***
— Вау. Единственное, что Шинья мог сказать, стоя напротив дома Глена… Даже не так. Забудьте это. Это был особняк Глена. Ему как-то не приходило в голову, что раз он был Ичиносе, это также означало, что он был действительно богат, так что он не должен быть удивлён. В конце концов, Хиираги тоже жили в подобном доме; возможно, он выглядел не так дружелюбно-гостеприимно, но всё ещё оставался особняком. Он посмотрел вниз на необычно притихшего Мику, стоящего рядом с ним. Светловолосый ребёнок шаркал ногой по асфальту, теребя ремешки на рюкзаке и глядя на дверь особняка. Странно. Шинья думал, что Мика будет в восторге от идеи провести с Юу больше времени. — Что-то не так, Мика? — спросил Шинья, нагнувшись на уровень глаз ребёнка. Мика обернулся к нему с широко раскрытыми глазами. Это был первый раз, когда Шинье удалось пристально посмотреть в лицо Мики, и он сразу же заметил тёмные круги, образовавшие под его глазами. Теперь, когда Шинья подумал об этом, он заметил, что Мика выглядел так, будто бы слегка сбросил в весе. Сначала Шинья предположил, что это из-за периода полового созревания детская опухлость Мики начала уходить, но вместе с этим появились круги под глазами, кожа стала бледнее, да ещё и эта недавняя попытка убежать… Определённо, что-то было не так. — Эмм… Н-нет, — пробормотал Мика, глядя в сторону. Он прижал рюкзак к себе покрепче. — Уверен? Ты же знаешь, что всегда можешь поговорить со мной, да? Шинья постарался, чтобы его голос звучал как можно более мягко. Мика всегда был счастливым ребёнком, жизнерадостным и переполненным энергией. Он был как один из тех чрезмерно гиперактивных детей, которых можно было найти только в Телепузиках; из того типа детей, которых ждёт каждая мать, едва узнав, что она беременна. Блондин, голубые глаза, ангельская аура, всё время счастлив. Сказать, что он был обеспокоен внезапными изменениями, произошедшими с Микой, было преуменьшением. — Я… Со мной всё хорошо. Просто… Входная дверь вдруг открылась. Юу-кун появился в поле зрения, всё ещё одетый в свою пижаму. — Мика! — позвал он, широкая улыбка на его лице была ярче, чем солнце. Глаза Мики моментально засияли, а его плечи приподнялись, соответствуя улыбке Юу. — Юу-тян! — Мика подбежал к нему, едва не споткнувшись от чрезмерной энергичности. Шинья вздохнул. Ну, ничего не поделаешь. Мика определённо скрывал что-то. Сейчас просто не время пытаться вытянуть это из него. Шинья не хотел разрушить ту частичку счастья, которую дарила ему простая встреча с Юу. — Спасибки, Шинья! — сказал Юу. — Глен ещё спит, так что нам нужно поспешить и приготовить завтрак до того, как он проснётся. Кивнув, Шинья последовал за ребятами внутрь особняка и присвистнул, как только увидел интерьер. Красиво. И совершенно не похоже на особняк Хиираги. Этот не выглядел так, словно сохранился со времён средневекового периода, наполненный комнатами, которые спокойно могли сойти за тюремные камеры или комнаты пыток. Этот особняк выглядел как дом. Все стены были белыми. Шинья не мог избавиться от мысли, что здесь его волосы стали каким-то подобием камуфляжа. Все вещи так и сверкали чистотой. Учитывая, что только Юу и Глен были единственными жальцами этого места, это означало, что Глен сам убирался в доме? Если так, тогда — вау, он определённо заслуживал ещё большего уважения. Это место было чудесным. — Глен не должен проснуться до одиннадцати, так что времени у нас достаточно, — сказал им Юу, когда они прошли на кухню. Шинья взглянул на часы. Было только полвосьмого утра. К счастью, чтобы забрать Мику из дома и доехать на автобусе до дома Глена, не потребовалось так много времени, как он думал. Жизнь не такая плохая штука, когда на дорогах нет пробок. — Как думаешь, что нам для него приготовить? — спросил Шинья, разглядывая кухню. Кухня Глена была больше, чем вся его гостиная и кухня вместе взятые. Дети задумались на мгновение. Юу состроил недовольную гримасу, начав постукивать ногой по плитке, а Мика стал теребить ремни на своём рюкзаке. — Блины, — предложил Мика спустя время. Юу кивнул. — И наггетсы! — Наг… Наггетсы? — уставился на ребёнка художник, про себя размышляя, было ли это шуткой или нет, а затем он вспомнил жалобы Глена на бесконечную одержимость Юу этими наггетсами. Кажется, он не лгал. — Ага! У нас на завтрак всегда наггетсы! Сначала Шинья собирался сказать «нет», но лицо Юу-куна выглядело таким предвкушающим, что он не решился озвучить это. Он обменялся взглядами с Микой, который пожал плечами, сдаваясь. В любом случае, было слишком поздно начинать протестовать: Юу уже открыл морозилку, выудил оттуда упаковки со своими драгоценными наггетсами и бросил их на стол. Шинья вздохнул. Ну что ж, раз блины и наггетсы, так блины и наггетсы.***
— Так-с, что положим на блины? — Наггетсы? Шинья медленно поднял удивлённый взгляд на Юу. Он едва не уронил сковородку, но успел спасти её в последнее мгновение; он вздохнул с облегчением, поняв, что блины целы и невредимы. Зачем он вообще задал этот вопрос? — Наггетсы на блинах?.. — побледнел он, к большому ужасу Юу. — Это вкусно! — прямо уставился на него Юу, сжав ручки в кулаки. Он схватил Мику за воротник и развернул его лицом к Шинье. — Мика, скажи ему, что это вкусно! — Э-эм, Юу-чан, я никогда не пробовал наггетсы на бли— — Ну так попробуешь сейчас! Бедный Мика. Его голубые глаза расширились в молчаливом смирении с грядущей гибелью от наггетсов на блинах. Шинья засмеялся, вернувшись к приготовлению блинов. Он бы скорее предпочёл блины с клубничным джемом и взбитыми сливками — и побольше, желательно. С другой стороны, это было довольно весело. Дети месили тесто для него, в то время как сам Шинья отвечал за переворачивание блинов на сковородке. Первоначально Юу хотел заниматься этим, но после первой попытки, которая закончилась отправкой блина в полёт и последующим его приземлением на голову Мики, они решили, что Шинья может больше подойти для этой работы. (В волосах Мики всё ещё находился кусочек блина, и Юу едва сдерживал ухмылку, когда оказывался вне поля зрения Мики. Шинья считал, что это было мило, так что он не потрудился рассказать об этом Мике. Пока что). Прямо сзади него раздался громкий чих. — Ай, ЧЁРТ! — воскликнул Юу, и за этим последовало тихое хихиканье Мики, вскоре перешедшее в настоящий искренний смех. — Юу-чан, у тебя волосы стали белыми! Шинья развернулся в замешательстве и увидел Юу, с ног до головы покрытого мукой. Мика держался за живот рядом с ним, не переставая смеяться от воплей Юу, разразившегося проклятиями, о которых мальчик его возраста не должен быть в курсе. — Заткнись! — воскликнул Юу и запустил большую горсть муки прямо в лицо Мики. Ну что ж, это моментально заставило Мику замолчать; и особенно впечатляло то, что Юу удалось забросить большую часть муки в рот Мики. Отплёвываясь, Мика взглянул на Юу так, словно тот только что разрушил его жизнь. Любой человек с наличием сердца тут же извинился бы, увидев эту проникновенную гримасу. Но не Юу-кун. Он лишь схватил ещё больше муки. И Мика сделал то же самое. Ребята уставились друг на друга мстительными взглядами. Ох ты божечки. Покачав головой, Шинья решил пустить всё на самотёк и позволить им устроить небольшую схватку. Это в любом случае было лучше, чем пытаться остановиться их, а, зная его «великолепное везение», в итоге позволить втянуть себя в этот беспорядок, и затем— Мучной шарик впечатался прямо в его лицо. Шинья закашлялся, перед глазами стояла непроглядная белизна. Всё было белоснежным. Даже слишком. Так значит, вот так выглядит мгновение перед смертью? — Это был Мика! — Я, я промахнулся! Юу-чан увернулся! Я не хотел попасть в тебя! Художник испустил многострадальный вздох. Он проснулся в шесть утра. Ради этого. Сдержано взглянув на детишек, он не удивился, увидев их, полностью покрытых мукой, — как и покрытый ею пол. И все шкафчики. Шинья даже не хотел думать о реакции Глена, когда он увидит состояние своей кухни, потому что, он был уверен, существовал только один вариант исхода, и он не включал сохранение его жизни. Как же соблазнительна была мысль в ответ высыпать муку на голову Мики, однако Шинья решил сыграть ответственного взрослого. Он вздохнул, уже неизвестно в какой раз за сегодняшнее утро. — Вы двое… А ну марш отмыва— — Что за чертовщина тут происходит? Все трое моментально застыли. И посмотрели в направлении лестницы. Шинья порадовался, что уже не держал в своих руках сковородку, в ином случае же он бы наверняка уронил её прямиком на свои ноги, уничтожив при этом не только блины, но и способность ходить. По лестнице невыносимо медленно спускался Глен, и выглядел он очень, очень злым. А ещё он был без рубашки. Боже правый.***
Глен пытался убедить себя, что он всё ещё спит. Представьте себе, каким прекрасным было пробуждение от криков детей; его первой мыслью было «Что за хрень? Когда я успел разрешить этому хулигану Юу приглашать кого-то домой в такую несусветную рань?». Плюс ко всему, представьте, каково это: спускаться с лестницы с готовностью накричать на этого засранца племянника, но в итоге обнаружить разрушенную кухню и увидеть не одного, а целых двух непрошенных гостей в собственном доме, да ещё и покрытых мукой. Причём покрыты мукой были не только они; всё, абсолютно всё было покрыто чёртовой мукой. Глен просто застыл на месте. Прищурился на Юу. Затем на Мику. И затем на Шинью. Он не знал, что сказать. Он не знал, хотел ли как-то прокомментировать всё или же просто поддаться соблазну и запустить в каждого из них своим тапочком. — Эм, — нервно рассмеялся Юу. — С… С днём рождения! Оу. Сегодня был его день рождения? Если честно, он совсем забыл. — Спасибо, — сказал Глен, невозмутимо, как и всегда. — Что за чертовщину вы тут устроили? На этот раз заговорил Шинья. Он сделал шаг вперёд, и Глен обратил внимание на его голубую толстовку и джинсы, которые подчёркивали цвет его глаз. Хотя мука на его лице впечатление портила. — Юу-кун подумал, что мы могли бы приготовить для тебя завтрак в честь дня рождения… и, ну… — художник замолк. Ему не нужно было продолжать. Кухня говорила сама за себя. Его первым желанием было запустить в Юу своим тапочком, но он удержал себя, заметив по глазам племянника, как сильно он нервничал, а в сочетании с его небольшой улыбкой Глен почувствовал себя злодеем из-за того, что вообще подумал об этом. — Что вы пытались приготовить? — спросил он вместо этого, подойдя к ним. — Блины, — сказал Юу с широкой улыбкой. — С наггетсами… — следом пробормотал Мика, явно не в восторге от этой идеи. Глену не нужно было предполагать дважды, чтобы отгадать, какой идиот предложил это. Но даже так Глен признал, что со стороны Юу приготовить завтрак для него было довольно мило. Он был рад, что после всего того, что недавно произошло, его племянник простил его и попытался устроить ему праздничный сюрприз… Даже если это и закончилось разгромленной кухней. — И как ты, ээ, заметил… мы ещё не успели закончить, — со смехом произнёс Шинья, пытаясь стереть муку со своего лица. Он довольно хорошо преуспел в этом деле — ну, большей его части. На его щеке всё ещё оставался след от муки… И чем больше Глен смотрел на него, тем сильнее оно его раздражало. Он ждал, что Шинья сотрёт его, но художник и не подозревал о нём. Не удивительно. Глен, сам не осознавая, что делает, подошёл к Шинье и стёр муку с его щеки. Ха… Его щёки были довольно мягкими. Кто бы мог подумать? Осознание этого полностью отрубило всякие мыслительные процессы, и ему даже не пришло в голову, что он всё ещё поглаживал щёку Шиньи, — до тех пор, пока Юу не начал изображать рвотные позывы. — Угх, — Юу прикинулся, что ему плохо, аки маленький засранец, которым он и являлся. — Для подобного слишком рано. Угх. Пойдём, Мика, пусть резвятся без нас. Глен отскочил от Шиньи. Юу схватил Мику за плечо и, прежде чем Глен успел приказать ему заткнуться, потянул его к выходу из кухни, уже начав болтать об одной из своих новых игр, в которую они обязаны были сыграть, пока готовится завтрак. Только Юу мог спланировать сюрприз и забить на него, чтобы в итоге именинник готовил завтрак для него самого. Только Юу. — И-извини за беспорядок. — Шинья издал очередной смешок, но на этот раз он звучал довольно нервно. По какой-то причине его щёки окрасил светло-розовый румянец, выделяющийся на фоне бледной кожи и светлых волос. — Всё хорошо, — заверил Глен, улыбнувшись. — Ты не обязан был приезжать сюда, ты же знаешь. Художник пожал плечами, так широко улыбнувшись, что его глаза засияли. — Я хотел приехать. Что ж. Глен не был уверен, как следовало ответить на это. Его поймали врасплох; почему эти три слова так сильно польстили ему? Но ещё больше его удивило то, что его сердце забилось чаще. Что за чёрт? Не спасла ситуацию и улыбка Шиньи, которая выглядела такой искренней и… заботливой. Хаа. Глен кашлянул. Неуклюже. — Хех. Спасибо, — сказал он, хотя и желая продемонстрировать свою благодарность хотя бы немного больше. — В любом случае, ты всё ещё хочешь блины? Я могу приготовить их для тебя, — спросил Шинья, указывая на сковородку. — Всё равно я уже начал готовить. — Я помогу. Я не против. Глаза Шиньи расширились без видимых причин. — Может, ты сначала хочешь рубашку накинуть? Или ты обычно готовишь без неё? Ох, чёрт. Он совсем забыл об этом. — Это не моя вина, я понятия не имел, что у меня будут двое гостей, не так ли? — сказал Глен, подняв бровь. Шинья, пытаясь сделать вид, что ему абсолютно всё равно, лишь пожал плечами и махнул на него рукой. Это могло бы выглядеть правдоподобно, если бы его щёки не покраснели. — Я не жалуюсь. Просто подумал, что переворачивать блины в таком виде будет несколько неудобно, но как я уже сказал. Я не жалуюсь. И затем он подмигнул. Этот засранец действительно подмигнул ему. Что за хрень. Глен понятия не имел, почему у него вдруг возникло чувство, что вся комната оказалась в огне. Всё, что он видел — это резко покрасневшего Шинью, начавшего старательно избегать встречаться с ним взглядом. Просто стоять здесь во всей красе, без рубашки, было ещё более неловко, но вот что он совершенно не мог понять: почему это вообще беспокоило Шинью? В итоге Глен развернулся и направился к лестнице, не сказав ни слова. Он переоделся быстрее, чем обычно. Он старался игнорировать тот факт, что он действительно с нетерпением ждал времени, которое сможет провести с одним определённым художником этажом ниже.***
Когда завтрак был готов (конечно же, благодарить за это нужно было не Юу и Мику), они все вчетвером сидели за столом. На тарелке Юу были блины и наггетсы, рядом с ним сидел Мика, и весь его вид говорил о том, что он не горит желанием попробовать блюдо. На блинах Шиньи была клубника со сливками, а Глен — этот удивительный человек — просто довольствовался бутербродом с сиропом. — Оу, ничего себе! — одобрительно воскликнул Юу, с энтузиазмом вонзив вилку в свой блинчик. Когда они вот так просто сидели за столом все вместе, Глен не мог не вспомнить день, когда они делали это впервые. Это было, когда он встретил Шинью во второй раз, и они все вместе отправились в кафе. Вау. Это было четыре или пять месяцев назад? Такое чувство, что с тех пор прошли годы. Он внимательно посмотрел на художника, сидящего перед ним, борясь с соблазном закатить глаза, когда Шинья, не изменив привычкам, подцепил вилкой клубнику. — Знаете, мы ведь едим за одним столом, мы прямо как семья! — сказал Юу. Он слегка ткнул Мику локтем. — Правда, Мика? Взгляд Мики метался по столу. — А-ага… Семья… Глен неоднозначно хмыкнул. В последнее время этот ребёнок не переставал говорить о семье, так что он уже привык к подобному. Он кинул взгляд на художника в любопытстве узнать, как же он отреагировал на эти слова. К его удивлению, Шинья снова покраснел; его взгляд был прикован к тарелке — и пока явно не собирался отрываться от неё. Он заболел? Может, его лихорадило? Может быть, именно из-за этого он сегодня такой красный? Глен почувствовал себя плохо при мысли, что Шинья пришёл сюда и вытерпел весь этот балаган, только чтобы отметить его день рождения. Он был тронут — правда, очень сильно, однако он не хотел радоваться за счёт здоровья художника. — Ты в порядке? — спросил Глен, легонько пнув Шинью по ноге, чтобы привлечь его внимание. — А? А! Да! — Шинья кивнул, немного слишком быстро, и криво улыбнулся. Его щёки всё ещё были розоватыми. — Извини, я просто отключился. — Не ты ли говорил, что с трудом просыпаешься по утрам? — ухмыльнулся Глен, припомнив тот момент, когда Шинья заснул прямо на нём. — Но блины-то я смог приготовить отменные. Эти слова имели смысл. Даже дети с наслаждением уминали их — ну, по крайней мере Юу, в то время как Мика до сих пор смотрел на свои, словно сомневаясь: ему нравится или нет. Глену было почти жаль ребёнка. Блины с наггетсами и кетчупом в придачу были не тем блюдом, которое нужно подавать на завтрак, ну, если только это не завтрак для безумцев вроде Юу. Тишина опустилась на стол. Но было комфортно. Даже приятно. Глен медленно поглощал свой завтрак, как вдруг вспомнил кое-что, что уже некоторое время его беспокоило. Он посмотрел на Шинью, рассуждая, есть ли у художника разумное объяснение этому, и должен ли он вообще об этом спрашивать. Но… Если он не спросит, то никогда не узнает. И будет постоянно капать себе на мозги, жалея, что не сделал этого. Нет. Не надо ему такого. Глен отложил вилку и откашлялся. — Шинья, почему у тебя дома в шкафу спрятан мёртвый кактус? К его удивлению, первым на эти слова отреагировал Мика. Он выронил вилку и уставился на Шинью с широко раскрытыми глазами, словно художник только что совершил худшее преступление из всех. — Вот чёрт, — сказал Шинья, почёсывая затылок. — Я совсем забыл о Колючке. Глен нахмурился. — Колючка..? — Угу. Это кактус, который мы вместе с Микой когда-то купили. Я убирался на кухне, и мне пришлось убрать кактус, чтобы он не мешался. — Я нашёл его под раковиной. — Угу… — Шинья испустил нервный смешок. — Извини, Мика, я убил Колючку. — Мы должны загуглить, как вернуть его обратно к жизни! — Юу достал свой телефон. Поток энтузиазма, с которым ребёнок открыл Google, должен был быть забавным, однако всё, что Глен был в состоянии сделать, это задаться вопросом: что тут вообще происходит? — Юу, я не думаю, что Google сможет оживить мёртвый кактус— — Нет, глупый Глен! СМОТРИ! — Юу выставил свой телефон вперёд, показывая им Yahoo!Answers, открытый на странице под названием «Мой кактус помирает, как мне его спасти?». Они вчетвером скучковались у экрана телефона, уставившись на огромный блок текста, разъясняющий во всех деталях, что нужно сделать, чтобы вернуть кактус обратно в мир живых. — Эх, слишком много работы… — пожаловался Шинья. — Эта статья слишком большая, не хочу утруждаться и читать её. — Сделай это ради Колючки! — потребовал Юу, хлопнув руками по столу. — Мы с Микой спасём Колючку! — Юу-чан, всё в поряд— — Нет! Ты выглядел расстроенным, так что я собираюсь спасти Колючку ради тебя! Глен сжал переносицу и сделал несколько глубоких вдохов. Из всех вещей, которые могли произойти на его двадцать пятый день рождения, он определённо не ожидал объявления Юу о том, что он собирается спасать мёртвое растение ради Мики. А также он не ожидал, что остаток утра они проведут, терроризируя Google на наличие большего количества информации. — Ты завёл эту тему, — напомнил Шинья со смехом. — Да пошёл ты, — сказал Глен, но почувствовал, как уголок его губ дёрнулся в слабой улыбке.***
Шёл час дня, когда они, наконец, решили забить на спасение кактуса. Шинья поклялся, что он обязательно купит новый и назовёт его Колючка II, а также будет лучше заботиться о нём. Мику его слова не убедили, да и выглядел он не слишком обрадованным; он лишь засмеялся, но Шинья тут же раскусил его поддельный смех. Может, Глена и Юу было легко обмануть, но художник мог и за милю определить, являлся ли смех искренним или нет. Шинья мысленно проклял необходимость идти на работу. Бог знает, когда у него появится шанс вновь поговорить с Микой, учитывая, что сейчас тот почти не заходил в гости на выходных. — Хочешь, я могу подвезти тебя? — спросил Глен, уже встав с места. Шинья прикусил себе язык прежде, чем успел сказать «нет». Хмм. Провести больше времени с Гленом? С чего бы ему отказываться? — Конечно, если ты не возражаешь, — ответил он, изо всех сил пытаясь игнорировать волнительное чувство в груди. «Успокойся, Шинья. Не беги впереди паровоза». Глен улыбнулся. — Ага, всё в порядке. Мика поедет с тобой? — Эмм… — Юу поднял руку. Когда Глен посмотрел на него, он начал шаркать ногой по полу и забормотал себе под нос: — Я, эм… Забыл спросить… Но может Мика остаться здесь на ночь? Шинья чуть не рассмеялся над тем, как с лица Глена в мгновение ока исчезла улыбка. — Я так полагаю, что рюкзак в углу — это вещи, которые нужны ему на сегодня? — спросил Глен, кивнув на тот самый рюкзак. — Эм, да. — Ну, я так понимаю, это не тот случай, когда я могу сказать «нет»? — Из-извините, Глен-сан… — голос Мики был таким тихим, практически испуганным. — Я, я могу уйти, если вы хотите… На мгновение Шинья задумался, является ли причиной, почему Мика захотел остаться в доме Юу, то, что Крул сегодня работает. Опять же, не то чтобы за ним некому было присматривать; Ферид же был свободен, так что он вполне мог позаботиться о Мике, если Глен вдруг решит стать засранцем и откажет в просьбе о ночёвке. — Не, всё в порядке. Можешь остаться. Но в следующий раз убедись, что предупредил меня, Юу. Глен пристально уставился на Юу, но тот проигнорировал его, вместо этого победоносно взметнув кулак в воздух. Мика, с другой стороны, вздохнул с облегчением, буквально. Хаа… Шинья прищурился. Мика дрожал? Он… Совсем немного: это было едва заметно — пока не замечаешь его трясущиеся руки. Это из-за того, что Глен едва не отказал ему в просьбе— — Эй, ты готов? — Глен потряс его за плечо, заставляя оторваться от размышлений о Мике. Шинья отвёл взгляд, сосредоточившись на бизнесмене. — Да, конечно. К тому времени, как он вновь посмотрел на Мику, оба ребёнка уже добрались до гостиной, плюхнулись на диван и решали, в какую игру они должны сыграть. Мика обнял свои колени, мягко улыбаясь, глядя, как Юу-кун носится по гостиной. Издалека всё выглядело нормально; просто двое детей, решивших поиграть. Но Шинья знал Мику. Обычный Мика скорее стал бы носиться вместе с Юу, а не просто сидел рядом, выглядя маленьким и хрупким. «Может, я должен поговорить об этом с Крул. Она, возможно, захочет узнать об этом». Решив, что так будет лучше всего, Шинья отложил эту мысль подальше. Пока что. Он последовал за Гленом до его машины, только сейчас осознав, сколько раз Глен подвозил его с тех пор, как они встретились. Хаха… Ему повезло, что Глен оказался достаточно великодушным для этого, поскольку все эти автобусные билеты стоили уйму денег. Если бы деньги не были такой проблемой, Шинья давно купил бы себе машину… — Подвезти тебя до дома или до ресторана? — спросил Глен, заводя мотор. — До дома, пожалуйста. И они поехали. Вернее Глен поехал, в то время как Шинья наблюдал за ним краем глаза. День едва начался, а Шинья уже чувствовал себя слишком счастливым, настолько, что это казалось неправдой. Это утро было слишком, слишком… прекрасным. Он не мог припомнить, когда в последний раз был в состоянии расслабиться так, как смог сегодня. Хотя этот комментарий Юу-куна о семье… Это застало его врасплох. Но удивили его не сами слова, а тот факт, что они были похожи на правду. Если честно, Шинья не представлял, какой должна быть по-настоящему идеальная семья, поскольку Хиираги определённо не были лучшим примером. Но просто сидеть за столом с людьми, с которыми он мог свободно смеяться и чувствовать себя комфортно, забыть о проблемах, забыть, что его старший брат, вероятно, до сих пор ищет его, забыть о тревожащих его снах, забыть свою мать… Всё это казалось слишком идеальным, чтобы быть правдой. Как и семья. В конце концов, нет ничего более недостижимого для Шиньи Хиираги, чем найти настоящую семью. Однако, пока он смотрел на Глена краем глаза, любуясь, как солнечный свет превращает его фиолетовые глаза в подобие аметистов (клише, да, но, тем не менее, это было правдой), он не мог не чувствовать, что всё это не имело значения. Он был счастлив до тех пор, пока у него есть возможность проводить время с Гленом. Пока что. Он вынужден был напомнить себе, что всему когда-нибудь приходит конец. Рано или поздно всё закончится; либо Курето найдёт его, либо Глен узнает, что он Хиираги. Рано или поздно. Но сейчас Шинья всего лишь прислонился к окну и вздохнул, размышляя, как много времени осталось до тех пор, когда всему придёт конец.