Placebo – Devil In The Details
Не знаю, что мной двигает, но меня не устраивает такой поворот. Я морально истощена. Ноги сами несут к дому злополучному дому. Я прохожу мимо людей, не замечая их взгляды, иду, не обращая внимания на светофоры и машины. Мне тяжело. На глаза то и дело наворачиваются слезы. Но я уверенно вышагиваю. Иногда ноги подкашиваются, мне хочется сесть. Меня снова подташнивает, а голова становится легкой, словно вся кровь ушла из нее, а легкие покинул воздух. Я выхожу на нужную улицу. Сразу видно тот зеленый газон и двухэтажный дом. Свет горит только внизу. Под моими ногами хрустит гравий. Я ступаю на лестницу, ведущую к двери и гордо подношу руку с крепко сжатым кулаком.***
- Привет. - Он стоит и улыбается. - Дилан здесь? - Она не обращает внимание на доброжелательность. Здесь снова несет алкоголем и куревом. Его глаза бегают в попытке сфокусироваться на силуэте. Стемнело и пьяный парень видит только очертания. Он облокачивается на дверной косяк и растягивает рот в ухмылке, такой неприятной и отвратительной. - Не, он давненько не заходил. Ивен разворачивается, чтобы покинуть эту территорию, но Шарман берет ее за руку, затягивая в дом. Его хватка снова сильная и жесткая. Девушка вспоминает синяки, которые только прошли и сразу кожа на запястьях ноет. Она дергается, пытаясь выхватить руку, но Дэниел сильно сжимает кисть, от чего золотая цепочка врезается в кожу, оставляя сильную борозду, через которую потихоньку начинает сочиться кровь. - Дай мне уйти. - Прорычала Ивен. Шарман лишь шире улыбается. Он затащил девушку в дом, толкая внутрь, глубже в коридор. Она корчится от боли в руках. На глазах проступают первые слезы. Дэниел закрывает дверь, защелкивая замок. Этот звук. Щелчок. Он был последней надеждой уйти отсюда. Ивен делает шаг назад, упираясь в перила лестницы. Пока Шарман закрывает дверь, она поднимается на верх, забегая в комнату Дилана. Захлопывая за собой дверь, она кое-как заставляет свои руки вдеть цепочку в засов. Она дрожит, кружится голова, дыхание лихорадочно выбивается из груди. Но что-то здесь не так. Пусто. Никакой одежды или вещи. Стоит голый каркас кровати. Ни постельного белья, ни одеяла, ни подушки. Даже на окне нет штор. Сразу стало холодно в этой комнате. Ивен подбежала к шкафу, рывком открывая скрипучие дверцы. Ничего. Совсем пусто. Слезы еще больше наворачиваются на глаза, когда она сильно захлопывает дверцы. Звон битого стекла. Дверца шкафа ударилась и снова открылась. Зеркало треснуло по середине и разошлось мозаикой в разные углы, осыпая на пол свои мельчайшие крохи. Ивен остановилась посреди комнаты и повернулась к окну. Неприятная тишина так морозит душу. Снова тошнит. Просто выворачивает. Девушка в своей прострации. Она ничего не слышит. Ничего не чувствует. Лишь удушающая боль и слезы, вырывающиеся из глаз и горячим потоком текущие по щекам. Цепочка отрывается. Ей уже все равно. Она ничего не хочет. Она знает, что будет делать. Знает где. Знает когда. Тяжелые шаги и снова крепкая хватка в запястьях. По одной руке уже давно течет кровь, в том месте, где врезалась цепочка. Ее тело не хочет бороться. Она расслабилась, не обращая внимания. Больно. Неприятно. Но так все равно. Тупая боль где-то в ногах. Она оказывается на коленях. Но никто не подъедет к дому. Никто не откроет ту дверь. Но так все равно. Грубые пальцы больно срывают одежду, оголяя участки женского тела. Ему снесло крышу. Его ничто не учит. Ему все равно. Он пьян. Ему лишь бы сделать это. В глубине души Ивен понимает, что нужно бороться. Но уже нет сил. Даже слезы прекратились литься. Горячие дорожки уже остыли, неприятно высыхая на коже. Но так все равно. Он грубо берет ее сзади. Не задумывается, что ей больно. Он резко вгоняет в нее, грубо зажимая кожу в своих пальцах, оставляя отметины на коже. Сосуды в этих местах лопаются, образуя красные больные синяки. Больно. Тупая боль внизу живота. Отвратительно. Она опускает голову к полу, хватаясь руками за живот. Слезы снова покатились. Она всхлипывает, за что получает еще более резкий и жесткий толчок. Выпрямляется. Зубы болят, она сильно сдавливает челюсть, чтобы не закричать. Очень много боли разлилось в животе. Она зажмурила глаза. И почему-то так все равно. Он доволен. Она под ним. Он добился. Хватает ее за волосы, натягивая их на кулак, поднимая голову к себе, свободной рукой хватая за шею. Воздух выходит из горла. Он передавил ей дыхательные пути, оставляя новые синяки на коже. Она хочет кашлять, но лишь задерживает дыхание. Так даже лучше. Так все равно. Он сделал то, что хотел. Дилан не понял, что ему досталось и кинул это. Когда Шарман почти истерзал женское тело, Ивен уже начала терять сознание. Боль то появлялась, то исчезала. Тошнота накатывала и проходила. А потом Дэни кончил. Его било как в контузии. Он сильнее сжал бедра Браун, вонзая в них ногти. Девушка пискнула. Проявилась кровь, в местах ранок защипало. Шарман оставил грубый шлепок и вышел. Он просто встал и с довольной физиономией вышел из комнаты Дилана. Комната Дилана. Была такой теплой А сейчас такая холодная. Нет ничего родного. Ничего близкого. Лишь боль осталась здесь. Все тихонько плывет перед глазами. Ивен чувствует себя грязной. Порочной. От этого тошнит еще больше. От этого еще больнее. Ее жизнь была тихой и неприметной. Спокойной. Никому не нужной. А сейчас все не так. От этого снова тошнит. Хочется вернуться назад. В открытых женских глазах нет блеска. Они пустые. Девушка лежит полуголая на полу, сжимая и разжимая кулачки. Сейчас она такая маленькая. Такая нежная. Пол под ней намок от слез, которые снова полились. Но она не чувствует их. Ивен Браун. Девушка двадцати двух лет. Живет в "Плавучей деревне". Там, где море. Море. Такое тихое. Местами бешеное.***
Парень сидит за кухонным столом. Перед ним полная тарелка еды. Восхитительный запах касается ноздрей, но вместо аппетита накатывает тошнота. - Не будь ребенком и поешь, Дилан. - Не хочу, мам. - Улыбнись хоть раз в жизни, ведь мы стараемся для тебя. - Мать с грохотом опустила вилку в свою тарелку. Девушка, сидящая рядом с ней обеспокоенно подняла взгляд на Дилана и нелепо улыбнулась. Она была всегда рада видеть его. Доброжелательна. Местами мила. Но она не для него. Он не любит ее. Так, как он любит Ивен, любить невозможно. Бритт тянет к нему руку, но он отвращено хмурится. На ее глаза накатывают слезы, губы начинают дрожать. И он взрывается. - Не смей трогать меня. - Дилан встает из-за стола. Мать уже открыла рот, чтобы начать спорить с ним. - Ты испортила мне всю жизнь. Этот сраный контракт - из-за него все, что я любил - пропало. Спасибо, мама. Мне плевать, что из-за этой свадьбы наша семья останется в этой компании. Я срать хотел на эту главную должность. Я не буду больше участвовать в этом.***
Внизу тихо. Совсем. Свет даже не пробивается с первого этажа. Ивен не спеша оделась, смахивая накатывающие слезы. Боль в животе усилилась. Она провела рукой по новым синякам и ссадинам, которые под взглядом защипали еще больше. На дрожащих ногах она поднялась, опираясь о дверной косяк. В последний раз окинув комнату презрительным взглядом, полным злости и отчаяния, девушка покинула этот дом. Никто не помешал ей выйти. Она лишь с тошнотой думала о том, что вообще не должна была идти сюда.***
- Ивен не берет трубку. - Успокойся, может ей нужно побыть одной. Дэвид и Битси переглянулись многочисленными взглядами.***
Ивен дошла до дома. Слезы совсем кончились. Лишь тошнота и боль не проходили. Она оперлась на стол и под руки попался коричневый конверт. Приступ тошноты прикрыл все появившиеся чувства до этого. Она неслась в ванную. Блевать было уже нечем, поэтому горло всего лишь беспомощно содрогалось в порывах. А потом девушка поняла, что в глазах у нее мутнеет. Ноги стали слишком холодным. Она оглянула себя. Белая футболка была грязно и слишком помятой. А джинсовые шорты были измазаны в крови. По ногам стекала красная жидкость, заставляя все внутри живота скручиваться от невыносимой боли. Она встала и вышла в комнату, сшибая на своем пути столы, горшки с цветами и рамки с фотографиями. Стекло посыпалось на пол и впилось в кожу на ладонях. Через головокружение девушка начала впадать в истерику. Она обещала, что ничего из маминых вещей не пропадет, а сейчас разбила рамку с их фото. Перетерпев сильную боль, она взяла в руки фотографию. На ней отпечатались кровавые следы пальцев. Ивен смотрела на мамино лицо. Она улыбнулась и посмотрела в окно, в котором виднелись поднимающиеся волны. Фотография выскользнула из рук, опадая на стекла, заполненные кровавыми каплями.