Джурджевдан

Дни в Белграде шли, будто на нитку нанизывались жемчужинки, – один за другим, такие похожие друг на друга. С кровати к столу, бесконечное руковолство уборкой и перестановкой, потом опять званый ужин или бал во дворце или каком-нибудь посольстве. И каждую минуту словно приказ самой себе – «улыбайся, за двоих, за себя, за вечно хмурящегося мужа. Будь приветлива к Катерине - пусть она строга и в «дружеские» отношения вступать не хочет». Обиделась, вероятно, – в один из вечеров замотавшая во всеобщем бедламе дома Мария, наконец, вспомнила о подарках, приготовленных для слуг. Мужчины были в восторге от чеканных портсигаров, женщины в восхищении рассматривали яркие павловопосадские платки. Фрейлине княгиня, конфузясь, тоже преподнесла шаль, выбрав самую красивую. - Я не предполагала, что мне определят фрейлину, - стыдясь, призналась она. – Я закажу для вас другой подарок… - Нет, не стоит, - с привычно безразличным видом произнесла Катерина. – Мне приятно, спасибо. Это очень красиво, а более и не нужно – я такая же прислуга как и горничные с кухарками. Мария стыдилась своей недальновидности, списывая холодность девушки именно на ту обиду. Проблем отчего-то совсем не становилось меньше – они нарастали как снежный ком: ее не понимали, что-то не получалось. И неизлечимая боль, ежедневно терзающая сердце, когда на очередном приеме рядом со статной фигурой мужа неизменно появлялась стройная фигурка в ярких шелках. Белокурая головка мелькала всегда где-то рядом, что-то нашептывая ему, а окружающие не придавали этому ни малейшего значения, будто все это видела она одна. Сегодня на ужине, устроенном посольством Швеции, она возникла рядом при первом же отлучении принца. Марии не оставалось ничего, кроме как, сохраняя достоинство, молча следить за происходящим. - Шлюха! – Свистящий шепот раздался у нее за спиной, и она обернулась. Стоящая позади Катерина сердито трепала веер, смотря на кокетничающую блондинку. В глазах ее полыхала ненависть. - Вы знаете ее? Фрейлина резко повернула голову, смотря на нее. - Ее? Ее все знают. Прошу простить меня, Ваше Высочество, я должна подойти к ней. - Прошу, не ходите! – воскликнула княгиня, хватая ее за руку. – Отставьте, скажите лучше – кто она? - Подстилка вашего дражайшего супруга, Ваше Высочество, - отчеканила Катерина зло. – Я думала, что уже отставная, но теперь сомневаюсь. Под ногами будто бы качнулся пол, и Мария пошатнулась, и лишь то, что она до сих пор сжимала запястье девушки, спасло ее. - То есть…любовница? - Любовница.- Подтвердив ее слова, Катерина нахмурилась. – Ваше Высочество, вам нехорошо? - Нет, я в порядке. Катя, прошу, скажите, - Мария глотнула воздуха, собираясь с силами. – Давно у них это продолжается? - Вы взволнованы… - Это нормально, я держу себя в руках. Ответьте. - Не меньше трех лет. Не могу говорить о большем – меня не было здесь тогда. А слухи передавать не желаю. – Катерина вздохнула, и ее лицо смягчилось, приобретая черточки сострадания. – Ваше Высочество, не тревожьтесь. Я поговорю с ней. Она должна его оставить. - Не говорите ей ничего. – Княгиня вновь обернулась на вдруг ставшего таким далеким мужа, со своей обычной торопливостью что-то выговаривающего женщине, с которой его так много связывало. – Ничего… В голове словно скверная карусель закружились мысли – она понимала, каким позором обернется ее возвращение домой после неполного месяца супружества. Отец с мачехой просто помешаются от горя, братья сойдут с ума от гнева, все будут страшно разочарованы. Но не эти переживания разрывали душу – острым ножом ее резало непонимание как жить без него. Без сумасбродного, грубоватого, скрытного, изменившего ей, но не переставшего быть любимым. И Мария твердо решила терпеть – молчать, не подавать вида и душить в себе все обиды. – Ваше Высочество… – Разъяренный шепот Катерины встряхнул ее сильнее толчка в спину, и она, очнувшись от переживаний, подняла глаза. Алый шелк сейчас находился прямо перед ней, опутывающий тонкий стан той, которую даже разглядеть раньше не получалось отчетливо – сейчас же она стояла всего в шаге. Миловидное личико, будто бы позаимствованное у совсем юной девочки - нежное и идеальное, оно было окружено мягкими локонами золотистых волос словно короной, большие темные глаза в венчике черных ресниц смотрели с интересом, а губки маленького рта были гордо поджаты. Взявшись за подол платья тонкими холеными пальчиками, девушка присела в низком реверансе. - Прошу прощения, что побеспокоила Ваше Императорское Высочество, - проговорила она глубоким приятным голосом. – Я не имела чести быть представленной… - Адриана Лазич, - выдохнул Георгий, появляясь рядом. Его рука быстро стиснула ладонь Марии и стало немного больно. – Ее так зовут. - Его Высочество очень добры. - Девушка элегантно склонила голову. - Мне знакома фамилия Лазич. – Княгиня тщетно пыталась придать своему голосу ровное звучание. – Такая фамилия была у возлюбленной Афанасия Фета. Она сгорела заживо. Запоздало прикусив язык, она покраснела, а рядом усмехнулась Катя. Георгий был бледнее некоторых видимых ею покойников. - Я слышала об этой девушке, - улыбнулась Адриана. – Меня не постигнет ее судьба – я не курю. - Прошу простить меня, я сказала это некстати, - извинилась Мария, ругая себя за высказанную глупость. – Я рада познакомиться. - Я тоже, Ваше Императорское Высочество. Я премного наслышана о ваших добродетелях и уверена, что здесь этот список пополнится. Я смею предложить вам свою помощь – вы можете рассчитывать на меня в любую минуту. – Девушка потупила взгляд. – Простите мне мою дерзость, но я многое отдала бы за то, чтобы стать вашей фрейлиной. - Ее Императорское Высочество подумает над этим, - перебил еще не начавшую говорить Марию королевич. – Сегодня она не готова вынести решение – у нее выдался слишком тяжелый день. - Прошу прощения, - снова присела в книксене Адриана. – Я не стану больше докучать. Ваше Высочество. Послав прощальный взгляд принцу и сдержанно кивнув, она удалилась, грациозно покачивая юбкой. - Отчего ты не представил ее мне раньше? – спросила княгиня, боясь даже взглянуть на мужа. – Я, кажется, видела ее. - Она не представляет для тебя никакого интереса, - отозвался он быстро. – Она не замешана в политике. - Быть может, она могла бы оказать полезной мне. Она в курсе жизни Белграда, может познакомить меня с обществом… - Нет. - Ее идея не показалась мне плохой, - не уступала Мария, сама не понимая мотива этого разговора. – Если я захочу принять ее предложение, мне нужно согласовать это с твоим отцом? - Если тебе необходима еще одна фрейлина, я попрошу подыскать для тебя подходящую девушку. Это не займет много времени. - Зачем искать – она пожелала сама… - Она не нужна тебе, Мари, - безапелляционно заявил Георгий, перебивая ее. – Адриана у тебя служить не будет. Поежившись словно от холода, девушка отступила от него, смотря на него, как на незнакомца. Удивленный напряженный взгляд королевича скользнул по ее лицу к их все еще сцепленным рукам. - Почему ты так со мной разговариваешь, Джордже? - Прости, я… - Он притянул ее к себе, игнорируя сопротивление, но Мария, преодолев и себя, и его, вывернулась из его рук. – Я не хотел и не должен был. - Не забывай об этом, - сказала княгиня тихо, но твердо. Ее ладонь мягко выскользнула из его. – Такой тон мне совсем не по вкусу. Раньше ты так не говорил. Она отвернулась, пытаясь найти в окружении какой-нибудь объект для внимания, и он нашелся очень скоро. Высокая худая фигура, узкое лицо, печальный вид. Он нисколько не изменился за прошедшие годы. - Ваше Королевское Высочество! – Он обернулся – повзрослевший молодой человек со снимка, тогда такой ненавистный. – Здравствуйте. - Ваше Императорское Высочество.- Принц Вильгельм склонился над ее рукой. – Очень рад вас видеть. И счастлив поздравить вас от себя и всей своей семьи. - Благодарю. Я не знала, что вы здесь. - Я путешествую. И такое событие потребовало моего присутствия – оно очень немаловажно для сербско-шведских отношений. - Вы шутите. - Отнюдь. – Принц улыбнулся одним уголком рта, смотря на нее. – А ведь мне тогда все же прислали ваши снимки, Мария Павловна. Вы стали еще красивее с тех пор. - Благодарю. – Мария укусила губу. – Надеюсь, вы не в обиде на меня за то… - Нет-нет, никогда. Возможно, мои родители и были огорчены, но не я. Я понимал – вы были слишком юны для такого шага. – Он поднял глаза, смотря немного выше ее головы. – Ваша супруга прекрасна, Ваше Королевское Высочество. Этот комплимент скорее сделать вам, ведь вы ею теперь обладаете. - Да, я, - подтвердил Георгий рассеянно. – Спасибо. Перебросившись еще парой фраз, Вильгельм ушел. - Была знакома с ним раньше? - спросил Георгий. - Я едва не вышла за него замуж. - Замуж? – Королевич медленно обернулся, глядя вслед ушедшему шведу. – За него? - Ты думал, что первым сделал мне предложение? – мстительно переспросила княгиня. – Нет, претендентов немало было. Подозрительная гримаса соскользнула с его лица, и Мария пожалела о сказанном. Лишь секунду Георгий выглядел растерянным – характер не позволил давать слабину дольше, скрывая ее за толстой коркой льда. - Спасибо, что дождалась меня, - произнес он с прохладцей в голосе. Отвечать девушка не стала, лишь пожав плечами вместо всяких слов. В стороне замаячила Катерина, незаметно, взмахом веера позвавшая ее к себе, и она быстро направилась к ней. - Разговорила пару белградских сплетниц, ненавязчиво, без прямых вопросов, - зашептала фрейлина быстро. – Они утверждают, что Адриана делает огромные глаза, когда кто-либо говорит ей о расставании с принцем. У всех создается впечатление, что между ними ничего не кончено, и вам все очень сочувствуют. - Сочувствие – это последнее, что мне нужно, - выговорила Мария. - Ваше Высочество, пожалуйтесь королю. Он был очень предан покойной княгине и, безусловно, настоит на соблюдении приличий. - Нет, не хочу. - Скажите наследнику. Он многое может решить. - Нет. И вы молчите. - Но, Ваше Высочество! - Катя, я не просто женщина, я принцесса. Мне придется терпеть и даже отдать ей свою постель, если понадобится. – Мария потерла висок, разламывающийся болью. – Если кое-что важнее, чем мои чувства. Отвернувшись, она побрела в сторону. Жизни и вправду повторяется – нежданно-негаданно она повторяла судьбу обеих прабабушек, проживших половину жизни, зная, что у мужа вторая семья. Но они были сильными, в себе же она такой твердости нрава не замечала. Прием выдался совершенно скверный, будто весь холод Скандинавии опустился на этот зал. Было непривычно тихо, так отлично от первого приема во дворце – все будто чувствовали напряженность. Вернувшись домой, она даже не дождалась, пока Георгий выйдет из автомобиля, в одиночестве поднимаясь на порог. - Мари, постой! – Вся недосказанность и напряженность ужасного вечера вылилась в отчаянный выкрик. Ее рывком прижало к нему тесным захватом, а на полуобнаженную шею посыпались поцелуи.- Я мерзавец, обидел тебя, сказал дурно. Прости меня, я ревную сумасшедше, у меня не выходит сдерживаться. - Оставь… - Закончить ей не дал жадный поцелуй, захвативший почти весь воздух из ее легких. - Скажи, что еще не разлюбила меня. – Шепот шипением змеи резал слух. – Что не пожалела, что не оттолкнешь больше. Ах, сколько бы она отдала, чтобы разлюбить сейчас. Отыскать в себе твердую скорлупу безразличия, понять, что совершенно безучастна к слухам о красавице Адриане. Но снова осознавала – любит, сильнее, чем вчера, позавчера, неделю и месяц назад. - Любишь? – повторил королевич тихо. - Люблю, милый, - прошептала девушка, крепче обнимая поднявшего ее на руки мужа. – Что бы ни случилось. Она проснулась утром, прогоняя очередной, но неизменный кошмар. Он все же умудрился проскользнуть в ее сон, несмотря на то, что муж был совершенно прощен. Иначе и быть не могло – Мария могла вынести многое, но один лишь только хрипловатый шепот над ухом «Моя любимая, моя единственная…» делал ее волю мягче расплавленного воска. Он всеми силами уверял ее в своей преданности, и она поверила – безоговорочно, безраздельно. Времени уже было порядочно, завтрак был безнадежно пропущен, лишь только то, что Катерина предупредила, что не сможет придти раньше обеда, позволяло не расстроиться окончательно. - Его Высочество уехали по делам и велели вас не будить, - объяснила Марица, явившаяся помочь одеться. – Строго-настрого. - Да, все в порядке, - успокоила ее Мария. – Никто не приходил? - Нет, Ваше Высочество. За утренним кофе подали почту: письмо от Елены, еще одно из дома, пара газет на русском – сербские, видимо, еще утром забрал Георгий. Еще два конверта, совсем небольших, подписанные незнакомыми почерками. Послания из Петербурга она отложила – едва ли там было что-то кроме тысячи вопросов и такого же количества упреков по поводу задержки письма. Две других записки представляли действительный интерес: от двух разных отправительниц, они рассыпались в стандартных приветствиях, но все сводилось к одному - княгиню приглашали принять участие в благотворительном базаре в выходные. Ее присутствие, даже самое недолгое, как уверяли просительницы, окажет самое благоприятное влияние на сбор средств. Одно такое письмо она уже читала – на первом приеме во дворце записку примерно такого же содержания ей передала госпожа Людоевич. Над этим следовало подумать, и Мария взялась за письмо Елены. «…четверть часа, Мари, не более, и я была бы довольна. Ты обещала написать тут же, а письма нет уже неделю. Я уже едва сдерживаюсь, чтобы не написать гневное послание Джордже – лишь только то, что он все равно не ответит, останавливает меня. Как тебе дом? Все плохо? Знаю, он ужасен, но Джордже аскет, его невозможно убедить в необходимости банальных вещей. Надеюсь, тебе это удастся. Что Александр? А, впрочем, забудь – он напишет сам, как твоя новая фрейлина? Мне сказали, что это Катерина Дмитриевич, если так, то это очень хорошо. Опасно, но хорошо. У девочки вздорный характер, она вряд ли уживется с Георгием, но если он это перетерпит, то, значит, ты одержала над ним победу. Держи его в ежовых рукавицах, Мари, не давай свободы ни на секунду. Ему вредно это, он теряет самообладание и совершает всякие глупости. Знай, папа тобой ужасно доволен, он посвятил тебе четверть письма и был в ужасном восторге от твоего костюма. Мне придется серьезно рассориться с тобой, если ты не пришлешь карточку, ведь мы все здесь просто изнываем от любопытства. Ольга Константиновна, кстати говоря, тоже немного опечалена тем, что ты до сих пор не написала ей ни строчки, советую не откладывать это, как и письмо императрице – она, знаешь ли, хоть и не говорит прямо, но пригласила меня в гости и много расспрашивала о вас. Неудобно говорить о том, о чем ничего не знаешь….» - Ваше Высочество, Его Высочество наследник просит принять его, - сообщил появившийся в дверях лакей. – Проводить? - Да-да, конечно, - вскинулась княгиня, собирая листки. – В гостиную, пожалуйста. - И, Ваше Высочество. – Лакей перешел на доверительный шепот. – Собак запереть? - Они мешаются? - Нам – нет, но они того… - он поморщился. – Сильно наследника не любят. - Тогда конечно, закройте и поскорее. Еще беде случиться не хватало. Наспех затолкав письмо обратно в конверт, Мария побежала по коридору. Александр встал с кресла, едва она открыла дверь. - С трудом верю, что я в доме брата, - сказал он с улыбкой. – Тут осталось что-то из старого? - Разумеется! Хозяин. – Княгиня рассмеялась. – Пара столиков точно, плюс огромный стол в столовой – хоть он и не по вкусу мне, заменить я его пока не решаюсь. Так тебе нравится? - Я в восторге! Отец, верно, глазам своим не поверит, когда увидит. - Приглашу его непременно. - Пригласи обязательно. Он страшно гордится тобой, Мари. - А Георгием? – поинтересовалась Мария, склонив голову. Его улыбка угасла. Вздохнув тихонько, королевич опустился обратно в кресло. - В том-то и дело. Я пришел поговорить об этом. Тебе лучше сесть. - Сесть? – удивилась княгиня, все же огибая диван, чтобы присесть. – Ну да, разумеется. Что произошло? - Мария, так случилось, - начал Александр туманно. – Это уже известно многим, и было бы жестоко скрывать от тебя. Ты…не заслуживаешь такого, я убежден, так не должно было случиться. Я очень удручен. - Александр. - Мария сжала подлокотник, пытаясь сдержать дрожь. – Что случилось? - Есть одна женщина... Впрочем, она была не одна, но остальные в прошлом, а эта… Никто не думал, что так произойдет, намерения брата казались серьезными. - Какая женщина? Я не понимаю ничего! - Георгий, - выговорил наследник неожиданно четко. – Сегодня утром он уехал из дворца, за ним как всегда присматривали…ради его безопасности. Он поехал к женщине, Мари. Их долго связывали отношения, и все обстоятельства говорят о том, что…они не закончились. Перед глазами девушки все поплыло, и стал тяжелым воздух. Мучительно пытаясь надышаться, она с трудом сдерживала себя от желания броситься к окну, распахнуть его, впустить в комнату ветер. Но она должна была держаться. - Адриана Лазич? – спросила она негромко. Удивленно приподнявший брови принц кивнул. – Я знакома с ней. Она вчера была представлена мне, просила принять в фрейлины. – Длинная фраза отняла у нее слишком много сил. – Вероятно, Георгий решает этот вопрос. - Мари, я склонен сомневаться в этом. Отношения Адрианы с Георгием едва ли можно назвать временным увлечением – они длились годы. - Я не могу судить Георгия за то, что было до меня, - прошептала Мария, отворачиваясь. - Эта связь причинила нам немало беспокойства в прежнее время. – Александр пересел на диван рядом с ней и взял ее за руку. – Однажды нам начало казаться, что брат готов к мезальянсу. Он не проявлял совершенно никакого интереса к себе равным, а ведь он объездил полмира! Новость о том, что он намерен жениться на тебе, стала для нас совершенной неожиданностью. - Что ты хочешь этим сказать? - Сказать? – Принц задумался и повел плечом. – Пойми, характер брата приносил ему многие неприятности, но … он едва ли считал, что они значимы. Наказания он тоже не всегда считал заслуженными, и… быть может, идея заступничества… - Мари, я вернулся! – прозвучал беззаботными нотками голос Георгия из передней. Его голос зазвучал тише: - Ее Императорское Высочество проснулась? Не закончив свою фразу, Александр молниеносно переместился обратно в кресло. Дверь в гостиную распахнулась через мгновение. - Что я вижу, - произнес жестко старший королевич, неотрывно смотря на брата. – Телеграмма с пометкой «молния». Мельком взглянув на Марию, он бросил на диван рядом с ней фуражку и оперся обеими руками о подлокотник кресла Александра, нависая над ним. - Какие новости, Ваше Высочество? – спросил он едко. – Нос зажил? - Я здоров, благодарю, - отозвался осторожно наследник. – Мне пора. - Останься, зачем же. – Руки, упирающиеся в обивку, сжались в кулаки, и Мария инстинктивно подалась вперед. – Я как раз намеревался попросить аудиенции. Я, знаешь ли, надеялся позвать пару знакомых на прием в субботу, а выяснилось, что это ты у нас отвечаешь за приглашение гостей! – Последние слова Георгий почти выкрикнул. – Так что, напишешь мне приглашение на своей бумаге с инициалами, брат? - Мне пора! – с восклицанием повторил принц, и вскочил с сидения, торопливо шагая к двери. – Всего доброго, Мари. Он исчез за дверью, а Георгий медленно опустился на полированную ручку дивана. - Он рассказал все, как я понимаю, - произнес он холодно. – Что ж, наверное, так будет легче, и какие-то вещи мне не придется объяснять… Слушать это было невыносимо, и княгиня метнулась к выходу. Каблуки уничтожающе стучали по ступенькам лестницы, будто сердце отбивало свой ритм. Остановится она и оно тоже перестанет биться. - Мари! – Муж ворвался в комнату вслед за ней, и его голос разбередил рану, вместо крови излившуюся слезами. Его руки, обхватившие ее плечи, уже не могли заглушить ее боль. – Ведь ты же знаешь теперь все, нам будет легче. Почему ты плачешь? - Я останусь, - протянула девушка, всхлипывая. – Я буду вести себя будто ничего не происходит, обещаю…нет, нет. Нужно уехать, ты этого хочешь, но я клянусь, слышишь, клянусь, что ничего не скажу никому! Придумаю что-то – не сошлись характерами, заболела… - Уехать? – переспросил принц. - Почему? Зачем? – Он замолчал на мгновение, рассеянно выискивая что-то в ее лице. - Мари, что сказал Александр? - Он неожиданно сильно встряхнул ее за плечи. – Что он сказал?! - Ты влюблен в Адриану, вас так много связывает, - выдохнула Мария. – Ты ее любишь, но такой брак… Она запнулась, падая к дивану – оттолкнувший ее муж, цепляя каблуками ворсистую поверхность ковра, пятясь, быстро отполз назад. На его пути вырос столик, и, врезавшись в него, королевич застыл, не реагируя на грохот падающих с него фотографий в рамках. В его огромных черных глаза застыл не страх – паника, а на лице не осталось ни кровинки. - Джордже! – Забыв о случившемся, Мария ползком бросилась к нему. – Что с тобой? - Люблю…я люблю… - бормотал безумно и бессвязно Георгий, а его руки бессознательно ощупывали крупные осколки разбитых рамок. - Люблю…. - Господи, да у тебя жар! – воскликнула княгиня, мимолетно касаясь его лица, стремительно заливающегося краской. - Подожди, я найду воды. Уцепившись за край столика, она приподнялась на коленях, отыскивая проклятый графин, который сама забыла куда поставила, но руки, с силой стиснувшие ее талию, заставили ее опуститься обратно. - Ему поверила! – Это прозвучало почти воем. – Не мне! - Джордже, успокойся, тебя удар хватит. – Мария охнула, замечая следы крови на платье, оставляемые его пальцами. – Да ты порезался! - Я тебе говорил! – Окровавленные руки обхватили ее лицо, заставляя смотреть на него. – Я обещал! Перед алтарем! Я обещал любить лишь тебя одну, а ты так легко поверила! - Тише - тише. Славка! Марица! Кто-нибудь! Срочно полотенце! - Икону сюда! - Не нужно икону, успокойся. Больше не кричи, я тебе верю. - Не веришь, - зашептал принц безумно. – Я буду клясться. На крови, на иконе, на всем сразу. Мои обещания ничего не стоят. - Стоят, очень дорого стоят. – Отстранившись, девушка приподняла подол платья и рванула внушительный кусок нижней юбки. – Отпусти меня. - Принесут икону – отпущу. - Ваше Высочество! – Славка охнула, едва переступая через порог. – Поло-тенце. - Икона где? – прошипел принц злобно, и горничная в страхе бросилась к небольшому киоту в углу, без спроса вытаскивая оттуда образ Богородицы, когда-то, словно насмешка, присланный тетей Эллой. Название она носила «Умягчение злых сердец». – Сюда мне ее. - Оставь и иди. – Мария успела перехватить икону раньше мужа. – Кровь на руках, нельзя. Он не стал противиться, кивнув устало, и, наклонившись, припал губами к окладу. - Я клянусь тебе Богом, - выговорил он медленно. – Ты одна у меня. Других не будет. - Я верю тебе, - пообещала девушка, осторожно укладывая образ на стол. – А теперь дай руки. Лихорадочный румянец на его щеках угас, но вместе с ним угасли и глаза – темные и по-прежнему огромные, они выглядели совершенно тусклыми, как итальянские маслины, и безжизненными, как камень. Его ладони, держащие ее лицо, соскользнули на плечи, увлекая ее за собой на пол. Снова негромко хрустнули осколки стекла, и он откинулся на ковер, закрывая глаза и наконец-то расслабляясь хоть немного, но все еще не отпуская ее запястья. - Я пошел просить ее оставить меня, - сказал он, спустя несколько мгновений молчания. – Не появляться на приемах, а если и быть там, то не ставить всех в неловкое положение. Я старался объяснить ей каждый раз, когда она подходила, но на публике это сделать нелегко. Мне казалось, что разговор наедине получится честнее и ей будет легче понять. Он снова умолк, а Мария неловко легла рядом, устраивая голову возле его. - Я и до Александра… думала. Вы выглядели очень близкими. - Мари, ты умная и уже взрослая девушка, мне нет резона прятать от тебя истину. Мы с Адрианой были близки. Долго. Но в этом не было любви. – Принц вздохнул, открывая глаза. - А несколько месяцев вовсе ничего нет. Она подвинулась ближе, и королевич мягко переложил голову ей на живот, прижимаясь щекой к мягкому шелку блузы. - А ведь она красивая. - Не помню. Наверное. - А она…любит тебя? - Не знаю. Она во всем собственница – и к любимым, и безразличным. - Джордже,- Мария погладила его волосы. - Давай пообещаем больше не заводить секретов друг от друга? Георгий улыбнулся тихо. - Снова пообещаем и снова не поверим… - Поверим. Во все, что скажем друг другу, даже в самую страшную бессмыслицу. - Будет так. Обещаю. - День добрый. – Распахнувшаяся дверь представила появившуюся на пороге Катерину. Ее спокойное лицо вдруг потемнело в гневе. – Что вы сделали?! Она бросилась вперед, к ним, низко склоняясь над Марией. - Где? Откуда кровь? – Она обернулась к еще открытой двери. - Доктора, срочно! - Не нужно доктора, Его Высочество всего лишь порезался, - объяснила княгиня, приподнимаясь. - Даже не знала, что испачкалась. Видите, Катя, рамки разбились и осколки… - Вы бы умылись, Ваше Высочество, раз такое дело, на вас смотреть жутко, - перебила ее Катерина. – Вы мясник будто, тушу разделавший. Бросив на нее неуверенный взгляд, княгиня все же вышла из комнаты. Присев на ковер рядом с принцем, фрейлина подняла брошенное полотенце и промокнула пусть вяло, но еще текущую кровь. Георгий зашипел и поежился. - Больно. - Не девица, потерпите. Осколок остался. – Сощурив глаза, она ловко длинными острыми ногтями вытащила стекляшку. – Не поверила ни на секунду про разбитые рамки. Снова до греха дойдете, как сами-то потом жить будете? - Не забываешься? – спросил королевич строго. – Напомнить, кто я? - Увольте, знать не хочу. – Дотянувшись до брошенного ридикюля, девушка достала флакончик и резко вылила его весь на его руку. – Будете духи мне должны, - буркнула она, принимаясь бинтовать ладонь. – Постарайтесь не забыть. - Злая ты, Катерина, - вздохнул Георгий устало. - Нет, не буду тебя Катериной звать – Катька ты. Даром что Дмитриевич – даже если не родня, а характером-то вылитая. Поджав губы, девушка закончила бинтовать, не забыв с силой нажать на завязанную рану, мстя за его слова. - Спасибо. – Даже не поморщившийся в этот раз, он поднялся, ощупывая повязку. – И все же злая ты, Катька. Замуж тебя пристроить что ли? - Духи купите. - Куплю, не сердись. Ты только к ней подобрее будь. Ко мне не надо. Королевич вышел, у выхода встречаясь с женой. Взглянув на завязанную руку, она кивнула и пропустила его, позволяя выйти. Все еще сидящая на ковре Катерина, подняла один из снимков и, стряхнув осколки, осмотрела. - А кто это? – спросила она. - Мои сестры. Младшие. - Прелестные девочки. Я закажу новые рамки, Ваше Высочество. - Я подумала, - проговорила Мария, опускаясь рядом. – Если уж я незаметно на «Катю» перешла, будет правильнее вам меня Марией Павловной звать. - Его Высочество никогда не дозволит этого. - Я вправе сама решать, в каких отношениях быть со своей фрейлиной. - Да… - Девушка опустила глаза и укусила губу. – Мария Павловна, она слухи страшные пускает. Будто бы ее примут в ваши фрейлины, устроят с проживанием во дворце, и тогда им с королевичем уж ничего мешать не будет. Не берите ее – она вас отравит. - Не волнуйтесь об этом. - Как не волноваться – ведь он снова у нее был! - Он мне сказал об этом. Уверяю, у него были причины. - Вы верите ему? – просто спросила Катерина. – Если вы да, то мне уж точно следует. Я хочу порой ему поверить, но…не могу. - Да, - кивнула Мария. – Я верю. Я мечтаю, чтобы все узнали какой он на самом деле. Она вновь поднялась, собирая фотокарточки, складывая их. - Мария Павловна, она ведь…- Девушка сглотнула и протянула снимок, упавший под стул. – Она ведь говорит, что одного от него вытравила. Второго, говорит, если случится, оставлю. - Да будет так, Катя. Этого уж никому не изменить.