к подошедшему, и мужчины радостно пожали друг другу руки, пока остальные растерянно на них смотрели. — Они же как братья-близнецы, ару, — слабо проговорил Китай, — это что, ещё одна страна? Англия поёжился — двух Россий этот хрупкий мир может и не выдержать. Впрочем, предположение Яо внешне показалось ему вполне обоснованным — знакомый Брагинского оказался таким же высоким, широкоплечим и круглолицым обладателем гордого римского профиля, как и сам Россия. Но на этом сходства не заканчивались — пепельно-русые волосы и светлые глаза довершали картину. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что глаза у него всё же были голубыми, а не того насыщенного, магического фиолетового цвета, какими они были у Брагинского. — Позвольте представить, это руководитель лагеря, о котором я вам рассказывал, — Россия, кажется, совершенно не обращал внимания на ошеломлённые появлением "близнеца" лица коллег, — Александр Владимирович. Повисла неловкая тишина. Страны, внимательно разглядывающие руководителя лагеря, сохраняли молчание так упорно, как будто от этого зависела их жизнь. Наконец, Германия, как вечный негласный лидер общественных мероприятий, взял себя в руки, смущённо кашлянул и протянул директору руку. — Очень приятно. Людвиг Байльшмидт, а это наши коллеги. — Людвиг окинул быстрым взглядом ещё не отошедших от шока "коллег", неодобрительно покачал головой и продолжил: — Не обращайте внимания на их замкнутость, они ещё не акклиматизировались. Директор в ответ энергично пожал руку немца, приветствуя: — Байльшмидт? А некий Гилберт случаем не ваш брат? Так, на всякий случай спрашиваю, просто у нас уже работает ещё один Байльшмидт. Германия понял, что его подозрения по поводу того таинственного нахального голоса из динамика были полностью оправданными. — Да, это так. Буду рад его повидать, — сдержанно ответил Германия, ничем не выдав внешне, какую радость испытывал на самом деле. — Ну что же, это замечательно! Но давайте всё же пройдём в административный корпус и познакомимся поближе, — директор сделал приглашающий жест рукой и направился вглубь территории. Страны переглянулись и отправились вслед за ним, гадая, что же ждёт их дальше. Кирпичное здание администрации было ничем не примечательным, только гигантская вывеска с надписью "Администрация" и украшала его. Впрочем, когда воплощения стран подошли поближе, они увидели, что двери снаружи украшены изящной ковкой и цветными витражами. Зайдя внутрь с удушающей летней жары, они почувствовали, как благодатный холод опускается им на плечи, принося долгожданное облегчение. — Вы знаете, эти здания старой постройки удивительно хорошо сохраняют холод, — просветил Россия коллег, которые разглядывали окружающую обстановку явно в поисках кондиционера как источника живительной прохлады. — В них холодно даже самым жарким летом, и кондиционер совершенно не нужен. Небольшое помещение было по периметру уставлено удобными креслами на тонких металлических ножках и с кожаной скрипучей обивкой, а по центру гордо возвышался бильярдный стол. Александр Владимирович сделал широкий приглашающий жест рукой, и страны расселись по своим местам. Англия сразу облюбовал себе кресло в углу, надеясь, что так его будут доставать не так часто, но, к его разочарованию, соседние места были вскоре были заняты Америкой и Россией. Вялые попытки согнать своих нежданных соседей со своих мест, само собой, не увенчались успехом, и Кёркленд сдался, надувшись и гневно сопя. — Ну что ж, добро пожаловать в "Деснянку"! Рад видеть всех вас здесь в такой замечательный день, — бодро начал директор. Страны переглянулись. Вековой жизненный опыт подсказывал, что таким бодрым тоном говорят, когда хотят навесить побольше обязанностей. — Как вы уже знаете, вас пригласили сюда, чтобы помочь с организацией отдыха детей ("Пригласили, как же", — пробурчал себе под нос британец), и здесь вы будете выполнять роли вожатых и воспитателей, — сразу перешёл к делу Александр Владимирович, — Вожатый — это такой массовик-затейник, ходячий праздник, а воспитатель отвечает за моральную и этическую сторону развития детей, а так же оформляет отчёты. Только не стоит думать, что обязанности чётко разделены, и помогать друг другу не нужно. —Директор сделал многозначительную паузу. — Работать будете в парах, вожатый-воспитатель, по двое на отряд. Это большая ответственность, самое главное для вас — это безопасность детей. Германия достал блокнотик и сделал пару пометок, пока остальные пытались вникнуть, на что подписались. — Иван, будь добр, составь список тех, кого ты привёз с собой, — обратился к России директор и протянул ему разлинеенный бланк. Пока русский размашисто заполнял графы, тот продолжил: — Далее, у меня есть ещё пара важных вопросов к вам. У кого-нибудь есть особые таланты? Страны снова переглянулись, ведь если учесть их статус, они все были здесь "особенными". Заметив замешательство коллектива, глава лагеря уточнил: — Ну, рисование, например? Италия робко поднял руку, растерянно улыбаясь: — Я люблю рисовать, и у меня хорошо получается! Начальство радостно улыбнулось в ответ, делая пометку в записях, которые успел передать ему Брагинский: — Замечательно! Тогда вы не будете против, если я назначу вас руководителем изостудии? Будете учить детей рисовать, ответственности поменьше, конечно, но вам должно понравиться. Италия согласно закивал, ведь что может быть лучше любимого занятия? Только тарелка со свежеприготовленной пастой, наверное. Япония ужасно волновался. Его трясло от осознания жуткой ответственности, которую хотели возложить на его плечи, поэтому вопрос об "особых талантах" прозвучал как нельзя вовремя. — У-у меня есть особый талант, — поднял трясущуюся руку японец, от волнения говорящий с ещё более сильным акцентом, чем обычно, — Я мастер икебаны и искусства оригами… — Чудесно! — воскликнул директор, и Кику облегчённо выдохнул, — тогда для вас мы тоже сделаем творческую студию, детям понравится. Следующим руку поднял немец, вспомнивший, что говорил Брагинский о занятиях спортом на свежем воздухе. — Я могу заниматься физической подготовкой, — предложил Германия с абсолютно каменным лицом, — у меня в этом большой опыт. Руководитель оценивающе посмотрел на впечатляющую фигуру немца, свидетельствующую о чрезвычайном внимании к физической культуре и кивнул: — Да, нам как раз нужен был ответственный за физическое развитие детей, так что я вас записываю, — и застрочил в бланке, делая соответствующую отметку, одновременно бормоча себе под нос о нерешённом вопросе с медперсоналом. Россия, услышав это, встрепенулся и спросил: — Разве на территории есть больничное крыло? Я не успел осмотреть всё, но местной больницы не видел. — Дело в том, что у нас и не должно быть полноценного врачебного персонала, как в больницах, — ответил ему глава лагеря. — Максимум, что мы можем здесь делать — это проводить антропометрические измерения и оказывать первую медицинскую помощь при мелких травмах, вроде царапин и ушибов, или лечение при лёгкой простуде. Если случается что-то серьёзное, не дай Бог, то мы вызываем скорую, и ребёнка увозят в городскую больницу. — Директор задумчиво поскрёб щетинистую щёку. — Поэтому нам нужен только фельдшер и медсестра, не более. — Тогда всё в порядке! Вот Ки… в смысле, Ван Яо, прекрасно разбирается в медицине и эффективных методах лечения. ("Пусть и немного нетрадиционном способом" — добавил про себя русский) — Яо кивком подтвердил слова Брагинского. — А в европейской медицинской практике у нас силён мсье Бонфуа, тоже большой практический специалист. — Строго говоря, с учётом всех пройденных войн и жёстких испытаний, что выпали на их долю, все присутствующие страны могли оказать полноценную медицинскую помощь раненому или больному, в этом смысле их можно было считать настоящими профессионалами, но Иван помнил о просьбе Франции. ***** — Что же, тогда можно считать этот вопрос решённым, — облегчённо вздохнул Александр Владимирович, — просто гора с плеч свалилась. Теперь о разбивке по парам на отряды. С кем вы желаете работать вместе? Испания тут же сгрёб сидевшего рядом итальянца в охапку, заявив права на коллегу, а Канада, невзирая на многозначительные взгляды Англии, который уже сообразил, что кандидатов на роль "второго игрока" осталось совсем немного, тихо, но решительно схватил брата за руку, не желая оставлять его без своего контроля. Таким образом, с ужасом осознал англичанин, в напарники ему достался Россия, который вроде как и не был против. — Я вижу, вы уже определились, — застрочил в бланке директор, — очень хорошо, что без конфликтов. Потрясённый Британия не знал, что и сказать, ведь возмущение уже не имело никакого смысла, всё решилось без его участия. Оглушённый новостью, он молча опустил голову, пытаясь смириться и найти положительные стороны, а остальные так же размышляли о своих новых ролях и напарниках. В наступившей тишине особенно громко вдруг прозвучало пронзительное урчание в желудке Артура, напоминающее вой раненой касатки. Головы присутствующих синхронно повернулись к вспыхнувшему от смущения британцу, который и так уже не знал, куда деваться. Впрочем, он не остался одиноким, коллективное урчание в животах стран поддержало его внезапный сигнал о голоде. — Что же это я, совсем вас утомил, — всплеснул руками директор, — сейчас я вас отпущу поесть и перевести дух, а потом приходите сюда через час на планёрку, всё равно ещё не все работники подъехали. Таким образом, после короткой вводной планёрки страны направились в столовую. Как сказал Брагинский, в здоровом теле — здоровый дух, а здоровое тело нуждается в хорошем питании. Европейцы явно не сопротивлялись, ибо в дороге большинству нормально поесть так и не удалось, а братья-американцы с самого начала были "за" — Альфред любил поесть от пуза, а Канада был просто очень голодным. Здание столовой было таким же непритязательным на вид, но отличалось типично советским авангардным стилем гигантских ярких фресок на стенах. Внутри было так же холодно, как и в административном корпусе, но страны посчитали это плюсом. В здании, кроме столовой на втором этаже, на первом располагалось просторное фойе, украшенное огромным цветным рисунком во всю стену, танцевальный зал, отделённый от него стеклянными дверями, и кинозал, расположенный дальше по коридору. — Подсолнухи… — прошептал Англия, подойдя к росписи на стене поближе, памятуя о странной и почти болезненной привязанности русского к этим огромным, жёлтым и по-своему привлекательным цветам. Картина и правда была очень красивой, на ней была изображена пара, держащаяся за руки посреди огромного поля с подсолнухами, а над ними в ярко-голубом небе сияло солнце. Настроение сразу почему-то поднялось. В помещении столовой на втором этаже, которое было по-советски очень просторным, стояли длинные ряды столов. Высокие потолки создавали впечатление легкости, огромные окна впускали много солнечного света, и в целом создавалось ощущение, что здесь можно накормить разом роту солдат. — Эй, сестрёнки, вы тут? — заглянув на кухню, нетерпеливо выпалил Россия, — я гостей привёл перекусить! — Сестрёнки? — приятно удивился Франция, — неужели очаровательная Беларусь и прекрасная Украина тоже здесь? — Ой, братик, так ты не один? Шо ж ты не позвонил-то, а? — из двери в хозяйственные помещения вырулила сначала внушительная грудь, а потом и её обладательница в фартуке, косыночке и с поварёшкой в руке. — Наташа сейчас подойдёт и поможет разнести порции… Так, я не поняла! — Ольга наконец внимательней присмотрелась к брату, — Ты шо, опять нацепил эту футболку? — А что с ней не так? — попытался прикрыть её руками Россия, избегая смотреть сестре в глаза. А до замотанных стран только-только дошло, что русский был без своего вечного шарфа, и одет был довольно легкомысленно — в легкие брюки и светлую футболку со скромной серой надписью "Люби Россию, мать твою". — Да потому шо нестирана она! И надпись эта, тьфу, не мог чего поприличнее выбрать!.. — завелась украинка, грозя поварёшкой. — Технически эта надпись приличная и отражает правду… — попытался было возразить Иван, но остановить разошедшуюся сестру этим явно не удалось. — А мне эта футболка нравится… — внезапно раздалось за спиной русского, и тонкие холодные руки обняли его сзади за плечи. — Я и так братика люблю… Россия похолодел. Заозиравшись в поисках спасения, он наткнулся взглядом на Венгрию, которая несла стопку тарелок на стойку раздачи. — Венгрия! — девушка поставила тарелки и вопросительно посмотрела на русского. — Ты не могла бы мне объяснить, как вы формируете меню?.. — в глазах русского явно читался не интерес к меню, а мольба о помощи. Венгрия всё поняла и, вздохнув, затянула узел фартука потуже: — Чуть попозже, нам сейчас вас накормить надо. Беларусь, ты мне не поможешь разлить борщ по тарелкам? Белоруска, недовольно поморщившись, с неохотой отпустила брата и отправилась за стойку. Страны, всё это время с любопытством наблюдавшие за славянскими разборками, предпочли не вмешиваться, ибо знали, насколько славяне могут быть непредсказуемыми. Украина тем временем, отвлекшись на другую повариху, которая работала на кухне вместе с тремя странами, забыла про несчастную футболку, и конфликт сам собой угас. Россия перевёл дух, и махнув рукой, повёл коллег к столам. — Mon cher, а где всё-таки твой шарф? — обратился к Брагинскому француз, — Как-то непривычно видеть тебя без него. И когда ты вообще успел переодеться? — Какой может быть шарф, когда на улице +30? — рассмеялся русский, — Ну, вы, европейцы, даёте. Коллеги наконец расселись, ожидая обед под аккомпанемент урчащих желудков, однако, к счастью, им не пришлось ждать долго. Незнакомая повариха принесла большой поднос с хлебом и столовые приборы, которые быстро разложила и удалилась на кухню за компотом. Голодные страны, которые уже успели резво разобрать хлеб с подноса, радостно заулыбались, увидев наконец Венгрию, которая несла аппетитно дымящиеся тарелки, больше напоминающие по размеру небольшие корытца. За ней следовали точно так же нагруженные порциями Беларусь и Украина. — Осторожно, ребят, не лопните. Кормят здесь на убой! — подмигнула венгерка озадаченным странам и осторожно поставила тарелки на стол. — Оля, а у тебя ещё хлеба нету? — спросил у сестры голодный русский, увидев, что на подносе осталась всего пара кусочков. — Всё расхватали? Та я же пошукаю сейчас, ты подожди, я принесу. И сметанки ещё, а то мало, — засуетилась украинка. Оголодавшие страны наконец жадно приступили к трапезе, и густой, ароматный, наваристый борщ показался им манной небесной. Впрочем, быстро и с удовольствием проглотив по половине порции, присутствующие как-то сбавили темп, и чем меньше становилось супа в тарелках, тем медленнее едоки работали ложками. — Я больше не могу… — простонал Франция, с трудом дожёвывая кусок хлеба, — Эти порции такие большие… — А ведь это только первое! — радостно возвестил русский, отсалютовав ложкой. — Сейчас должны принести второе и третье… Эй, чего вы это? — удивлённо спросил Россия, заметив вытянувшиеся лица соседей по столу. Увидев, как румяная дородная повариха несёт гигантскую порцию ароматного и наверняка очень калорийного второго, которое буквально вываливалось с тарелки, Франциск сделал попытку уползти под стол. К сожалению, безуспешную — там уже сидел Китай, и судя по зажатой в белеющих пальцах поварёшке, он собирался оборонять своё укрытие до конца. В итоге стенающий о фигуре Франция был пойман и накормлен, невзирая на протесты. После того, как накормленные до отвала страны облегчённо выдохнули и откинулись на спинки стульев, они стали лениво обсуждать свои будущие обязанности и обстановку в лагере, и в целом атмосфера была довольно мирной. — Только прошу тебя, Яо, поменьше высушенных ящериц, — шепнул китайцу Брагинский, памятуя о его назначении медбратом, — я надеюсь на твоё благоразумие. Китай согласно закивал, ведь какие могут быть ящерицы, когда у него есть более эффективные сушёные змеи и целый коробок толчёных медведок на все случаи жизни. Россия с сомнением посмотрел на китайца, и понадеялся, что европеец-Франция удержит азиата от чрезмерно экзотических методов лечения. Из-за тех столов, за которыми сидели сытые и умиротворённые страны, была хорошо видна кухня с её многочисленными принадлежностями и всевозможной кухонной утварью — огромными кастрюлями, начищенными до блеска, целыми связками вилок, ножей и ложек и гигантскими черпаками, без которых не обходится ни одна уважающая себя общепитовская кухня. Англичанин резко оживился, увидев такое богатство, и теперь крутил головой, внимательно разглядывая обстановку. Несмотря на упрямые слухи об английском биологическом оружии, создаваемом Артуром на кухне (это всё злые языки, ей-богу!), он очень любил готовить. — А давайте я буду на кухне? — радостно предложил Кёркленд с сияющими глазами. — Нет!!! — коллективный вопль стран вспугнул стаю ворон, сидевшую на раскидистом дереве, растущем около здания столовой. Вороны, возмущённо каркая, поднялись на крыло и улетели, а эхо от их возмущения ещё долго гуляло по территории, создавая в лагере неповторимую атмосферу фильма ужасов. — Ну и… идите вы!! — обидевшись, выпалил Артур, демонстративно сложив руки на груди и отвернувшись. — Без меня значит обойдётесь, неблагодарные. Страны переглянулись. Саботаж своих обязанностей Англией был явно не вовремя и не к месту. Россия осторожно прикоснулся к его плечу, чтобы не спровоцировать очередную вспышку британского гнева. — Кхм… — прокашлялся русский, решив действовать классически, то есть грубой лестью. — Мы все знаем, что ты прекрасно готовишь… — Иван лягнул под столом открывшего было рот Францию и сделал страшные глаза в адрес остальных, которые вздрогнули и поёжились, передумав перебивать Россию. — …Да, прекрасно, но на кухне работают Венгрия и Беларусь с Украиной, да и для тебя занятие уже есть, — убедившись, что Англия прислушивается к его словам, русский продолжил, — С таким опытом в воспитании детей как у тебя, я уверен, с отрядом ты справишься гораздо лучше остальных. Ну как? Умасленное самолюбие Англии уверенно перевесило его уязвлённую гордость. — Да, пожалуй, я соглашусь с тобой, Россия, — после некоторой паузы Кёркленд важно кивнул, обозначая своё возвращение в коллектив. Коллектив с облегчением выдохнул, всё ещё отходя от жуткого взгляда Брагинского. Русский манипулятор довольно улыбался. Пока всё шло по плану.