Джурджевдан

- Сандро, слишком громко! - Георгий Петрович, я могу попросить вашего адъютанта отвезти письмо? - Мари, душка, ты будешь не против, если я покопаюсь в твоих нитках? - Ваше Высочество, София Константиновна очень извиняется и просит холодный компресс. - Не стучи мне в дверь, у меня важный звонок! Конечно, я с радостью приму вас, генерал, но я на Крунской, вы знаете? Приезжайте прямо сюда. - Ваше Королевское Высочество, ваша милая собачка лежит возле дверей. Она кусается? Вы не могли бы позвать её? - Джордже, будь добр показать мне, где у тебя стоят книги нематематической тематики! - Георгий, можно мне взять автомобиль или экипаж? Я хотел бы съездить на службу. - Джордже, вели ему говорить тише! - Джордже, запрети ей барабанить в дверь! - Джордже! - Георгий! - Георгий Петрович! - Я на пределе, - шёпотом выговаривал королевич, когда они с женой, наконец, оставались вдвоём. - Ещё два дня, и я тронусь рассудком. - Успокойся, дорогой, все хорошо, - утешала его Мария: полумрак супружеской спальни не скрывал тревогу принца, его беспокойно блестящие глаза и пальцы, мнущие белоснежное постельное белье. - Они же наши родные, наша семья. - Я не привык к семье. Я всю жизнь был один, я не могу переносить столько внимания. Тот, первый день пребывания в доме гостей, обернулся крайне неожиданными последствиями - за семейным чаепитием последовал ужин, и тут выяснилось, что король домой вовсе не собирается. - Нет сил ехать, - пожаловался он, вольготно расположившись в кресле. - Моя комната ведь свободна? - Вы остаётесь, отец? - уточнил Александр. - Тогда я тоже не поеду. Терпеть не могу пустой дом. За завтраком семья вновь была в полном составе - кроме того, уже скоро в комнатах короля и престолонаследника обнаружились необходимые личные вещи, а по дому оба уже прохаживались "в домашнем". Пётр Александрович объявил себя отпускником - беседовал с княгинями, умилялся внукам, окружал заботой дочь и невестку. Младший сын привычно получал достаточно внимания, запросто входя в его комнаты в любое время и с любыми делами, у старшего общих дел с королём не имелось, что вскоре его самого начало беспокоить. - Джордже, я могу взять у тебя что-нибудь почитать? - спрашивал он, стоя в дверях. - Подбери для меня что-нибудь интересное. - Душан, достань книгу с третьей полки и передай Его Величеству, - не отрываясь от бумаг, велел принц, и Миливоевич поспешил выполнить приказ. Взяв книгу из рук адъютанта, король покрутил её в руках. - А что это? - Это Чехов. - Я не так хорош в русском. - Король тихо улыбнулся. - Не то что ты. - Читать по-русски - хорошая практика. Георгий вновь углубился в свои бумаги, Пётр Александрович, прижимая к груди томик, вышел из кабинета. - Папа? Джордже опять занят? - Елена улыбнулась отцу, пытаясь скрыть сочувствие. - Я хочу побыть с Дусей, хочешь со мной? - Хочу... За полтора часа в детской он даже не открыл книгу - говорил с дочерью, любовался внуком. До рассказов Чехова дело так и не дошло - да и так ли они были нужны. Когда Елена, уложив ребёнка, вдруг предложила выпить чаю, король немедленно вскочил на ноги. - Я позову Джордже! Мягкий стук в дверь - за ней слышались голоса. - Очередной сербский кадет со слабыми лёгкими. - Своекоштный? - Да, конечно. - Напишите записку Константину Константиновичу, я передам. Уверена, он с лёгкостью уладит это дело. - Стоит ли его беспокоить - эти матушки-наседки ищут угрозу там, где её в помине нет. - Не станем рисковать, Георгий Петрович, к тому же нам это ничего не стоит. Напишите записку. - Дочка пенсионера моего полка просит помочь с приданным. - Много просит? - Довольно скромно. - Дайте. Я пришлю средства на платье и образ для благословения. - Всё побегут просить. - Гордитесь, что просят. Помощи просят у добрых. - А я добрый? - Конечно, Георгий Петрович. У вас доброе сердце. - С ним одни беды. Майор Билянич простит отпуск для выезда в Европу - третий за год . - Скоро утомляется. Здоров? - Супруга лечится - шестой год женаты, а детей нет. - Он об этом пишет? - Мужчины сплетничают не меньше женщин. Приходишь обсудить укрепления на северных границах, а слушаешь про гинекологию белградских дам. Безумие. - Это же прекрасно - вам хочется довериться. А майора, видно, придётся отпустить. - Да уж, верно, нет другого выхода. Королевич сидел не за столом, как обычно, а в кресле вместе с ворохом своих бумаг, рядом с диваном, на котором вязала Елизавета Маврикиевна. Принц читал поданные ему записки и прошения вслух, великая княгиня высказывала свое мнение, он соглашался, делал пометку, не забывая поправлять крутящийся на его коленях клубок. - Джордже, - Он отвлёкся от прошений, необычно спокойный, даже с лёгкой улыбкой на губах. - Ябе предлагает выпить чаю. - Я велю накрыть для вас, одну минуту, - сказал Георгий, откладывая бумаги. - Елизавета Маврикиевна, вы хотите? - Нет, спасибо, Георгий. - Я ненадолго, сейчас вернусь. - Королевич встал. - Пойдёмте, отец, я дам указания горничным. - А ты? - Король взял его, почти прошедшего мимо, за рукав, останавливая. - Ты не выпьешь чаю с нами? - Простите, у меня много дел. - Александр устроил здесь проходной двор. Елена командует, будто это я у неё в гостях. Отец преследует - я не могу и минуты побыть в одиночестве! - возмущённо шептал Георгий жене. - Уму непостижимо! Сколько можно?! - Сандро нужно где-то принимать визитеров. - У себя дома! - Но он здесь. - Его не приглашали. - А стоило пригласить. - О, он обошёлся. Ходит по дому в халате, таскает бумагу и чернила у меня из стола. - Королевич задохнулся от негодования. - Даже тебе непозволительно копаться у меня в столе! - И я это уважаю, - уверила его Мария, со смущением припоминая собственный рейд по его личным письмам времен Балканской. - Но Сандро ведь не знает о том, как ты щепетилен в этом вопросе. - Знает прекрасно! Все они знают, что два чужих человека в доме для меня предел, - как принять, что у меня Елена висит на шее, когда я с Мишичем разговариваю? - Она скучает. - Ну надо же - какой я очаровательный! - фыркнул принц. - Все от меня без ума. Княгиня с улыбкой погладила кончиками пальцев напряжённые мышцы на его лице, вынуждая расслабиться. - Разве это плохо? - Меня это не очень радует, - Георгий поморщился. - Захожу к Даре, чтобы минуточку подержать на руках, - тут как тут отец. И секунды не побыть с дочерью. Мария улыбнулась, обнимая его за руку и прижимаясь теснее. - Джордже... - Неужели такое преступление, что хочу побыть только с ней? Я не хочу слушать соображения на кого она похожа, умиления её гримаскам, идеи по поводу крестин и прочее! Хочу сидеть рядом с колыбелью, говорить, смотреть как она болтает ногами и больше ничего не хочу. - Джоорджее. - Не хочу слушать, как я дрыгал ногами и кусался, когда был младенцем, - мне это решительно неинтересно. У меня есть ребёнок, и мне интересен он. - А папе интересен его ребёнок. Принц нахмурился, - его рука нашарила выключатель настольной лампы, и, приподнявшись на локте, с недоумением посмотрел на жену. - Что это значит? - Сколько времени ты провел с отцом за последнее время? - Мы же завтракам, обедаем, ужинаем... - Наедине. - Он приходил подписать прошение о переводе Николича в Дринскую. - И в кабинете в это время сидели Елена с бабушкой. - В доме толпа - как тут можно остаться наедине?! - С Елизаветой Маврикиевной вы часто сидите вдвоём. Георгий распахнул глаза. - Ты что, ревнуешь? К великой княгине? - Я - нет. Папа - да. - Нелепица какая-то. - Дорогой, побудь с отцом, - попросила Мария. - Просто пригласи его чем-нибудь заняться. Вместе. Вдвоём. - Чем мы будем заниматься вдвоём? - Придумай. Георгий размышлял до обеда - Мария уже начала подозревать, что сам он ничего не придумает, и стала сама мучительно выдумывать причину для отца и сына остаться один на один. - Отец, вы не хотите обсудить крестины? - предложил он вдруг за десертом, - расстаравшаяся Владана подала к столу диковинный пятислойный торт из мороженого. - Я подумал, что откладывать это надолго будет неловко. - Кстати, Георгий, я и забыла, - у меня ведь со вчерашнего дня письмо от вашей бабушки, - вмешалась Ольга Константиновна. - Право, можете сердиться на меня, но я, когда писала ей, в выражениях не стеснялась, сказала все, как есть : "отношения ваши, голубушка, ужасные, дети вас боятся до дрожи, но любят и хотят видеть крестной" . Ответ хороший - пишет, что сожалеет о таких дурных отношениях с внуками, что сильно скучает и хотела бы держать постоянную переписку. В крестные, пишет, соглашается идти с радостью, жертвует три тысячи динар, чтобы молились за малышей, пришлёт крестик и бутыль хорошего вранацкого. Ждёт карточки обеих правнуков, очень хочет их увидеть. - А давайте положим Дусю и Дару рядом для карточки, - обрадовалась Елена. - Это будет так мило, бабушка будет рада получить такую. - Думаю, все будут счастливы получить такой снимок, - поддержала её Елизавета Маврикиевна. - Это чудесно. - Отец? - Георгий, наконец, взглянул на короля. - Мы можем это обсудить? - Да-да, - закивал Пётр Александрович, и вскочил на ноги, но медленно присел обратно на стул, понимая, что все смотрят на него: - Закончим обед, конечно. Нам некуда спешить. Прикончив десерт, все разошлись по комнатам: Мария, приглядывающая за уснувшей в колыбельке дочкой, впрочем, очень старалась расслышать разговор в соседнем кабинете Георгия. Мешали стены, и княгиня, как не пыталась, не смогла противиться потребности немедленно узнать что там происходит. На улице все ещё было довольно холодно, но это не остановило Марию, выбравшуюся на балкон, чтобы подслушать мужа и свекра. - Приятно, что Милена согласилась крестить Дарию, - произнёс король с трудом. - Я думал, что она откажется. - Думаю, ей было просто неловко выносить наши дрязги на суд Её Величества, - отозвался Георгий. Оба одновременно замолчали. Тишина длилась слишком долго - Мария уже было решила, что они, возможно, вышли из комнаты, и даже рискнула выглянуть из своего укрытия. Отец и сын все ещё сидели в своих креслах, каждый, казалось, в своих мыслях, и даже не смотрели друг на друга. Сцена была удручающая, и княгиня мучительно придумывала повод, по которому могла бы зайти к ним и вовлечь в беседу, но останавливала себя в своих мыслях, напоминая, что им требуется побыть наедине. - Я, наверное, прикажу привезти цветы, чтобы украсить храм, - робко предложил король, нарушая затянувшуюся паузу. - Да, это будет хорошо, - спокойно одобрил его королевич. - Будет...красиво. - А какие заказывать? Розы? - Об этом, пожалуй, лучше поговорить с Машей, - я ничего не смыслю в цветах. - Да, наверное... Они оба замолчали. Эта пауза затянулась сильнее - кажется, теперь уже оба совершенно точно не знали, что ещё сказать друг другу. - Обсудите приглашённых, - шипела Мария себе под нос, уже порядком продрогшая, отчаянно надеясь, что даже не голос, а только мысли её каким-то чудесным образом будут прочитаны мужем. - Составьте список. Решите, звать ли Йовановича. Говорите хоть о чем-то! - Мари, - вкрадчиво позвал из комнаты голос Александра, и княгиня затаилась, надеясь, что он уйдёт, не найдя её. - Мари? - донесся до не его зов снова. - Дария? Ты одна? А где мама? - дочь там, в будуаре, недовольно захныкала, и Мария, закатив глаза, была вынуждена выбираться из своего укрытия. - А, Мари! - обрадовался престолонаследник, неловко держа на руках плачущую племянницу. - Я зашёл, а она плачет. Где ты была? - Вышла подышать на балкон, - отозвалась княгиня, душа в себе едкое замечание о том, что Дариины вопли и появление королевича произошли в несколько другом порядке, нежели он сказал. - Покачай её. - Так? - Александр энергично задвигал руками. - Помягче, иначе мы с Невеной руки оборвем, когда она к этому привыкнет. - Ладно, - он задвигался чуть спокойнее, и малышка, вполне привычная к такому, потихоньку начала успокаиваться. - Чудо! Сможем поговорить. - О чем? - О крестинах. - Папа с Джордже обсуждают это сейчас. - Они оба смыслят в подобных церемониях почти столько же, сколько я в плетении макраме. К тому же у них почти нет шансов на то, чтобы договориться хоть о чем-то, - Александр хихикнул, и Марию это отчего-то покоробило - его будто-бы радовало, что брат с отцом не ладят. - Всё же мне чудится, уж прости меня за прямоту, что ей не идёт её имя. Она была бы прекрасной, чудесной Александрой. Сильнейшее имя, прекрасное. Императрица была бы довольна. - Александра Павловна, - вздохнула Мария, опускаясь в кресло. Александр нахмурился. - Это кто? - Дочь императора Павла. - А... - Александра Николаевна, Александра Михайловна, Александра Александровна, Александра Максимилиановна, моя матушка. Всё великие княжны и княгини романовских кровей, которых положили в гроб прежде, чем им исполнилось двадцать два. - Эмм... а сколько Александр пережили этот рубеж? - Ни одной. - Ты же не думаешь, что дело в имени? - Не хочу проверять. Александр вздохнул, ещё раз зачем-то посмотрев на девочку, и кивнул - будто бы самому себе. - Хорошо. Цветы? Мария закусила губу - ей страшно не хотелось обсуждать это с деверем. Она мечтала о том, что муж со свекром будут горячо, с радостью решать эти вопросы, возможно, немного поспорят, но любя, по-родственному, поспешат за решением к ней, но не будут сидеть молча, не находя друг для друга и нескольких слов. Эта отчужденность разбивала ей сердце. - Пойдём к папе и Джордже, - сказала она, вставая с кресла. Перед дверью она задержалась, приводя в порядок беспокойные мысли, и, нацепив фальшиво - добродушную улыбку, постучала в кабинет. - А можно к вам? - почти пропела она, входя. - Сандро предложил обсудить крестины, а вы, вижу, не заняты. Можно нам к вам? - О, я тоже хочу поучаствовать! - обрадовалась Елена, выглянувшая в коридор на голос невестки. - Мама! Тётя Оля! Не желаете поучаствовать в совете? Узкого отцовско-сыновьего круга не стало - в кабинете королевича вновь собралась вся большая семья. - Жаль, что до окончания строительства Александровского храма еще далеко, - посетовала королева, устраиваясь на диване. - Это было бы символично. - Вы правы, Ольга Константиновна, дорогая, - согласился король. - Крестить нашу русскую внучку в русском храме - это было бы чудесно. Увы. Но, обещаю, следующего внука будем обязательно крестить там. - Ловлю вас на слове, любезный Пётр Александрович. Богом клянусь, - доживу и проверю. - Скажете тоже - доживёте! Конечно же доживёте, ещё под венец внучат отправить успеете. А следующего нашего внука, надеюсь, Машенька с Джордже, все откладывать не станут - даст бог, через год снова соберёмся на крестины. - Давайте пока решим про насущные дела, не будем так далеко заглядывать, - попросил Георгий, но Мария отметила, что он несколько смущен словами отца. - То есть, собор? - Да, Михайловский собор лучше всего, - вмешался Александр, все ещё сидящий с Дарией на руках. - Он больше, там можно разместить больше народу... - Может, не стоит звать толпу? - предложила княгиня, опережая мужа, уже заметно "взъерошенного". - Пригласим самых близких, не больше дюжины человек, - в тесном семейном кругу. - Дюжина? Да у нас министров больше! - фыркнул Александр, мало стушевываясь даже под пристальным удивлённым взглядом брата. - Не смотри на меня так! Мы королевская семья, и обязаны соответствовать своему статусу! Мы не можем крестить своих детей в часовнях в присутствии двоих крестных. - Сандро, никаких министров на крещении не будет. Голос Георгия прозвучал ровно, но твёрдо. Престолонаследник, отчего-то вздрогнув, метнулся взглядом к отцу. - Папа! Скажите ему! Так нельзя! Король молчал, опустив глаза. - Папа! - Отец. - Королевич смотрел на него. - Ну поддержите же кого-нибудь. Петр Александрович поднял взгляд, смотря сначала на Александра, потом на Георгия, - в его глазах читалось сомнение, и Мария, с сжимающимся в груди сердцем, уже готова была умолять его хоть раз вступиться за старшего сына. - Я уже крестил своих детей, - произнёс он, наконец, но давалось ему это с большим трудом. - Теперь пусть Джордже за своего ребёнка решает. Побледнев, раскрыл рот, будто ловя воздух, Александр, королева и великая княгиня, и, как показалось, Марии, даже Елена, расслабились. Не найдя поддержки в лице ни одного из присутствующих, престолонаследник встал с кресла. - Я только хотел как лучше, чтобы все было правильно, - сказал он тихо, но голос его подрагивал. Он наклонился, перекладывая Дарию на руки невестке. - Не думаю, что я все ещё нужен здесь, вы все прекрасно решите и без меня. - Сандро, - его, очень быстро ушедшего к дверям, догнал голос брата. - Думаю, Пашича мы сможем позвать, он будет не лишним. К тому же нам нужно кем-то заменить Его Императорское Величество, и просить его мнение на этот счёт, хотя я думаю, что выбор будет стоять между Гартвигом, Иоанном и, если он вернётся, разумеется, дядей Арсеном. - Брата не будет, но Джордже совершенно прав - нужно написать императору, - поддержал сына король. - Пусть он решит. Сегодня же отошлю ему телеграмму.