Лишь лучшего желаю

Мужчина большими шагами бродил по комнате, мельком смотря на лежащую на кровати девушку, которая была бледна и совершенно не дышала. Её, обычно яркие и пышные, волосы были взъерошены и тусклы, но как только она придёт в себя, то они вновь обретут свой прекрасный вид. Если очнётся, ведь мужчина мог сделать что-то не так. Именно поэтому он и нервничал. Он помнил, как крикнул: «Беги!» Но она не успела и сдвинуться с места, как металлическая серебряная пуля попала прямо в её сердце, так любящее мужчину, хотя тот давно умер, но был рядом. Помог Двору и своим бывшим друзьям одержать победу, но он потерял свой смысл жизни. Она умерла, и здесь теперь лишь её отголосок. Теперь их двое. Два отголоска, которые потеряли свою жизнь. Только мужчина – от укуса, а дампирка – от пули. Даже звучит смешно, ведь их учат сражаться с такими, как мужчина, не-мёртвыми существами, а погибать дампиры стали от пуль. Скоро Роза проснётся, а потом заметит, что стала чувствовать жажду крови, больше не испытает любви, да и вообще прекрасные чувства больше никогда не согреют её душу, ведь она улетела сейчас в иной мир, а здесь лишь тело, лишь маленький отголосок прошлого. Не-мертвый сел на край кровати и стал терпеливо ждать пробуждения, но первое, что он скажет, так это слово: «Прости». Ведь он помнит, как она бежала от него, как мучительно долго тянула время, чтобы не перестать быть дампиркой, чтобы выжить, а теперь – всё кончено. Неужели, она зря боролась за свою жизнь? Как несправедлива бывает судьба. Вдруг раздался гром, пошёл дождь. Даже погода чувствует, как было плохо Дмитрию, который уже измотался, ожидая, ведь она должна была очнуться уже как два часа, но всё спит, всё не дышит, не просыпается. «Вдруг, я что-то сделал не так?» - раздумывал стригой, кладя бледную холодную ладонь на то место, где находилось сердце девушки. Уже давно небьющееся сердце. Время шло, а она не подавала признаков жизни, как вдруг открылись её глаза. Кровавые глаза, жаждущие одного – крови.

***

Первое, что я почувствовала, это горело моё тело. Как будто его жарили, кровь бурлила, я слышала это, но попытавшись встать, я не смогла пошевелить ни кончиком пальца. Тут я и испугалась, ведь мне было больно, а остановить это я не могу. Пыталась кричать – ничего не выходило, кроме боли я не чувствовала ничего, но кое-что я вспомнила. Дмитрий. Когда я почувствовала чью-то кровь на своих губах, то успела немного приоткрыть глаза, и умудрилась заметить Дмитрия. Его обеспокоенные глаза, в которых был страх и любовь одновременно, а потом я провалилась в бездну, очнувшись уже с ужасной болью внутри тело. Знаете, как в фильмах поджигают бензин? Вот тоже самое сделали с моей кровью, которая бурлила по всему телу, делая его горячее, кажется, я сгорю сейчас, но этот ад всё продолжался и, кажется, не собирался заканчиваться. Я пыталась сделать хоть какое-то движение, но всё без толку, тело больше не подчинялось мне. А потом до меня дошло нечто другое… Я не слышала стук своего сердца. Его просто не было. А что, если я умерла? Этого нельзя допустить, ведь не могла какая-то смерть со своей длинной косой забрать меня от лучшей подруги, которую я клялась охранять, которую я не могу бросить в такой страшный миг? Вдруг Дмитрий не справился, и во Двор смогли проникнуть теперешние наши враги? А если Стен не всё передал, и люди успели убить Лиссу? Я же обещала помочь… Но не смогла, получается, я виновна во всех смертях? В смерти Стражей, мороев, которых я просила поставить в виде защитников? Теперь боль была не только в теле, но и в голове, хотя, это не боль, а раскаяние, ведь я позволила каким-то людям со своими пистолетами победить. Разрушить Двор. Моё родное место, где всё начиналось, где всё и закончилось. А может, мы всё-таки выиграли? Может Стражи успели занять позиции и убить врагов? А морои с помощью огня смогли их достаточно припугнуть, чтобы те не вернулись больше? Мне никак не узнать этого, ведь я лежу, не могу пошевелиться, корчась внутренне от огня в теле, которое начинало гореть всё больше. А я ведь знала, что в Рай мне не попасть. Боль стала постепенно уходить, что сначала мне даже не поверилось в это, ведь такая боль не может уйти, или она просто убила во мне всё живое? Может в моём организме больше нет крови? Почему я думаю о крови? Неужели нельзя думать о чем-то прекрасном, которое может помочь мне пережить этот момент жизни или не жизни? Как только в моей голове пронеслось слово «Любовь», то я внутренне поморщилась, как будто это чувство – ужасное и никому не нужное, от чего была в шоке, ведь любовь была целью в моей жизни, точнее, цель была тогда, когда Дмитрий Беликов был жив, а сейчас… Я просто любила его. И, наверное, люблю до сих пор, правда, сейчас я его не люблю… Лишь хочу. Безумно хочу его, и чтобы тот был моим и ничьим больше. Я пыталась провести языком по зубам, и мне это с легкостью удалось. Наверное, боль отходит и позволяет мне управлять своим телом, что однозначно порадовало меня. Но как только я дошла до клыков, то я была шокирована, ведь они стали такими длинными, как у стригоя. Стригоя?! Неужели Дмитрий превратил меня, стараясь спасти мою жизнь? Неужели он не понимает, что смерть была лучшим выходом, чем бродить по земле, не имея шанса на нормальную жизнь? Он обещал мне, что всё плохое закончится, что он уйдёт, не вернется и позволит мне жить нормально, а теперь я больше не смогу… жить. Стригои не могут чувствовать прекрасных чувств, не понимают идеала, им важна лишь власть и кровь, неужели теперь и я такая? Я не хочу убивать невинных людей, среди которых могут оказаться и мои друзья, даже Лисса. Неужели я смогу убить её и глазом не моргнув? Такого быть не может… Я мертва, не имею чувств. Боль почти ушла, и я почувствовала прохладный ветерок, а затем знакомый голос, который ранее кричал мне, чтобы я бежала. Это Дмитрий. Он сейчас рядом со мной, он не бросил меня, поможет встать на ноги. А может научит контролировать себя? Ведь стригой почти всегда был рядом со мной и ни разу не пытался укусить или же убить, возможно ли это для не-мертвого существа? Я решила попробовать открыть глаза, что мне удалось. Первое, что я увидела – Дмитрий, который смотрел на меня, а затем в его глазах с красным ободком появилось отчаяние, затем страх, а потом он прошептал: - Прости.