На одном берегу

- Ну, парни, мы вас тут высадили, а дальше уж как-то сами, - сказал капитан корабля, провожая двух путешественников. - Да и на том спасибо! - наигранно-легкомысленно ответил Фан. - Доберемся. - Пройдете еще чуть-чуть, видите - воон там, вывеска и окна светятся? Там автостоянка, заправка и мини-отель с баром. Можно переночевать в хостеле и ловить транспорт до столицы утром. А если так уж невтерпеж, то сразу на стоянке дождаться автобуса или попутной машины. Место людное, круглые сутки движение туда-сюда. Ну, удачи. Дверь захлопнулась, послышался гул, как всегда при взлете шаттла, и торговец улетел, пока не засекли. Фан вздрогнул, поежился - к вечеру холодало, а куртку он уступил Альзесу, сам обошелся свитером поверх футболки. Альзес, впрочем, возражал поначалу насчет такого решения: - Не надо. Ты и так меня вытаскивал, хоть и не обязан. - Надо. Я привык, а ты простудиться можешь. И представь, что твои мне скажут, если я доставлю тебя заболевшим? - напомнил Фан. - Главное, я не утонул и не пошел на корм своим же питомцам. Дурацкая была бы смерть. Но я не удивлюсь, если нам с тобой за вот это выскажут, - Альзес коснулся шрамов на своем лице. - Ага, как в анекдоте - "ну и что, что вы спасли моего ребенка из реки! где шапочка?". Да, нет пределов абсурду: мало того, что спас титанийца и вопреки возможным опасностям полетел на переговоры с его родственником, так еще понадобилось пытаться развеселить бывшего врага, анекдоты рассказывать! Хотя, какой из графа сейчас враг. Такая же жертва обстоятельств. Альзес едва-едва, но засмеялся, а затем спросил: - Ну что, заночуем? Или в дорогу? - А ты как себя чувствуешь, после перелета? - уточнил Фан. Только бы сейчас не влипнуть. Где-то останавливаться - проблема. Ладно, в забегаловке, где какой только народ ни собирается, к документам не присмотрятся, если вообще спросят (хорошо, что доктор Ли снабдил "липой" на всякий случай). Но заказывать отдельные комнаты дороговато, а денег в обрез, да и опасно как-то в незнакомом месте оказываться поодиночке. Для того же, чтобы ночевать вдвоем в одной спальне, придется выкручиваться - или честно ссылаться на бедность, или притворяться любовниками. Куда ни кинь, засада! - Нормально. Идем. Я выдержу ночь в пути, не хрустальный, - ответил Альзес. Они пошли по указанному пути, ориентируясь на мигающие стрелки указателей и свет вдалеке. Фан держал титанийца за руку, то ли удерживая рядом с собой, то ли успокаивая. Темнело. Холод становился сильнее. На душе кошки скребли, так хотелось сказать друг другу хотя бы слово, но оба чувствовали, что сейчас лучше всего молчать, оставаясь незаметными. * После этой гнетущей тишины стоянка оглушала шумом. Было слышно сигналы машин и автобусов, музыку из бара, выкрики пьяных постояльцев и разговоры останавливающихся на отдых водителей. Короткая передышка - зайти в бар, выпить горячего кофе и перекусить. На небогато одетых парней, устроившихся в уголке, никто особо и не обращал внимания, но Альзес все равно сидел, нахохлившись, как птица, и опустил голову. - Да не смотрит на нас никто, расслабься, - утешил его Фан. - А гамбургеры тут ничего так, вкусные. Молчание в ответ. Как же тяжело... На корабле было еще не настолько тягостно. Пусть те, кто рядом, ворчали на них и на обстоятельства - но все же, знакомые люди, их реакцию можно предугадать. Теперь - полнейшая неизвестность. Яркий свет в зале и громкая музыка только еще сильнее напоминали о темноте за дверью. - Знаешь, на что похожа эта обстановка? - вдруг сказал Альзес, вертя в руках пустой одноразовый стакан из-под кофе. - Мм? - "Ночное кафе" (1). Древняя картина, еще докосмической эры, когда человечество жило только на Земле. Такие же яркие желтые и красные тона... слишком много света... - Альзес прижмурился. - Эх, не помню, как-то с древним искусством не складывалось, - Фан грустно улыбнулся. - Если получится где-то вылезть в сеть, найду. - Только бы это оказалось для нас самой главной проблемой! Идем, поинтересуюсь у местных, когда на станцию прибудет следующий автобус до Баньчжур (2). На вопрос бармен хмуро буркнул: - До Баньчжур? Да где-то через полчаса, только на остановку выскочи пораньше, парень, а то водитель может и не остановиться, если увидит, что народу нет и никто не спешит. А те чё, так срочно? - Типа того, - спокойно ответил Фан. - Не то чтобы срочно, но, в общем, чем быстрее, тем лучше. Нам еще бутылку колы в дорогу. Хорошо, что послушались совета! Огромный ярко-желтый "В-500" с надписью "Баньчжур" показался в поле зрения чуть раньше названного времени. Остановился, открылась автоматическая дверь, водитель выглянул и зыркнул с подозрением на возможных пассажиров: - Вам куда? - Баньчжур, - сказал Фан. - Только я не на Центральный вокзал еду, а на Восточный. - Без разницы. Маршрут до окраины был дешевле, и в не самом престижном районе было бы легче не привлекать к себе внимания. Фан расплатился с водителем, и парни заняли свободные места. - Можешь поспать, я разбужу, когда будем на месте. - Немного ты подремай, немного я, - Альзес уже привычно опустил голову на плечо Фана. - Разбуди меня, когда захочешь отдохнуть. "Обалдеть, даже Титания может быть порядочным человеком и думать о ком-то, кроме себя". От этой мысли Фан улыбнулся. В итоге заснули оба, держась за руки, даже в чуткой полудреме опасаясь оказаться порознь. Разбудили их только шаги выходящих пассажиров и шорох вытаскиваемых с полок сумок и пакетов. Какой-то мужчина рявкнул: - Подъем, голубки, конечная. Альзес засмеялся и прошептал Фану на ухо: - Кажется, нас приняли за любовников. Кому-то еще кажется, что на мой вид можно польститься, это радует. - Нормальный у тебя вид. Ничего фатального я не вижу. - А я еще тогда говорил, что ты не в моем вкусе... теперь уже сам ничьему вкусу соответствовать не буду, если вообще дадут жить, - забыть о своем позоре бывший губернатор Эменталя все же не мог. - Забей, я не обиделся. Как-то всё будет. Если твои тебя выгонят, я к себе заберу... ну, было бы куда. * Небо постепенно светлело. На рассвете на окраине было еще тихо, даже в круглосуточных заведениях не шумели. Фан и Альзес нашли будку с телефоном-автоматом, Альзес набрал номер линии администрации Титания для срочных вызовов, произнес какой-то набор фраз - должно быть, на том же "языке для внутреннего пользования". И, закончив разговор, сообщил: - За нами пришлют машину. Ждать пришлось совсем недолго. К выходу, у которого они стояли, подъехал небольшой серый автомобиль. Вышедший из машины служащий был одет в серую униформу и внешне походил на незаметного мышонка: такого второй раз увидишь на улице и не узнаешь. - К его светлости по специальному вызову? - уточнил он. - Да, - Альзес кивнул. За окном мелькали аккуратные домики и поля, сменившиеся вскоре почти пустой трассой. - Едем в загородный особняк, - прошептал Альзес. - Наверное, дядя не хочет лишнего шума. - Это хорошо или плохо? - Фан отвел взгляд, пристально всматриваясь в однообразный пейзаж. - Скандалы нам не нужны. Хотя я представляю, что будет твориться в Уранибурге, когда там узнают. Дом графа Эрмана производил впечатление какого-то старомодного уюта. Построенный в классическом "докосмическом британском" стиле белый особняк с аккуратным садом был будто порождением другой эпохи. Открылись ворота, авто въехало в просторный двор и остановилось на стоянке. Навстречу гостям выбежали рыже-белые колли, похожие на два ярких быстрых огонька, а следом за ними неспешным шагом подошел их хозяин. - Не бойтесь, они спокойные и не кусаются. Альзес, приятно видеть тебя. И... адмирал Хьюлик, я не ошибаюсь? - Бывший адмирал уже не существующего государства, - ответил Фан. - Вау, какие собаки милые. Погладить можно? Граф Эрман усмехнулся: - Попробуйте, они не ко всем чужим идут. И даже трудно угадать, кому разрешат погладить, а кому нет. Видимо, своя логика. Одна из собак приблизилась сама, и Фан ласково почесал ее за ухом. - Почти идентичное чувство ничем не омраченного счастья, - еле слышно прошептал Альзес, наблюдая за этой картиной. * "Вот так, если бы на улице случайно встретил, никогда бы не подумал, что этот человек может принадлежать к семье Титания и обладать значительной властью", думал Фан, следуя за графом в дом. Эрман Титания был больше похож на ученого или офисного служащего среднего ранга, чем на политика. Или даже нет... скорее, Фану вспоминался психолог на военной медицинской комиссии в армии Эурии. Являешься, и встречает тебя такой пожилой дядечка, глаза добрые-добрые, расспрашивает внимательно, а только попробуй что-то не то сказать, с тем же добрым видом всё зафиксирует и сделает отметку в личном деле. А потом поди знай! - Мне удалось добиться перерыва в военных действиях, - сказал граф Эрман. - Пока вы здесь, мы еще можем рассчитывать на затишье и некоторое время для рассмотрения всей ситуации. Не скрою, это было нелегко, да и вряд ли дальше станет легче. Но пока вы устали с дороги, вам подадут завтрак и чай, вы сможете отдохнуть. Обо всем серьезном поговорим позже. - Дядя Эрман, а мама... мама знает, что я жив? - взволнованно спросил Альзес. - Нет еще. Я не считал себя вправе обнадеживать ее до тех пор, пока своими глазами не увижу тебя. Пойми сам, для нее было бы сильным потрясением, если бы оказалось, что твоим индивидуальным кодом воспользовался самозванец или если бы с тобой и господином Хьюликом что-то случилось по пути. * Какое же это было удовольствие - искупаться в огромной ванне, неспеша плескаясь и наслаждаясь ароматом соли для ванн, мыла и шампуня (а не наскоро споласкиваться в душевой, зная, что не приведи боже на минутку задержишься, уже кто-то будет барабанить в дверь). Вытереться огромным махровым полотенцем, переодеться в чистую одежду. Фан радовался каждой мелочи и предвкушал то, что на новом месте получится по-настоящему выспаться. Да это уже само по себе счастье, лечь так, как хочется, свободно вытянуть руки-ноги, не просыпаться от тычков, пинков или всхлипываний! Прелесть просто. За завтраком он бодро уминал пирог, неспеша пил чай. От тепла немного в сон клонило, но приходилось сосредоточиться на разговоре. - Никто бы не мог предположить, господин Хьюлик, что вы так поступите. Спасать врага, который еще недавно угрожал вашей любимой, - вкрадчиво сказал граф Эрман, со все той же интонацией врача во время осмотра. - Лира мне просто подруга. Окажись на ее месте кто-либо другой, кого я знаю, я бы точно так же поспешил бы на помощь, - спокойно ответил Фан. - Главное, что все живы остались, дальше как-то всё будет. Но графа такой расплывчатый ответ не устраивал, он задавал всё больше вопросов: что именно происходило там, у бассейна, какой у кого был шанс спастись, что случилось бы, если... - Я тогда мог бы погибнуть, - признал Альзес. - Я почти выбрался из бассейна, но, когда я цеплялся за край, столкнуть меня или оглушить ударом по голове было бы легче легкого. Наверное, дядя, не вы один удивляетесь, почему Фан не воспользовался ситуацией. - И что потом, до конца жизни видеть кошмары? На такое я не подписывался. Моя бы воля, я ни в каких войнах и ни в какой политике не участвовал бы. Лучше выйти в отставку, купить дом... собаку завести. Приходишь с работы, а она тебе радуется, - Фан прикрыл глаза, уже представляя себе и дом, и двор с клумбами и вьющимися лианами, и всевозможную живность. Эх, мечты, мечты! - Вы гениальный военный, и достойны большего, чем безвестность где-то в провинции, - напомнил граф, глядя на него оценивающе, не веря, что человек, способный победить в неравном бою против армии Империи, хочет вовсе не славы и не богатств. - Я победил случайно. Но давайте не будем обо мне. Что ждет Альзеса? Если я его сохранил живым-здоровым и привез сюда, то надеюсь, не зря... - Не могу вам обоим ничего обещать, по крайней мере сегодня, - граф Эрман снова уклонился от прямого ответа. - Сначала я должен буду сообщить главам семей о том, что предположение о гибели не подтвердилось. Мне известно только одно: пост губернатора Эменталя уже передали в другие руки. - Дядя, но я ведь должен был считаться хотя бы без вести пропавшим, пока не узнали точно, жив я или нет! - возразил Альзес в отчаянии. - Неужели вам никто не говорил, что предполагали сделать, обнаружив меня? Понизить в звании? Лишить титула?.. или даже права на фамилию? Скажите... - Спокойно, мой мальчик, я пока что ничего не решаю. Лучше выпей еще чашечку чая. И мороженое с фруктами попробуй обязательно, сладкое поднимает настроение, - пожилой мужчина сделал вид, что не обратил внимания на эту вспышку. - До окончательного решения вы оба под моей защитой, а дальше - как Совет решит. Отдыхайте и наслаждайтесь простыми радостями жизни, я скажу, как только что-то изменится. - Хороший совет, граф! - Фан засмеялся. Но в глубине души ему было тревожно. Сколько еще продлится этот уютный плен? Все в команде будут переживать, а подать весть о себе вряд ли выпадет возможность. И он понимал, что готовность клана принять известия - это еще даже не половина, а хорошо если четверть дела. "У меня с друзьями получится избежать расправы, если уж вина отсутствует. А вот что будет твориться в благородном семействе!". Казалось когда-то: передать Альзеса его драгоценным родственничкам, и дело можно считать законченным. Так нет же. Еще не факт, что дома парню придется лучше, чем на борту "Почетного Старца". * После завтрака они были предоставлены сами себе - возможно, наблюдение было установлено, но не заметное. От вынужденного безделья и неизвестности хотелось взвыть. На корабле было не до рассуждений и философских мыслей, всё время занимала однообразная работа. Сейчас оставалось только пытаться отвлечься хоть чем-то и не думать о дне грядущем. Фан взял наугад какую-то книгу, устроился почитать, но вымышленные события не увлекали настолько, чтобы забыть о тревогах и оставить попытки разобраться в самом себе, понять, почему такое беспокойство вызывает судьба вроде бы чужого человека. Хотя настолько ли чужого? После того, как спали, обнявшись. После всех этих ссор и примирений. После того дня, как Альзес спек такие блины, что даже Миранда и Лира просили добавки. После... Как же всё это сложно! День тянулся медленно, скучно. Радовала только еда - но даже у самых изысканных сладостей, казалось, был едва заметный вкус горечи. А ночью, вопреки такому желанному уюту, Фан спал так плохо, как еще никогда в жизни. Раньше никакие заботы или опасности не доводили до того, чтобы виделось такое блуждание по бесконечным лестницам и коридорам, туда-сюда, вверх-вниз, бессмысленное движение, в котором теряешь направление и не знаешь, далеко ли ты от исходной точки пути, далеко ли от выхода, или просто застрял где-то на одном уровне и не выберешься дальше. Какой-то не то тупик, не то чердак - неосторожный шаг - и падение, такое же бесконечное, в бездонную пустоту. Выхода нет... Он барахтался, как утопающий, пытаясь выбраться, зацепиться хоть за малейшую опору. Но опоры не было... * Утром граф Эрман сказал, что леди Тереза и лорд Залиш в течение дня поговорят с Альзесом по видеосвязи. От этого разговора зависело многое. Фан волновался, наверное, не меньше, хотя, казалось бы, от него ничего не зависело и семейные дела его не касались. Но на душе было неспокойно, он ходил по комнате туда-сюда, сосредоточиться не получалось ни на чем. Он убеждал себя, что переживает за своих, ведь то, примут ли Альзеса и как, не может не повлиять на судьбу мятежников. Только беспокойство о друзьях оказалось вовсе не единственной причиной пробирающей тело дрожи и тяжести на сердце. "Вот если бы всё обошлось. Не зря же я эту заразу берег? Жалко своих трудов, и парня жаль". Пара часов показались целым столетием. Когда Альзес вернулся, Фан быстро поднялся ему навстречу, и, приблизившись, заметил покрасневшие глаза и мокрые от слёз щеки. Тихо спросил: - Всё так паршиво? Я тебя не брошу, даже если все откажутся. - Мама плакала, и я тоже не мог сдержаться, - сказал Альзес дрожащим голосом. - Она всё это время надеялась, что я жив... пусть ей говорили, что этого быть не может... и... она так испугалась, когда увидела мое лицо... я так страшно выгляжу... - Да не страшно, - Фан утешил его и обнял, по привычке уже успокаивая. - Всего пара шрамов, могло быть хуже. - Это просто ты привык видеть меня круглые сутки. Залиш на меня наорал, как всегда, сказал, что я теперь не только идиот, а еще и урод. Что мать из-за меня ночей не спала, а я пропал непонятно где и непонятно с кем. Высказал мне за то, что я повелся на уловки кузена Идриса... - шепотом рассказывал Альзес. - А ты что ответил? - Если он знал о планах Идриса, то мог бы меня предупредить, а не упрекать, когда всё уже сделано. Вот так я и сказал! Он говорил, что попробует меня вытащить в очередной раз, добьется, чтобы не совсем изгнали из семьи, а понизили в звании. Говорил, "будешь у меня под командованием служить, вместе с рядовыми полы драить". Нашел, чем угрожать. Я так ему и сказал, не нужен мне этот их Уранибург, и на титулы мне плевать. Фан, я лучше с тобой на "Почтенном Старце" останусь, буду и в твою, и в свою очередь полы мыть, и омлет тебе готовить буду, чем перед своими унижаться... От этого смеха сквозь слёзы становилось не по себе. - Ну, зачем так сразу? Давай сядем, подумаем обо всем без спешки, поговорим. Что граф Эрман на такое сказал? - Ох! - Альзес глубоко вдохнул и выдохнул. - Я в первый раз видел дядю таким растерянным. Вот этого он от меня не ждал. - Ты сделал своим незабываемый сюрприз. - Ага... Мама плакала еще больше, Залиш кулаком по столу как ударил! Хорошо хоть, не по клавиатуре компьютера. Сколько клавиатур он уже так поломал и сколько раз систему переустанавливал. В общем, дело будет рассматриваться на совете, а пока нам придется тут сидеть и не высовываться. Я настаивал, можно и без совета, пусть мне мои собственные средства передадут наличными и объявят амнистию твоей команде и флоту доктора Ли, и семья от паршивой овцы свободна. - Шантажист! - Фан засмеялся. - Пока я могу что-то требовать, я буду требовать это до последнего. * От неизвестности становилось всё труднее сохранять спокойствие. Днем Фан мог бездельничать, изображать веселье, развлекая Альзеса какими-то забавными рассказами, в которых правда сплеталась с выдумкой и шутками, складывать из бумаги причудливые фигурки... А ночью возвращался всё тот же сон, всё то же бесцельное блуждание и пропасть в конце пути. И в какой-то момент, когда отчаяние уже достигло своей высшей точки, Фан почувствовал, как кто-то его обнимает, мягкая прядь волос щекочет щеку, а ласковый голос успокаивает: - Всё-всё-всё. Я с тобой. - Альзес?.. - Фан осторожно вывернулся из объятий и сел на смятой постели. - Мне не спалось. Думал, просто посижу рядом. Уже непривычно стало одному. Ты так вертелся, будто убегал от кого-то... - виноватый голос, лица в полутьме не видно, но так легко представить румянец на щеках. - Ты правильно сделал, что пришел. Опять сны? - Если бы! Не спал совсем... - Альзес сел удобнее, обхватив руками колени. - Знаешь, мне стоило сюда прилететь, только чтобы твоих из-за меня не пытались угробить, в остальном - лучше бы я и правда умер. - Не говори так! - Фан прижался к нему. - Твоя мама так переживала... как бы ты ни ошибался, что бы тебя дальше ни ждало, она не хочет тебя потерять. - Но если меня выгонят из семьи, это все равно, что потеря. Я даже не знаю... я не хочу возвращаться, во всяком случае сейчас... но и чтобы воевали из-за тебя и из-за меня, не хочу. - Только бы войны не было, остальное поправимо. Слушай... если тебя лишат фамилии, пусть уж отпустят со мной! Распишемся где-нибудь, где такие браки разрешены, будет у тебя моя фамилия, мне не жалко. Осядем, дом купим, работу найдем, заведем собаку... Альзес засмеялся. - Ты иногда как скажешь! Зачем тебе урод с целым вагоном проблем! - Нифига ты не урод. Сейчас ты мне нравишься намного больше, чем тогда, в первую встречу. Вот не зря в древности говорили, что любое пафосное событие может повториться снова в виде фарса. Свое первое предложение руки и сердца, Фан обставил настолько романтично, насколько мог. Ужин в самом дорогом столичном ресторане, букет алых роз, колечко пусть скромное, зато все же из чистого золота и даже с камушком в форме сердца. Роскошь, которая далась ценой жесткой экономии на всем необходимом, постоянных подработок, особенно в ночную смену. И обещание, что после выгодного торгового рейса будет не менее пышная свадьба, квартира где-нибудь в новом районе, за городом... Всё это обернулось полным провалом! И теперь - второе предложение. Ни пафоса, ни дорогих подарков, ни заранее заготовленной речи, которую бы сочинял бессонными ночами. Смятая постель, у самого, небось, вид взъерошенный донельзя, вместо новенькой униформы - пижама, и в точно такой же пижаме сидит Альзес, и дрожит, и не понять от чего, от волнения или просто потому, что ему холодно без одеяла. - Забудь. Как-то всё будет, узнаем, что нам дальше скажут, - Альзес отодвинулся, но Фан поймал его в объятия. - Даже если твои тебя бросят, я не смогу, - и поцеловал. В ответ - жесткий, властный, яростный поцелуй, в котором будто обрели выход все накопившиеся за это время эмоции, всё напряжение и горечь. Так не может быть, так невозможно... но было свое очарование в этой темной страсти, так не похожей на нежность, которую Фан знал с прежними возлюбленными. Альзес заставил его лечь, и прижимал, и целовал еще и еще. Они оба не могли насытиться поцелуями и прикосновениями. Страх неизвестности заставлял искать спасения друг в друге, цепляться, будто во время шторма в попытке вместе бороться со стихией. Но Альзес остановился, как раз в тот момент, когда Фан уже сам был готов просить большего. - Хватит... ты потом сам будешь жалеть. Тебя же не тянет к мужчинам, а ко мне тем более. - Нашел момент сомневаться! - Ты просто готов уступить мне и в этом, как раньше отдавал свой паек и одежду. Так нельзя... - Альзес лег рядом, как раньше. - И еще не хватало, чтобы здесь решили, что мы любовники. Это может тебе всю жизнь покалечить. - Забей. Как-то всё будет. За окном слышался тихий рокот, который постепенно становился громче и громче. Начинал греметь гром, шумел ветер. По стеклу забарабанил дождь. Ночь была темной и мрачной. Фан вслушивался в шум за окном и думал о том, что сейчас, вдали от всех дорогих и близких, у него и Альзеса нет никого, кроме друг друга. Только они вдвоем, в темноте, в безысходности, которая далеко не закончится с этой грозой. Но самая темная ночь, как известно, бывает перед самым ярким рассветом.