РейРей

      Пытаясь собрать мысли в единое целое, я молча смотрел на ночной город, пока мы возвращались из травмпункта домой. Несколько раз Усаги пытался завести разговор, но, натыкаясь на глухую стену молчания с моей стороны, быстро бросил это занятие. Тишина давила на нас обоих, мы чувствовали это, но не могли что-то изменить. Мне казалось, что я должен злиться, кричать на Усаги, но сил на это у меня не было. Доктор сказал, что у меня частичный разрыв связок. Мне выписали кучу обезболивающего и противовоспалительных препаратов. Надели на руку специальную повязку, которая полностью зафиксировала моё запястье и не позволяло мне им двигать. Также мне рекомендовалось по возможности держать руку выше уровня сердца, чтобы удалось избежать отеков околосуставной ткани. Мне дали специальную повязку, с помощью которой я мог бы это делать.       Домой мы вернулись ночью. Поскольку настроение у меня было просто ужасное, я пожелал Усаги спокойной ночи и направился в свою комнату. Но на лестнице был остановлен Акихико, который схватил меня за рубашку.       — Мисаки, постой. Нам надо поговорить.       — О чём? Сейчас уже ночь на дворе, дай мне хоть немного отдохнуть от тебя и твоих выходок, — неужели ему непонятно, что сейчас меня лучше не трогать?!       — Нет, мы должны поговорить сейчас, иначе завтра всё может стать ещё хуже, — возразил Усаги. — Ты же сам мне говорил, что проблему нужно решать сразу.       — Да что ты хочешь от меня услышать!? Что ты меня бесишь?! Что ты достал меня своей неуверенностью?! Ты хоть понимаешь, что для меня значит повредить руку именно сейчас? Ты даже понятия об этом не имеешь! - мне действительно было обидно сейчас, а боль, что я чувствовал от пострадавшей руки, только больше распаляла меня. — Хватит! Мне это надоело! Если ты настолько не уверен во мне и в наших отношениях, то, может, мне просто собрать вещи и уйти?       Вырвавшись из его хватки, я резко поднялся по лестнице и, скрывшись в своей комнате, хлопнул дверью так сильно, насколько позволяла моя левая рука. Бесит, бесит, бесит! Да сколько можно ревновать к каждому столбу?! Мы живём вместе уже четыре года! Неужели так сложно научится доверять мне? Я ни разу не давал ему повода для ревности, а он всё продолжает мучить нас обоих.       Провалявшись в кровати час, мне так и не удалось уснуть - тело требовало дать выход адреналину. Решив, что раз за окном уже начало светать и уснуть не получается, то надо пойти прогуляться. Может, это поможет мне взять себя в руки и найти выход из положения. Поскольку я лёг спать прямо в джинсах (не смог их расстегнуть самостоятельно), то мне оставалось только найти подходящую футболку. Одевшись и взяв кошелёк, я как можно тише спустился на первый этаж и направился к двери. Мне совсем не хотелось привлечь внимание Усаги, тогда мы точно опять поссоримся. Только выйдя из здания и завернув за угол, я понял, что почти не дышал всё это время.       Зайдя в круглосуточный магазин и купив там перекусить, я решил направиться в ближайший парк. Гуляя по пустынным аллеям, я наслаждался тишиной и спокойствием, царившим вокруг. Сейчас у меня было такое чувство, что во всём городе не было других людей, остался только я. Это ощущение действовало на меня успокаивающе и спустя какое-то время мне удалось взять себя в руки и окончательно перестать злиться на Усаги. Сейчас, когда я уже могу рассуждать здраво, я понимаю, что, возможно, сам виноват во всём, что произошло. Обвиняя Усаги в недоверии ко мне, я сам не замечал, что виноват в этом. Ведь если бы я чаще говорил ему, как много он для меня значит, то, возможно, и сомнений у него не осталось бы.       Решив, что обязательно поговорю с ним, как только вернусь домой, я стал размышлять над тем, как мне решить проблему с рукой. Ведь теперь даже при всём желании я не смогу рисовать эскизы. Наверное, мне придётся нанять кого-то для этого. Но как тогда мне дать ему понять, что я хочу донести до него? Ведь когда я рисую эскиз сам, то могу в любой момент интуитивно поменять концепцию наряда, при этом не забывая об основной идее. Теперь же мне придётся тратить время на объяснение того, что я хочу увидеть. Это может занять больше времени, чем я планировал.       Парк, где я гулял, был сравнительно небольшим, и на то, чтобы пересечь его, мне потребовался всего час с небольшим. Уже почти на выходе из парка, на одной из скамеек, я заметил парня. Он был одет в белую футболку, которая было сильно испачкана в крови. Весь его вид говорил о том, что эта ночь была явно тяжелее, чем моя. Решив поинтересоваться, не нужна ли ему помощь, я подошёл ближе и уже хотел задать ему вопрос, как он поднял голову и окинул меня холодным, презрительным взглядом, который заставил меня замереть в шоке. Я нашёл его...       — Что тебе надо от меня? — наверно, я смотрел на него слишком долго, потому что его голос прозвучал раздражённо.       Вздрогнув, я постарался улыбнуться:       — Извините, я хотел бы предложить вам работу.       — Да? — скептически хмыкнул он. — И какую же работу ты можешь мне предложить?       — К сожалению, у меня нет с собой визитки, но меня зовут РейРей, я дизайнер. Мне очень хотелось бы, чтобы вы согласились стать лицом моей новой коллекции, — ответил я, осматривая его внешний вид. Он идеально подходил мне. Скорее всего, он был метисом, и один из его родителей был европейцем. Высокий блондин с голубыми глазами и резкими чертами лица. У меня сразу возникло множество образов, в которых он смог бы представить мою коллекцию. К тому же, теперь моя модель будет идеально подходить к типажу Моник. Они оба европейской внешности и вместе будут просто невероятно круто смотреться.       Наверно, мой вид не говорил о том, что у меня есть деньги. Одежда, надетая на мне, была простой. И, скорее всего, я не произвёл на него должного впечатления.       — Бесплатно я не работаю, — безразлично сказал он. — И я понятия не имею, что надо делать, моделью я никогда не работал.       — Разумеется, я буду платить вам. Могу предложить вам такой вариант: сейчас мы поедем ко мне в студию и сделаем несколько пробных фото. За час вашего времени я заплачу вам тридцать тысяч. Если хотя бы половина снимков будет удачна, то мы заключим контракт на четыре месяца. Его сумму я предлагаю обговорить отдельно, в случае успешной съемки.       Весь негатив мигом улетучился, стоило мне понять, что он согласен на моё предложение. Хоть этот день и был полон проблем, но он того стоил. Теперь мне было плевать даже на травмированную руку. Позвонив своему ассистенту, я дал ему сорок минут на сборы, предупредив о том, что идём к его дому и оттуда поедем в студию. Предложив ему прогуляться до дома моего ассистента, я рассказывал ему о концепции коллекции и направлении моего бренда, попутно отвечая на его вопросы.

***

      Смотря на то, как Мисаки взбегает по лестнице и хлопает дверью, скрывшись у себя в комнате, я понимаю, какую ошибку совершил. Я находился в прострации и не понимал, что происходит. В ушах всё ещё звучали слова Мисаки: «Мне это надоело, если ты настолько не уверен во мне и в наших отношениях, то, может, мне просто собрать вещи, и уйти?». Уйти? Куда уйти, Мисаки? Если ты уйдёшь, я просто умру! Я не выживу без тебя, Мисаки!       Во мне мгновенно появилась дикая потребность обнять его прямо сейчас. Всё это было словно кошмар, который сбывался наяву и больше не был просто сном. Подойдя к двери его комнаты, я уже протянул руку к ручке, чтобы открыть дверь, но так и застыл с протянутой рукой. Меня накрыло понимание того, что Мисаки действительно имеет право злиться и кричать на меня. Я действительно настолько не уверен в себе, что готов причинить боль любимому человеку.       Понимая, что работать у меня сейчас вряд ли получится, я направился к себе в комнату и попытался понять, как мне всё исправить. Мне действительно хотелось помочь Мисаки с выпуском коллекции. Сходив в кабинет и принеся в спальню ноутбук, я стал искать информацию о той фабрике, с которой у Мисаки был контракт. Если не удастся договориться, я просто куплю эту фабрику для него. Для меня это не будет проблемой. Главное, чтобы Мисаки принял от меня эту помощь.       Спустя несколько часов я почувствовал сильный голод и, выйдя из спальни, направился на кухню. Проходя мимо дивана, я заметил, что куртка Мисаки, которую он бросил туда, когда вернулся, исчезла. Заподозрив неладное, поднимаюсь по лестнице и захожу в его комнату, потом проверяю его ванну. Обойдя весь дом, я понимаю, что его нет, он ушёл. Снова вспоминаю его слова, так пугающие меня. Схватив со стола ключи от машины, замечаю карту-ключ, вспоминая, что так и не отдал её Мисаки. Решив начать поиски со студии, спускаюсь вниз, и, поздоровавшись с консьержем у входа на парковку, быстро сажусь в машину и направляюсь в студию.       Мисаки, пожалуйста, просто будь там.

***

      Последние три недели прошли в довольно напряжённой обстановке. Я был полностью погружён в работу и почти не уделял времени Усаги, ожидая от него протестов и возражений. Но, к моему удивлению, он вёл себя достаточно спокойно. Правда, он полностью оккупировал мой кабинет, объясняя это тем, что ему в нём лучше работается, чем дома. В любом случае, главное, что он не капризничает и ведет себя в кои-то веки, как взрослый человек. Но сегодня он явно был в плохом настроении, поскольку всё время вертелся рядом со мной, отвлекая.       — Мисаки, мне скучно, — протянул Усаги, повиснув на мне.       — Усаги-сан, мы же вроде договорились, что ты не будешь мешать мне когда я работаю? — ответил я, не отрываясь от эскиза. — Ты знаешь, насколько сейчас важна каждая минута. Иди работай, ты обещал Айкаве, что сдашь главу во время.       — Знаю, но мне скучно, я не могу больше писать.       — Может, ты хочешь есть? — поинтересовался я, чувствуя себя виноватым. — Подожди немного, сейчас я здесь закончу и мы пойдём пообедаем. Я покажу тебе моё любимое место в этом районе. А пока иди и собери вещи, можешь взять с собой ноутбук, я тоже собираюсь немного поработать там. Я закончу через час, — мне в голову пришла мысль отвести Усаги в моё любимое кафе. Там всегда была просто невероятная атмосфера и я уверен, что Усаги там понравится. Не зря же он любит развлечения для обычных людей.       Когда, спустя час, я вот уже, наверное, в сотый раз пытался застегнуть пуговицу на сумке, спустился Усаги и, подойдя ко мне, помог с этим справиться. Как же мне надоело быть таким беспомощным! Три недели назад из-за очередного каприза Усаги я порвал связки на правой руке. Конечно, он сделал это случайно, но в тот момент я был дико зол на него. Сейчас, когда прошёл почти месяц, мне удаётся держать в руке карандаш и я могу рисовать хоть что-то. Поначалу это было невозможно — боль была настолько сильной, что я постоянно пил обезболивающие. Хотя благодаря этому случаю мне удалось найти идеальную модель. Пробная съёмка прошла просто отлично. Мне и моему ассистенту даже не верилось, что у Исаи это была первая работа в модельном бизнесе. Я решил, что упускать такой шанс просто глупо и заключил с ним контракт на год, вместо обговорённых ранее четырёх месяцев. По началу Усаги был жутко недоволен тем, что рядом со мной постоянно будет находиться такой сексуальный парень. Акихико постоянно таскался за мной: стоило Исаи подойти ко мне, как он тут же оказывался рядом.       Когда мы вышли из здания студии и направились вверх по улице, Усаги забросал меня вопросами о том, куда мы идём. У меня почти не осталось терпения, но он неожиданно замолчал. В долгожданной тишине нам удалось дойти до кафе. Мы шли пешком почти тридцать минут, а Усаги даже не спрашивал, почему мы не поехали на машине. В такие моменты, когда он делает всё, что я скажу, без малейших возражений, мне действительно кажется, что ему не хватает внимания. Хотя он даже не лез ко мне с своей подзарядкой, что тоже меня немало удивило.       В кафе меня встретили приветливо, так же, как и всегда. Заняв свой обычный столик на небольшой веранде, я достал наброски и обратился к Усаги:       — Усаги-сан, ты можешь мне кое в чём помочь прямо сейчас?       — Конечно, что именно я должен сделать? — незамедлительно ответил писатель. Перспектива помочь любимому человеку действительно радовала. Ведь Мисаки очень редко просит помочь ему в чём-то.       — Из-за боли в руке я не могу нормально держать карандаш, можешь обвести эти эскизы ещё раз? Они настолько бледные, что их почти не видно, — слегка смущённо ответил я. Просить его о такой мелочи было неловко, но по-другому поступить сейчас нет возможности. — До этого момента их обводил кто-нибудь из дизайнеров, но сейчас у меня нет времени ждать. Это последние наброски, если всё получится, уже завтра по ним будет сшита первая пробная одежда.       — Пробная?       — Когда эскиз утверждён, то по нему шьётся первый экземпляр одежды. Потом он будет использоваться, как образец, — сейчас я уже мог спокойно говорить об этом. Ведь Усаги смог договориться с новым владельцем фабрики и тот согласился сдвинуть реконструкцию, позволив мне спокойно отшить всю необходимую одежду и аксессуары. Я не спрашивал у Усаги, что он предложил владельцу за предоставленную возможность, да и, если честно, мне это совсем не интересно. В первый раз за всю нашу совместную жизнь я не ругал Усаги за опрометчивый поступок. Сейчас на кону было существование моего бренда, и мне попросту было плевать, каким образом я проведу показ, и что для этого придётся сделать. Главное — что он состоится, остальное не важно. Уже сейчас мой ассистент занимается поиском новой фабрики на следующие пару лет.       В этот момент к нам подошла официантка и предложила сделать заказ. Решив не отвлекать Усаги от заданной ему работы, я сделал заказ за нас двоих. Себе я, как всегда, заказал любимый суп и салат, а на десерт моё любимое пирожное и кофе. Для Усаги был заказан такой же суп и стейк с гарниром и, конечно же, кофе. В последние дни мы спасаемся только им, иначе уже давно отключились бы где-нибудь.       Обед прошёл в довольно непринуждённой обстановке. Усаги расспрашивал меня о моей карьере дизайнера, а я рассказывал ему забавные и не очень ситуации из моей жизни. Внимательно посмотрев на Усаги, я понял, что сейчас он выглядит намного веселее и расслабленнее, чем обычно. Наверно, заметив мой взгляд, он вопросительно посмотрел на меня, а я решил сменить тему разговора. Мне совсем не хотелось портить такой хороший момент разговорами, которые не имеют смысла.       Наверно, мы просидели в кафе несколько часов. Работа была выполнена, даже Усаги дописал наконец главу. Наверняка использовал мои рассказы для своих извращённых книжонок. Хотя даже это сейчас меня не волновало. Внезапно подул сильный ветер и несколько листов со стола улетели в другой конец веранды. Резко встав, я не заметил пролитый на пол сок и подскользнулся на нём, упав на пол и больно ударившись рукой об стол.       — Твою мать! Да сколько же можно?! — воскликнул я, с трудом сдерживая стон, что рвался из груди от сильной боли в руке.       — Мисаки, ты в порядке? — встревоженно спросил Усаги, быстро вставая и помогая мне подняться с пола.       На шум стали оборачиваться другие клиенты кафе. Некоторые девушки возбуждённо хихикали и перешёптывались, глядя на то, как Усаги поддерживает меня. В такие моменты я ещё больше ненавижу свою неуклюжесть — этим я постоянно причиняю Усаги беспокойство. Вышедший, чтобы посмотреть, что случилось, официант предложил нам переместиться в одну из приватных комнат кафе, сказав, что для меня это будет услугой за счёт заведения. Поскольку на улице уже явно начинался дождь, мы решили, что будет лучше, если мы вернёмся в студию. Пока Усаги расплачивался по счёту и вызывал нам такси, моё внимание привлекла витрина одной кондитерской, что находилась прямо напротив кафе. Зайдя вовнутрь и подойдя к прилавку, я заказал несколько упаковок с пирожными, решив отдать их моим сотрудникам. Они всё напряжённо работали и заслужили маленький отдых.       Нам повезло вернуться в студию до того, как начался сильный дождь. Отдав эскизы ассистенту, я со стоном упал в кресло и закрыл глаза. Наконец-то работа была сделана, теперь можно хоть немного расслабиться. Даже ноющая боль в руке не мешала, теперь я могу сосредоточиться на остальных вещах, уже не думая об основной коллекции. Подошедший сзади Усаги положил мне ладони на плечи и слегка помассировал их, заставляя меня расслабится в его руках.       — У тебя осталось ещё много работы? — задумчиво поинтересовался Усаги.       — Да, ещё целая куча работы. Мне надо до конца продумать моё юбилейное платье, посмотреть место, где будет проводиться показ, проверить детали, проследить, чтобы все модели были отсняты для каталога и ещё куча мелких дел, — подняв голову и посмотрев на Усаги, я спросил, — а почему ты спрашиваешь? Тебе что-то нужно?       — Нет, всё в порядке. Просто я волнуюсь за тебя, ты очень много работаешь. В кафе я заметил, что ты довольно сильно похудел.       — Не стоит думать о таких мелочах. Не волнуйся, со мной всё в порядке. В любом случае, позволить себе отпуск сейчас я не могу. Слишком много работы осталось сделать, — со вздохом ответил я. — Ладно, поедем домой? Мне действительно необходимо поспать хоть немного, да и ты выглядишь не лучшим образом.       Собрав вещи и попрощавшись со всеми, мы вернулись домой. По пути мне позвонила Моник и мы проболтали всю дорогу до дома. Она спрашивала, каким будет платье, а мне хотелось узнать, что она думает о моих идеях. Отсутствие опыта довольно сильно сказывалось на мне. И иногда мне казалось, что я перебарщиваю. Мы сошлись на том, что по приезде домой я отправлю ей те эскизы, что уже готовы.       Усаги всё это время молчал. Он выглядел весьма отстранённым и казалось, что мы вообще не знакомы. Это начинало внушать мне беспокойство. Может, со стороны и кажется, что меня не волнуют наши отношения, но на самом деле это не так. Я постоянно думаю о том, что я могу сделать для него, стараюсь как можно реже мешать ему, если он работает. А в попытках не причинять ему проблем я вообще почти достиг совершенства. Благодаря этому в глазах других людей я стал выглядеть словно нахлебник, живущий за его счёт. Но даже это уже почти не волновало, поскольку меня часто обсуждают, как дизайнера, я со временем стал привыкать к этому. Тем более, что для меня действительно имеет значение мнение только самых близких людей.       Но как бы я ни старался делать вид, что меня ничего не беспокоит, это далеко не правда. Усаги хоть и успокоился немного после того, как я рассказал ему правду, он всё равно постоянно ревнует меня. И каждый раз это заканчивается очередной ссорой. Я уже просто не понимаю, как дать ему понять, что для ревности нет причин. Что мне нужно сделать, чтобы он понял, что я никуда не уйду? Однажды, когда я разговаривал об этом с Моник, она сказала, что я сам виноват, поскольку не уделяю своему любимому достаточно внимания. От этого и возникают подобные проблемы. Решив, что пока у меня есть храбрость для подобного предложения, мне надо обязательно это сделать.       — Усаги, я тут подумал, может, мы поедем куда-нибудь после того, как всё закончится? — сказал я, открывая дверь в его комнату. Увидев, что он уже спит, подхожу к кровати и накрываю его одеялом, попутно поправляя Сузуки-сана, который почти упал. Всё-таки Усаги ещё такой ребёнок — спит с игрушкой.       Поначалу я не понимал этого, но потом, когда узнал о его прошлом, понял, почему он так привязан к этому медведю. Большинство детей любят мягкие игрушки именно за то чувство, которое они дают. Эти мягкие и обычные, на первый взгляд, вещи на самом деле очень важны. Они дают ощущение теплоты и заботы. Словно рядом есть кто-то, кто всегда защитит и позаботится. Будучи ребёнком, я сам был привязан к такой игрушке и когда оставался дома один, часто не выпускал её из рук, ведь она дарила мне чувство защищённости.       Только я собрался уходить, как был пойман за руку. Потянув меня на себя, Усаги уложил меня рядом. Обняв меня так, чтобы не задеть руку, он удовлетворенно вздохнул и, закрыв глаза, ответил на мой вопрос:        — Куда ты хочешь поехать?       — Есть одно место, куда я часто отправляюсь, когда ты уезжаешь в командировку. Если хочешь, мы можем поехать туда. Обычно после такой суматохи у меня нет сил на крупный город или курорт, хочется тишины.       — Конечно, поехали туда, куда ты захочешь, — уже сонно ответил Усаги. Наверно, он и вправду устал. — Спи, Мисаки.       — Спокойной ночи, — так же сонно ответил я, засыпая.