Освободи меня

Адам еще никогда не видел Томми таким подавленным, хоть и грустил тот всегда с долей безумия и большим размахом, так сказать, когда едва ли не последний продавец бурито знает о его депрессии, но в этот раз все было не так. Томми молчал. И если поначалу Адам решил, что Рэтлифф сильно переволновался, то через два часа скупых «да» и «нет», иногда разбавленных «угу», волноваться начал уже сам Ламберт. Он мысленно проклинал Этту со своим планом, который довел Томми до состояния живого мертвеца, ругал себя, что позволил поддаться на провокацию, и злился на Томми, который так бессовестно убивался. Но отступать от плана было уже поздно. Они свернули на узкую тропу. Шли медленно, чтобы успевать осмотреться по сторонам, и на очередном горестном выдохе певец не выдержал. - Так не пойдет, - Ламберт развернул Томми к себе и обнял, крепко прижавшись всем телом, чтобы Рэтлифф не забывал о человеке, который всегда рядом и на кого можно положиться. Они так давно не обнимались, что из головы разом вылетели все умные слова, приготовление на всякий случай. Осталось только ощущение, пусть даже через одежду, теплоты и упругости тела, которого Адам никогда не сможет испробовать. - Ты не понимаешь, - тихо начал Рэтлифф, крепко сжав ладонь друга. - Да, это всего лишь потерялась собака, даже не так… – Томми отвел взгляд и сделал глубокий вдох. «Он ведь сейчас не расплачется?» − молниеносно пронеслось в голове Ламберта. Вид дрожащих губ и бегающих из стороны в сторону глаз напоминал август, не лучшие времена, а теперь, кажись, все может пойти по второму кругу. – Потерялся беспомощный маленький щенок, за которого я отвечаю. Адам все еще не понимал, к чему ведет Томми, но решил молчать, видя, как тяжело Рэтлиффу раскрыть все свои страхи. Вместо слов он накрыл ладонь, чем вызвал мягкую улыбку, хоть и мимолетную. - Сейчас это всего лишь щенок и, казалось бы, невелика беда, - продолжил Томми, не отрываясь взглядом от их переплетенных рук. - Но… А что если бы это был живой человек? Кто я после этого, Адам? Что я должен думать о себе, не говоря уже о других людях, если не сумел уследить даже за собакой? Теперь певец понимал, о чем речь, и мог предугадать, к каким неприятным выводам они придут в конечном итоге. А значит это лишь одно - план Этты действительно полный отстой. Меньше всего на свете хотелось, чтобы Томми решил, что будет плохим отцом. Поникший взгляд, дрожание голоса и тела говорили, что он невероятно близок к подобному умозаключению. А ведь стать папой – это величайшая мечта, не только Рэтлиффа. Ламберт и сам частенько подумывал, какое это счастье держать на руках частичку себя. Видеть, как Томми сюсюкается с ребенком, как нежно целует в маленький лобик, видеть его глаза, что светятся от счастья, – непередаваемое, пусть это и всего лишь малыш Рифф, первенец их друзей. Иногда он представлял, что это их ребенок, и тогда по сердцу разливалась нежность, что подталкивала прижаться к Рэтлиффу и тихо прошептать на ухо, какой он красивый в этом кресле с ребенком на груди, а потом предложить пойти гулять и идти рядом с Томми. Адам не раз замечал, с каким трепетом и восторгом дядя Рэтлифф играется со своей племяшкой Бриджит, сидя за столом вместе с кукольными ванди, или, пользуясь ловкими манипуляциями перед Кармит, часами задерживается с её ребенком. Томми частенько рассказывает о своих мечтах передать всю свою любовь ребенку, говорит, как он запишет дату и время, когда малыш скажет первое слово, снимет его первые шаги, мягкого медвежонка и обязательно поможет ему задуть свечи на праздничном торте в день рождения. Это были планы, которые он, Адам, теперь мог разрушить своим необдуманным поступком. Очевидной стала и причина появления Этты. Как он мог завидовать любви Томми к щенку? Ведь это был первый шаг, тот самый шаг, на который Рэтлифф решался столько лет. И вот он попробовал, у него получилось, и Адам должен был поддержать, но вместо этого заявил: «Зачем она тебе?». Стало стыдно. Отбросив в сторону все глупые мысли об окружающих, Адам потянул Томми на себя и стиснул в объятиях. - Мы найдем её, слышишь? Обязательно найдем. Томми не вырывался, хоть обычно он не разрешал Адаму подобные вольности на улице, но в этот раз даже позволил нежно себя гладить по волосам. - Это уже ничего не изменит… То есть изменит, - Адам обомлел, когда Рэтлифф положил голову ему на плечо, а потом неловко уткнулся в шею, обжигая дыханием, − Я безнадежен. Это было понятно с самого начала, когда я забыл проверить температуру молока. А потом… - Не говори так. - А как? - Томми отодвинулся и, грустно усмехнувшись, поправил ворот его футболки. - Это ты у нас ответственный. - Адам разочаровано цокнул, что не укрылось от внимания Томми, но заострять на этом внимание не стал. - Ты любишь все контролировать и делать правильно, триста раз перед этим подумав. Тебе можно доверить что-то важное, зная, что ты не подведешь, а я не создан для этого. Как был раздолбаем, так и остался. Возомнил себе, что смогу справиться с обязанность заботиться о ком-то, вот и результат - полный пиздец. Не для меня все это. В любой другой момент Адам тут же перевел тему, но как можно чем-нибудь отвлечься, если они непосредственно заняты поисками собаки, из-за чего все, собственно, и началось. И не мог Адам похвастаться крутыми знаниями в психологии, когда скажешь «пофиг чувак, все будет круто, просто поверь» и тебе верят. Он привык, что Томми говорит о девушках, их мнимой любви и мало нуждается в его советах. Нужно просто слушать и кивать головой, а теперь в глазах напротив читается полное разочарование. - Забери все свои слова обратно, и чтобы я впредь не слышал подобного бреда, - Адам пытался говорить как можно строже, ведь это не должно быть похожим на жалость. Они должны поговорить об этом, и пусть парк не самое подходящее место, но если и дальше откладывать на завтра, то к вечеру Томми устроит себе моральное харакири. - Давай лучше продолжим поиски, - Томми развернулся, однако Адам не позволил ему уйти, крепко ухватив за запястье. - Не уходи от разговора, - жестко приказал он, отмечая, как Томми меняется в лице: ему не нравилось, когда с ним разговаривали подобным тоном, особенно, когда это делал Адам. Певцу это было только на руку – так от вызовет гнев и отвлечет Рэтлиффа от самобичевания. - Все допускают ошибки, и ты - не исключение. В этом весь человек, от этого не убежишь. Томми оскалился, сузив глаза. Наверно, посчитал, что дальше будут нравоучения. - Нравится жалеть себя? − Адам еще крепче сжал руку, надеясь, что потом все же не останутся следы, и с силой потянул на себя, шипя теперь уже в паре сантиметров от губ. − Нравится самому утаптывать себя в грязь, да, Томми Джо? Это удел слабых. - Томми молча слушал и часто дышал, словно на взводе. - Перестань таким быть, и, возможно, тогда что-то изменится. Ты ведь сам загоняешь себя в дурацкие рамки, которых на самом деле нет, пытаешься доказать, что ты хуже, чем другие. Не пытался делать наоборот, может, тогда получится? Может, тогда все станет на свои места и не придется говорить «Адам ты такой молодец, такой ответственный, а посмотри, какое я хуйло»? Возьми себя в руки, соберись, покажи наконец-то, что у тебя есть яйца и заведи, в конце концов, ребенка, не прикрываясь наличием Этты и драной юбки Меган! Последнее, наверное, было лишним. В какой-то момент Адам подумал, что обязательно получит в морду за такие слова и даже пожалел, что успел их произнести. Однако Томми вновь ухватился за ворот футболки, который теперь больно впивался в шею, и точно так же процедил сквозь зубы, приблизившись так близко, что едва не уткнулся своим носом в нос Адама. - Для начала не трогай Меган, какой бы дрянью она не была, но я все еще не готов распрощаться с ней. А что касается ребенка, то я сам решу, когда и как, учитывая, что сам я его, блядь, родить не могу. Впрочем, как видишь, и уследить тоже вряд ли смогу! Мне, конечно же, охренеть, как приятна твоя забота и что ты пытаешься сейчас меня подбодрить, но раз мы решили на чистоту говорить… Так вот, Адам, я здраво оцениваю ситуацию и то, что щенок куда-то пропал, пока я слушал Металику, говорит о том, что это моя и только моя вина. Да вся твоя команда, вплоть до осветителя знает, какой я неответственный, что есть поводом для постоянных шуточек и подколов: «Томми, паспорт не забыл? Или ты его опять потерял?». Только потом услышу: «Томми, о ребенке не забыл? Или ты его опять потерял» и будет ужасно неловко, если они окажутся правы. А после концерта забыть позвонить, поинтересоваться состоянием малыша, или просто пожелать ему спокойной ночи, это будет так похоже на меня. Не забрать из садика или забыть в гостях, а чего лучше… Фантазией Томми обделен не был, к тому же больной фантазией, и, не останови Адам его сейчас, речь может выйти действительно пламенной еще и фантастической. Не то, чтобы Томми и вправду не был раздолбаем, но не в такой мере, коим он сейчас себя рисует. Времени на раздумья не было. Ламберт решил сделал то, за что теперь обязательно получит по морде, в воду не гляди. Первые несколько секунд Томми стоял в оцепенении, не шевелясь, но Адам и не подумал сбавить обороты, а только сильнее стиснул лицо Томми в ладонях, пытаясь заставить наглого упрямца разомкнуть губы. Поддавшись напору, Томми пустил язык Адама внутрь и сам обвил руками его шею. Для Адама это стало неожиданностью, он и не помнил, когда они вот так осознанно целовались, поэтому поцелуй вмиг превратился из страстного в более нежный. Губы Томми были мягкими и податливыми, Адам изо всех сил старался не спешить и сдерживался, желая вложить в этот поцелуй все свои чувства. Когда поцелуй, к большому разочарованию Адама, все же прекратился, Томми не выглядел злым или рассерженным. Он осмотрелся по сторонам, чтобы удостовериться, что их никто не узнал и не снял на камеру - Это парк и здесь кругом люди, - на выдохе и совсем не к месту произнес гитарист, спрятав руки за спиной. - Извини, - ответ прозвучал поспешно, но Адам просто не знал, как себя вести. Он ожидал чего угодно, но не настолько спокойной реакции, словно только что произошедшее для них норма. К тому же слова Томми прозвучали так, что будь они не в парке, он бы даже потребовал продолжения. - Как видишь, я тоже не всегда триста раз думаю, прежде чем что-то сделать. К тому же, - нерешительно добавил он, - нужно было остановить твой поток слов. Твое воображение не имеет границ. Томми, казалось, прослушал все, что было сказано, вцепившись только за первую часть ответа. - То есть, если бы ты подумал, то этого не случилось? Адам опешил от подобного заявления. Он шел где-то на полшага сзади Томми, искренне надеясь, что тот не повернет голову в его сторону и не увидит его довольную улыбку. - Если бы я подумал, мы бы сделали это в менее людном месте, - решительно заявил Адам, с интересом наблюдая, как щеки брутала Томми окрашиваются в пунцовый цвет. - И вправду действенный способ, - задумчиво пробормотал, неосознанно дотронувшись до губ. Но как только понял, что делает, тут же отдернул руку, еще больше краснея. Они провели в парке еще около часа и больше не обмолвившись друг с другом словом. Адам не хотел тревожить мысли Томми, думая, как было бы хорошо залезть в голову блондина и просто узнать, почему он себя так ведет. - Вправо, влево? - поинтересовался Томми без особого энтузиазма, рассматривая развилку. - Не будь таким пессимистом, - Адам мягко улыбнулся, сворачивая налево. Там, если он не запамятовал, есть отличное кафе с очаровательно вкусным мороженным, от которого Томми пусть только попробует отказаться. - Это угроза? - так же невесело отозвался гитарист. - Предупреждение. - А то что? Снова меня поцелуешь? Певец едва не споткнулся на последнем слове: что случилось с миром, и почему Томми в открытую флиртует?! Это, конечно же, очень круто и Адам ни в коем случае не жалуется, но узнать причину сего явления был бы очень даже не против. Быстро догнав Томми, который оторвался чуть вперед, он сровнялся шагом рядом с ним, бессовестно рассматривая его профиль. - Будешь так смотреть, дырку прожжешь, - не выдержал Рэтлифф, нагло при этом улыбаясь. Адам ухмыльнулся: Томми играет. Это бывает так редко, что он даже позабыл, как это. Но каждый из таких моментов он вспоминает с особой любовью и теплом. - У тебя сегодня особое настроение, - незаметно для Томми Адам свернул на улицу, где располагалось кафе и где точно не могло быть собаки, если бы она все же действительно сбежала. - Да… Я просто собаку проебал, вот и прет из меня энергия. - Ха, - Адам ловко приобнял Томми за плечи и наклонился прямо к уху, - если на тебя это так действует, я куплю тебе еще сотни собак, которых можешь благополучно потерять. - Придурок, - точный несильный толчок прямо в грудь. - Я, блядь, серьезно, это не смешно совсем, - он попытался вывернуться из объятий, но Адам пресек любые попытки, наслаждаясь тем, как Томми недовольно бурчит. - Ну, же, Адам, - наверное, его терпению все же пришел конец, - со стороны мы напоминаем влюбленную парочку! - Что с того? Дай понаслаждаться, я уже и не помню, когда у меня бойфренд был. В его голосе было столько жалости, что пронялся любой бы, но только не Томми. Он все время пытался освободиться: сначала сбросил руку Адама, но, не получив желаемого результата, принялся крутить ему пальцы, чем заслужил парочку неодобрительных взглядов от прохожих. Фыркнув себе под нос, мол, чего уставились, он покраснел, как помидор, и стал напоминать белого пушистого разъяренного котенка с розовыми щечками. - Я не люблю, когда на меня пялятся. - Они просто завидуют, - для полноты картины певец растрепал челку Томми, которую тот всю дорогу поправлял. - Дай угадаю, тебе или мне? - воспользовавшись моментом, пока Адам игрался в парикмахера, Рэтлифф, точно вьюн, вывернулся из объятий и загородил дорогу. Адам стоял довольно улыбаясь, всем своим видом показывая неозвученный ответ. В притворстве закатив глаза, Томми наградил того щелбаном. - Самоуверенный индюк! Пребывая в игривом настроении, Адам нарочно открыл перед Томми дверь, прекрасно зная, как тот ненавидит подобные жесты. - Пойдем поговорим о твоем будущем, - пояснил, однако Томми так и остался стоять на месте. - Каком еще будущем? - Ну, самоуверенности тебе прибавим. Или хочешь, ребеночка тебе заделаю? - И под злое «придурок» Ламберт прошел внутрь, бросив на ходу, - Тащи уже свой зад, просто сделаем пару звонков, чтобы нам помогли найти Этту.