I'm Right Here

В последнее время Шинья ничего не рисовал. Точнее, он даже не пытался это сделать, потому что не мог перестать волноваться. Ему нравилось, когда во время рисования его мысли находились в полном спокойствии, а не тонули в опасении того, что его сумасшедшая семья могла найти его. Он не хотел даже думать о том, что случится, если они найдут его… Он, вероятнее всего, умрёт. Буквально. Или хуже. Да, скорее всего, всё будет хуже. Небеса знали, что клан Хиираги определённо мог совершить что-то похуже, чем смерть. Лежащий на столе телефон завибрировал, начав издавать слишком громкие звуки, несовместимые с поглощённым тревогой Шиньей. Он вздрогнул и схватил его, как только пришёл в себя. «Отвали», — гласило сообщение. Ему не требовалось даже смотреть имя отправителя, чтобы узнать, кто его прислал. «Что я сделал на этот раз…?» — в полном недоумении ответил Шинья. Ответ Глена пришёл минуту спустя, и этого было достаточно, чтобы на лице художника появилась улыбка. «Из-за твоего последнего сообщения мой телефон зазвонил прямо в разгар встречи. Из-за тебя я забыл половину своей речи». Шинья рассмеялся, желая увидеть эту сцену собственными глазами. Всемогущий Глен неожиданно запинается, и весь его доклад летит коту под хвост всего лишь из-за одного сообщения… Бесценно. Ему повезло: несмотря на то, что Глен работал в Ичиносе, он не узнал, кем он являлся. Хотя опять же: Шинья должен был ожидать этого. Ведь Хиираги не потрудились продемонстрировать его лицо целому миру — на самом деле, всё было абсолютно наоборот. Тем не менее, никогда не следовало ослаблять бдительность. Также везением было то, что его усыновили, в ином случае характерные для Хиираги чёрные волосы и красные глаза сделали бы его жизнь намного труднее. Шинья собирался ответить, но внезапно раздавшийся стук в дверь заставил его подскочить на месте. Это даже не было похоже на стук: скорее попытка попросту сломать входную дверь. Он вздохнул, повернув ключи в замке до того, как из-за нетерпения Крул он снова попал бы в неприятности. Обычно он не утруждал себя запирать дверь именно из-за неё, потому что в последний раз, когда он сделал это, Крул провела долгие-долгие часы, барабаня в дверь, до тех пор, пока соседи не вызвали полицию. — Открыто, открыто, — сказал Шинья, уклонившись от кулака Крул, который был готов ещё раз впечататься в дверь. Розововолосая женщина даже не сказала «привет». Она прошла в его квартиру, бросив сумку на ближайшую поверхность, и опустилась на диван, положив ноги на кофейный столик. Шинья только покачал головой. Он был убеждён, что она и Мика воспринимали эту квартиру как свой дом в большей степени, чем делал это он сам. Сегодня она надела чёрное платье до колен. Оно очень хорошо смотрелось на ней, и Шинья знал: главная задача этого платья заключалась в том, чтобы сделать образ Крул более зрелым и искушённым, хотя даже в нём она всё ещё выглядела очень молодо. Шинья мог поклясться, что, несмотря на свои двадцать восемь, она спокойно могла сойти за восемнадцатилетнюю. (Он никогда не говорил этого вслух, потому что вероятность быть убитым её руками ему пока не улыбалась). — Почему дверь заперта? Ты никогда не запираешься, — спросила Крул. — У тебя неприятности? Можно было и не надеяться, что она не заметит это. Шинья запер дверь, игнорируя взгляд красных глаз Крул, которым она смотрела на него. Он знал, что она ждала ответа, но он всё ещё не был уверен, стоило ли рассказывать ей правду или нет… Но тут он вспомнил последний раз, когда он попытался солгать Крул. Всё это закончилось её угрозами ударить его между ног, а зная взрывной темперамент женщины, вероятно, она не шутила. — Мика рассказал мне о звонке на прошлой неделе. Он сказал, что ты выглядел очень взволнованным. Чёрт. Этот дурацкий ребёнок. — Хиираги снова пытаются найти тебя? Дурацкая Крул также не желала менять тему. В итоге Шинья прошёл на кухню, чтобы заварить им чаю. Он знал, что ему было нужно что-то такое, что сделало бы этот разговор приятным. — Это была Шиноа, — сказал он, опираясь на стойку. Крул убрала ноги со стола, приняв сидячее положение. — Твоя младшая сестра? Он кивнул. — Она предупредила меня, что Курето в процессе моего поиска. — Курето? Этот козёл? Шинья посчитал нужным напомнить ей, что его семья, вообще-то, на девяносто девять процентов состояла из таких козлов, однако он также считал, что Курето был Козлом всех Козлов — именно так и с большой буквы, что обозначало высшую степень его козлиной сущности. — Ну да. Как оказалось, Махиру, в конце концов, вернулась к ним, так что им осталось найти только меня. После того, как закипел чайник, Шинья сделал им чай. Два кусочка сахара для него и ни одного для Крул, как обычно. Это был хорошо известный факт, что Шинья был сладкоежкой, в то время как Крул совершенно наоборот. Розововолосая женщина частенько жаловалась на то, что он повлиял на Мику, сделав из него такого же сладкоежку. Каждый раз, когда Мике вставляли новые пломбы, Крул обвиняла художника в том, что он позволял ребёнку есть слишком много сладкого. — Я одна плачу за все эти пломбы, — причитала она. — Я бы заставила тебя платить за них самостоятельно, если бы ты не был таким бедным. Шинья сел рядом с Крул, передав ей чай. Она поблагодарила его и подула на напиток в течение пяти секунд, прежде чем начала пить его. И чуть не выронила его, когда поняла, что он всё ещё был слишком горячим. Художник попытался скрыть свой смех за покашливанием. — Почему она вернулась? Я думала, она вышла замуж или что-то вроде этого, — спросила Крул, сдавшись и поставив чашку на столик. — Не знаю. Я не общался с ней с тех пор, как она оставила нашу семью и сошлась с каким-то парнем. Крул усмехнулась на этом. — Кстати о парнях… Мика сказал мне, что ты встретил кое-кого… Шинья застонал. Чёртов Мика. Чёртов, чёртов ребёнок. — Ну, он симпатичный? В тот самый момент, когда Крул спросила это, Шинья получил новое сообщение. Крул наклонилась ближе. — Это он? До того, как Шинья успел среагировать, женщина выхватила телефон из его рук и разблокировала экран. Чёрт. Ему не следовало делиться с Крул тем, что его паролем была дата, когда её чуть не арестовали за попытку раздеть полицейского. (Словом, всё было примерно так: Крул до смешного мало весила, и это как-то не пришло в голову Шинье, когда он дал ей один стакан текилы. Всё закончилось тем, что мать-одиночка попыталась раздеть первого человека, который попался ей на глаза. Можно было не сомневаться: Крул не соберётся с ним в клуб в ближайшем будущем). — Глен, ха? Звучит мужественно, — Крул захихикала, прокручивая их переписку. И Шинья просто смотрел на неё, желая умереть. — «Я так устал от Юу и его одержимости наггетсами. Клянусь, я сегодня же выброшу все эти наггетсы к чёрту. Они не могут быть полезными». — Крул разразилась смехом, прочитав сообщение Глена вслух. Не зная, что ещё он мог сделать, Шинья лишь покачал головой и тихо рассмеялся себе под нос. — Боже, вы оба так часто переписываетесь… Ты пишешь ему больше, чем пишешь мне! — Может, это потому, что я не влюблён в тебя, — подразнил её Шинья, вырвав свой телефон из её рук. Крул подняла брови. — Он свободен? — Мика сказал, что да… — Ты используешь моего сына, чтобы добывать подобную информацию об этом парне? — Ахаха, Мика сделал это самостоятельно… Клянусь! Крул прищурила глаза, но пожала плечами и взяла свой напиток. Он успел остыть как раз настолько, чтобы его можно было пить без страха обжечься, и Шинья позволил себе вздохнуть, поскольку теперь они оба погрузились в тишину и просто наслаждались своим чаем. — Кстати говоря, где Мика? Занятия в школе ведь сегодня начались? — Ферид сказал, что заберёт его, — ответила Крул. — Он хотел узнать Мику получше, так что я разрешила ему. Кивнув, Шинья ничего не сказал. Он никогда не знал, что собой представляет Ферид как человек, но он не мог отговорить Крул от свиданий с ним. — Кстати говоря, как у тебя идут дела с этим парнем? — спросил Шинья, улыбнувшись, когда заметил, как глаза Крул расширились в ожидании того, что сейчас она, как обычно, поделится всеми деталями её личной жизни. — Я и подумать не могла, что правда увижу Ферида в бондаже, но ты никогда не догадаешься, что случилось прошлой ночью… Шинья едва не выплюнул весь свой чай.

***

Юу никогда бы не признался, что первый день в школе был довольно хорошим. В любом случае, эта школа явно была лучше его старой, где все избегали его, потому что думали, что он из неблагополучной семьи. Здесь же все думали, что Глен был его отцом и что он был очень богат. — Юу-чан! — идиот Мика появился из ниоткуда, пристроившись рядом и игнорируя раздражённый взгляд, которым Юу автоматически наделил его. От этого мальчишки нельзя было скрыться… — Что думаешь о школе, Юу-чан? — Ничего особенного, — проворчал Юу, глядя в сторону. — Я рад, что мы оказались в одном классе! Я не ожидал, что так случится, но думаю, нам повезло, правда же? — Не повезло. Мика лишь рассмеялся, тыкая его в бок. Настойчиво тыкая. Юу завопил, отступая назад. У него было сильное желание ударить идиота по голове, но он воздержался от этого, заметив учителя, прошедшего мимо них. Вместо этого он послал в него самый смертоносный взгляд, на который был способен. — Твой дядя заберёт тебя сегодня, Юу-чан? — спросил Мика, которого нисколько не напряг супер-смертельный взгляд Юу. Вздохнув, Юу продолжил идти, успев немного сдуться, ведь не важно, как сильно он пытался отвязаться, Мика просто был таким же жизнерадостным, как и всегда. Серьёзно, он хоть когда-нибудь испытывал негативные эмоции? Это странно, что он постоянно был таким бодрым. Юу начинал уставать, просто смотря на него. — Ага, он сказал, что заберёт, — ответил Юу, почёсывая свой затылок. — Что насчёт тебя? — Обычно моя мама забирает меня. Иногда Шинья, если он не занят. При упоминании имени художника Юу закатил глаза. Чёрт. Он был сыт по горло на всю оставшуюся жизнь видом Глена, набирающего сообщения в своём телефоне. Однажды Глен реально спалил их ужин, потому что он был слишком занят, отвечая Шинье, вместо того, чтобы обращать внимание на печь. — Придурок Глен не перестаёт писать Шинье, — проворчал Юу. Глаза Мики заискрились. — Оу? Он ему нравится? — Нравится ли ему? Нет! Глену никто не нравится. Он жалкий. — Шинье он нравится. Глаза Юу расширились. — То есть… нравится в том самом смысле? Улыбка Мики во всё лицо дала ответ на этот вопрос. У Юу отвисла челюсть. Оу. Оу. — Но не говори Глен-сану! — замахал руками Мика. — Я не хотел никому рассказывать. Несмотря на то, что соблазн был силён, Юу дал клятву, что не расскажет Глену. Пусть взрослые сами разбираются с тем, что они творят… Юу даже не был уверен, что хотел связываться с… этим. — Как насчёт тебя, Юу-чан? Юу нахмурился в ожидании продолжения вопроса. — Тебе кто-нибудь нравится? Он ответил мгновенно. — Ч-что? Нет! Мика засмеялся, его светлые волосы заколыхались, когда он наклонил голову. — Ты покраснел, Юу-чан… Даже несмотря на то, что это было ложью, Юу вскоре почувствовал, как его лицо теплеет. И улыбка Мики стала только шире. Он отвёл взгляд и, пока они продолжали идти, сердито глядел на свои ноги, представляя, что пол был лицом Мики. Юу хотел бы пройтись по лицу Мики. — О, смотри! Я вижу Глен-сана, он ждёт тебя! — он дёрнул его руку, указывая на Глена, который опирался спиной на свою чёрную спортивную машину. — Где твоя мама? Или Шинья? — Юу посмотрел по сторонам парковки, пытаясь найти парня с белыми волосами или женщину, похожую на Мику. — Хмм… Я не знаю… — Мика оглядывался вместе с ним, начав подпрыгивать на пятках своей школьной обуви, когда прошло несколько минут. — Мика-кун! Юу услышал голос, зовущий Мику. Он посмотрел через плечо и увидел сиреневоволосого мужчину, направляющегося к ним. — Ты его знаешь? — Юу потряс Мику за плечо, но остановился, когда заметил выражение его лица. Он никогда раньше не видел, чтобы Мика выглядел так обеспокоенно. И он вынужден был признать, что это заставило его насторожиться. Мужчина остановился перед ними, с улыбкой смотря на Мику. Юу разглядывал его, отметив, что его волосы были неожиданно длинными. Это трудно было заметить издалека, потому что они были завязаны в хвост. — Твоя мама сказала, что я могу забрать тебя сегодня, — сказал мужчина, наклонившись, чтобы быть на одном уровне с Микой. Он погладил блондина по голове, с улыбкой медленно проведя пальцами по вьющимся прядям Мики. Юу не мог понять: это ему кажется, или Мика и правда вмиг будто бы одеревенел. — Эм, окей… — кивнул Мика. — Спасибо вам, Ферид-сан. Он повернулся к Юу, помахав ему рукой и улыбнувшись. Однако улыбки не было в его глазах. — Увидимся завтра, Юу-чан… Передай привет Глен-сану от меня. — Э, ладно. Конечно. Увидимся. — Юу помахал в ответ и направился к машине Глена. Это было… странно. Он не знал, почему, но он мог поклясться, что сейчас Мика вёл себя очень странно. Это из-за того мужчины? Юу пожал плечами. Это не его дело. Почему его вообще это заботило? Мика раздражал… Глен кивнул Юу, когда он подошёл к его машине, и открыл дверь. Запах кожи и кофе окутал его, когда он забрался внутрь, и Юу улыбнулся, потому что он привык к этому за последний месяц. (Это было лучше, чем постоянный запах алкоголя, которым была покрыта каждая вещь в его старом доме). — Как в школе? — спросил Глен, когда они поехали. Юу пожал плечами. — Неплохо. Мне нравится здесь больше, чем в старой школе. — Ты завёл друзей или твой вид всех слишком напугал? Он проигнорировал последнюю часть предложения. Придурок Глен. — Ещё нет… Но Мика в моём классе… Глен усмехнулся, но ничего не сказал. Юу прищурился, но затем вспомнил то, что рассказал ему Мика: о том, что Шинье нравится Глен. Ха. Ха. Теперь Юу тоже усмехнулся, убедившись, что его дядя услышал этот смешок чётко и ясно. — Над чем ты смеёшься? — нахмурился Глен. — Ни над чем… Мужчина лишь вздохнул, пробормотав что-то, что не смог расслышать Юу. Он включил радио, и на этом их разговор закончился. Юу прислонил голову к окну. Он не мог перестать думать о лице Мики, когда он прощался с ним недавно… Эта улыбка, которой он улыбнулся ему… Мика всегда улыбался, так что здесь не было ничего нового — но что-то в этой улыбке не было похоже на улыбку вовсе. Она выглядела пустой. Натянутой. Ха… Мика чем-то встревожен? Чёрт. Почему Юу вообще думал об этом? Мика даже не был его другом. Он просто раздражал. Он потряс головой, сказав себе, что он слишком много думает. — Так… — Юу снова повернулся к Глену. — Что у нас на ужин? — Не наггетсы. — Ну да, щас. Глен посмотрел на него, его фиолетовые глаза светились так, что Юу мог описать их только двумя словами: чистое зло. — Я выбросил все наггетсы в мусорку. Отныне ты будешь есть здоровую пищу. В этот момент жизнь Юичиро Аманэ развалилась на части.

***

После того, как Глен запихнул овощи в рот Юу и выдержал, вероятно, свой самый длинный ужин, на котором он имел несчастье присутствовать, бизнесмен, наконец, отправился в свой кабинет. Ему действительно нужно было заняться разбором целой пачки документов. Может, ему следовало начать с прочтения отчёта Саюри. Её работу всегда было просто понять… С другой же стороны, работу Гоши… Глен вздрогнул, решив, что оставит отчёт Гоши на потом. Он погрузился в кресло, и почти сразу же его телефон завибрировал. Здравомыслящая часть него советовала ему выключить телефон. Невозможно было работать, когда Шинья писал сообщения каждые две минуты. Но в итоге Глен всё-таки открыл сообщение. «Как у Юу прошёл первый день в школе?» Часть него ожидала, что Шинья снова написал одно из своих бесполезных, странных фактов, но ладно хоть этого не произошло в этот раз. «Он сказал, что всё хорошо. Также упомянул, что Мика в его классе». Шинья, как и обычно, ответил мгновенно, но Глен дождался момента, когда он дочитает, по крайней мере, одну страницу отчёта Саюри, прежде чем посмотрел на телефон. «Ты знаешь, что оргазм у свиней обычно длится полчаса?» Глен вздохнул. Вот вам и нормальный разговор. Он потерял счёт тому, сколько подобных фактов Шинья сказал ему. Обычно половина из них была сексуального характера, что заставляло бизнесмена задумываться о том, какой же бардак на самом деле творился у Шиньи в голове. «У тебя нет каких-нибудь картин, которые нужно нарисовать? Прекрати мешать мне». Хотя Глен сомневался, что Шинья и правда послушается его. Тому, почему они переписывались без остановки с тех пор, как обменялись номерами, была причина. Шинья не переставал слать разнообразную фигню, а Глен в свою очередь был слишком упрямым, чтобы закончить разговор. «Так нечестно~ По правде говоря, у меня есть к тебе вопрос». Вопрос? Глен нахмурился, глядя на телефон. Зная Шинью, вероятно, это будет очередной глупый факт. Он вздохнул. Он просто не мог перестать мешать ему. «Что на этот раз?» Странно, но Шинье потребовалось больше времени, чтобы ответить. Глен успел прочитать три страницы отчёта Саюри, прежде чем его телефон, наконец, загудел. «Что бы ты сделал, если бы оказался в ситуации, которую невозможно избежать? Ты попытался бы сопротивляться или просто смирился с ней?» Что за чёрт? Бизнесмен не знал, как ему следовало ответить на это, особенно учитывая, что в сообщении явно не хватало контекста. Он даже не был уверен, был ли Шинья серьёзен сейчас. «Это зависит от того, о чём идёт речь», — ответил Глен, на самом деле не зная, что ещё можно сказать. «Это касается семьи». Как только он увидел это слово, всё, о чём Глен мог думать, это день, когда его отец решил передать компанию в его руки. Он никогда не хотел этого, но он сосредоточился на глазах отца, полных ожидания и бремени, и знал, что у него не было другого выбора. «Ты не можешь избегать своей семьи. Не важно что, они всегда будут рядом вне зависимости от того, нравится тебе это или нет», — Глен не был уверен, могут ли его слова действительно помочь, но он пожал плечами и всё равно отправил сообщение. Шинья ответил. «Как проблематично~» Глен ничего не мог поделать. Он набирал следующее сообщение с ухмылкой на лице. «Ты проблематичный».

***

Мика не знал, как долго он вслушивался в тишину, но он говорил себе снова и снова, что тишина была лучше, чем то, что Ферид делал с ним. Он лежал на его кровати, зарывшись в одеяла, и считал секунды в своей голове. Один… Два… Три… Четыре… Он считал до тех пор, пока не перестал дрожать. Он считал до тех пор, пока он не добрался до трёхсот двадцати двух, пока не услышал, как Ферид насвистывает что-то за дверью. В это мгновение он потерял счёт, затаив дыхание и начав повторять как мантру НетНетНетНетНетНет, только не снова, пока не услышал звук удаляющихся шагов. Он ушёл? Мика вновь начал считать. До пятидесяти. Дверь оставалась закрытой. Он считал, потому что только так мог не думать обо всех тех вещах. Когда он добрался до сотни, его мысли переменились. Он вспомнил лицо Юу-чана этим днём. Он вспомнил, как Юу-чан просто ушёл, когда он попрощался с ним. Он вспомнил, как надеялся, что Юу-чан сейчас обернётся и скажет Мике: «Почему бы тебе не остаться в нашем доме сегодня днём?» Он вспомнил, как надеялся, что Юу-чан заберёт его с собой, подальше от Ферида. Но он не забрал. И сейчас… произошло всё это, и… Мика снова начал дрожать. Он потерял счёт цифрам в его голове и больше не мог их собрать. Один. Четыре. Три. Два. Двадцать. Один. Он не мог ясно мыслить. Он больше не мог считать. Он просто вспомнил всё, и он не знал, почему это случилось, или что он сделал, чтобы заслужить это, или что он мог сделать, или… или… Мика не мог унять дрожь. Он чувствовал, что слёзы, наконец, вырвались на свободу, когда он уже начал задыхаться от всхлипываний и желания, чтобы Юу-чан повернулся.