Товарищ прокурор

— Я увольняюсь. Да, вы не ослышались. Евгений Петрович, при всём моём уважении к вам, я не могу работать в такой обстановке и даже не думайте отговаривать меня от этой затеи. Знаете, я многое терпела, пока жила в Старокаменске: сплетни местных жителей, угрозы, оскорбления на стенах дома, постоянные вмешательства в процесс расследования, но полоскание косточек в родном отделе… это слишком. Я постоянно слышу, как меня обсуждают коллеги, но ладно я… — она опустила взгляд, поморгав как можно чаще, дабы отогнать подступающие слёзы. — Оскорбляют мою дочь, а стерпеть это просто выше моих сил, это так на минуточку. Хорошо, что Роман ничего ещё не слышал. Иначе он может остро отреагировать, а я не хочу потом поддерживать его обвинение в суде. В общем… Евгений Петрович, подпишите и я уйду, мне самой нелегко было сделать такой шаг… Вы прекрасно знаете, что для меня этот отдел…

Сказать, что Грачёв от услышанного был удивлён – это ничего не сказать. Мужчина уже давно знал Панину, знал, что если она что-то решила, то переубеждать её бесполезно, но в этот раз он решил, что ещё повоюет.

— Ты понимаешь, что после твоего ухода мне сюда как минимум трое такие же бумажки положат? Хочешь отдел по миру пустить? – Он и сам не понял, как перешёл границу субординации, но потом поспешил поправить себя. — Извините. Хорошо, давайте сделаем так, Катерина Сергеевна, я дам вам с Романом ваши честно заслуженные выходные, вы всё обдумаете, а потом вернётесь и звучите своё решение. Я так понимаю, что без нашего прокурора он здесь надолго не задержится? Рапорт этот всё равно никуда не денется, а вам нужно многое обдумать, решить, что делать дальше.

— Ладно… — нехотя согласилась Катерина, пряча взгляд. — Только не посылайте ко мне Зотовых, чтобы они уговаривали меня остаться. Всё должно быть честно. Спасибо! Тогда мы поедем домой, раз вы отпускаете. Разрешите идти? — Идите, Катерина Сергеевна, идите.

По окончанию разговора прокурор вышла за дверь и направилась к Соколову, который стоял у окна и ждал её. Не сказав ни слова, женщина беспомощно прижалась к нему, желая поскорее ощутить на плечах или талии его крепкие объятия, в которых она успокаивается и забывается. Роман удивился такому порыву нежности, но не стал нервировать супругу, а только обвил кольцом рук её талию. — Кать, всё хорошо? – осведомился он, поглаживая женщину по голове. — Ты зачем к нему ходила?

— Как зачем? Узнать о возможностях секса в его квартире после девятнадцати часов, когда рабочий день подойдёт к концу. Ну нам же будут нужны деньги на ремонт, и потом я дело хочу посерьезнее, в конце-то концов. Танцы Настёны оплачивать надо. Репетиторы там...

— Ка-а-а-ать! — он отстранил её от себя, — ну зачем ты так говоришь? Ты прекрасно знаешь, что я ни за что не поверю этим сплетням, но если они будут повторяться, то… Я тоже не железный и Настя мне тоже дорога. Пойдём ко мне в кабинет, кофе попьём и поговорим, про рапорт, который недавно лежал на твоем столе. Пошли, ты мне подробно всё поведаешь, я же твой муж, я должен знать, что ты задумала.

— Ну, договорились. Тогда лучше домой. Грачёв дал отгулы обоим, зато теперь успеем Настю проводить. Поехали, только я вещи из кабинета заберу и дела кое-какие.

На сборы много времени не ушло, да и домой Роман домчал супругу достаточно быстро, примерно за полтора часа. Дома их встретила Настя, собирающаяся на выезд. Параллельно девушка пила кофе, складывала вещи в сумку и ещё умудрялась говорить по телефону с подругой, поставив телефон на громкую связь. Вика снова благодарила мать Паниной-младшей за то, что помогла помириться с Максом, но потом жаловалась на то, что снова повздорила с ним и теперь не знает, что ей делать. Но также, Виктория хвасталась новым платьем, которое прикупила для завтрашнего мероприятия в университете, хоть и не горела желанием туда идти, так как она не любитель шумных мероприятий. По окончанию разговора, Настя обратила внимание на мать и отчима, не сдерживая тёплой улыбки.

— Ты погляди на неё, Гай Юлий Цезарь прям, — усмехнулся Соколов, снимая куртку. —Настюх, ты не суетись, сейчас мы тебе поможем, сядь пока, кофе свой допей, как нормальный человек, а то сейчас на секундочку напомнила мне Катю, когда она опаздывает в отдел. Идеально будет, если ты покушаешь.

— Настенька, а ты совсем не переживаешь по поводу того, что… — А чего ей переживать? — прервал её Соколов, — у нее расслабон. Предков нет, никакого контроля. Мальчики, выпивка, сигареты, дискотеки там какие…

Настя рассмеялась, когда увидела, как мать взяла в руки зонтик, и уже было замахнулась на мужа.

— Сейчас как дам! Какие мальчики? Какая выпивка? Узнаю – убью, — пригрозила она, направляя зонтик на дочь. — И светит тебе статья 105 УК РФ, мамуль! — с усмешкой бросила Настя, обнимая их по очереди. — Давайте что-нибудь в топку бросим, а потом вы мне поможете. Кстати, кто меня повезёт?

Тем временем, бродя по коридорам в отделе, Виктория Зотова узнала про написанный подругой рапорт и теперь не находила себе места, раздумывая, как отговорить коллегу от этого дурацкого решения. Хотя прекрасно понимала, что если уж та что-то решила, что всё. Но для себя Виктория тоже кое-что решила и сейчас собиралась озвучить это коллегам.

— Хотите вы того или нет, но если уйдет Катя, то я уйду с ней, — уверенно заявила Вика, когда зашла в их небольшую комнатку отдыха, где Виктор и Миша пили кофе. Это помещение было выделено под эти нужды уже давно, но Зотов иногда дремал здесь в разгары дежурств, да и Роман теперь иногда. — Я не собираюсь работать там, где совершенно не ценят таких первоклассных специалистов, но зато всяким барышням с сомнительной квалификацией верят только так. Чё вы притихли-то? Сказать совсем что ли нечего? Ребят, это же Екатерина Сергеевна. Это наша Катя, чёрт возьми!

— Вик, ну не пыли ты раньше времени, — взял слово Зотов. — Катя же умная женщина, просто накипело у неё, у любой женщины это бывает. Тем более у такой сдержанной. Вечером наберём Андреича и узнаем, как там у них. А сейчас у нас задержание, поехали, а то эта барышня смоется куда-нибудь, а сами выговор получим. Оно нам надо? Правильно, поехали скорее…

А вечер подкрался незаметно, наверное, за этими сборами Катерина, Роман и Настя часов не наблюдали. Панину-младшую на вокзал повёз Роман, дабы оба не хотели дёргать супругу и дать ей отдохнуть. Одиночество! Пожалуй, это то, что сейчас Екатерине необходимо. Нет, она не собиралась топить слезами квартиру, как делала это последние несколько ней. Зачем заниматься ерундой, когда с работы домой была принесена целая «картотека» дел, которые велись во время её проживания в Старокаменске. Этим Панина и воспользовалась, воспользовалась своим одиночеством. Сварила себе крепкий кофе, поставила пепельницу на журнальный столик, а сама, спустив со лба очки и скинув кардиган, села на диван, поджав под себя ноги. Однако же приход отца не дал ей такой возможности. Может быть, это и к лучшему, ведь он сам, Настя и Роман считают, что Катерина слишком перегружает себя работой, даже в честно заработанные отгулы, даже после всего того, что она пережила.

Отец часто навещал их, иногда даже не в самые подходящие моменты. И откуда он узнал, что Панина-старшая написала рапорт? Мужчина не стал отговаривать дочь от этой дурной затеи, но и не одобрил её решение, как бы там ему не хотелось, ведь каждый раз, зная, что его единственная дочь идёт на дело, он волновался за неё. В общем-то, он прекрасно знал, что для дочери эта работа, знал, что это всего лишь нервы. Ну, ещё бы, на неё столько всего свалилось, благо теперь она не одна. Куда, ну вот куда она, без отдела, в котором отпахала фактически без отпусков? В более крутые подробности Панина отца посвящать не стала, дабы не волновать его ещё больше и не находить приключений на его и так больное сердце. Зачем ему знать про эти грязные сплетни? Ну да, ради его спокойствия можно было выслушать любую его лекцию, после которой мозг Паниной - старшей был прополоскан настолько, что после ухода отца она просто не смогла продолжить работу. Сначала Грачёв, читая лекции о том, что без неё в отделе не будет той самой атмосферы, затем дочь и муж, ну а под конец дня масло в огонь подлил отец.

— Ну, там и дуба-аак, — услышала Катя от Соколова, проходящего к ней. — Ну, вот мы и одни, на несколько дней, если я не ошибаюсь. Чем займёмся? Пошерстим дела или поужинаем? Может у тебя какие-то предложения есть? — По ходу разберёмся, — прошептала Панина, увлекая мужа в спальню, между делом расстегивая пуговицы на его рубашке.

К сожалению, утро не порадовало жителей Москвы солнышком, было очень холодно, шел сильный ливень, может быть, даже и к лучшему, что у четы Соколовых-Паниных сегодня выходной. Екатерина и Роман лежали достаточно близко друг другу, между ними почти не было свободного места. Руки Соколова расположились на талии супруги, а горячее дыхание иногда обдавало её шею. Телефон, вибрирующий на столе, заставил Катерину проснуться первой. Немного покривившись, Панина всё-таки нащупала мобильный, читая на дисплее имя подруги.

— Панина, пляши! — послышалось по ту сторону трубки.

— Знаешь, — Катерина взглянула на руку Соколова, прижимающую её к себе, — мне сейчас не совсем удобно. Что вы там натворили уже с утра? Так, и что? Задержали? – Екатерина привстала, придерживая одеяло. — Дилетанты ей богу, понятное дело, что сложно угнаться на то ты и поехала с операми. Хоть задержали эту выдру, а то я что-то не поняла? Да!? Аллилуйя! Поздравляю, дело можно считать закрытым. Отметим, конечно, легко, Викусь, но только… Не в отделе. Да плевала я на этот корпоратив, мне нечего там делать, всё. Я спать, Рома с тобой свяжется если что, пока!

Убрав телефон, Катя снова плюхнулась на подушку, вскоре ощущая поцелуй на шее, вызывающий тёплую улыбку.

— Кто звонил? - Невнятно спросил он, прижимая супругу к себе ещё крепче. — Вика. У нас закрытое дело и корпоратив вечером, по этому поводу, но я туда не собираюсь, делать мне там не-че-го. Я займусь уборкой, в магазин схожу, а ты иди, ты многое сделал для закрытия этого дела. — Но и ты сделала не меньше, Кать. Ты обязана появиться в отделе сегодня вечером, а сейчас спать, у нас отгулы и мы можем себе это позволить.

Несмотря на то, что большую часть дня Роман и Екатерина провели в постели, на корпоратив они отправились, более того даже вдвоём. «Много чести им будет, если я не появлюсь» — этому Панина держалась весь день, даже находясь в коридорах отдела. Наверное, не только Панина чувствовала себя не в своей тарелке, находясь в одном помещении со своими коллегами. Подруга Насти - Вика тоже весь вечер простояла у стенки, совсем не общаясь с однокурсниками, разве что с Татьяной - единственной подругой-однокурсницей.

Решив, что делать здесь больше нечего, Кузнецова попрощалась со всеми, пожелала приятного времяпровождения и спешно удалилась. И дёрнул же её чёрт сократить путь именно сегодня и именно в такое время, хотя студентка всегда ходила этой дорогой, кто мог подумать, что сегодня здесь будет собираться районная гопота? Проходя мимо них, девушку посетил самый настоящий страх, но она отгоняла от себя все ужасные мысли, но всё напрасно. Всё произошло слишком быстро, а на её крики о помощи ни одна живая душа не отреагировала. Больше всего на свете она жалела о том, что её молодого человека сегодня не было рядом, но не потому что они опять поссорились, а потому что его просто-напросто не было в Москве. А это был самый ужасный день в её жизни. Она помнила, как этот омерзительный тип наслаждался её слезами, криками о помощи, но на помощь так никто и не пришёл. После всего содеянного парень исчез, оставив её в таком состоянии посреди дороги.

В какой-то момент девушка поняла, что идти ей кроме как к Соколовым-Паниным некуда, но зайдя во двор и посмотрев на их этаж, Вика тяжело вздохнула и присела на скамью, дрожа от холода и стуча зубами. Чтобы хоть как-то согреться девушка растирала руки, плечи, но это ей совсем не помогало. Пальто она обронила где-то по дороге, единственное, что было у неё с собой, так это белый клатч с телефоном и ключами от квартиры. Наверное, к лучшему, что сейчас во дворе никого не было. Вид у Виктории был не самый лучший: волосы были потрёпанные, потёкшая тушь, ну а разорванное в нескольких местах платье придавало ситуации ещё больший трагизм.

Сколько Виктория просидела в таком положении – неизвестно, наверное, пока двор не осветился фарами въезжающей машины, а если точнее, иномаркой Паниной. Мероприятие в отделе давно подошло к концу, пить у пары не было совершенно никакого желания, собственно, поэтому оба были в состоянии выбраться из автомобиля. Закрывая дверцу, Катерина ощутила на талии руки мужа, которые в скором времени грубым рывком развернули её к себе лицом, прижимая к крылу автомобиля. Своим периферическим зрением Катерина, замечая какое-то движение, повернула голову, замечая девушку.

— В..Вика? — с сомнением выпалила она, а как только убедилась в том, что это действительно подруга дочери, высвободилась из хватки мужа и спешно поднеслась к ней, пытаясь вывести её из транса. Внешний вид Кузнецовой помог Паниной прийти к нужному умозаключению, но она сдержала эмоции, которые так и желали вырваться наружу. Не на секунду не задумываясь, Катя накинула на её плечи своё пальто, помогая подняться бедной девушке. – Рома, помоги! Господи, девочка моя, сколько же ты тут просидела? - состояние студентки не на шутку напугало чету Соколовых-Паниных, но благо оба быстро сориентировались и повели её в дом.

Слёзы не сходили с глаз Кузнецовой, ей было неловко, что она втягивает родителей своей лучшей подруги во всё это, тем более тех, которые имеют такие высокие должности, которое и не такое видят на работе, а дома мечтают об отдыхе, а тут она, как с нег на голову. Оказавшись в квартире, Роман тут же умчался на кухню, чтобы поставить чайник, а Катя провела девушку в зал, а чтобы хоть как-то согреть, обернула её в плед, сама же села рядом, поглаживая по плечу.

— Дорогая, тебя должен осмотреть врач, может быть, мы поедем в больницу? Мало ли, последствия могут быть плачевными.

После этого вопроса внутри Кузнцовой всё перевернулась, и она медленно повернула голову к Паниной, умоляюще смотря на неё.

— К... Катерина Сер… Сергеевна, я очень вас прошу, не надо, не надо в больницу! Я не… не хочу, пожалуйста — Вика рухнула в объятия Паниной, чувствуя, что истерика берёт над ней вверх. — Ну, Викочка, тише-тише, прости меня, я не подумала, — Катя успокаивающе поглаживала девушку по макушке, — конечно, конечно, я никуда тебя не повезу, я позвоню своему знакомому врачу, хороший специалист, пулю из меня вытаскивала, она смотрит тебя, а ты пока сходишь в душ. Такой расклад событий тебя устроит?

Вика сбивчиво закивала, также беспомощно прижимаясь к женщине, которую знала буквально с пелёнок. Собственно ещё и поэтому Катя не смогла остаться в стороне, она знала Вику с её раннего детства, видела, как она растёт, видела, как она постоянно интересуется детективными романами, как она в юности, а потом и делами, оставленными ею на столе. Дав девушке кое-какие вещи, прокурор отправила её в душ, а сама наспех переодевшись в привычную для себя одежду, а потом вытащила из кармана пиджака мобильный. Проходя на кухню, стала набирать Александру, ибо больше обратиться в данной ситуации ей просто не к кому… Роман лишь бросал на жену тревожные взгляды. Конечно, звонить в такой час было ой, как неприлично, но Катя не задумывалась об этих мелочах.

— Слушаю, — послышался заспанный голос Зотовой. Похоже, что у той дежурство, или же она сама отсыпается после напряженного рабочего дня. — Екатерина Сергеевна, а вы на часы смотрели?

— И тебе привет, Саш! Ну, раз уж я не обращаю внимания на такие мелочи, как время, значит дело срочное, как думаешь? Мне нужна твоя помощь, как доктора. Приезжай, я умоляю! Заплачу, сколько скажешь. Давай-давай, адрес кину смс. Ждём.

По пути Саша мысленно ругала Панину за то, что она вытащила её из постели после тяжелого рабочего дня, да и ещё в такое позднее время, но прибыв туда, где её так ждали, девушка быстро взяла свои слова обратно, так как Катя поведала Зотовой суть проблемы. Да уж, чего только на своей практике она не повидала. Романа срочно вызвали на дежурство, что оказалось к лучшему, после Зотова сразу же занялась осмотром Виктории. Повреждений как таково у неё не было, но девушка получила нешуточное обморожение в нескольких частях тела. После всего пережитого ей был необходим крепкий сон, именно поэтому Саше пришлось вколоть девушке успокоительное. Вика стала чувствовать ещё большую неловкость. Мало того, что сама как снег на голову, так и ещё человека в такой час из дому вытащили ради неё.

— Саш, об этом никто не должен знать, под запись этого заносить не надо, понимаешь? — Да-да, конечно, Миша не раз обращался ко мне с подобными просьбами, я всегда к твоим услугам. Только… Деньги убери, если не хочешь меня обидеть. Таак, девочке бы под тёплое одеяло и чая горячего с мёдом, я вам оставлю пару ампул на всякий случай, но если уж и вкалывать, то не раньше утра. Ну, всё, моя помощь вам больше не нужна, я домой, досыпать, а рано утром на смену.

Проводив Зотову, Катя поспешила на кухню, чтобы приготовить Вике чай, ну а себе крепкий бодрящий напиток, без которого она сегодня не обойдётся точно. Для девушки, пока отсутствовала Настя, была выделена её комната, от чего Кузнецова снова ощутила неловкость. Студентка всегда восхищалась матерью своей лучшей подруги, считала Катерину стойкой, неприступной, не боящейся ничего женщиной, которая готова на всё ради своих близких, которая никогда не отвернётся от человека, когда тот нуждается в помощи. Пример для подражания, Вика с самого детства старалась брать с неё пример и, наверное, поэтому выбрала именно юридический институт, глядя на Панину она решила раз и навсегда связать жизнь с такой профессией, правда даже и не надеется, что сможет добиться того, чего добилась Панина-старшая. Вскоре в поле зрения Кузнецовой появилась слегка улыбающаяся Панина и протягивала ей кружку с чаем, а сама же присаживалась рядом.

— Вик, я тут подумала… — Катерина отпила немного кофе из кружки. — Ты говорила, что дома одна, молодого человека в Москве тоже нет, так вот… Я настоятельно тебя прошу пожить у нас и совершенно не думать удобно это или не удобно. Спорить с прокурором – себе дороже, коллеги давно это поняли, вот и ты не пытайся. В институте я тоже всё улажу.

— Екатерина Сергеевна, ну… Правда как-то неудобно, а как же Роман Андреевич, Настя? Вы ведь даже не посоветовались. И с университетом… Мне не нравится, что я ставлю вас в такое неловкое положение.

— Неудобно знаешь что? Спать за рабочим столом, шея потом болит, а Рома и Настя будут только «за». Вик, ты даже не думай об этом, а пока побудешь дома и не о чём больше не думай, всё будет хорошо.

Вика тоже решила не спорить с Паниной, ведь она действительно боялась оставаться дома одна.

Скоро успокаивающий укол дал о себе знать, и девушку стало клонить в сон, а через полчаса было слышно только её тихое сопение. Катерина же, поджав под себя ноги, прикрыла глаза совсем не планируя засыпать, но довольно утомительный день взял над ней верх. Засыпая, женщина обдумывала своё спешное решение уйти с должности, ведь теперь, когда она просто обязана засадить этого насильника, который наверняка в поиске очередной «жертвы». Все формальности они решили оставить за назавтра, ведь составлением фоторобота рекомендуется на свежую голову, а не тогда, когда все на иголках. Что ж, это к лучшему, утро вечера мудренее.

06:40. Кажется, привычка дала о себе знать, поэтому Вика и проснулась раньше Паниной, у которой выработанный годами рефлекс ещё не планировал выполнять программу «подъем». Екатерина спала, свернувшись калачиком, от чего Виктория сначала умилялась, а потом вновь стала чувствовать себя неловко, но глубоко в душе, да чего там, она была безумно благодарна этой женщине за всю оказанную помощь. Студентке не хотелось тревожить мать подруги, поэтому, заботливо укрыв женщину пледом, который собственно ей и дала Катя, девушка выскользнула за дверь, вытаскивая из клатча пачку сигарет. Да-да, уже несколько дней как она обзавелась этой гадкой привычкой. Почуяв этот уже привычный запах, Катя медленно распахнула глаза, бегло осматривая комнату и делая выводы.

«Бедная девочка, но её можно понять…».

Запрещать девушке курить она не cтала ибо прекрасно понимала, что это один из способов привести нервы в порядок. Тем более, у будущего прокурора.

— Доброе утро, - робко начала Панина, глядя на девушку, которая сидя на подоконнике, смотрела в одну точку на стене. — Доброе, - невольно пожала плечами она, делая затяжку, - вы простите, если подняла вас запахом табачного дыма просто…

— Что ты, что ты, всё хорошо, я и сама любительница подымить в такое время суток, - призналась Панина, вытаскивая сигарету из своей пачки, — А Настя что тоже... — она указала глазами на наполовину выкуренную сигарету.

— Нет-нет, что вы. Только я. И то недели даже нет, это я так успокаиваюсь… Вы себе не представляете, как я себя паршиво ощущаю… Но в полицию я ни за что не пойду, я не хочу, чтобы мама об этом узнала. Не-хо-чу.

— Ты и не пойдешь, я и Роман аккуратно допросим тебя здесь, а ты поможешь с составлением фоторобота. Ты запомнила его?

Вика закивала, но потом отвела заплаканные глаза в окно.

— Ты же понимаешь, что пока этот тип на свободе, он будет искать себе очередную «жертву». Значит так, я сейчас поеду на работу, возьму отгулы, а потом поеду в институт и улажу вопрос с твоим временным отсутствием. Я тебя потом подтяну. А ты… в общем, чувствуй себя, как дома.

Затушив сигарету в пепельнице, Катерина умчалась в комнату, где спешно переоделась в форму. Может так и переговоры в институте подойдут к концу быстрее, чем думает Панина. Уже в коридоре, одевая ботильоны, Катя столкнулась с мужем, возвращающимся с дежурства, но на разговор с ним времени не оставалось и поэтому, коротко чмокнув его в губы, она поспешно удалилась, не забыв предупредить, чтобы не мучил Вику допросами без неё.

Что ж, Соколову ничего не оставалось, кроме как согласиться на просьбу Паниной, а проводив её, мужчина направился на кухню, чтобы сообразить что-нибудь на завтрак, да и напоить бедную девочку хотя бы кружкой кофе. Однако же Кузнецова быстро сориентировалась на кухне, ведь она часто бывала в этом доме, прекрасно знала, где и что лежит. Именно сейчас девушка переливала напиток из кофейника в кружку, совсем не замечая Романа, стоявшего за её спиной.

— Тебе помочь? — предложил он, совсем не ожидая от девушки такой реакции. Виктория вздрогнула от такого неожиданного появления мужчины, а кружу с достаточно горячим напитком, выронила из рук, а та со свойственным звоном разбилась об пол. — Простите… простите, пожалуйста, — почти плача выпалила девушка и, прикрыв рот рукой, убежала в комнату.

Катя давно мечтала побывать в родных стенах университета, который давно заканчивала сама. А тут появилась возможность, пусть и не самая приятная воплотить свою мечту, пройтись по коридорам, повидать любимых преподавателей, ведь, по словам Виктории все ещё до сих пор преподают, посмотреть, что изменилось, а что нет. Недолго думая, Панина направилась в деканат и у самого входа обнаружила мужчину несколько старше её, но по выражению лиц обоих сразу было ясно – друг друга они узнали.

— Катюша! А ты всё хорошеешь, - улыбаясь, как чеширсий кот, говорил тот. – А я помню, как тебе легко давался прокурорский надзор и, по-видимому, всё не зря. Наслышан о тебе, как о специалисте.

— Это всё лесть, многоуважаемый, Александр Аскарович, но вообще я к вам по делу. — Что ж, тогда прошу в мой кабинет, — с этими словами он открыл дверь, пропуская женщину вперёд. — Может, кофе?

— Нет-нет, что вы, не надо, меня муж ждёт, а я на минуту забежала. В общем, я не буду ходить вокруг да около… У вас тут на потоке девушка учится, Вика Кузнецова, уже последний год. Так вот… В силу личных обстоятельств она не сможет посещать пары, но… Она ничего не упустит, я её подтяну, обещаю. Может, есть возможность перевести её на заочное обучение? Хотя бы до конца этого года, м? Если нужно, то я заплачу сколько скажете. — Я так понимаю, ты имеешь своего прототипа? - задумчиво протянул мужчина. – Помню-помню эту девочку, видела бы ты её работы, да она почти тебя переплюнула, но если ты ручаешься за неё, то конечно, конечно, переведём на заочное. И не благодари, ну, раз ты просишь, значит и вправду причины уважительные.

После того, как дела в университете были сделаны, Панина поехала в отдел, чтобы выпросить отгулы, да и выставить свои условия, после которых готова вернуться обратно. Роман же тем временем сварил девушке новый кофе, а потом принёс его девушке вместе с приготовленными сырниками. — Ты прости, не хотел тебя напугать. Я тебе кофе принёс, — Роман участливо улыбнулся, ставя поднос на тумбочку. После он вышел из комнаты, оставляя Викторию наедине со своими мыслями, а сам же устало плюхнулся на кровать, в большой надежде на то, что сможет хоть немного поспать.

— Катерина Сергеевна, судя по вашему выражению лица, вы ко мне с хорошо обдуманным решением, — Грачёв указал глазами на стул, намекая на то, чтобы собеседница присела. — Да! Я остаюсь, но при условии, что вы продлеваете мои отгулы, а новое дело, которое будет заведено в ближайшие дни, буду вести я вместе со своим мужем и командой.

Грачёв был готов пойти на всё, что угодно, только бы Катерина осталась с ними, ведь найти ей замену просто невозможно, такие специалисты на дороге не валяются. Правда Евгений Петрович не осознавал всей серьёзности просьбы Паниной, но за чашкой кофе прокурор поведала начальству подробности вчерашнего вечера. Объяснила, что для неё самой значит эта девушка и будущее дело, а тот с легкостью вошел в положение женщины, да и поручил это дело именно ей, даже если она не попросила об этом, хотя в этом была доля её заинтересованности.

Дела подошли к концу только к обеду, и теперь Панина возвращалась домой, правда попала в такую пробку, что пока возобновлялось движение, она успела позвонить дочери, узнать о её делах, да и посвятить её в произошедшее, ведь вчера было совсем не до этого. В какой-то момент девушке захотелось послать к чертям все эти выступления и приехать обратно в Москву, чтобы поддержать свою лучшую подругу в такой непростой ситуации. Настя совсем не возражала, что мать разместила Вику в её комнате, наоборот, только одобрила этот поступок.       Вскоре Панина-младшая попрощалась с матерью, пояснив, что ей пора на репетицию и велела поговорить с подругой на счёт Макса – молодого человека Вики, хотя Катя сама планировала начать эту болезненную для Кузнецовой тему. В скором времени Катя была уже дома и, поприветствовав Викторию, ушла переодеваться, ну а пока муж спал, это можно было сделать спокойно, без его шуточек и рук, которым он постоянно даёт волю. От услышанного шороха Соколов распахнул глаза, замечая у шкафа жену, оставшуюся в одном нижнем белье, пытающуюся отыскать платье-майку, которое, вроде как оставляла на полке.

— У-ваау! Это по какому поводу стриптиз? — в считанные секунды он оказался рядом с супругой, весьма страстно к ней прижимаясь. На шее женщина ощутила его горячее дыхание, а на талии сильные руки, опускающиеся ниже. — А, между прочим, подсматривать ни есть хорошо, — она улыбнулась и в тот же миг съежилась от поцелуя в участок кожи рядом с шеей. — Ну, хватит, я должна одеться.

Услышав трель своего мобильного, Роман отстранился от Паниной, чтобы ответить на звонок, а Катерина спешно накинула на себя платье-майку, а сверху бежевый трикотажный кардиган. После телефонного разговора мужчине пришлось уйти, ну а Катя поспешила к Вике, чтобы рассказать ей о походе в институт и поговорить о Максе.

— Хочешь ты того или нет, но ты должна ему позвонить, если, конечно, ты дорожишь вашими отношениями, если они у вас серьёзные, а не показуха, — женщина протянула ей мобильный телефон, который забрала ещё вчера. — Звони.

— Екатерина Сергеевна, я не могу… Я боюсь… Я боюсь его потерять, я боюсь его реакции, - девушка снова заплакала, вытирая слёзы тыльной стороной ладони.

— Я понимаю. Очень хорошо тебя понимаю, но это всё равно потом всплывёт, а ему будет ещё больнее. Звони, а я пойду, поставлю кофе.

Екатерина поспешно удалилась на кухню, чтобы дать девушке спокойно поговорить с Максом, ведь тема не из приятных. Разговор продолжался даже тогда, когда Панина вернулась с только что сваренным любимым напитком, но только Вика от каждого слова менялась в лице, а из глаз слёзы текли ручьем. В какой-то момент Кузнецова поняла, что зря послушала мать подруги. Чтобы не слышать достаточно острую реакцию парня, она убрала телефон от уха, всхлипывая.

«Это же совсем не в какие ворота» - вихрем пронеслось в голове женщины. Далее она просто выхватила из её рук мобильный, решив продолжить разговор сама, но только в другой комнате.

— Пожалуй, позвонить тебе — было самой дурной из моих затей, — начала Панина. — Она нуждается в твоей поддержке, а ты… Если бы ты её вчера только видел, то взял бы сейчас свои слова обратно. Да она слова толком вымолвить не смогла, я её еле-еле успокоила вчера. — Екатерина Сергеевна, разрешите мне заехать, мне нужно её увидеть, очень нужно, - парень буквально умолял прокурора об этом. — Ладно. Но завтра. Сегодня тебе здесь делать нечего, ты её сильно обидел, но если ты её действительно любишь, то ты не отвернёшься от неё после всего того, что она пережила вчера. Извини, я больше не могу говорить.

Панина сбросила вызов, возвращая Виктории телефон и присаживаясь с ней рядом. Не в силах больше сдерживать накопившиеся слёзы, девушка вновь расплакалась, прижимаясь к Паниной. Катя же, с трудом сдерживая саму себя, она поглаживала девушку по макушке, шепча успокаивающие слова. Вскоре девушка успокоилась и стала засыпать, ну а Катя, поджав под себя ноги, занялась изучением нового дела мужа, уже задумываясь о том, чтобы вызвать в Москву Горенко. Чтение продлилось недолго, вскоре Панина откинулась назад, закрывая глаза и погружаясь в воспоминания.

Полтора месяца назад…

— Господи, сколько крови… — монотонно протянула Катерина, смотря на Соколова, а потом на пол. - Рома… — Ка-ать… забинтуй, просто забинтуй, — шептал он в полуобморочном состоянии, держа её за руку. - Я знаю, ты прекрасно оказываешь медицинскую помощь.

Не составило большого труда снять с него рубашку и, несмотря на боль, которая пронзала её и бандаж, который только и делал, что сковывал всё её движения, она старалась делать всё нежно и осторожно, чтобы не причинять Соколову лишней боли. Тогда Катя о себе думала в самую последнюю очередь, для неё было самым главным оказать человеку, которого любит необходимую помощь, а затем уложить на постель, чтобы он набрался сил, а потом, когда оба придут в норму, покинуть этот город навсегда. Слишком уж много бед принесли несколько месяцев проживания здесь. Когда с перевязкой было покончено, Роману удалось подняться наверх с помощью Паниной, как бы он не противился и не говорил, что справится сам. В этой «схватке» оказалась сильнее Панина. Женщина завела мужчину в свою спальню и помогла приземлиться на горизонтальную поверхность. Сама же плюхнулась рядом, всхлипывая.

— Кать, не плачь, прошу тебя, я уже в порядке… — с трудом выпалил он, проводя по её щеке тыльной стороной ладони, вытирая слезы. – Мы скоро уедем… Я обещаю тебе, уедем, а пока… Ты должна привести в порядок нижний этаж, через боль, а не то… Или Сергея Эдуардовича или Настю Кондратий хватит.

Вдруг снизу раздался Настин визг, от такого количества крови на полу Панина-младшая пришла в ужас, и уже было накрутила себя на самые ужасные мысли.

— Поздно… - кисло усмехнулась женщина. — Настя-я! Настенька, не бойся, мы наверху! Услышав слова матери, девушка спокойно выдохнула и пулей поднялась наверх, а уже через минуту, не сдерживая рыданий, прижималась к матери. Но вскоре Катерина опомнилась, и пока не пришел отец, велела дочери взять швабру и оттереть кровь, оставшуюся после ранения Соколова и так называемого «похищения» Громова.

— Катерина Сергеевна, — Вика потрясла её за плечо, когда проснулась от криков женщины. Видимо, воспоминания плавно перешли в сон. Панина резко подскочила, осматриваясь.

— Извини, что напугала, просто… Вспомнила жизнь в Старокаменске. Не получается как-то забыть, преследуют меня эти воспоминания, но не будем о грустном, тебе чай сделать?

— Нет, спасибо, Катерина Сергеевна, что-то не хочется, — девушка обняла колени, при этом тяжело вздыхая. Что ж, на «нет» суда нет.

Себе Екатерина решила всё-таки сварить себе немного крепкого бодрящего напитка и между делом выкурить одну сигарету. После того, как плита была включена, а из шкафчика была вытащена пачка сигарет, женщина приоткрыла окно и с ногами села на подоконник, закуривая. В окно она завидела мужа, а вскоре услышала, как он пытается открыть дверь своим комплектом ключей. Он разулся и сразу же прошел на кухню, так как табачный дым сразу выдал местонахождение прокурора. Чмокнув её в щеку, Соколов забрал из рук супруги сигарету, делая пару затяжек. Кажется, его день был достаточно напряжённым.

— Кушать будешь? — заботливо уточнила Панина, погладив его по щеке. В знак согласия послышалось угуканье, а потом сигарета была возвращена обратно в её руки. — Ром, я дело полистала, которое ты ведёшь. Не завидую, но как прокурор, очень даже. Если нужна будет помощь — обращайся, помогу, подскажу. Я читала, что тела родителей обнаружила девятилетняя девочка. Ужас какой… А ты был на месте преступления? — Екатерина между делом затушила сигарету и уже занималась разогревом ужина для мужа.

— Был. Мужчина заколот ножом, а матери перерезали горло. Вскрытием занимался твой отец, Кать. — А Грачёв... — Да, разумеется, с Грачёвым было тогда согласовано. — Так-так, что сказал папа? – Катя повернулась к нему, с интересом смотря.

— Он сказал, что горло было перерезано точно не острым предметом, а определённо зазубренным, а синяки на шее женщины указывали на то, что она была задушена, ещё пока истекала кровью. У бедной женщины были разрезаны голосовые связки. Наверное, это что-то значит. Там в папке есть фотографии и заключение, поглядим потом вместе.

— Лады! – легко согласилась Панина, ставя тарелку перед мужем и присаживаясь рядом. — А мне Настя звонила минут так сорок назад, просила передать тебе привет и ещё, Ром… Может, завтра допросим Вику вместе, а? Нужно искать этого подонка, пока он ещё не на ком не отыгрался. Как представлю, что на месте Вики свою девочку…сердце разрывается.

— Да какие проблемы, Кать? Всё будет, если она его запомнила, что маловероятно, то можно заняться фотороботом, но только придётся везти её к нам в отдел. М, какая вкуснотища! Катюха, колись, рецепт рагу отец преподнес?

— Всё вам скажи, Роман Андреевич, — она смущено заправила выбившуюся прядь волос за ухо, убирая тарелку.

Наскоро вымыв посуду, Катерина разлила кофе из кофейника в кружки, а потом любезно вручила мужу, пообещав , что придёт чуть позже, так как собралась зайти к Вике, которая, как оказалось, уже спала, а если точнее, умело притворялась, сдерживая слёзы, пока Панина не оставит её в комнате одну. Вернувшись в комнату, Катя скинула кардиган и устало плюхнулась на кровать к мужу, наклоняясь на спинку, чтобы рассматривать новое дело было комфортно. Вскоре очки были ловко спущены на переносицу, а чета Соколовых-Паниных полностью погрузилась в изучение подробных заключений криминалистов и другого не менее важного текста. Бумаги и фотографии из папки снова были разложены по всей постели, собственно говоря, как обычно, так обоим было удобно рассматривать и обращать внимание на какие-то малозначительные вещи. Прокурору Паниной это было свойственно, многие коллеги теперь стали обращать внимание на мельчайшую деталь, а в таких делах, как успела заверить всех Катерина, важна любая мелочь. Но в этот раз продуктивно прошерстить текст Кате не удалось, сон взял над ней верх раньше, чем она планировала. Женщина уснула, опустив голову на плечо мужа. Да уж, довольно редкое зрелище, не так уж и часто Соколов видит, как жену утомляет её любимое дело, хотя в данной ситуации её можно понять, ей просто не до этого, хоть она сама проявила инициативу изучить это дело. Роман убрал все бумаги в тумбочку, снял с жены её любимые очки в чёрной оправе, а потом помог по-человечески лечь спать, заботливо укрывая тёплым одеялом, крепко прижимая к себе и нежно целуя в шею. Наконец-то они оба ощущали тепло, которого обоим не хватало весь этот насыщенный и длинный день…