Тенимифы нового времени

– Черт возьми, да что же это такое со всеми вами?! Дверь клубной комнаты закрылась за командой св. Рудольфа – и началась словесная буря, цунами угроз и ураган оскорблений. Мизуки на людях обычно сдерживал свои чувства, но стоило ему только остаться наедине с игроками, как он превращался в демона. В прямом смысле: Мизуки был джином, три тысячи лет назад заключенным в бутылку, которую только в прошлом году прибило к берегам Японии. Аказава тогда нашёл её и, недолго думая, сбил пробку, залитую красным воском. И с той поры не проходило ни одного дня, чтобы капитан не пожалел о своем поступке. – Мизуки, прекрати. У нас и так был тяжёлый день, – как можно спокойнее сказал он, устраивая сумку на скамейке, – и абсолютно нет настроения выслушивать твои истерики. – Да ты тут причём, не слушай. Я обращаюсь к Юте-куну! – волосы Мизуки дымились, а от голоса у вышеупомянутого Юты прополз табун мурашек по спине. – Мизуки-сан, я... – Я тебе говорил! Нет, я тебе говорил? Говорил! А ты: "Нет, обычный удар, все так играют". Чтобы я ещё раз потратил хотя бы крупицу древних магических сил на твой теннис! Да я даже подумать боюсь, что теперь сделает твой брат при нашей следующей встрече! – Но это было необходимо... – Необходимо что? Выставить меня идиотом перед всеми и подонком перед твоим братом?! – Но я думал... – промямлил Юта. – Думал?! Юта, милый, ты не умеешь, это слишком тяжело для тебя! – Не оскорбляй меня, синее ископаемое! – следовало признать, что в такие моменты Мизуки, кроме дымящихся волос, действительно приобретал слегка синеватый оттенок кожи. – А ты не ори на меня, бледная обезьяна! – Заткнитесь оба, Мизуки, я приказываю! – Аказава редко пользовался этим правом, тем более что джинн слушал его через раз. Но теперь, после сложного, ответственного и проигранного матча, голова капитана раскалывалась, и он мечтал только о тишине и покое. – Вы оба хороши! Один выпросил магический удар, а второй согласился, но не научил этим ударом пользоваться. – Но я же не думал, что он будет только им и пользоваться. Я что, должен был выбежать на корт и орать: "Эй, это магия, с ней надо осторожнее"?! И потом, мы проигрывали, и этот странный ребёнок-левша из Сейгаку меня напрягал. – Мог бы придумать что-то волшебное, данэ. Ах, если бы взгляды могли убивать... То есть, Аказава подозревал, что джинны наверняка умеют убивать взглядом, но остальные члены команды об этом явно не задумывались. – Значит, так: вы все сейчас отправляетесь в общежитие, а Мизуки – в свою бутылку. Завтра обсудим нашу дальнейшую стратегию. Завтра! – У тебя болит голова, и я могу... – Это приказ! – заорал Аказава так громко, что даже Мизуки вздрогнул и отступил. – Тогда до завтра, – Юта послушно кивнул, развернулся и вышел из комнаты. Буквально через несколько секунд за ним просочился и Мизуки, не утрудившись открыванием двери. – Фух, я думал, это никогда не кончится, – Аказава обессиленно опустился на скамейку. Без джинна комната стала намного тише, но голова по-прежнему болела. – Не обращай внимания, – Ацуши налил в стакан воды и достал из аптечки лекарство, – Мизуки всегда психует, если что-то идёт не по плану. – Ты не думаешь, что нам стоит переживать из-за этого нового игрока Сейгаку? – Не стоит, – Ацуши незаметно провёл ладонью над стаканом. Это было единственное, чему он успел научиться у брата. И единственное, что получалось у него даже лучше, чем у Рё. – Забудь про Эчизена, он просто обычный человек, который талантливо играет в теннис. Держи, – он протянул Аказаве воду и таблетки. – Хотя это временное, а джинн бы тебя действительно вылечил. – Знаю, но лучше уж так, – Аказава вздохнул и проглотил пилюлю. Она, по крайней мере, молчала, не ставила условий и не могла – ну так, абсолютно непреднамеренно – вырастить ему две лишние головы.