***
Мика знал, что приходить домой к Юу было большой ошибкой. Он знал это с того самого момента, когда предложил это. И он определённо знал, что, как только он вернётся домой, он столкнётся с насмешливым голосом Ферида, который скажет ему, какой он непослушный ребёнок и что он должен быть наказан. Хуже всего было то, что его мать восприняла это как шутку, рассмеявшись, в то время как Мика мог лишь в страхе ждать того, что Ферид запланировал сделать с ним. Прошла неделя с момента, когда это случилось, и Мика до сих пор не мог нормально ходить. Он задавался вопросом, не порвал ли Ферид там что-нибудь. Но он больше не мог заставлять себя волноваться. Так что он сидел в своей комнате, на своей кровати. Сначала он пытался читать книги, надеясь отвлечься от всех этих вещей. Но вместо этого все прочитанные слова вылетали из его головы, поскольку единственная вещь, о чём он мог думать, это то, что случилось прошлой ночью, или ночью до этого, или ночью перед ней, и так далее, и так далее, и так далее. В конце концов, Мика сбросил книги на пол и сдался. Он также пытался есть, думая, что еда поможет вернуть ему силы. Это не сработало. Его начинало мутить из-за любого вкуса, и он рисковал наткнуться на Ферида, просто пойдя в ванную, чтобы избавиться от этой еды в желудке. Он не знал, что ему делать. Так что он не делал ничего. Небольшое жужжание в кармане заставило его вздрогнуть. Он достал телефон, его глаза метнулись по комнате в страхе, что Ферид услышал что-нибудь. К счастью, вокруг была одна тишина. Он был в безопасности. По крайней мере, пока. Он посмотрел на экран и улыбнулся, когда увидел на нём имя Юу-чана. Они обменялись номерами, когда Мика был у него дома. На самом деле, это была идея Юу-чана, и это очень обрадовало Мику. Он практически не пользовался своим телефоном; сначала он принадлежал его маме, но она купила новый, а старый отдала ему, и, если честно, он использовал его, только чтобы играть в Flappy Bird… «как т сдня :P» Типичный Юу-чан и его сообщения… На лице Мики оставалась улыбка, даже когда он отвечал. «всё окей :) только скучно, аткак» Переписка с Юу-чаном была единственным, что поддерживало Мику в эти дни… Он просто должен был убедиться, что Ферид не узнает про это. «сдня фигово >__> глен в стервозном настроении и он срывает его на мне». Блондин поднял бровь. Он надеялся, что это было не слишком серьёзно. В тот момент, когда он собирался ответить, он услышал, как открывается его дверь. Мика в мгновение ока засунул телефон в карман и повернулся. Его пульс сразу же ускорился, когда он встретился лицом к лицу с красными глазами Ферида. — Ми-Ми-Мика-кун, — напевал Ферид его имя таким тоном, из-за которого Мику едва не стошнило. — Что ты там прячешь? Нижняя губа Мики задрожала. Нет. Он не может отнять это. Смех Ферида наполнил комнату. Мика хотел отскочить назад, но Ферид уже схватил его за запястье. — Ты такой милый, когда напуган, Мика-кун… Нет. Нет. Мика попытался вытащить своё запястье, но хватка Ферида была слишком крепкой, слишком болезненной для синяков, которые всё ещё остались на нём. Это было бесполезно. Не имело значения, как много раз он пытался сопротивляться, каждый раз это заканчивалось тем, что он сдавался и плакал. Слёзы уже собирались в его глазах, и это заставило Ферида только сильнее рассмеяться. Он ненавидел его. Он всё ненавиделненавиделненавидел. Он ненавидел это. Он ненавидел свою жизнь. Он ненавидел себя за то, что был таким слабым. Мика укусил губу так сильно, что пошла кровь. Единственным, что он мог сделать, это закрыть свои глаза и принять это, как обычно— Приглушённый звук открывшейся входной двери заставил обоих замереть. — Я дома! — голос его матери, напевающей какую-то песню, буквально заставил Мику выдохнуть. Он почувствовал, как хватка Ферида ослабла, и ему потребовалось собрать все свои силы, чтобы не разрыдаться, когда мужчина прищурился на него, услышав его облегчённый вздох. Губы Ферида растянулись в саркастичной улыбке, и он покинул комнату, не сказав ни слова. Когда он ушёл, Мика обхватил себя руками и попытался сделать глубокие вздохи. Тревога в нём била ключом, так что было трудно дышать нормально. Он не мог перестать дрожать. Его грудь содрогалась при каждом выдохе, и ему потребовалось собрать всё самообладание, чтобы не заплакать. Он не мог заплакать сейчас. Его мама вернулась домой. Он не мог плакать в её присутствии. — Мика? — голос его матери раздался за дверью. — Мика, это я. Мы можем поговорить? Он изо всех сил старался восстановить дыхание. Вдохни. Выдохни. Вдохни. Выдохни. Досчитай до десяти. — Д-да, — пробормотал он, надеясь, что сказал это достаточно громко, чтобы его мать услышала. Она просунула голову внутрь, а после медленно прошла в комнату, когда Мика робко кивнул ей. Мика молчал, наблюдая за матерью, пока она садилась на край кровати. Он рассматривал, как её длинные розовые волосы рассыпаются по его одеялу. Это было красиво. Его мать была очень красивой. Он просто хотел бы, чтобы она никогда не встречала Ферида. — Мика, ты в порядке? — спросила она, её голос был мягче, чем обычно. — Ферид сказал мне, что ты не слушаешься его. Мика нахмурился. — Я знаю, это странно, что он живёт вместе с нами, но… пожалуйста, попробуй ужиться с ним? — она взяла его за руку. Она была холодной. Неприятной. — Это бы много значило для меня, если бы мы смогли стать семьёй. Семьёй. Сердце Мики с таким же успехом могло остановиться. Семья. — Я не хочу этого, — выпалил он. — Я не хочу, чтобы он был в нашей семье! Было слишком поздно забирать слова назад. Мама одёрнула руку, глядя на него так, словно он только что ударил её. — М-Мика… — красные глаза пронзили его, и он увидел, как напряглись её плечи. Её голос больше не был мягким, когда она заговорила снова. — Мика, в чём проблема? Скажи мне, что не так. Он отвернулся от неё. — Мика. Этот тон. Она использовала его, только когда он делал что-то не то, например, съедал слишком много конфет или забывал убраться в комнате, но в этот раз он не сделал ничего плохого, ведь так? Она ничего не знает. Она не знает. Она никогда не узнает. — Это касается Ферида? Тебе не нравится то, что я с ним? Мика качнул головой. Ему хотелось закрыть свои уши. — Тогда в чём проблема? Скажи мне, Мика— — Просто уйди! — Мика не хотел повышать голос. Было слишком поздно сожалеть об этом, потому что всё, чего он добился, это сделал взгляд своей матери холоднее. Он всегда считал красный тёплым цветом, сейчас же, глядя в её глаза, он не чувствовал ничего, кроме холодной пустоты. Она встала. Мика не думал, что когда-нибудь увидит свою мать, смотрящую на него сверху вниз так, как в этот момент. Он хотел сморщиться и исчезнуть. — Мика, ради бога, прекрати! Я не знаю, что случилось с тобой так внезапно! Ты почти ничего не ешь, ты не ходишь в школу, ты даже не покидаешь свою комнату! Почему ты так себя ведёшь? Он мог только качать головой. Он не хотел говорить. Он больше не хотел слушать её. Мамочка никогда не кричала на него так, как в этот раз, и он только сейчас понял, что её красные глаза были точно такими же, как у Ферида. У них был одинаковый взгляд, когда они злились. Мику замутило. Её голос был слишком громким. Её глаза были слишком пугающими. Что, если она ударит его? Все взрослые вот такие? Может ли он кому-то доверять? Лицо Юу-чана мелькнуло перед его глазами. Да. Да, он может. Юу-чан был единственным человеком, которому он мог доверять. Его мать вздохнула. Она покачала головой, выражение её лица было переполнено одним лишь разочарованием. Прямо сейчас она, скорее всего, ненавидела его. Не удивительно, что она предпочитала Ферида. Может, всё это было полностью виной Мики. Мика ничего не сказал, лишь посмотрел на то, как его мать покидала комнату. Но он так сильно надеялся, что, по крайней мере, сможет извиниться перед ней, потому что он никогда не хотел, чтобы ей тоже было грустно.***
Ха. Мика не отвечал. Юу прищурился, глядя на телефон и чувствуя себя немного глупо: он даже потрудился написать Мике, но теперь тот игнорировал его подобным образом… Блин. Отлично. Неважно. Ему всё равно! Почему он вообще писал этому неудачнику? Не то чтобы они были друзьями! «Сегодня хреновый день, — мысленно решил он. — Не только потому, что этот нахал не пишет мне, но и Глен находится в плохом настроении уже целую неделю. Что с ним вообще случилось?» Вероятно, это было как-то связано с Шиньей. Он помнил, что они ели в китайском ресторанчике вместе, и Глен пришёл домой той ночью, выглядя очень раздражённым. Может, случилось что-то плохое? На самом деле Юу это не волновало, но его всё ещё достаточно волновал тот факт, что Глен был раздражающим, когда находился в плохом настроении. Даже выводить его из себя, когда он был таким, было не весело. Всё, что он делал, это смотрел на него так, словно собирался разломать стол об его лицо или выбросить его на улицу. И честно говоря, Юу бы предпочёл избежать обоих вариантов. Юу нужно было оставить его в покое на некоторое время. Да и судя по всему, у Глена было слишком много бумажной работы, а также он постоянно проверял свой телефон на наличие сообщений от Шиньи. Сегодня было довольно солнечно. Может, ему стоило пойти в сад и поиграть там? Это показалось хорошей идеей. Юу натянул свои кроссовки и выбежал из комнаты. Он так спешил, что не заметил стол за углом. Было уже слишком поздно поворачивать, когда он заметил его. Он врезался прямо в него и грохнулся на пол, услышав громкий звон разбившегося стекла, рассыпавшегося вокруг него. Чёрт. Он посмотрел на осколки, кровь застыла в жилах, когда он понял, что он только что разбил свадебное фото Глена. Вот дерьмо. «Чёрт». Эм… Может, Глену будет всё равно? Ведь сейчас он больше не вместе с этой цыпочкой, так что это фото не должно ничего значить… Юу попытался встать, но стекло врезалось в коленку, а его нога зацепила угол фотографии. Он снова упал на пол и поморщился, услышав звук разрывающейся фотографии под его ногой. Ну и дерьмо. Всё стало ещё лучше, не так ли? Теперь он не только поранился, но ещё и успел разорвать фото. Хорошая работа, Юу. — Юу, какого хрена ты делаешь? Юу застыл, когда услышал Глена, направляющегося к нему. Чёрт. Чёрт. Он же сойдёт с ума, как только увидит это… — Я, я могу объяснить, — сказал Юу, как только Глен посмотрел на него. — Я не видел, куда шёл, так что— Глен схватил его за шиворот и оттолкнул в сторону от фото. Юу заскулил, когда его колени ударились о мраморный пол, а боль стала сильнее, когда он почувствовал, как стекло проникло ещё глубже в кожу. У него началось головокружение от боли в ногах. Да что, чёрт возьми, творилось с Гленом? — Это моё свадебное фото. — Голос Глена был холоден. Пугающе холоден. Юу вдруг не смог продолжать дышать. Он смотрел на Глена, но всё, что он видел, были его родители. — Я же говорил тебе не бегать в доме, Юу! — Глен поднял сломанную фоторамку, начав размахивать ею перед его лицом. — Т-тебя даже не волновало это фото! Вы даже больше не вместе! Как только эти слова вырвались изо рта Юу, он почувствовал хлёсткий удар по щеке. Он посмотрел вверх, секунды медленно тикали, пока он осознавал, что Глен только что ударил его по лицу. Это было так знакомо. Он должен был привыкнуть к этому. Его родители били его намного сильнее, чем сейчас. Он должен был ожидать этого. Юу ненавидел себя за то, что начал плакать. Он заставил себя встать на ноги, сжав руки в кулаки и игнорируя то, что слёзы застилали ему глаза. Расплывчатая фигура Глена стояла перед ним; громадная масса злости и — чёрт, он правда должен был ожидать, что это произойдёт. Почему он был так расстроен? Он должен был знать. — Я знал это, — пробормотал он. Он посмотрел Глену прямо в глаза, не обращая внимания на закипающий страх в его животе. — Я знал, что рано или поздно ты станешь как мои родители. Глаза Глена расширились. — Что? Юу не потрудился ответить. Он развернулся и убежал так быстро, как только мог, из этого дома, от другого возможного заключения, в которое жизнь хотела заманить его. Он не имел понятия, куда бежал. Всё, что он знал: он был сыт всем по горло, был сыт тем, что с ним обращались как с какой-то отвратительной помехой. Из-за резкого ветра слёзы на его лице стали холоднее, но он не прекратил бежать. Его пугала возможность того, что Глен придёт за ним, хотя одного взгляда через плечо было достаточно, чтобы сказать, что там никого не было. Ха. Глен ведь даже не волновался, верно? По каким-то причинам его бег закончился в парке. Было солнечно. Вокруг играли дети, со счастливыми лицами, и весёлым смехом, и радостными семьями. Юу вытер слёзы, но новые продолжали подступать. Он плакал, слушая смех детей вокруг. Они, скорее всего, смеялись над ним. Он не мог нормально мыслить. Всё, что он знал, это то, что он был одинок; единственный человек, с которым он мог бы поговорить, так и напрашивался на мысли. Его пальцы дрожали, когда он набирал номер Мики. — А-алло? Юу начал плакать сильнее, как только он услышал его голос. — Ю-Юу-чан? — голос Мики был тихим. Он шептал? — Юу-чан, что случилось? Почему он вообще позвонил Мике? Что, чёрт возьми, он мог сказать? «Глен ударил меня, и теперь я плачу посреди парка, как маленький ребёнок?» Нет. Нет, он не мог сказать это! Слова в его голове отказывались складываться в предложения, и Юу мог только плакать. — Юу-чан, где ты сейчас? Ты в порядке? — П-парк… — всё, что Юу смог пробормотать. Он икал, не заботясь о том, считает ли Мика это идиотским. — Я, я в п-парке… г-где мы вс-встретились. — Окей, Юу-чан. Жди меня. Я постараюсь прийти к тебе. Мика повесил трубку прежде, чем он успел сказать что-нибудь. Что за хрень вообще происходила? Что он хотел сделать? Он должен оставаться здесь, пока Мика не придёт? А затем что? Юу доплёлся до ближайшей скамейки, шлёпнувшись на неё настолько безболезненно, насколько было возможно, учитывая, что его колени всё ещё кровоточили. Ауч. Дурацкое фото. Дурацкий Глен. Дурацкая семья. Следующие полчаса он провёл, думая о том, как сильно он ненавидел свою жизнь, и так погрузился в эти мысли, что не заметил Мику, присевшего на скамейку рядом с ним. Юу вздрогнул, сперва подумав, что он был галлюцинацией, но затем Мика улыбнулся ему небольшой улыбкой и взял его за руку, и этого было достаточно, чтобы Юу тут же разразился слезами. Мика притянул его в свои объятия и начал нежно успокаивать его, спросил, что случилось. Юу едва ли мог привести мысли в порядок, когда начал рассказывать светловолосому всё. Всё, начиная с его родителей, его матери, совершившей самоубийство, и заканчивая глупой, чёртовой фотографией и тем, как Глен ударил его, а также опасениями того, что теперь так будет постоянно. Что он всегда будет в одиночестве, что его всегда будут ненавидеть за простое существование. Мика ничего не говорил. Он просто поглаживал его по спине. Этого было достаточно. Когда они отстранились, взгляд голубых глаз Мики был тяжёлым и серьёзным. Он положил свои руки на плечи Юу, отделив его своим пристальным взглядом от окружающих людей, когда он произносил следующие слова: — Юу-чан. Бросай всё, и бежим со мной.***
Прошло уже шесть часов. Целых шесть часов. Глен не знал, что, мать его, делать. Один взгляд за окно, и он знал, что стало слишком темно для того, чтобы Юу находился на улице в одиночестве. Было почти семь вечера, чёрт побери! Где носило этого хулигана? Чёрт. Он не должен был терять самообладание. Он знал, что ребёнок терпел насилие от своих родителей, так что ударять его было последним делом, которое он, чёрт побери, должен был делать. Каким образом он мог так сильно облажаться? Глен запустил руку в волосы, испытывая соблазн просто выдрать их, чтобы наказать себя. Чёрт. Ему нужно было найти ребёнка до того, как он причинит себе вред. Ему нужно было загладить свою вину перед ним. Но где? Где, чёрт возьми, он мог быть? Город был гигантским; найти двенадцатилетнего ребёнка было не так-то просто, и чем больше Глен думал об этом, тем больше понимал, что паникует. Кто ещё мог вернуть его? У Юу был только он. У ребёнка больше не было никого, кто за ним присматривал. «Я не мог испортить всё ещё больше, чем в этот раз, — подумал он. — Что, чёрт подери, я натворил?» Чёрт. Он был в панике. У него была идея, что делать; она была глупой, и он даже не был уверен, что она поможет, но он уже схватил свои ключи и направлялся к своей машине. Глен завёл двигатель, молясь небесам, чтобы это сработало. Поездка до квартиры Шиньи была короткой и быстрой; он довольно хорошо запомнил её в своей голове, что было небольшим утешением, учитывая, что его племянник всё ещё находился где-то в городе, в полном одиночестве, а времени проходило всё больше. Единственной проблемой было то, что он не знал номера квартиры Шиньи. Он знал номер дома. Это был запущенный дом на углу, тот, который выглядел дерьмовее всех. У него не было достаточно времени, чтобы подумать о выборе Шиньей места жительства. Глен подбежал к дому, открыв дверь и— Чёрт. У него не было ключей. Он не подумал об этом раньше. Он застонал вслух. Этого не могло произойти. Ничего не поделаешь. Пошло оно всё. Глен достал свой телефон и набрал номер Шиньи. Раздались гудки. Он был почти уверен, что художник не возьмёт трубку, потому что всю прошлую неделю он игнорировал его по каким-то неизвестным причинам, и этого было достаточно, чтобы приблизить Глена к точке кипения. Всё и так было отнюдь не чудесно: в этом сезоне его работа была каким-то зверством, а также приближалась его годовщина с Махиру, и тут вдруг Шинья решает кануть в лету, ничего не объяснив. Глен удивлялся, как он ещё не сломался. «Ну, ты сломался, — напомнил он себе. — Ты спустил это на Юу, и теперь он сбежал. Отличная, мать твою, работа». Глен вздрогнул. Ему не нужно было это напоминать. — Глен? Голос Шиньи в его телефоне удивил его. Он не думал, что он возьмёт трубку. — Шинья, мне нужна твоя помощь. Прямо сейчас я стою у твоего дома— — Стоп, что? Художник буквально прокричал в трубку, возможно, оглушив Глена на добрых несколько секунд. — Я объясню, когда увидимся. Нам нужно поспешить, так что пожалуйста, просто позволь мне войти. — Окей, повиси минутку. Глен услышал шум ключей, прежде чем выключил телефон. Ему даже не нужно было ждать целую минуту до того, как дверь открылась, предъявив ему лицо Шиньи. Облегчение наполнило его, настолько, что какая-то его часть захотела схватить художника и притянуть его в объятия. — Что случилось? — спросил Шинья, когда они подошли к его квартире. Они остановились у его двери, и бизнесмен сделал мысленную пометку, что Шинья жил в квартире номер тринадцать, в блоке С. Нужно было запомнить это на будущее. Глен прошёл внутрь, уже распланировав всю историю в голове — но она вылетела у него из головы, как только он увидел розововолосую женщину, меряющую шагами гостиную Шиньи. Она кружила по ней, прежде чем хмуро посмотреть на него, а затем она подняла бровь, глядя на Шинью. — Что? Разве сейчас нам нужна поисковая вечеринка? — огрызнулась она. — Я настолько паршивая мать? Шинья вздохнул. — Крул, успокойся. Это Глен. По какой-то причине женщина медленно кивнула, словно одно единственное имя Глена позволило ей понять всю ситуацию. Бизнесмен почувствовал, что он пропустил что-то. — Это хорошо и всё такое прочее, но Мика всё ещё неизвестно где, Шинья. Этот симпатичный мальчик может что-то с этим сделать? Это привлекло внимание Глена. Он схватил Шинью за запястье, заставляя художника посмотреть прямо на него. — Мика тоже пропал? Шинья посмотрел на него, словно он был сумасшедшим. — Что ты имеешь в виду под «тоже»? — Юу тоже пропал, — сказал ему Глен, глядя на то, как голубые глаза Шиньи мгновенно расширились. Он повернул голову обратно к розововолосой женщине, которая смотрела на них двоих с одинаковым выражением. Понимание снизошло на троих взрослых, и они все выдохнули одни и те же слова с одной и той же интонацией ужаса. — Вот чёрт.