36 дней моей жизни.

Гейтс проснулся от казавшихся странными во сне звуков, которые были при этом довольно знакомыми ему. Раскрыв глаза, он понял, что это Джимми играет на синтезаторе одну из своих композиций (по крайней мере, Брайан не слышал этой музыки ни у одного из известных ему исполнителей). Джеймс выглядел, возможно, так же неподражаемо, как он расписывал сконцентрированного Синистера. Хотя Гейтс мало представлял, как он выглядит, когда над чем-то серьёзно задумывается. Но Джимми был воплощением красоты для него: нескладные пальцы со стёртыми чёрными ногтями летают по чёрно-белым клавишам, заставляя прелестные звуки наполнять слух, невероятные льдисто-голубые глаза выражают спокойствие и умиротворение, слегка смешанные с... Нежностью, что ли? Губы расслаблены и приоткрыты, как будто Джеймс что-то напевает или намурлыкивает. От его укладки не осталось ничего после контакта с подушкой, поэтому чёрные волосы торчат во все стороны, чёлка спадает на глаза и прикрывает их, но Салливан слишком увлечён игрой, чтобы заткнуть её за ухо. Из приоткрытого окна вырывается свежий ветер, принося запах сырости и дождя и слегка развевая пряди чёлки. Всё это было чем-то похоже на ту мысль Сина, когда он рассуждал о том, как выглядит его пианист при лунном свете, играя какую-нибудь композицию. Как раз серебристые блики освещали лицо парня вместе с неярко горевшей настольной лампой. Гейтс с интересом смотрел на Джимми и чувствовал, как по телу разливается тепло. -Ой, прости, я не хотел...-грустно улыбнулся Джеймс, заметив проснувшегося Брайана и задерживая палец на последней клавише. -Это было прекрасно, Джимми. Наверное, ты слышишь это слишком часто, но... Это было невероятно,-Син обнял подушку обеими руками. -Между прочим, редко,-мрачно усмехнулся Салливан и перевёл бегунок на "выключение",-Я бы даже сказал, почти никогда. -Удивительно. Почему? Это уже третья твоя композиция, от которой я без ума,-отчаянно вздохнул Синистер. -Угадай, сколько раз я получил по шее за игру в четыре часа утра? Не всем, наверное, нравится, когда их сын, как безумный маньяк, подскакивает до рассвета и начинает играть на пианино, потому что его "осенило". -В таком случае... Поздравляю с новым витком в твоей карьере пианиста, любимый! Потому что для меня проснуться засветло под такие звуки—на грани мечтаний. Кстати, я как-то пытался представить, как ты выглядишь, играя ночью. Признаться честно, это безумнее, чем, наверное, моё сконцентрированное лицо. Вообще, я бы тебя таким нарисовал. Я хотел, правда, но мои фантазии могли не совпасть с реальностью...-пробормотал Брайан, откинув подушку и переместившись к краю кровати, почти за спиной Джимми. -Погоди... И ты даже не злишься на меня, потому что я тебя разбудил?-смущённо спросил Салливан. Гейтс ничего не ответил, только встал с кровати и обнял Джеймса за плечи, нежно покрывая его татуированную шею поцелуями. -А знаешь, какой сегодня день?-проворковал Хейнер, утыкаясь носом в макушку своего парня. -Эм... Я тебя обижу, если скажу, что понятия не имею?-в полном недоумении спросил пианист. -Не обидишь. Я только что это понял. Сегодня ровно тридцать один день с того вечера, как кое-кто с пронзительно-голубыми глазами встретился на остановке с одним сумасшедшим придурком, чем перевернул всё его внутреннее спокойствие,-улыбнулся Синистер. -Так уж перевернул?-хитро поинтересовался Джеймс. -Да...-практически одними губами ответил шатен. Джимми осторожно снял с себя руки Брайана, встал со стула и заключил его в объятия, аккуратно водя ледяными кончиками пальцев по синякам на его шее и целуя в губы и их уголки. Хейнер рассмеялся, утыкаясь в грудь своего парня. -Эй, что смешного?-усмехнулся Джеймс. -Ты такой милый... И мне хочется постоянно обнимать тебя и целовать. Нет, представь себе, как мне повезло, что я тебя встретил, а?-с умилением произнёс Брайан, подняв глаза на Джимми и заткнув мешавшуюся чёлку за ухо,-Я люблю тебя, Джимми Салливан! Люблю, как никого никогда не любил! Ты первый, ради кого я заболел... И ждал двадцать четыре дня, так и не бросив всю эту затею. И я говорю это не в приторно-слащавом тоне, знаешь, как в хреновых мелодрамах... Я правда тебя люблю, Джимми,-Гейтс улыбнулся и слегка взъерошил угольно-чёрные волосы. -Опять ты меня мучаешь!-фыркнул Джеймс, хотя от каждого прикосновения внутри него переворачивался весь мир, под кожей распространялись ярчайшие разряды тока, в животе порхали цветные бабочки... -Но тебе же это нравится, Джимми! -Нравится, конечно,-честно признался Салливан, крепче прижимая к себе Хейнера и увлекая его в долгий поцелуй... Так что они не устояли на ногах и упали на стоявшую сзади кровать. Холодные руки Джеймса осторожно проникли под футболку Синистера, пальцы выводили какие-то невообразимые фигуры, от которых бы даже Сальвадор Дали вертелся пропеллером в гробу, а затем началась невыносимая щекотка. -ДЖИММИ, ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ?!?!-сквозь смех закричал Гейтс, пытаясь вырваться или защекотать Джеймса. -Щекочу тебя, мой маленький Бри,-усмехнулся Салливан, посмеиваясь,-Кто ко мне двенадцать дней подойти не мог? -Ай, Джимми, только не рёбра—я же скончаюсь от смеха! -Кто двенадцать дней меня динамил, а, малыш Бри?-ловкие длинные пальцы перешли на рёбра. -Джимми, только не лезь под коленку—этого я вообще не выдержу!!!-Гейтс начал плакать от смеха. -Кто маленькая задница?-одна рука всё-таки оказалась под коленкой, Брайан завизжал, как девчонка. -Джимми, ай, не надо!!! Я, я, всё я!!! -Вот так-то лучше, мистер Хейнер,-Джеймс нагло улыбнулся и чмокнул Гейтса в лоб. -Салли?-заискивающе позвал Синистер. -Ещё раз под коленкой защекотать? -Я тебя люблю. -Не меньше. Давай спать, что ли? Собирались ли они делать что-нибудь сегодня, чтобы романтично провести свою первую дату? Вряд ли. Они не были теми махровыми геями, больше похожими на девушек, чем на парней. Поэтому... Что могло быть лучше, чем просто побыть наедине друг с другом, занимаясь своими любимыми делами: рисованием и игрой на синтезаторе? Из романтичного был только ужин, заботливо приготовленный в четыре руки. По правде говоря, готовка в четыре руки была несколько... Уморительной. Некоторые даже самые сладкие парочки разбиваются, ударившись об айсберг быта... Но только не Гейтс и Джимми—нет, нет и нет! Готовить с любимым человеком приятно—бесспорно. Но готовить с любимым человеком, который по совместительству является твоим лучшим другом, приятно вдвойне, потому что готовка превращается в Цирк Дю Солей. Во-первых, на кухне Брайана не оказалось венчика или миксера... Он заставил Джимми мешать тесто ложкой, за что получил целую каплю на самом кончике носа, так что она стекла прямо в рот. Потом они едва не сделали бомбу из муки, однако были покрыты белой пылью с ног до головы. Затем едва не сожгли то, что готовили... Итог: подгоревшее мясо, слегка переваренная картошка и какой-то простой пирог с ну очень золотистой корочкой. -Никогда не думал, что готовить так весело!-усмехнулся Брайан, пытаясь отряхнуть штаны и волосы от мучной пыли. -Никогда не находил ничего весёлого в готовке. Думаю, в следующий раз нам не стоит... Эм... Обниматься на кухне, пока жарится мясо?-неуверенно спросил Джимми, помогая Хейнеру. -Не так долго, я полагаю, Салли,-засмеялся Гейтс. -Я тебя во фритюре обжарю, если ты меня ещё раз назовёшь "Салли"!-нахмурился Джеймс. -Почему? Это так же мило, как мучить твои волосы! -О Господи, зачем он такой невыносимый?-взмолился Салливан, воззрив глаза к потолку. -И это только моя прерогатива! -Мучить мои волосы и называть меня "Салли"? Да, Бри! И мне это нравится! Но для приличия я обязан возмутиться!-в его глазах появились весёлые искорки. Брайан в очередной раз обнял своего парня. Он знал, что нашёл клад, который ждал его практически под носом.