***
- Песню помнишь? - нервно спросила Валка, поправляя на сыне тяжелую меховую накидку. - Не переживай, мам, - ответил Иккинг, хотя сам волновался так, как вождю волноваться не положено. Валка оставила накидку и встала напротив сына, окинув взглядом его целиком. Иккинг так и не захотел снять летный костюм - вместе с отцовской накидкой он смотрелся неестественно хрупко. У молодого вождя горели щеки, легкая улыбка то и дело сменялась на смущенную. - Ты рос, а меня не было, - прошептала она. - Кто же мог знать, кем ты станешь! Невзначай она отметила, что Иккинг уже немного выше её. Никто на самом деле не знал, как она винила себя за то, что ушла. Как съедала себя изнутри каждый раз, когда в голове вставала картинка со Стоиком и младенцем у него на руках. Как ей не хотелось просыпаться среди драконов и засыпать под мысли о своей вине. Она никогда не говорила сыну правды. Он верил ей, как матери, и потому поверил и в эту ложь - как её будто бы унес дракон, перед этим оставив Иккингу шрам на подбородке. Её изгнали. Несмотря на всю свою любовь, Стоик был вынужден это сделать; у него под носом его же жена занималась добычей крови драконов для Драго. Не гнушаясь убийствами и мародерством, Валка летала ночью над архипелагом, выискивая драконов, чтобы, немного перед этим поиздевавшись, отлить кувшин чистейшей драконьей крови. Последним заданием стало найти Смутьяна - но уже не ради крови, но ради возможностей, которые он мог обеспечить; ради подчинения. И Валка нашла. И той ночью в дом прокрался не мирный дракон, а удовлетворенный Блудвист. Валка поняла слишком поздно, что она натворила; теперь в ней больше не нуждались, а это значит, что от нее нужно было избавиться. Перед Валкой поставили жесткий выбор: или она, или Иккинг. И этот шрам на подбородке оставила она, вовремя опустив занесенный над сыном меч. Её изгнали заслуженно. - Я люблю тебя, Иккинг! С этими словами Валка бросилась на шею сыну, крепко сжав в объятиях и уткнувшись носом куда-то под его подбородок. Иккинг покачнулся и неуверенно обнял мать в ответ. Она сама не знала, ложь это или нет. - Думаю, сегодня я не раз услышу эту фразу, - пробормотал Иккинг. - Ну все. Я пойду.***
Ноги заплетались и подкашивались; голод терзал разум и затмевал чувства. Эльза не знала, сколько она шла и как далеко пришла. Она не давала себе сдаться и уснуть прямо посреди океана, а шагала дальше, мечтая наткнуться на островок или вмерзший в лед корабль. Колени резко согнулись, и Эльза без сил свалилась, прикоснувшись лбом ко льду. Почему она не может умереть? Почему не может замерзнуть прямо сейчас? Когда уже голод возьмет верх? Ей не жалко было погибнуть - не хотелось жить ради страданий. Эльза подняла голову и сдавленно выдохнула. Перед ней высились неприступные темные скалы. С ними лето еще не простилось - на покрытом камнями берегу снега не было. Эльза собрала все силы, чтобы добраться до желанного островка. Каждый шаг давался с трудом и отзывался болью во всем теле. Добравшись до берега, Эльза бессильно свалилась на камни и поддалась нервному, беспокойному сну.***
Торжество было в разгаре. Большой холл гремел. Викинги старательно опустошали запасы выпивки и еды, толпясь вокруг поставленных в круг столов. Каждый хотел увидеть, что происходит в центре зала - там, где когда-то горел гигантский костер, сейчас танцевали юный вождь и его румяная невеста. Лучше всего было, конечно же, драконам, - те наблюдали картину сверху, устроившись на поддерживающих крышу деревянных балках. Танец был бурным и нестройным: Иккинг постоянно спотыкался о протез, Астрид от чрезмерного количества выпитого путалась в движениях, пьяно хихикая. Влюбленные остановились, все еще покачиваясь после стремительного танца. Холл взорвался бурными одобрительными выкриками и беспорядочным грохотом кулаков о столы. Вождь прижал невесту к себе и стоял так, пока викинги довольно шумели. Говорить что-либо не было смысла - во-первых, потому, все уже было сказано, а во-вторых, их бы всё равно не услышали. Иккинг готов был стоять так вечно: слегка покачиваясь и держа в объятиях самую нежную девушку на архипелаге. Одна её рука зарылась в каштановые волосы, другая гладила скрытый под меховой накидкой торс, подбородок покоится на плече. И не надо было никого вокруг, тем более - этой горланящей толпы викингов. Странно, но шум вокруг начал стихать. Будто бы из ниоткуда тихо заиграла музыка, и викинги, один за другим, начали аккуратно насвистывать знакомую мелодию. Влюбленные отпустили друг друга и скрестили взгляды. Свистящая мелодия всколыхнула старые воспоминания: могучий вождь, оправдания его жены, восстановленная семья, и затем - эта песня. Песня, за которой последовала смерть. Иккинг закрыл глаза и начал тихо насвистывать мелодию, не отрываясь от воспоминаний. Готов проплыть я все моря, И мне совсем не... Громкий резкий хлопок - двери холла стремительно отворились, и в теплую викинговскую свадьбу вторглась настоящая, пронизывающая метель. - Что это за..? Иккинг видел происходящее как во сне: руки сжимали ее запястья, в голове звучала песня, и взгляд отказывался принимать действительное. - Двери, закройте двери!.. Все двинулось вперед и вниз, наперекор нараставшей зале вьюге. Драконы слетали с балок - через несколько секунд пригретая ими крыша промерзла до последней деревяшки. Мужчины навалились на двери; метель не поддавалась, холодным ветром стегая викингом по лицам. - Не закрывайте двери! - крикнул Иккинг, затем повернулся к Астрид. - Я выйду проверю, что произошло. Я должен. Викинги сбавили усилия, оставив между дверьми небольшой просвет, сквозь который в холл врывался крепкий ледяной ветер. Драконы кричали и метались, сбивая посуду крыльями. Иккинг рванулся к дверям. - Иккинг! Стой! Он остановился перед самым столом, через который сейчас планировал перелезть. Астрид стояла за ним, стряхивая с волос запутавшиеся там снежинки и с укором глядя на него. - Прости, но я же вождь, - отозвался Иккинг, подходя к ней. - Я должен... Астрид схватила его за грудки, вцепившись в мех накидки, и притянула к себе. С потолка хлопьями падал снег, по полу скользила пороша - лето ушло, забрав с собой тепло свадьбы. Астрид знала, что Иккинга предупреждать бесполезно, поэтому она могла лишь поцеловать его. - Вождь! Астрид нехотя оторвалась от Иккинга; тот как можно быстрее перелез через стол и начал выискивать глазами мать. Та успокаивала драконов; Иккинг подбежал к ней, наткнувшись на перепуганного Беззубика. - Спокойно, братец... Мам! - он едва перекрикивал толпу. - Смотри, чтобы Астрид и Беззубик не покидали зал! Слышишь? Я иду один! Та коротко кивнула, и Иккинг направился к выходу из холла, навстречу насвистывающей что-то снежной метели.