36 дней моей жизни.

Заки нервничал, приближаясь к маленькому городку по соседству. Здесь жило ещё меньше людей, чем у них, и большую часть составляли именно парки и непроходимые леса, которые строители пока не решались отвоёвывать у матери-природы, иначе городок тоже превратился бы в пыльное место, в котором нечем дышать, как и во всей Америке. Брюнет теребил в руках давно уже сломанную упаковку от своих крепких сигарет. Он никогда не думал, что возвращаться будет так страшно. Волнение захлёстывало с головой, Заки ежесекундно прикусывал оба кольца на нижней губе, но возникавший лёгкий дискомфорт в растягивавшейся коже не приносил облегчения. Когда он нехотя вылез из душного автобуса на прохладную улицу, где собирался начаться дождик, его пробрало до костей. Даже не от холодного ветра или неожиданного раската грома... А просто от вида той многоквартирной громадины, которых на весь городок было около трёх штук, не более. Здесь было этажей пятнадцать, но та самая квартира располагалась на десятом. Выждав несколько минут, когда кто-нибудь выйдет из подъезда, брюнет прошмыгнул внутрь и вызвал лифт, затем перехотел его ждать и рванул по лестнице. Где-то на пятом этаже он пожалел, что не дождался лифта, выбрался на лестничную клетку и снова вызвал его. Через две секунды Заки уже стоял напротив двери с номером девяносто один и ломался, не решаясь нажать на звонок. Сделав несколько вдохов и выдохов, он всё же клацнул кнопкой. Буквально через секунду дверь приоткрылась. На пороге стояло чудо, не поддававшееся с первого взгляда определению "парень" или "девушка". Его равнодушное выражение лица сменилось злостью и обидой, рука потянулась захлопнуть дверь, но Заки вовремя придержал её ногой. Человек фыркнул и отбежал, скрываясь в просторах своей квартиры. Бэйкер посчитал это "вежливым приглашением внутрь" и зашёл. Разувшись и кинув куртку на стоявший в коридоре пуфик, Заки оказался в гостиной, совмещённой с кухней, как это бывает почти во всех квартирах Америки. Чудо угрюмо сидело на диване, поджав под себя тощие ноги, и сжимало кулаки. -Какого чёрта ты явился?-спросило чудо хриплым голосом, что сразу же выдало в нём парня,-Уходи! Я тебя ненавижу! Заки с умилением посмотрел на парня. Весь такой тощий и волшебный, больше похожий по фигуре на девчонку-школьницу, с правильными красивыми чертами лица, тонкими чёрными бровями; так же, как и у Заки, проколотой нижней губой; с нежно-голубыми глазами в обрамлении тёмных ресниц; с длинными волосами, которые были выпрямлены и зачёсаны на правую сторону, а непослушная чёлка всё норовила упасть на глаза, заставляя парня слишком часто поправлять её. Их цвет был абсолютно чёрным. Обычно говорят: "С тёмно-синим/тёмно-фиолетовым отливом",—но нет, волосы парня были цвета поглощающей чёрной дыры, без оттенков или переливов. И это делало его идеальным во всех отношениях... Для Заки, естественно. Звали эту конструкцию из костей, мышц, нервов, внутренних органов, татуированной кожи и идеальности Ричард Олсон. Ему было всего восемнадцать лет. С Заки его связывали не самые простые отношения, длившиеся уже два года. -Рики, я... -Пошёл вон!-закричал парень, яростно сверкнув глазами. -Даже поговорить с тобой не дашь?-усмехнулся Заки. -Всё равно все слова, которые ты произнесёшь, будут одной большой ложью, которая причинит мне столько боли, что я больше этого не вынесу!-он схватился за голову. -Рики, я скажу правду в этот раз! Я устал тебе врать!-возразил Бэйкер. -Конечно! Твоя конченная натура всё равно не позволит тебе сказать правду!-у него скривились губы,-Я тебя ненавижу! Конченный подонок!-он полез в карман своего чёрного худи без рукавов, выудил пачку сигарет и зажёг одну, так и норовя обжечь дрожащие пальцы пламенем зажигалки или тлеющей сигаретой. -Успокойся. Послушай... Я просто не хотел, чтобы мой босс сделал тебе плохо, потому что, по несчастливой случайности, я попал к такому истеричному педику, каких мир не видывал! Он звонил всем, с кем я "встречался" и говорил такую чушь, что просто стыдно! Я пытался сделать вид, что влюбляюсь в девушек, но... Ересь. Противно мне с девушками. И босс начал меня лапать, пару раз почти дошло до того, что он брал меня на рабочем месте! Рики, я просто не мог допустить, чтобы он добрался до тебя, понимаешь? И... Каюсь, я в последнее время прикипел душой к своему лучшему другу и практически в него влюбился, но у него появился парень. Я... Честно говоря, едва не сошёл с ума... Но лучше тебя нет никого, Рики!-Бэйкер хотел протянуть к нему руки. -Отвали!-холодно процедил Олсон, спрыгивая с дивана и туша окурок в пустой эмалированной пепельнице. Его плечи дрожали мелкой дрожью, когда он подошёл к столешнице и сжал её край, уткнувшись лбом в стеклянную дверцу шкафа. -Рики, пожалуйста?-неуверенно произнёс Заки. -И после всего ты хочешь, чтобы я тебя простил, Бэйк?! После всех твоих измен направо и налево, истории с этим боссом и твоим другом?! Ты думаешь, я теперь верю в этот бред?! Все твои слова—сплошная ложь! Если бы ты любил меня хоть на грамм, то не изменял бы мне, "потому что босс—мстительный педик"! Это пустая надуманная отговорка! Ты меня не любишь! Ни на йоту!-по впавшим щекам заструились тонкие ручейки слёз. -Я всегда любил тебя, малыш... Каждую секунду в течение двух лет. -Ложь!-вскрикнул он. -Я не стал бы в данном случае тебя обманывать!-вздохнул Заки обречённо, подходя к парню сзади и приобнимая его. -Я тебя ненавижу, Бэйк, уходи! Я размозжу твою голову тарелкой!-несколько горьких капель стукнулись о гладкую поверхность столешницы. -Больше никуда не уйду...-тихо произнёс парень, уткнувшись носом в прикрытую волосами шею. Рики развернулся и попытался оттолкнуть Заки от себя. В его глазах взрывался и переворачивался тонувший мир. Он плакал и злился на себя за свою слабость. Олсон не мог оттолкнуть Заки, потому что устал и иссушил себя до последней капли, думая о нём каждый день с того момента, как они расстались. Ричард влюбился в него школьником, просто увидев у какого-то шизанутого друга на вечеринке. Разница в семь лет... Не слишком ли много? Но для Рики эти семь лет не имели никакого значения. Он просто любил долбанного Захарию Бэйкера. Любил, как, казалось, никто не мог любить. И Заки знал об этом, но продолжал сомневаться в своих чувствах к парню. Пока всё это не перешло рамки дозволенного и не превратилось в прекрасные ночи, полные страсти, любви и красного вина. Ричард перестал быть ребёнком для Заки. Он был недостающим звеном мозаики, называвшейся "жизнь". Ради этих нежно-голубых глаз Бэйкер готов был утонуть в огне и сгореть в воде. В то же время ему приходилось скрывать ориентацию на работе, потому что Шэддикс не казался таким уж лояльным человеком в отношении представителей сообщества ЛГБТ. Только Олсон не знал о том, что для вида Заки проводит много времени в компании девушек. Он думал, что редкие визиты раз в неделю—следствие сильной занятости Бэйкера на работе, но потом он понял, что не всё так просто. Что в воскресенье Рики становился новой игрушкой для Заки в бесконечной череде девиц в телефоне. Потом Шэддикс начал звонить девушкам и угрожать... Они отпадали от Захарии по одной, вскоре оставив его совсем незащищённым. Он боялся, что такая же участь постигнет и Рики в один прекрасный момент. Ричард закатил Бэйкеру грандиозный скандал касательно связей с девушками, после чего они расстались. Но друг без друга их жизнь не представлялась возможной. Да, они не были идеальной парой... Но у них была самая идеальная любовь. -Малыш... Ты забудешь обо всём, что произошло? Может, попытаемся ещё раз? Хочешь, я уйду ради тебя с работы, мы переедем куда-нибудь подальше, чтобы начать жизнь заново? Только ты и я?-спросил Бэйкер, смотря на измученно закрытые глаза Рики, из которых до сих пор рвались слёзы. -Клянусь, Заки, если ты меня обманешь ещё раз—я тебя зарежу во сне и сяду пожизненно...-вздохнул Ричард. -Дурачок мой...-грустно улыбнулся Захария, нежно вытирая с его щёк слёзы. -Мы никуда не переедем. Работай в своём гадюшнике дальше...-охрипшим от слёз голосом пробормотал Олсон. -Как скажешь... Хотя бы поедешь со мной? Не говори "да"—просто обними меня, если согласен? Рики крепко сжал в объятиях Заки, громко шмыгая носом и всхлипывая. -Я люблю тебя, конченная скотина...-прошептал Олсон, чем вызвал у Захарии умилённую улыбку. Уж что-что, а признания в любви у Рики Олсона были самыми "романтичными". *** -Джимми, это ведь не самые обычные люди, правильно?-спросил Гейтс, пока они шли в центр. -Правильно. На самом деле я работаю с трудными подростками, которых там три четверти. Остальные либо в депрессии, либо не могут найти своё место в жизни. Поэтому я и веду так—пытаюсь втереться к ним в доверие,-хмыкнул Джеймс, обнимая своего парня рукой за талию. -Ну всё, я нервничаю ещё больше!-вздохнул Син, качая головой. Те десять человек, занимавшиеся у Джимми, были единственной такой группой. Для них находили преподавателей их возрастной группы, чтобы общаться было легче. Семь человек в возрасте от пятнадцати до двадцати лет действительно были трудными подростками, вставшими на путь исправления. Двое других были в депрессии, а одному просто нечем было заняться. Внешне этих людей было трудно отличить от обыкновенной молодёжи, но только Джимми и ещё несколько человек из персонала знали, чего стоит этим молодым людям просыпаться каждое утро и ложиться каждую ночь, не совершив чего-нибудь неправильного или не уйдя в себя полностью. Они занимались игрой на пианино, гончарным делом и ходили к двум психологам, чтобы понять, как жить дальше. Рисование было несколько интимной темой, потому что через рисунки можно было передать всю картину мироощущения этих десяти ребят, то, что они не могли выразить на приёме у психологов словами. И Гейтс заметно нервничал: он не был профессионалом в рисовании, редко общался с людьми и понятия не имел, что делать с трудными подростками. Но Джеймс сегодня находился рядом с ним и мог вовремя подоспеть на помощь. -Просто сделай вид, что не знаешь, что у них проблемы. Я так делаю, чтобы успокоиться, по крайней мере,-Джеймс пожал плечами. -Сколько ты там уже работаешь?-подозрительно спросил Синистер. -Два года, пять месяцев и пятнадцать дней. И до сих пор нервничаю, когда иду в аудиторию,-усмехнулся Салливан. -А помимо них есть ещё кто-нибудь? -Дети, зрелые люди, старики... Но там уже набирают всех, кого только можно. Молодым вообще выбор предоставляют, в какую группу идти: обычную или специальную. Рискуют так, как мы с тобой, не все. Урок начался с полной тишины—десять пар глаз уставились на стоявшего у мольберта Хейнера, у которого тряслись поджилки. -Всем... Привет. Меня зовут мистер Хейнер, но вы можете звать меня Брайан. Сегодня я хочу, чтобы вы нарисовали то, о чём вы сейчас думаете. А заодно я пойму, чем мы займёмся дальше. Не торопитесь, расслабьтесь, берите всё, что хотите. Если будут вопросы—обращайтесь, я с радостью помогу,-он беспомощно улыбнулся, при этом молясь всем богам, чтобы под его ногами немедленно разверзлась какая-нибудь дыра размером с Юпитер в диаметре. Он посмотрел на Джимми, но тот, как ни странно, сидел у мольберта, запихнув кисточку в зубы, и рисовал что-то куском угля. -Мистер Хейнер, вы не могли бы не вертеться, чтобы я смог досконально запечатлеть вашу... Спину?-спросил в своей манере адской химеры Джимми. Он никогда не выглядел настолько... Серьёзно, насколько сейчас, с этой дурацкой кистью во рту и угольком между пальцами. -Мистер Салливан, а вы сейчас думаете о моей... Спине?-усмехнулся Брайан. -Поверьте, мистер Хейнер, ваша спина—наиболее примечательная часть вашего тела, которую я на данный момент лицезрею,-слова Джеймса вызвали смех у всей группы. -Правда, мистер Салливан? Кстати, вы неправильно держите уголь. -А вы неправильно играете на клавишных, но я вам это прощаю. -Вы крайне добры ко мне, мистер Салливан,-Гейтс зачем-то отвесил реверанс, заставляя детей падать в обморок. -Мистер Хейнер, спину, пожалуйста!-ухмыльнулся Джеймс. -Мистер Салливан, вы хотите обсудить дома ваше отвратительное поведение на моей паре? Как насчёт за чашечкой кофе?-Гейтс скрестил руки на груди. -Мистер Хейнер, не вертите задом—это не пропеллер, а вы не вертолёт!-в конце аудитории послышался смех. -Салли, я тебя убью, честно слово! -Что?! Салли?! Вы в своём уме, мистер Хейнер?! Я, разве, похож на огромного пушистого сине-фиолетового в крапинку монстра с рогами? -Вы пугаете меня по ночам, мистер Салливан! -Интересно. Чем же, мистер Хейнер?... Или мне лучше звать вас мистер Вазовски? -М-м-м... Вы намекаете, что я зелёный, круглый, маленького роста, и у меня всего один глаз?-губы Брайана растянулись в гаденькой ухмылке. -Нет, я намекаю, что вы странный. Так чем же я пугаю вас по ночам? Кажется, урок был забыт: десять человек только делали вид, что рисуют, но на самом деле все прислушивались к маленькой шуточной перебранке двух своих преподавателей, едва сдерживая смех. -Тем, что находитесь рядом... И я боюсь, что проснусь—и вас больше не окажется возле меня. Как будто всё это просто перестанет существовать и сойдёт на нет, словно ничего и не было. Джимми поднял на Сина глаза и впервые посмотрел на него слишком серьёзно, заставляя Гейтса вздрогнуть. Да, он разоткровенничался и борщнул на своём первом уроке, но всё это было правдой. Вот уже десять человек почти не дышат, ожидая ответа Джеймса. Даже для них, ещё не понимавших значения любви, сейчас эта маленькая словесная баталия была чем-то невероятным и поучительным, заставляя задуматься... А правильно ли они поступили, когда хулиганили, впадали в депрессии, предпринимали попытку суицида от нечего делать... Рядом с каждым, наверняка, был человек, существование которого обуславливало продолжение их собственных жизней. -Ожидание в двенадцать дней на полу собственной квартиры того не стоило, чтобы вдруг всё прекратилось, Бр... мистер Хейнер. Гейтс улыбнулся украдкой и сложил ладони сердечком у себя за спиной. Группа, удовлетворившись ответом, продолжила рисовать. *** -Ну что? Остаёшься?-спросил Джимми, с удовлетворением разглядывая свой рисунок каких-то каракуль и неровного сердца. -Думаю, после этого мне придётся тут остаться. Ты... Просто видел глаза некоторых? Они как будто очнулись от сна! Я понимаю, шутка и намёки на пошлость затянулись, но, чёрт, ради просветлённых глаз, в которых появляется надежда, я готов продолжать!-Гейтс едва не кричал на весь центр, активно размахивая руками. -Может, нам стоит вести уроки вместе—как думаешь?-Джеймс подмигнул. -Было бы неплохо,-улыбнулся Брайан. -Назовёшь меня ещё раз Салли—запру в шкафу! -Конечно... Салли,-рассмеялся Гейтс, как вдруг оказался прижат к стенке сильными руками Джимми. -Господи, зачем я такой безумный и втюрился в тебя, Бри?-тёплые губы оставили обжигающий след поцелуя на щеке,-Даже побить тебя не могу за выдумыванием имён для меня! -Ты красивый, когда злишься... -Спасибо, что не милый! -...И милый тоже! Джеймс порывисто поцеловал Брайана, прежде чем они смогли выйти из аудитории, закрыть её на ключ и уйти бродить по улице вместе, просто держась за мизинцы.